Семнадцатый

Глава 30. Селена

Париж, Франция.

Ноябрь 2024

Этот день обещал быть особенным. Все складывалось идеально. Андреас и Диего получили долгожданные награды, Лаура и Альваро сияли гордостью, наблюдая, как их сын и брат поднимается на сцену с трофеями в руках. Мы с Эмилией кружились в танце под звуки музыки на праздничной вечеринке, а после я и Диего задумали уединиться в номере, чтобы продлить этот чудесный вечер.

Но внезапно все изменилось. Коннор, появившийся неизвестно откуда, снова нарушил спокойствие и не смог удержать язык за зубами. Как обычно и происходило, когда алкоголь, струившийся по венам, лишал его способности контролировать себя. В пьяном угаре он говорил то, что лучше было бы оставить при себе, и каждый его выпад был подобен острому кинжалу, вонзающемуся глубоко в мое сердце.

«Ты оделась как шлюха, чтобы привлечь внимание моих друзей?»

«Эта помада делает тебя вульгарной. Каждый второй будет представлять, как ты оставляешь следы от нее, когда сосешь их член».

«Ты слишком толстая в этих джинсах. Переоденься».

«Тебе нужны мои деньги, потому что ты гребаная меркантильная сука, так что встань на колени, как послушная девочка, и открой свой милый ротик.»

Его слова звучали как раскаты грома, эхом воспоминаний отдаваясь в моей голове. Но реальность была не хуже.

– Можешь взять ее себе, парень. Мне она больше не нужна… Хотя, признаюсь честно, Селена Маккой действительно хороша в своем деле, не так ли? Она же наверняка продемонстрировала тебе свои особые таланты? В конце концов она готова быть подстилкой для любого, кто готов будет платить ей деньги для лечения ее умирающего братца-сопляка…

Мой голос сорвался в невнятном стоне, смешанном с болью и возмущением. Я даже не успела понять, что произошло, как в одну секунду Диего крепко схватил мою руку и потянул прочь от этого кошмара, но затем резко развернулся и, прежде чем кто-либо успел вмешаться, обрушился на Коннора мощным ударом в челюсть.

Черт!

– Mierda! – почти синхронно произнесли Андреас и Эмилия, стоявшие рядом.

Диего навис над упавшим Коннором, готовый нанести новый удар.

– Я предупреждал тебя, ублюдок! – прорычал он, и его кулак вновь опустился на лицо Коннора.

Андреас попытался удержать друга, но тот был вне себя от ярости. Удары следовали один за другим, пока Коннор, весь в крови, не начал ухмыляться, будто наслаждаясь своей болью. Диего продолжал наносить удары, пытаясь заставить его замолчать.

– Закрой свой поганый рот и никогда больше не смей так говорить о них!

Эта сцена напомнила мне давно забытые воспоминания: семнадцатилетний Диего сидел на своем едва дышащем отце, нанося ему удар за ударом по окровавленной физиономии. Но тогда мы были одни, а сегодня вокруг нас собрались сотни гостей, пораженных происходящим. Официанты звали охрану, женщины просили мужей увезти их подальше от этой бойни.

Я сделала шаг вперед, намереваясь помочь Диего, но Эмилия удержала меня, мягко качнув головой.

– Не стоит сейчас подходить к нему, Сел.

– Он никогда не причинит мне вреда, – проронила я с укоризной, сердясь на Эмилию за то, что она могла подумать такое о Диего.

– Я знаю, знаю… Но, пожалуйста, оставь это Андреасу, ладно?

– Господи, он убьет его, – донесся шепот женщины сзади.

– А выглядел таким вежливым и воспитанным, – добавила другая женщина.

Не выдержав, я резко повернулась, пронзив обеих взглядом. Они мгновенно замолкли, в отличие от Коннора, лежавшего на полу в луже собственной крови. Его дыхание прерывалось, но он все равно не мог остановиться, выплевывая ядовитые слова, когда Диего едва сдерживали от нового нападения.

– Она такая податливая в постели, не правда ли?

Дикий рев вырвался из груди Диего, когда он вновь бросился на моего обидчика, но его перехватил Карлос, незаметно подошедший сзади.

