Тома далеко от дома. Как накормить головорезов

Глава 16

Акрофис стоит на границе двух государств. Посмотришь в одну сторону — увидишь восточный город, песчаные цвета и знойный жар. Посмотришь в другую — зелень, высокие деревья и ощущение лесной прохлады. Именно поэтому Акрофис сложно назвать городом с восточными мотивами, как я думала изначально. Тут два мира силились в один.

Границы как таковой нет. Небольшая стена присутствует, но её легко перемахнуть. Досмотр на входе проводится чисто для галочки. Если ты не подозрительный и ни на кого не нападаешь на глазах стражи, то спокойно пройдёшь в город. Именно из-за такой безалаберности местным и приходится самим заботиться о своей безопасности.

Есть, конечно, среди стражников исключения, но пара человек — это просто капля в море.

— Папа-медведь!

На возглас большой мужчина в форме стражника оборачивается. Его бородатое лицо тут же светлеет при виде меня. Он растопыривает руки и готовится встретить меня объятиями.

Стражника, само собой, зовут не папа-медведь, а Шабаз. Но он такой большой, с огромным животом и кулаком размером с мою голову, что прозвище родилось само собой. Плюс у него густые волосы не только на голове и лице, но и выглядывают из-под рубахи на груди.

— Признайся, ты оборотень? — задаю вопрос неожиданно, чтобы мужчина не успел придумать ложь.

— Оборотень?

— Ну, такой человек, который умеет обращаться в волка. Или в медведя. Ты мог бы быть медведем, — разглядываю его массивную фигуру.

Шабаз начинает смеяться, а после залпом осушает кружку с компотом.

— Перевёртыши не водятся в этих землях. Слишком тяжело для них. Их место обитания — Север, там, где они могут вдоволь насладиться свободой в заснеженных степях. Плюс у них там куча других проблем, которые не позволяют просто так сбежать.

— Что за проблемы? — цепляюсь я за возможность услышать что-то новенькое.

— А я почём знаю? — усмехается мужчина. — Я же не перевёртыш.

У Шабаза три младшие сестры, которые уже вышли замуж и разъехались по разным уголкам страны. Так что его тёплое отношение ко мне неудивительно. На самом деле именно от него пошло прозвище, которым меня называют чаще всего.

— Что новенького, сестрёнка?

Он оглядывает меня с ног до головы, будто это может дать ему ответ на вопрос. И если от внимательного взгляда другого мужчины я могла почувствовать дискомфорт, то от взгляда Шабаза просто становится тепло. Знаю, что ему я в последнюю очередь интересна как девушка.

— Я принесла тебе обед, — показываю плетеную корзинку, накрытую чистой тряпкой. — Знаю, что Айла сейчас вся в детях, а ты никогда сам себе еды не приготовишь.

— Я умею готовить, — забирает он корзинку. — Не думаешь же ты, что до женитьбы я питался чем попало?

— До женитьбы ты жил с мамой и тремя сёстрами, — улыбаюсь. — Но да, я знаю, что ты можешь сам о себе позаботиться. Это лишь небольшой знак внимания. Кстати, для детей я тоже положила кое-что. И для твоей жены.

Шабаз резво принимается вынимать еду из корзинки, перед этим очистив поверхность ящика, на котором обычно сидит, дожидаясь нового путника.

— Заранее спасибо от моих домашних, — улыбается он благодарно, увидев гостинцы. — Айла обожает твои салаты. Хотя я бы больше радовался, если бы она питалась как раньше. Она похудела, — звучит его голос обеспокоенно. — Стала как тростиночка, того и гляди подхватит её песчаный ветер и унесёт от меня.

Шабаз немного преувеличивает. Я видела его жену. Айла чудесная женщина. У неё такое большое и любящее сердце, что ему требуется тело по размеру. Если поставить моего друга и его жену рядом, то их отличить можно только по головам. В остальном их габариты почти одинаковы — вряд ли хватит небольшого смерча, чтобы унести Айлу.

