В поисках баронессы

Глава 1

Утро у барона Ронана Гревилля не задалось.

У лакея, который подавал к завтраку кофе, так тряслись руки, что он опрокинул полную чашку прямо на своего господина. Вместо того, чтоб извиниться, виновник сунул практически в лицо опешившему барону газету.

— Взгляните, милорд! Взгляните скорее, — воскликнул он.

В голосе звучало такое отчаяние, что барон не решился высказать упрек. И потом: он знал старика Вильямса с детства. Последние десять лет тот служил ему лично. И никогда не допускал подобного. Чтобы выбить его из колеи, требовалось нечто поистине невообразимое. И барон опасался представить, что это могло быть.

Он взял газету и взглянул на разворот, который оставил открытым лакей.

Несколько секунд Ронан просто хватал ртом воздух, точно рыба, которую выдернули из воды. Буквы заголовка прыгали перед глазами, не желая складываться в слова.

Ужасные, невозможные слова.

Молодой барон мгновенно забыл о промокших от кофе брюках. Да как можно помнить о брюках в такой момент!

«Страшный пожар начисто уничтожил поместье Гревилль», — гласил заголовок.

Ронан перечитал это раз, потом — еще раз, потом — снова.

Нет. Нет, нет, нет! Такого решительно не может быть. Это какая-то чудовищная ошибка. Не далее, как три дня назад он уезжал из своего поместья в столицу. И все было в полном порядке! Поместье он оставил на жену. До крайности вздорную, следует заметить, особу. Вздорную и спесивую, за двенадцать лет брака превратившуюся в сухую чопорную женщину с вечно поджатыми бледными губами и неизменным тугим пучком бесцветных волос на затылке.

Супруга давно не вызывала у барона теплых чувств. Но ей следовало отдать должное — за хозяйством она следила безукоризненно.

Как подобное могло произойти в ее присутствии?!

— Вильямс, — голос звучал сдавленно. — Налейте, пожалуйста, еще кофе.

Лишь отпив залпом половину чашки, Ронан сумел приступить к чтению. Пожар произошел еще позавчера. Огонь вспыхнул вечером, немного спустя после заката. Вчерашнее утро озарило лишь остывшее пепелище. Однако до газетчиков эти сведения дошли только нынешней ночью. Не иначе — исключительно для того, чтобы те порадовали вестями незадачливого барона с утра пораньше.

— Милорд, — голос Вильямса дрожал. — Как же так? Сколько в поместье было человек? А как же миледи?!

Святой Иероним.

Жена! Он подумал о том, как та могла допустить пожар в поместье. Но не подумал о том, что с нею самой сталось.

В таких растрепанных чувствах и застал барона пронырливый газетчик, которого за каким-то квадратным демоном впустили в дом.

У газетчика оказался ворох вопросов.

Врожденная вежливость не позволила Ронану в тот же момент отдать приказ, чтоб его вышвырнули прочь из дома. К тому же газетчик оказался хитер. Прежде чем вываливать на хозяина дома свои вопросы, он дал понять, что знает несколько больше, чем написано в газете. И даже обронил пару фраз, которые моментально заставили Ронана подобраться и насторожить слух.

Что уж там говорить — ушлый тип парой слов поймал барона на крючок.

И принялся издеваться: обронит пару намеков — и тут же вопрос. На который Ронан, конечно же, отвечал — он ведь хотел услышать больше! Так газетчик и тянул из него по капле информацию.

Липкий тип, впрочем, оказался меньшим из зол в нынешнее утро.

Должно быть, небеса разверзлись. И оттуда на голову тридцатидвухлетнего барона в изобилии хлынули несчастья.

Следующим за газетчиком несчастьем оказалась разъяренная фурия, ворвавшаяся в его дом, точно степной ураган.

*** ***

Ронан не сразу и узнал ее.

Кажется, в последний раз он видел леди Ангес двенадцать лет назад. Как раз тогда, когда по его вине расстроилась их помолвка. Хотя нет: он и после видел ее мельком не единожды. С ней ведь дружила его жена! Престранный факт, следует сказать — но женщины вообще странные создания.

За эти двенадцать лет Агнес заметно переменилась. И нужно признать — не к лучшему. Далеко не к лучшему! Пусть и не настолько сильно, как его жена.

— Еще здесь, подлец! — заявила она звенящим от ярости голосом вместо приветствия.

— Миледи, — произнес потрясенный Ронан, поднимаясь на ноги.

— Гиена горная тебе — миледи! — выплюнула с ненавистью Агнес и швырнула ему в лицо злосчастную газету.

Он даже смотреть не стал — сразу понял, что сегодняшняя. Знал даже, на какой именно странице она открыта.

— Значит, приехал в столицу развлекаться, — она обвиняюще ткнула в него пальцем. — В то время, как Фиа, — она не договорила — губы вдруг жалко задрожали, а на глазах выступили слезы.