– Закрой пасть, ты, гребаный кусок дерьма! – закричал Диего, пытаясь освободиться из крепких рук Карлоса, порвавшего пиджак в попытке удержать его. Но сейчас им обоим не было до этого никакого дела.

– Довольно! Оставь его, он уже получил свое.

– Отпусти меня! Я убью его!

– И что дальше, а? Что произойдет потом, ты подумал? – строго спросил старый друг Диего, встряхивая его за плечи и стараясь привести в чувство. – Успокойся. Он пьян и сам не понимает, что несет.

В подтверждение его словам, Коннор истерически засмеялся, продолжая лежать на полу:

– Она все равно вернется ко мне.

– Коннор, заткнись, мать твою! – крикнула я, сама того не ожидая.

На миг все замерло. Шепоты стихли, смех оборвался. Были слышны лишь удары моего сердца да тяжелое дыхание Диего, чьи глаза продолжали гореть яростью, устремившись на моего бывшего, распростершегося на полу.

– Нам нужно увести Диего отсюда. И тебя тоже, ты вся трясешься, – тихо сказала Эмилия, обнимая меня и нежно поглаживая по спине.

От пережитого страха я потеряла способность двигаться и говорить. Меня сотрясала мелкая дрожь, и я про себя благодарила Эмилию за поддержку – без нее, возможно, я бы и вовсе не удержалась на ногах.

– Уведем его отсюда, – приказал Карлос, обращаясь к Андреасу, когда трое охранников стремительно вошли в зал и направились к нам.

– Да, брат, идем отсюда, – согласился Андреас, отыскав нас с Эмилией в толпе и жестом предлагая следовать за ним.

Мы покинули зал, стараясь держаться вместе. Постепенно приходя в себя, я на высоких каблуках поспешила на улицу, чтобы найти нашего водителя и попросить подъехать поближе.

Папарацци стояли за воротами на приличном расстоянии, так что оставалась надежда, что они не заметили наши помятые и порванные наряды.

– Я должен был прикончить его. Зря ты вмешался, – послышался недовольный голос Диего, в котором все еще кипел гнев, но теперь уже на Андреаса.

– Завтра ты поблагодаришь меня, – ответил тот спокойно, на что Диего что-то пробурчал себе под нос.

Эмилия протянула ему бутылку воды, но он отказался, отвернулся от всех и подошел к перилам, даже не взглянув на меня. Он тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки, и пытался совладать с эмоциями.

Когда адреналин постепенно утих, я ощутила, как холодный ночной воздух пронзил меня до костей. Мы выбежали на улицу так поспешно, что совсем забыли о том, насколько прохладно может быть в одном коктейльном платье. Я задрожала, и не только от холода.

– Селена, ты в порядке? – нарушил молчание Андреас, подойдя ко мне и первым решивший заговорить, пока мы все ждали наши машины.

Я кивнула, не отрывая взгляда от спины Диего, который все еще стоял неподвижно. Внутри меня нарастала тревога – я ждала, когда он обернется, подойдет ко мне, обнимет и позволит мне вновь ощутить себя в безопасности, забыть этот кошмар.

Но Диего не сделал ни того, ни другого. Вместо этого я решила обратиться к Андреасу, чтобы убедить его и Эмилию уехать. Уверена, у них были другие планы на этот вечер, и хотя бы остаток ночи должен был пройти нормально.

– Спасибо, Андреас. Дальше мы справимся.

– Эй, ты уверена? Мы можем поехать с вами, – с беспокойством в голосе предложила Эмилия, переводя печальный взгляд с меня на Диего.

– Да, не переживай. Езжайте, – успокоила я подругу, обнимая ее на прощанье.

– Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне, хорошо?

– Обещаю.

Когда Андреас и Эмилия уехали, я молча подошла к Диего. Он оперся руками на перила, глядя в ночное небо. Его спина по-прежнему была напряжена, но медленные и ровные движения грудной клетки говорили о том, что гнев начал уходить.

Однако я осторожно сделала шаг в его сторону, не зная, хочет ли он видеть меня после всего случившегося. И я пойму, если нет.

