Тома далеко от дома. Как накормить головорезов

Глава 5

Оказалось, что за второй дверью в комнате была ванна. Реальная ванна. Правда, не металлическая, а каменная, но с кранами и сливом.

Зара набрала воду и насыпала в нее кучу всевозможных порошков из множества баночек. Через несколько минут комната наполнилась запахом сладкого миндаля, винограда и эфирных масел. Я даже прикрыла глаза от удовольствия, делая глубокие вдохи.

— Забирайся, — командует Зара. — Смотри не утони. Приду проверю. И не думай сбежать через трубу. Найду и уши надеру.

— И мысли такой не было.

Вода оказалась идеально горячей. Пришлось немного подогнуть колени, чтобы полностью уместить в ванной, но она достаточно глубокая, чтобы коленки не торчали из воды.

Почти сразу я чувствую облегчение. Опускаю голову на бортик и позволяю себе расслабиться.

По воде плывут маленькие сушеные лепестки неизвестных растений. Я вдыхаю непревзойденный аромат, который еще больше напоминает о странах Востока в моем мире. И это успокаивает настолько, что я проваливаюсь в легкую дрему.

— Господи, что за запах?!

Рита — администратор ресторана — бросается к окну и открывает его нараспашку, впуская прохладный осенний воздух.

— Тамара Валерьевна, — зовет она меня. — Тамара Валерьевна, — повторяет громче. — Тамара Валерьевна, — в ее голосе появляются панические нотки. — Тамара…

— Я слышу, — перебиваю девушку.

— Господи, — она выдыхает. — Вы меня так напугали. Я уж подумала, что вы угорели от этого запаха. Что это вообще? Даже на второй этаж просочился.

— Гости возмущаются? — Не открываю глаза.

— Нет. Им нравится, — Рита хихикает. — Уже несколько человек попросили узнать, что это у нас за освежитель воздуха такой. А кто-то даже побежал в туалет, чтобы увидеть название баллончиков с освежителем.

Мои губы растягиваются в ленивой улыбке.

— Посмотри на столике в углу, рядом с аромадиффузором, — машу в сторону. — Там коробочка. Можешь сделать фото и показать гостям, которые заинтересовались.

Прислушиваюсь к возне Риты, слышу щелчок камеры.

— Это что, новый запах, который вы тестируете?

— Да.

— На самом деле неплохо пахнет, правда он, кажется, немного…

— Плотным, — помогаю с определением. — Обволакивающим?

— Да. Ничего не хочется делать. Будто тебе на плечи толстое одеяло накинули. Так тепло и хорошо.

— Так и есть, — глубже опускаюсь в офисное кресло. — Будто тебя накрыли одеялом, а еще обнимают со всех сторон. Красота.

Из дремоты меня вывела холодная вода, обрушившаяся прямо на голову. Отфыркиваясь и моргая, я повернула голову и увидела улыбающуюся Зару с половинником в руке.

— Не спать, — командует старуха. — У нас еще куча дел впереди. Садись давай. Будем голову мыть.

Зара, не церемонясь, перекидывает мои волосы вперед и снова поливает их водой. Через пару минут, когда старуха пускает в ход мыло, я улавливаю аромат цветов и ладана.

— Не дергайся, — приказывает она. — Уж не маленький ребенок. Можешь и посидеть спокойно.

— Я могу и помыться сама, — бурчу себе под нос.

— Что сказала? — замирает ее рука.

— Ничего.

Лучше не спорить лишний раз. В конце концов ничего страшного не происходит. Бабуля частенько мыла меня в детстве. Не в такой шикарной ванне комнате, а в обычной пластиковой ванночке белого цвета. Но в ее руках, как и в руках Зары, чувствовалась мягкая нежность. Пусть эта старуха и ворчит, но делает все аккуратно и не дергает волосы.

После того как с их мытьем покончено, Зара снова оставляет меня одну в ванной и приказывает обтереться средством из пузатой банки. Это оказывается сахарный скраб с запахом апельсина и гвоздики. Так что я с удовольствием скребу им кожу. В прямом смысле скребу. Крупинки больше и жестче, чем те, к которым я привыкла в своем мире. С меня словно слой кожи содрали. Зато ощущение чистоты не заставляет себя ждать.

Зара вернулась не с полотенцем, а с простыней. Ткань легко впитала влагу с моей кожи, но покинуть ванну мне не дают.

— Стой спокойно. Руки в стороны. Не горбься.

Не знаю, кем Зара была в молодости, но, судя по ее привычки раздавать команды, никак не меньше полководца. У нее бы точно получилось держать в кулаке целое войско. Солдаты бы у нее по струнке бегали.

Следующим этапом очищения оказывается увлажнение кожи. Зара втирает в меня какой-то крем, с запахом все того же апельсина и гвоздики. Немного резковато, но довольно быстро привыкаешь. Ей даже приходится встать на маленький стул, чтобы добраться до моей спины.

— Ноги сама намажешь, — и она указывает на дверь. — Не задерживайся только. У меня нет времени с тобой возиться.

Нет времени? Ну, конечно. То-то она не отходит от меня. Забавная все же старушка. Кажется злобной и отказывается признавать свою доброжелательность и все же возится со мной как с малым ребенком. Не знаю, что будет дальше, но пока могу сказать, что мне и правда повезло попасть к ней.

Крем отлично впитывается. В комнату я возвращаюсь чистой и вкусно пахнущей. Зара уже ждет меня, стоя возле кровати, на которой разложено что-то яркое. Видимо, моя сменная одежда.

