Тома далеко от дома. Как накормить головорезов

Глава 33

Посиделки с родственниками могут быть напряженными, особенно если это чужие родственники. Но спустя какое-то время и определённое количество выпитого становится легче. Алкоголь, конечно, вреден, но в минимальных количествах становится мостиком между людьми.

После того как принесли еду и выпивку, Руслану, а ныне Арустану, пришлось уйти. Я видела, что ему не хочется, но дела никто не отменял. Так что не успели побыть вместе, он снова оставил меня.

— Не смей хандрить, — приказывает Зара и наливает мне что-то в кубок. — Выпей. Это вкусно.

— Знаешь, я не очень доверяю твоему вкусу, учитывая твою рыбную похлёбку и то пойло, что подаёшь гостям, — но кубок всё же принимаю.

— Нормальная у меня была похлёбка, просто кто-то слишком избалован.

— И это мне говорит человек, который жил во дворце и был окружён слугами, — улыбаюсь Заре. — И то, что ты сбежала, только подтверждает мою мысль о проблеме с твоей головой.

— Дурная девка, — усмехается старуха. — Пожила бы ты здесь с моё, ещё бы не так быстро бежала. И не тебе говорить про мои проблемы с головой. Сама связалась с мужиком из другого мира.

Пожимаю плечами:

— Поживи ты в моём мире, поняла бы, что выбор-то там небольшой. Так что лучше мужчина из другого мира, чем те, что ходят вокруг.

Мы чокаемся и выпиваем немного под ошарашенным взглядом Маары, которая так и не доносит кубок до рта.

— Закрой рот, доча, а то паук залезет, — предупреждает старуха.

Маара смыкает губы, но почти сразу спрашивает:

— Чем ты занималась, мама?

— Работала, — спокойно отвечает старуха. — Надо же было как-то на жизнь зарабатывать. Пришлось продать украшения, которые прихватила с собой, но золото быстро закончилось. Все ушли на покупку трактира. Хороший, кстати, трактир получился. Тебе бы там не понравилось, но меня всё устраивает. Правда, Бархус мне всю плешь проел, старый маразматик.

— Бархус? — расширяются глаза Маары. — А разве он не погиб?

— Его убьёшь, как же, — хмыкает Зара. — Потащился за мной следом и всю жизнь капал на мозги. Просил, чтобы вернулась, а мне и так отлично жилось, без всяких там обязательств.

— Так вот почему он называл тебя госпожой, — вспоминаю слов рыболова. — Он меня сюда и отправил. Правда, не думаю, что сейчас он жив. Подкараулил нас и напал. А так как я исчезла, Брэн с Арагром от него живого места не оставят.

— Эти могут, — кивает старуха. — Но как я и сказала, Бархуса ничего не может убить. Всё же он был капитаном имперской стражи, а такие навыки не пропить. Хотя он и пытался.

Сразу рождается столько вопросов о её жизни. Почему она ушла из дворца? Как жила все эти годы? Неужели не хотела вернуться? И был ли её характер всегда таким вредным? Столько вопросов и ни одного ответа.

Мы немного молчим, поглощая еду и вино. Вино оказывается отменного качества, так что я позволяю себе расслабиться и выпить чуть больше, чем планировала. Тело наполняется теплом и лёгкостью. В голове немного шумит, и все запреты становятся неважными.

— Маара, а как получилось, что я очутилась на границе страны, а не перенеслась во дворец?

Бывшая императрица то ли не заметила, то ли не посчитала серьёзным моё обращение к ней без церемонного «вы».

— Не знаю, — пожимает женщина плечами, делая глоток вина. — Но моя служанка, которая была отправлена передать кольцо, очень переживала, я даже думала казнить её. Но потом увидела, что ты все же попала в наш мир, только немного сбилась с курса. И девушка получила помилование.

Она говорит о смерти так спокойно, что я от удивления давлюсь новым глотком вина. Зара зыркает в мою сторону.

— Аккуратней, не помри. А ты, — смотрит она на дочь, — всегда была скора на расправу, вместо того чтобы думать головой.

— Ты больше не можешь меня отчитывать, мама, — задирает Маара нос. — Я уже не ребёнок, и…

— И я оттаскаю тебя за уши, если продолжишь так себя вести, — обрывает её старуха. — Ты не на приёме среди своих подхалимов, нечего выделываться. Мы здесь собирались близким кругом, так что умерь гордыню.

— Близким кругом? — женщина смотрит на меня из-за кубка.

— Сама её сюда перетащила, — напоминает Зара. — Так что будь добра вести себя нормально рядом с будущей императрицей.

В этот раз вино всё же выплёскивается. Капли стекают по моему подбородку, а часть напитка попадет на стол. Хватаю салфетку и убираю все следы. Становится неловко и стыдно.

— Простите.

— Всё нормально, — отмахивается старуха. — Но держи себя в руках. С нами, конечно, можешь вести себя как угодно, но не бери такое в привычку. Императрица должна быть холодной и собранной в глазах подданных.

— Не знаю, какое отношение ко мне имеют эти правила, — отставляю кубок в сторону. — Я вроде пока на трон не собираюсь. Да я вообще не собираюсь становиться императрицей.

Зара прищуривается и взмахом руки заставляет дочь замолчать, хотя та только собирается открыть рот. Я и раньше замечала за старухой умение без слов отдавать приказы, которые исполняются в тот же миг. Теперь ясно, откуда она всему этому научилась.

— Ты любишь моего внука? — не церемонится она в подборе слов.