– Поедем домой, – тихо попросила я, не осмеливаясь приблизиться.

Диего не двигался, лишь слегка повернул голову в мою сторону. Наши взгляды встретились, и я увидела в его глазах целую бурю противоречивых эмоций – страх, боль, растерянность. Кажется, он растерян, и что-то внутри меня подсказывало, что Диего был не здесь, не с нами. Он заблудился в прошлом, в тех же воспоминаниях, которые всплыли у меня, когда я увидела на его руках кровь.

Мои глаза опустились к его ладоням: их покрывали красные пятна.

Комок подступил к горлу, и я едва сдерживала слезы.

Это моя вина.

Он сорвался из-за меня. Коннор спровоцировал его из-за меня.

Этот важный для Диего вечер испортили из-за меня.

И я боялась представить, какими будут последствия этой драки завтра.

Наконец Диего придвинулся ко мне. Я задержала дыхание, ожидая его объятий, но вместо этого он поднял руки, чтобы коснуться моего лица, и замер, словно только что заметил на них кровь. Он опустил ладони, ругаясь и злясь, и отвел взгляд, а затем и вовсе от меня отвернулся, словно ему невыносимо больно на меня смотреть. Это разрывало мне душу, и я закрыла глаза, надеясь, что, открыв их, обнаружу, что последние полчаса были лишь дурным сном.

Но это жестокая реальность.

Я распахнула веки лишь тогда, когда услышала, как наша машина мягко подъехала. Не желая оставаться здесь ни на секунду дольше, я вплела свои пальцы в ладонь Диего и потянула его за собой, почти не замечая, как он вздрогнул при нашем касании.

Как только автомобиль тронулся с места, я нашла кнопку на панели возле дверной ручки и подняла перегородку, создавая иллюзию уединенности. Затем достала из сумки салфетки. Смочив их водой из бутылки с мини-бара, я протянула руки к Диего, но он отстранился, глядя куда угодно, но не на меня.

– Тебе не нужно этого делать, – прошептал он едва слышно, и в его голосе прозвучало глубокое сожаление.

Комок подступил к горлу, но я проигнорировала его слова и продолжила начатое.

– Я знаю… Но я хочу. Позволь мне.

Я осторожно взяла его правую руку в свою и начала аккуратно стирать засохшую кровь с его костяшек. Они разбиты, распухли и кровоточили. Стараясь не причинять боли, я нежно подула на открытые раны, будто пытаясь облегчить его страдания. Мы оба молчали, погруженные в свои мысли.

Когда последняя салфетка пропиталась кровью, а мы выехали на набережную, я попросила водителя остановиться у обочины и оставить нас одних.

– Посмотри на меня, – тихо попросила я.

– Не надо, – ответил Диего, закрывая глаза и качая головой.

– Ну же, посмотри на меня, – повторила я настойчивее. – Пожалуйста.

Диего крепко сжал кулак, лежавший на бедре рядом со мной, и я накрыла его своей рукой, обхватила пальцами его подбородок и медленно повернула его лицо ко мне.

– Прости меня…

Эти слова заставили его впервые с тех пор, как мы вышли из отеля, взглянуть на меня. В его глазах мелькнуло удивление, сменившееся привычной яростью. Тень затмила карие глаза, превращая их в темный омут.

– За что ты просишь прощения? – Его голос дрожал от сдерживаемого гнева. Диего так сильно сжимал челюсти, что я испугалась, как бы он не навредил себе.

Он пристально посмотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в самую глубину моей души.

– Это моя вина, – призналась я, сглатывая ком в горле. – Он нарочно довел тебя до этого состояния перед всеми. Из-за меня. Чтобы наказать меня.

Наступила тяжелая тишина, которую нарушал только звук его дыхания. Затем Диего прочистил горло и произнес:

– Ты права.

Его слова обожгли, оставляя горький привкус. Но я понимала, что заслужила это. Я ждала, что сейчас он оттолкнет меня и уйдет прочь, но вместо этого Диего резко схватил меня за подбородок большим и указательным пальцами и поднял мою голову, заставляя встретиться взглядом с его потемневшими глазами.