— Леди Агнес, — раздельно проговорил Ронан. — Я вас прошу подбирать выражения! Вы говорите о моей жене, в то время, как я сам нахожусь в неведении о ее судьбе…

— Ах, в неведении! — перебила она его. — И что, это новость?! Или ты прежде очень часто интересовался ее судьбой?! Даже теперь — она ведь писала мне, что приедет! Мы обе ждали этой встречи. И что же?! Я узнаю, что барон Ронан Гревилль оставил, видите ли, жену дома. Ты бросил ее там, чтобы она сгинула в этом клятом пожаре!

— Она сама решила остаться, — процедил он, возмущенный несправедливостью обвинений.

— Сама решила, — повторила Агнес. — Интересно, как это могло произойти. Тебе показать ее письма?! Она полгода ждала этой поездки! Строила планы. А ты! Мало того, что ты на год с лишним запер ее в деревне. Так еще и сейчас бросил там.

— Остаться в поместье Фионе посоветовал лекарь, — Ронан предпринял новую попытку достучаться до здравого смысла.

— Ах, вот как. Подождать конца поездки его рекомендации, само собой, не могли, — ядовито отозвалась бестолковая женщина. — Скажи лучше прямо: ты оставил ее в деревне, чтобы здесь спокойно развлекаться со своей пассией! Как ее — Далила, Дамила? Это ведь для нее ты снял квартиру на углу Рыночной и Игольной улиц? — она обернулась к навострившему уши газетчику. — Ведь эта квартира снимается неизменно уже четыре года! И все четыре года она живет там. Или ты считал, что никто ничего не знает?! Бедная Фиа — кажется, единственной, кто ничего не знает, была она!

— Леди Агнес. Вы не в себе. Позвольте, я вызову для вас экипаж, — процедил сквозь зубы взбешенный Ронан.

Святой Иероним, ведь эта чушь нынче же попадет в газеты!

Отец будет в ярости. Да что там — в ярости будет и его тесть! Его, Ронана, никто и слушать не станет.

Тем более, что квартира на углу Рыночной и Игольной и правда снимается уже четвертый год подряд одним и тем же арендатором… и проживает там все так же госпожа Далия.

— Я никуда не поеду, — с ненавистью проговорила Агнес. — Я не успокоюсь, пока ты не понесешь наказание за то, что допустил это. Если бы она приехала с тобой — осталась бы жива! Но тебе собственные удовольствия оказались важнее.

Святой Иероним! Да, он собирался нынче же, после завтрака, отправиться на угол Рыночной и Игольной. Квадратный демон побери, он два месяца не видел Далию! И видит Творец — сейчас ему это необходимо, как никогда.

— Леди Агнес. Вам лучше покинуть мой дом прямо сейчас, — проговорил Ронан, с трудом сдерживая гнев. — Больше я просить не буду.

Квадратный демон побери их всех! Он тоже ждал этой поездки. И, надо думать, куда больше, чем жена. В конце концов, что она забыла в столице?! Увидеть подругу — ха! У нее есть и более важные дела, раз уж на то пошло. То есть — были дела.

А вот он не видел Далию два месяца. Он вообще видел ее от случая к случаю с тех пор, как отец отошел от дел в поместье и укатил на приморскую виллу. А Ронан вынужден был перебраться в глушь. Забрать Далию с собой он не мог — она привыкла к столичной жизни, к развлечениям. Что она видела бы в деревне?! Да и прятать ее там было бы куда как труднее.

— Агнес, — он сам не заметил, как заговаривается. — Пожалуйста, убирайся прочь. У меня несчастье, — он запнулся. Кулаки сжались сами собой.

Он огляделся в растерянности — где Вильямс?! Но вздорная бабенка выкинула новый фортель: она вдруг рухнула на софу и разрыдалась. Громко, навзрыд, раскидав по подлокотнику растрепанные лохмы. Ронан опешил. Решительно — женщины не только непредсказуемые, но еще и коварные создания! Что за подлый прием: чуть что — лить слезы и биться в рыданиях? А ему-то что с этим делать?!

На выручку пришел газетчик, о котором он успел позабыть. Вертлявый тип кинулся к возмутительнице спокойствия. Уселся рядом, положив руку на плечо.

Ронана передернуло. Возмутительные вольности! И это — в его доме.

— Миледи, не нужно так, — заговорил клятый журналист. — Не стоит торопиться и хоронить вашу подругу прежде времени! Тела еще не нашли…

— О, — Агнес подняла голову и уставилась на него заплаканными глазами. — А вы что-то знаете?

— Очень мало, миледи, к великому сожалению. Я знаю лишь, что никто из слуг не пострадал, — он кинул взгляд на Ронана. — Полагаю, для вашей светлости это важно, — и снова перевел взгляд на опухшее лицо женщины. — Они все покинули поместье заблаговременно. Говорят, оставалась лишь ее светлость — и ее пока что ищут.