— Ты могла еще дольше возиться? — зудит старуха. — Никакого уважения к чужому времени. Одевайся, нам еще надо тебя накормить и разобраться с тем, что будешь делать дальше.

После слов о еде у меня урчит в животе. Зара делает вид, что не слышит этого, и я тоже. Хоть разговоры о еде и вызывают большой интерес, особенно в новых местах, сейчас не стоит броситься с расспросами. Она же сказала, что покормит меня, тогда и поговорим.

— Что я буду делать дальше? — решаю разбавить тишину, поддевая пальцами первую часть наряда.

И да, мне совсем не понятно, как надо заворачиваться в этот кусок ткани. Ни рукавов, ни горловины. Может, это надо на ногах завязывать? Ну, как портянки. А вторая часть, наверное, завязывается на груди. А кусочки ткани поменьше на руках или… Вижу короткий топ!

— И что ты делаешь? — Зара постукивает носком мягких на вид туфель по ковру.

Только сейчас я, наконец, разглядываю, что за одежда на ней. Сразу понятно, что это нечто многослойное и замысловатое. Чем-то напоминает индийское сари. Мне всегда было интересно, как девушки завязывают вокруг себя этот огромный кусок ткани, да еще умудряются в нем двигаться. Смотрится красиво, но сама бы я подобное носить не стала.

— Я одеваюсь, — хватаю с постели топ. — Ничего сложного, — беру первый кусок ткани. — Нужно только разобраться куда это, завязать и… — Кидаю еще один взгляд на Зару. Сканирую ее наряд и завязываю ткань вокруг талии. — Кажется так, — бормочу себе под нос.

Ткань все не заканчивается, а я продолжаю обматываться ею, ощущая себя начинкой в лаваше. Зара мои потуги никак не комментирует, это заставляет думать, что делаю все правильно.

Кое-как повязав нижнюю ткань, я берусь за верхнюю. Тут все гораздо сложнее. Не знаю, куда деть руки. Нужно ли их заматывать сразу или под конец? Или оставить открытыми?

В какой-то момент ткань оказывается на моем лице. Она такая легкая, что ветер из окна буквально бросил ее мне в лицо. От неожиданности, я переступила с ноги на ногу и наступила на кусок нижней юбки. Или не юбки? В общем, я осознала, что все плохо, когда сорвала ткань с лица и увидела, как приближается пол.

— Черт!

Над головой раздался заливистый смех. Мне уже известно, кто умеет так озорно смеяться. Приподнимаюсь на руках и смотрю на развеселившуюся старуху, которая хватается за живот.

— Рада, что моя боль доставляет вам удовольствие.

Мне на лоб падает уголок ткани, и я фыркаю, пытаюсь убрать его, но он снова оказывается на том же месте. Зара заливается сильнее. Того и гляди грохнется на пол и будет сучить ногами.

— Не хочу показаться грубой, — кряхчу, поднимаясь. — Но пожилым людям не стоит… — Чего там и не стоит, остается без ответа, так как я снова падаю. В этот раз на колени. — Чтоб тебя! — бью кулаком по полу. — Нечего смеяться! Что это за идиотские одежды?! Нет чего-то нормального?!

Я уже не пытаюсь встать и, опустившись на пол, просто начинаю крутиться, разворачиваясь как блинчик, пока не становится видно начинку. Или, в моем случае, пока я снова не оказываюсь в одном коротком топе. Мне уже так все равно, что я не чувствую никакого стеснения, оказавшись обнаженной перед старухой.

— Это традиционная женская одежда, — продолжает хихикать Зара. — И тебе нужно научиться носить ее, если собираешься влиться в общество.

— Мне все детство говорили, что и как должна носить девочка, — бреду к резному шкафу. — А я всех этих советчиков посылала в далекое-далекое путешествие, из которого они никогда не возвращались.

В шкафу оказывается множество вешалок. Мой взгляд тут же цепляется за штанины, выглядывающие из-под удлиненной кофты, напоминающей тунику. Их-то я и хватаю.

Зара укоризненно мотает головой, глядя, как я поспешно натягиваю тунику, которая на вид не кажется легкой, но по факту почти не ощущается на теле.

— Белье не забудь, — вздыхает старуха тяжко.

Нижнее белье в этом мире почти не отличается от того, что есть в моем мире. Правда, без всяких излишеств. Поэтому я с радостью влезаю в хлопковые трусики, а затем в шаровары.

— Наконец-то, — выдыхаю с облегчением. — Я, конечно, люблю ходить по дому обнажённой, но это не тот случай. И да, этот наряд мне подходит куда больше.

— Это хитари, — сообщает Зара. — И не обольщайся. Ты не будешь носить это постоянно. Когда соберешься выйти в город, придется надеть рихали, — кивает она на цветастые тряпки.

— Нет, — мотаю головой. — Даже под страхом смерти.

— Не заикайся, — усмехается старуха. — Шевелись, нам надо заняться твоими волосами. Не можешь же ты трясти своими лохмами.

— Почему не могу? Есть какой-то закон, запрещающий…

— Если не хочешь подцепить какую-нибудь дрянь на свои волосы, которая после залезет тебе в ухо и отложит там яйца, то не спорь со мной. А если хочешь получить нового соседа в свое тело, то пожалуйста.

Прикрываю уши ладонями.

— Не хочу.

— Тогда садись, — приказывает Зара с улыбкой. — У нас еще полно дел.