– Я был готов убить этого ублюдка, потому что он посмел оскорбить тебя и нелестно высказывался о Тео. И я бы сделал это, если бы меня не остановили. Этот подонок искал смерти от моих рук, судя по тому, как смело раскрывал передо мной рот. – Диего наклонился ближе, его горячее дыхание коснулось моих губ, которые трепетали всего в нескольких сантиметрах от его. – Но если этого мало, то он назвал тебя своей, рассказывал, как трахал тебя в рот, словно шлюху, тем самым подписав себе приговор. Никто, никто, черт возьми, не смеет говорить о тебе в таком тоне! И уж точно никто не имеет права называть тебя своей, потому что если ты и можешь кому-то принадлежать, то только себе… и мне. Только мне. Это ясно?

Меня захлестнули эмоции, настолько поразили эти откровения, что я не смогла вымолвить ни слова. Мое тело застыло, а челюсть, сжатая пальцами Диего, отказывалась двигаться. Кажется, у меня поднимается температура – мне вдруг стало невыносимо жарко. Моя кожа покрылась мурашками, во рту пересохло, а сердце на миг остановилось, прежде чем вновь бешено заколотиться.

Не знаю, что меня поразило больше: его готовность убить кого-то ради меня или эта неожиданная собственническая ревность, но все это вызвало на моем лице нелепую улыбку, а внутри разлилось теплое чувство. Оно росло с каждым мгновением, заполняя грудь приятным ощущением.

Диего зол, но не на меня. Он сердился на того, кто посмел оскорбить меня и моего брата. Он вступился за меня, рискуя своим будущим, встав на защиту против Коннора, который никогда не делал ничего подобного, пока мы были вместе. Напротив, он был тем, от кого следовало защищаться.

В глазах появились слезы, и на сей раз я не собиралась их сдерживать. Рядом с Диего не было нужды прятать свои чувства. Поэтому я позволила им вырваться наружу, разрешила соленым каплям катиться по щекам прямо на пальцы Диего, удерживающие мой подбородок. Я поддалась порыву и потянулась вперед, к его губам, запустив руки в его мягкие волосы.

Ему не требовалось много времени, чтобы ответить на поцелуй. Он припал к моим губам с такой же страстью и настойчивостью, подтверждая каждую сказанную фразу. Его пальцы заскользили вниз, к моей талии, помогая мне устроиться на нем сверху. Когда я удобно уселась на его твердые бедра, Диего нашел молнию на спине моего платья и медленно спустил собачку вниз, обнажая кожу. Несмотря на отчаянный, жадный поцелуй, в котором наши зубы стучали друг об друга, а языки исследовали рты, его пальцы ласково скользили по моей спине вверх и вниз.

Его губы опустились к моей шее, и я отдалась этому прикосновению, предоставляя ему полный доступ к своему телу. Когда он провел языком по сонной артерии, как я люблю, из меня вырвался тихий стон, возможно, услышанный во всем Париже. Впрочем, плевать, ведь мы находились в городе любви, не правда ли?

Я начала медленно покачиваться, когда ощутила, как Диего возбудился от наших ласк. Опустив руку между нами, я попыталась расстегнуть ширинку его брюк, но неожиданно Диего остановил меня, накрыв руку ладонью. Когда его губы оторвались от моих, я заскулила, словно Чапи, у которого отобрали любимую игрушку.

– Что случилось? – спросила я, не узнавая свой приглушенный голос.

– Не здесь.

Диего оставил короткий, едва ощутимый поцелуй на моем плече, затем убрал прядь волос за ухом, заглядывая мне в глаза.

– Но…

Он прервал меня, застегивая молнию на моем платье.

– Обещаю, сегодня я буду поклоняться тебе всю ночь, и к тому моменту, как я закончу, твое тело будет точно знать, кому оно принадлежит. Но не на заднем сиденье арендованного автомобиля посреди улицы и не тогда, когда мои руки перепачканы чужой кровью. Ты заслуживаешь не этого, мой лунный свет.

***

– Как думаешь, Андреас меня стесняется?