— Вас, женщин, невозможно понять, — продолжает ворчать мужчина. — Как вобьёте себе в голову какую мысль, так ничем её не вытравить. Я уже что только ни делал, как только ни разговаривал с ней, а она ни в какую. Говорит, что хочет лучше выглядеть. А куда уже лучше-то? Она и так затмит саму императрицу.

Шабаз — прекрасный пример любящего мужчины, для которого его женщина всегда на первом месте. Видела я пару раз, как к этому стражнику в нашем трактире ластились какие-то мадамы, но он твёрд, как скала.

— У меня есть жена, — произносит он твёрдо. — И никакая другая женщина меня не интересует.

Так что Айле не стоит переживать из-за своей внешности. Похудеть, конечно, не помешало бы, но чисто для здоровья. А в целом она может быть спокойна, любовь её мужа к ней никогда не иссякнет.

— Может, вам устроить вечер только для вас двоих? — усаживаюсь на соседний ящик. — Ты говорил, что твоя сестра приехала к вам с семьёй в гости. Попросите их посидеть с детьми, а сами проведите время вместе. Расскажешь жене, как она восхитительна, может, тогда она перестанет думать, как сбросить вес.

Шабаз бьёт ладонью по деревянной перегородке, за которой иногда сидят стражники. Оттуда немедленно раздаётся поток брани. Через мгновенье показывается злое лицо напарника Шабаза.

— Не пыли, — друг всовывает другому мужчине бутерброд. — Я не специально.

Забрав примирительный бутерброд, второй стражник снова скрывается за перегородкой.

— Отличная идея, сестрёнка. Я как знал, что тебе в головку придёт гениальная мысль, — от ласково треплет мои волосы. — Тебя сама судьба сюда сегодня послала, чтобы…

Тут он замолкает. Ещё раз оглядев меня с ног до головы и увидев вторую пустую корзину, его лицо меняется.

— Нет, — мотает мужчина головой. — Даже не думай.

— Не думать о чём? — включаю дурочку.

— Ты знаешь, — собирает он еду обратно в корзинку. — Я не отдам тебе Звездочку. И не проси.

— Как догадался? — нет смысла отнекиваться.

— Вкусный обед, дельные советы и твой наряд. У меня, может, и проблемы с точными науками, но я могу понять такую очевидную вещь. Так что Звёздочку ты не получишь.

Я подскакиваю и бросаюсь к другу.

— Ну, папа-медведь, — складываю ладошки вместе. — Ну, пожалуйста! Мне очень надо! Обещаю, в этот раз ничего не случится! Со Звёздочкой будет полный порядок! Даю слово!

Звёздочка — это ослица. Самая обычная, но чуть покрупнее Земных. И ещё эта животина дико упрямая, но за пару сладких фруктов её всегда можно уговорить сотрудничать. Правда, после того как она полакомится ими, отказывается есть обычный корм. Шабаз из-за этого и злится.

— Ты мне это в прошлый раз обещала, — не собирается просто так сдаваться мужчина. — И что было?

— Что было?

— Она три дня ничего не ела, всё сладкого просила и даже лягнула одного из стражников, когда тот к ней в загон зашёл.

— Но потом же я со всем разобралась.

— Ага, но перед этим она орала три дня, — мотает он головой. — Нет. Никаких прогулок вместе с этим наглым зверем. Хочешь, я тебе Орма дам? — Шабаз запускает руку за перегородку и поднимает на ноги своего напарника. Тот недоумённо оглядывает нас. — Вон, смотри какой, — рекламирует друг беднягу. — Поможет тебе корзину таскать. А устанешь, так и сама к нему на закорки запрыгнешь.

— Скажешь тоже, — отмахиваюсь. — Не слушай его, Орм. Он шутит.

Шабаз разжимает пальцы, и его напарник падает обратно, скрываясь с наших глаз.