— Я…

У меня нет ответа. Ещё месяцев семь назад я бы сказала, что люблю. Ответ был бы твёрдым. Но сейчас… Слишком многое произошло. К тому же я до сих пор помню каждый день, проведённый без Руса, и ту боль, что душила меня без него. Порой не хотелось даже глаза открывать и вставать с постели. Жизнь, казалось, закончилась. И лишь Лиза с Сашкой да работа смогли привести меня в чувства и буквально приказали жить дальше.

— Я не знаю. Слишком рано о чём-то говорить. Мы давно не виделись. И пусть он не по своей воле оставил меня, — поглядываю на Маару, — но это не сделало всё легче. Он мог рассказать мне кто он, но предпочёл скрыть. А недоверие первый признак отношений, который не приведут ни к чему хорошему.

— Бывает ложь во благо, — напоминает Зара.

Киваю. Само собой. Рус наверняка беспокоился, что я не приму его откровенность всерьёз. Мало ли как я могла отреагировать тогда, вдруг посчитала бы его сумасшедшим, и тогда мы расстались бы. Это сейчас я даже самое невероятное воспринимаю нормально, но тогда… Всё могло закончиться плохо. Как бы я поступила на его месте в такой же ситуации? Не знаю.

— Послушай, Тома, — начинает Маара тихо. — Арустан никогда не переставал думать о тебе. Это правда, — добавляет она твёрже. — Даже в такое непростое время я всё равно видела, как он тоскует по тебе. Ты должна была заметить, как он выглядит сейчас. Беспокойство за свою империю, подданных и мысли о тебе медленно выкачивают из него все соки. И именно поэтому я попыталась сделать хоть что-то, чтобы помочь своему ребёнку. Прости меня и не злись на него. Он любит тебя.

После нашей последней встречи я ни секунды не думала, что ему тоже может быть плохо. Мой мозг рисовал картинки, как Рус развлекается с другими девушками и смеётся над моей любовью к нему. Но сейчас понимаю, что он находился в том же положение, что и я. А может, ему было тяжелее.

— А что у вас происходит? Почему время сейчас непростое?

Маара поджимает губы. Её глаза начинают бегать, становится понятно, что она сболтнула лишнее.

— Я имею в виду его коронацию. Он переживает, потому что император не может править без императрицы. Ему требовалось жениться, но так как он уже отдал своё сердце тебе, не мог перестать беспокоиться об этом.

Звучит неубедительно. Рус пусть и был человеком, который привык ко всему относиться с легкостью и редко задумывался о чём-то серьёзном, но всегда был ответственным. Так что, если бы дело было только в женитьбе, он бы просто выбрал претендентку и всё. Не из-за того, что перестал любить меня, а потому что того требовали его обязательства перед империей и подданными.

— А советники уже, небось, и претенденток ему начали подсовывать? — усмехается Зара.

— Было бы странно, если бы они этого не сделали, — не отрицает Маара. — Прошёл почти год после коронации. Срок для женитьбы подходил к концу, надо было что-то решать.

— Ну да, ну да, — кивает старуха. — И верховный то же, небось, решил поучаствовать. У него вроде была племянница.

— Килунас? Да, у него есть племянница, и да, Арустан познакомился с ней, как и с другими претендентками. Но не думаю, что он вообще её запомнил. Его мысли заняты совсем другими вещами, — стреляет Маара в меня глазами. — И другой девушкой.

Мои щёки начинают нагреваться. Видимо, из-за алкоголя. Совершенно точно из-за него, а не из-за намёков бывшей императрицы. А если и из-за них, мне надо выбросить Руслана из головы. Я злюсь на него и точка. И неважно, как сильно моё сердце стучит при мысли о нём.

— И вообще, зачем ты завела разговор о маге?

— Просто так, — Зара подцепляет ножку кубка. — Для общего развития.

Когда вино и еда, наконец, заканчиваются, я поднимаюсь на ноги и цепляюсь за край столешницы.

— Кому-то нельзя пить, — возвещает со смехом Зара.

— Со мной полный порядок, — чувствую, каким тяжелым стал язык. — И вообще, у меня стресс, имею право.

— Само собой, только как ты до своих покоев собираешься добираться?

— А нет у меня никаких покоев, — указываю на мягкую оттоманку. — Вот прямо здесь и лягу.

Двери снова распахиваются, и на пороге комнаты оказывается Рус. Без императорского венца и золотого плаща в одной рубахе и штанах он кажется таким уютным и домашним. Мои губы сами растягиваются в улыбке. Руки автоматически тянутся навстречу мужчине.

Делаю шаг вперёд, и это оказывается ошибкой. Руслан едва успевает подхватить меня.

— Отпусти.

Начинаю брыкаться, но это бессмысленно, так как тело не слушается. И вообще я так устала, что не хочу ничего делать. Всё что мне надо и так уже здесь. Оплетаю руками шею мужчины и утыкаюсь носом в его ключицу, вдыхая подзабытый, но всё ещё любимый запах.

— Почему ты так вкусно пахнешь? — шепчу неразборчиво.

— А почему ты так прекрасна, даже когда напиваешься? — слышу улыбку в его голосе.

Пытаюсь пожать плечами, но приходится немного повозиться, устраиваясь удобнее в руках мужчины.

— Не знаю, — вздыхаю тяжко. — Твоя мама сказала, что ты меня любишь.

— Так и есть, — не отрицает Рус.

— Я тебя тоже, — цепляюсь за его рубаху и поднимаю голову, чтобы посмотреть в глаза. — Я тебя тоже… — не могу сказать. — Не хочу, но… Да… — начинаю заговариваться. — Тоже… Может быть, конечно… Но…

Мой голос становится всё тише, а глаза сами собой закрываются. Рук продолжает мягко прижимать меня к себе. Последнее, что я слышу, это голос Зары и мерный стук биения сердца любимого мужчины.

— Зайди ко мне, внучок. Надо поговорить.