Мы с Эми сидим на трибунах, наблюдая за тренировкой. В отличие от остальных ассистентов и помощников игроков, мы предпочитали находиться на свежем воздухе, наслаждаясь зрелищем, а не сидеть внутри тренировочного комплекса. Особенно сейчас, когда жара спала и чувствовалось приближение зимы, хотя снежных сугробов здесь, конечно, ждать не приходилось, как, скажем, в России.

Никогда не забуду ту поездку в Москву с «Феррари» и Коннором на одно из мероприятий спонсора, владельца компании «Русстар», производящей моторное масло премиум-класса. Было жутко холодно, казалось, что я перенеслась там в эпоху мамонтов, в самый разгар ледникового периода.

Бр-р-р…

От воспоминания о замерзших пальцах меня пробрала дрожь.

– Почему он должен стесняться? – уточнила я, сделав глоток горячего шоколада.

Эми пожала плечами, не отрывая глаз от поля. Ее пальцы нервно теребили кончики шарфа, обернутого вокруг шеи.

– Сегодня, когда я была в ванной, случайно услышала его разговор с Рамоной, его сестрой. Они говорили о Рождестве, и она спросила, приведет ли он кого-нибудь домой на праздник. – На ее губах появилась робкая улыбка, но в голосе звучало что-то печальное и болезненное. Когда она опустила глаза, я уже знала, что последует дальше. – Андреас ответил, что нет.

Вот дерьмо!

Я поставила стаканчик с горячим шоколадом на соседний стул и положила ладони поверх ее рук. Она немного помолчала, обдумывая свои слова, и потом продолжила:

– Мы вместе уже два года, но я до сих пор не знакома ни с его семьей, ни с друзьями вне команды. За это время я привыкла быть в тени, научилась молчать и подавлять свои эмоции, когда вокруг нас зрители. Я наизусть выучила слова опровержения для прессы: мы просто коллеги, и никаких отношений между нами нет. Иногда мне кажется, что я все это выдумала, и что нас вовсе нет – есть только я, влюбленная в своего босса, и Андреас, которому нравится трахать меня во всевозможных позах. – Я сморщила нос, качая головой, и это вызвало у Эми смех. – Хорошо, без подробностей, но, думаю, ты уловила суть.

Она перевела взгляд на поле, где игроки устроили тренировочный матч. Андреас стоял в воротах, внимательно следя за Марти, который входил в штрафную один на один с ним. Мяч полетел в правый нижний угол, и Андреас прыгнул, дотянувшись до него.

Игроки его команды в оранжевых жилетках радостно вскинули руки, празднуя сейв, и я заметила гордость на лице Эмилии, хотя грусть все еще читалась в ее глазах.

– Он любит тебя, Эм. Ты ведь знаешь это, правда? – спросила я подругу.

Она повернулась ко мне.

– Да, знаю. Когда мы вместе, все иначе. Мы словно попадаем в другой мир, где существуем только мы двое. Счастливые и влюбленные. Но это всегда происходит за кулисами: когда свет погаснет, нет зрителей, и мы остаемся одни. Но стоит занавесу подняться, все меняется. И в такие моменты я чувствую себя… грязной.

Это ощущение было мне знакомо. Быть невидимой в жизни того, кого считаешь своей второй половиной, быть чьим-то тайным секретом – отвратительно и болезненно. Это ранит не только твое сердце, но и твою самооценку. Начинаешь копаться в себе, искать недостатки, прокручиваешь в голове моменты, когда, как тебе кажется, могла бы испортить отношения или стать причиной того, что они дошли до такой точки, раз тебя стыдятся и прячут. Хотя на самом деле проблема не в тебе. Но ты никогда этого не поймешь, пока будешь обвинять себя в чужих ошибках и думать, что не оправдала чьих-то ожиданий, занижая свою собственную ценность. Это неправда, и в этом нет твоей вины. Каждый из нас заслуживает быть для кого-то центром Вселенной, и в первую очередь для самого себя.

Эта простая истина, которую необходимо принять. Мне было непросто, потому что, как бы сильно мой внутренний голос ни кричал об этом, я заглушала его и свою гордость из-за необходимости, пока в моей жизни не появился Диего и не показал, что значило быть важной. Мне понадобилось время и нужный человек, и больно было видеть, что близкому мне другу пришлось оказаться в таком положении и потерять веру в себя.