— И ничего я не шучу. Сказал, не дам животину, значит не дам.

Он хлопает ладонью по ящику и опускает смурной взгляд в пол. Всем своим видом мужчина демонстрирует полное нежелание сотрудничать. Но разве меня подобное когда-то останавливало?

— Я могу помочь устроить вечер для тебя и Айлы. — Шабаз медленно поднимает голову. Вроде, и не согласен, но всё равно готов выслушать. — Вечер свидания. Будете только ты и она. Приятная музыка, вкусная еды, романтическая обстановка. Такие моменты сближают. Ваши взгляды встречаются в полумраке свечей. Любовь вспыхивает с новой силой. И… остальное уже на ваше усмотрение.

Вижу, как в голове мужчины идёт борьба. С одной стороны, ему не нужны проблемы с доверенным ему животным. Правда, до сих пор не понимаю, зачем стражникам осёл. А с другой стороны, ему хочется порадовать любимую супругу.

— Без ножа режешь, — вздыхает он тяжко.

— А ты не думай о плохом. Думай о жене.

Хоть я и разобралась с тем, как течёт жизнь в небольшом районе города, далеко от границы никогда не отхожу. Здесь вокруг нет никого, кто мог бы прийти на помощь, а значит надо быть осторожнее и не забредать далеко. Но у меня уже есть свои проверенные места.

***

Лес встречает прохладой. Здесь солнце едва пробивается сквозь плотные кроны деревьев, и воздух не нагревается так, как в городе. Но я уже успела побывать на солнце и чувствую, как намокло платье от хитари.

— Ничего, Звездочка, — глажу ослицу между ушей. — Вот доберемся до речки и освежимся.

К самой широкой части реки я бы соваться никогда не стала. Пару недель назад присмотрела небольшое местечко, скрытое от глаз высокими водными растениями. Они чем-то похожи на камыш, только на конце у них цветы, формой напоминающие маленькие пики.

Обычно здесь никого не бывает, разве что звери придут попить, а в остальном полное уединение.

— Вот искупаемся сейчас, — опускаю корзину на землю. — А потом можно будет и грибами заняться.

Звёздочка уже не слышит меня. Она тоже любит воду и с удовольствием бежит к берегу. Недолго наблюдаю, как колышутся её уши и забавно подпрыгивает длинный хвост.

— Только не заплывай глубоко!

Она, конечно же, никак не реагирует на мои слова.

Услышав необычно громкий рёв, я тут же кидаюсь к животному. Не дай бог Звёздочку кто-то укусил или она провалилась в яму! Шабаз мне голову оторвёт!

— Что случилось?! — подлетаю к ослице.

Быстро разглядываю её, стараясь отыскать то, что заставило её зареветь. Но всё в порядке. Никаких ран и мелких вредителей. И копыта её не попали ни в яму, ни в ловушку.

— И чего ты ревела? — заглядываю ослице в глаза. — Внимания, что ли, не хватает?

Вместо ответа она поднимает передние копыта. Делает она так несколько раз, прежде чем до меня доходит посмотреть в ту сторону, куда она показывает. Теперь уже я реву. Хотя, скорее, просто удивлённо вскрикиваю.

Медленно и осторожно приближаюсь к берегу, где среди зарослей местного камыша видна человеческая рука.

— Только бы не труп. Только бы не труп. Только бы… — продолжаю повторять как заклинание.

Раздвигаю заросли и вижу, кому принадлежит рука. Мужчина. Не вздутый. Не обглоданный. Правда, на голове рваная рана. Но на утопленника не похож.

Наклоняюсь, чтобы прикоснуться к его запястью и проверить пульс. И снова кричу.

Мою кисть обхватывают чужие пальцы и с силой сжимают. Я замираю под взглядом нечеловечески голубых глаз. Рот мужчины приоткрывается, но произносит он совсем не то, чего ждешь в такие моменты.

— Кто я?