– Ты спросишь, а как же церемония в Париже, и будешь права, ведь даже мне казалось, что Андреас наконец-то принял нас. Но сегодняшний разговор или то, каким отстраненным он был после того вечера, говорит об обратном. Я ошиблась и по глупости решила, что секреты остались позади, и мы впустили в наш мир других. Но Андреас одним лишь отказом указал мне мое место и напомнил, кто я такая. Временная шлюха, которую он имеет.

Ее слова пробудили во мне защитницу. Потребность защитить подругу обострила мои чувства обиды и злости за нее.

Хотя я не так хорошо и близко была знакома с Андреасом, он мне симпатичен. Я не сомневалась в его любви к Эмилии, потому что блеск в его глазах, когда он рядом с ней, виднелся даже из космоса. Он сиял ярче любой другой звезды, но это не отменяло того факта, что мой друг – кретин, если позволяет своей девушке так себя чувствовать. Я очень надеялась, что у него есть веская причина вести себя подобным образом, иначе нам придется провести серьезный разговор.

– Не смей так говорить о себе, ясно? – Я взяла Эмилию за руки и положила их себе на колени. – Ты самый светлый человек, которого я встречала в своей жизни, Эм. Ты чудесная, заботливая, добрая и бескорыстная. Твоя доброта окутывает, дарит тепло. И любой, кто будет горд называть тебя своей, будет счастлив и любим, и если Андреас или кто-либо другой не понимает этого, то они глупцы. И я прошу тебя, делясь любовью и заботой с другими, не забывай про себя. Ты достойна быть первым выбором. Помни об этом, хорошо?

– Хорошо, – кивнула он и потянулась за объятиями. – Я люблю тебя, подруга.

– А я люблю тебя. И я рада, что ты появилась в моей жизни.

Зазвонил телефон. Я освободила Эмилию из своих объятий. Она смахнула слезы с щек и сделала глоток своего уже остывшего кофе. Убедившись, что она в порядке, я ответила Муниру.

– Доброе утро.

– Если бы оно еще было добрым, – проворчал мой работодатель. – Шумиха не утихает. Заголовки становятся все красочнее и громче. Ты видела, что они пишут?

Три недели прошли с той памятной ночи на вечеринке после вручения «Золотого мяча», когда вспыхнула драка между Диего и Коннором, но шумиха вокруг этого события не утихала. Утром следующего дня, когда мы собирались покинуть отель, чтобы отправиться в аэропорт, нас уже поджидала толпа журналистов. Они, как хищники, дожидались нас, начиная с четырех утра, если верить словам швейцара. Однако их интерес был направлен не на торжественную церемонию или награду, а на скандал, сведения о котором просочились в сеть. Вероятно, кто-то из сотрудников «Гранд-Авеню» решил поделиться информацией, но этим вопросом уже занимались представители отеля и наши юристы.

С тех пор испанские и мировые издания, а также социальные сети пестрели яркими заголовками, обвиняющими Диего в психической нестабильности и склонности к агрессии. Их обвинения сводились к тому, что он напал и жестоко избил чемпиона «Формулы-1». Кроме того, начали всплывать истории о других случаях, когда Диего якобы допускал вспышки гнева на публике. Анонимные свидетели заявляли, что видели или слышали о таких инцидентах в отношении близких и знакомых. Все эпизоды футбольных матчей, где он мог проявить вспыльчивость и раздражение, подвергались тщательному анализу, а в интернете появлялись мемы и нарезки видео, представляющие Диего главным антагонистом. Все внимание футбольного сообщества, да и не только, было приковано к нему. Давление было огромным, и оно воздействовало на него гораздо сильнее, чем мне хотелось признавать.

Но самое тяжелое заключалось в том, что мир вновь вспомнил о его генеалогическом древе. Люди начали активно обсуждать отца Диего и их сложные взаимоотношения, а также прошлое семьи. В сети появились фотографии Рикардо, статьи о его арестах, проблемах с алкоголем и азартными играми. Однажды на послематчевой пресс-конференции один из журналистов спросил, не желает ли Диего пройти курс лечения.

Конечно, мы с пиар-отделом и юристами были готовы к подобным вопросам, поэтому Диего великолепно справился с ситуацией, сохраняя спокойствие и демонстрируя профессиональную улыбку. Однако я знала и видела, какие чувства бурлили у него внутри.

Его глубоко задевало происходящее, и душевные раны Диего кровоточили сильнее, чем он пытался показать миру.

На кону стояла слишком высокая ставка: его карьера в клубе и футболе, рекламные контракты с международными брендами, его репутация.

Все это время Диего находился в напряжении, становился раздражительным и злым. Он чувствовал себя под постоянным давлением общества, и это не могло не отразиться на его психологическом состоянии, как и на всех нас. Лаура и Альваро тоже стали мишенью, и теперь их окружали не только журналисты, но и охрана, которая патрулировала дом и всюду их сопровождала.

Я старалась быть рядом с Диего в любую минуту, но и была готова предоставить ему пространство, когда он нуждался в одиночестве, хотя невозможно было игнорировать тот факт, что он вновь отгораживался от меня и мира высокими стенами, которые медленно возводил вокруг себя. Это было слишком знакомо.

– Да, сеньор. Клуб уже взялся за это дело и…

– Ему необходимо согласиться на интервью и выступить в прямом эфире у этого блогера.

Я вскочила с места и начала беспокойно ходить по трибунам, раздраженная его тоном.

После последнего инцидента на пресс-конференции Диего принял решение отказаться от участия в любых интервью, несмотря на давление со стороны клуба и Мунира, считавших, что ему следует сделать официальное заявление. Поэтому я связалась с Алехандро Кабрерой и, извинившись, отменила нашу встречу.

– Сеньор, Диего не желает участвовать в интервью, и я полагаю, что мы должны уважать…

– Селена, я не спрашивал твоего мнения, и мне плевать, как ты убедишь Диего, но прямо сейчас его спасение заключается именно в этом. Он придет, ответит на вопросы, развеет все сомнения, и на этом все закончится. Но если он продолжит хранить молчание, люди будут продолжать строить догадки, и это лишь подбросит новые поленья в уже разгорающийся костер. Черт возьми, нам еще повезло, что этот гонщик не подал на Диего в суд! Ты ведь сама понимаешь, что я прав!

Да, это так. Несмотря на то, что я уважала любое решение Диего и не хотела давить на него, официальное заявление могло бы снизить градус напряжения вокруг событий и позволить всем немного перевести дух и успокоиться. Важно прекратить любые домыслы, показать, что Диего здоров, стабилен, сосредоточен на футболе и оснований для бессмысленных разговоров нет. Нужно заставить замолчать журналистов, которые пытались мутить воду.

Сейчас, несмотря на всю суматоху вокруг, Диего демонстрировал отличные результаты в матчах, как и вся команда. Мы обыграли «Боруссию» в ответном матче в прошлую среду и вышли в одну восьмую финала Лиги чемпионов. Теперь мы отправляемся на зимние каникулы, занимая лидирующие позиции в чемпионате Испании с преимуществом над «Барселоной» в семь очков. Если мы выйдем к прессе или хотя бы проведем интервью в прямом эфире у Алехандро, продемонстрировав, что с Диего все в порядке, возможно, внимание прессы и публики немного утихнет и переключится на предстоящие важные матчи в турнирах. К тому же впереди нас ждал перерыв в играх, а значит, и в тренировках на футбольной базе, куда открыт доступ для журналистов.

Размышляя обо всем этом, я решила поговорить с Диего и попытаться убедить его в целесообразности проведения интервью.

Сжав переносицу и бросив взгляд на уже пустое поле, я пообещала Муниру сделать для этого все возможное.

– Если он кого-то и послушает, то только тебя. Жду хороших новостей.

Он завершил звонок, не давая мне возможности ответить на его утверждение. Убрав телефон в задний карман джинсов, я спустилась к Эмилии, которая ожидала меня у последнего ряда. Она подпрыгивала на месте, пытаясь согреться.

– Все в порядке?

Я покачала головой.

– Я в полной заднице.