— Что за нелепость, — Агнес нахмурилась. — Они все покинули поместье… словно знали, что оно должно сгореть?

Ронану в страшном сне не могло привидеться, что он в чем-то будет согласен с этой вздорной выскочкой. Но его посетила ровно та же мысль.

— Мы знаем слишком мало, — повторил газетчик. — До поместья Гревилль два с лишним дня пути. И произошло все совсем недавно…

— И все же — недурно было бы рассказать подробнее, — подал голос Ронан. — Вы осведомлены куда лучше меня — и последние полчаса вы терзали меня вопросами. Слуги все живы, говорите? Но как тогда вышло, что они не знают, что с баронессой?

— Это немного странно, — газетчик неожиданно смутился. — Говорят, ее светлость сама приказала всем покинуть поместье. В доме обнаружились обширные гнезда горной плесени. Это слова управляющего, насколько мне известно, — прибавил он, видя, как проступило возмущение на лице молодого барона. — Ее светлость намеревалась лично дождаться людей, что должны были уничтожить напасть. Она же активировала замораживающие амулеты в пострадавших помещениях.

— Замораживающие амулеты? — пробормотала Агнес. — Я отправляла ей несколько штук с полгода назад…

— О, тогда вы, возможно, сумеете опознать их, — оживился газетчик. — Следователь, что отправляется туда нынче, мой хороший знакомый. А вы, возможно, сумеете пролить свет на некоторые события… если, разумеется, согласитесь…

— Разумеется, я еду! — Агнес выпрямилась, глаза засверкали. — Когда отправляться?!

— Я сообщу эксквайру Гото о вашем согласии, — газетчик оживленно кивнул. — Наверняка у него найдутся к вам вопросы! Это крайне удачно, что мы с вами вот так столкнулись — просто невероятное совпадение. При всем том, насколько прискорбны и ужасны обстоятельства этой встречи, — прибавил он с легким полупоклоном.

Еще и церемонии разводит, квадратный демон его подери! Прямо-таки светский прием устроили в его гостиной. Ронан кипел от возмущения.

— Я отвечу на все, — решительно заявила она, поднимаясь. — Мне нужен час на сборы!

— Сборы, леди Агнес? — ядовито переспросил Ронан. — Вы намерены ехать в мое поместье? Вас там только не хватало!

— А это не тебе решать. Верно? — она оглянулась на газетчика. — Достопочтенный…

— Баронет Крио, к вашим услугам, — тот слегка поклонился.

— Баронет? — не сдержался Ронан. — И что, на жалованье журналиста теперь можно купить титул?

— Что вы, ваша светлость. Свой титул я унаследовал от отца. А он — от своего отца, моего деда.

— А дед, — Ронан ухмыльнулся.

— Все верно, от моего прадеда. Вот прадед и правда купил этот титул у Совета славного предка нашего короля. Нашей короне в то время позарез нужны были деньги, и она охотно даровала дворянство всем, кто мог его себе позволить.

У Ронана задергалась щека. Потрясающее бесстыдство! Так просто говорить о покупке дворянского титула. Потомок торгашей, да и сам не лучше!

И вот этот сброд станет топтаться по пепелищу его родового гнезда. Святой Иероним, дай ему терпения!

Нужно переговорить с этим достопочтенным Гото. Наверняка ему это сборище нужно не больше, чем ему самому.

*** ***

Эсквайр Гото произвел на Ронана преотвратное впечатление.

Мало того, что он совершенно не проникся горем и потрясением хозяина сгоревшего поместья. Он прямо заявил — Ронану следует благодарить святого Иеронима за то, что среди прислуги, кажется, нет жертв. А значит — ему не придется нести ответственность. Он не только не воспротивился отправке в сторону поместья толпы народу, включая фальшивого баронета и вздорную женщину, которая не один год была посмешищем всей столицы.

Он заявил, что присутствие этих людей необходимо.

Благоприятным было лишь одно обстоятельство: дорогу, на которую в обычное время требовалось два с лишним дня, они должны были преодолеть к нынешнему закату. Правда, способ для этого предназначался прескверный. И вызывающий негодование у всякого мало-мальски приличного здравомыслящего человека.

С горечью Ронан осознал, что единственным приличным и здравомыслящим человеком в собравшейся — помилуй святой Иероним! — компании был он.

Агнес к моменту отправки заявилась в таком виде, словно заранее знала, что за дорога им предстоит. Платье из грубого темно-синего, почти черного, сукна, похожее на амазонку. Но юбка! Вроде бы приличной длины сзади — но спереди возмутительно оголяющая ноги, затянутые узкими брюками того же цвета. Грубые мужские сапоги — словно у заправского солдафона! В руках — саквояж, как у коммивояжера. Еще одно зло последних десятилетий.

Журналюга-баронет — чтоб ему икалось и в жизни, и в посмертии — тоже вырядился так, что смотреть противно. Какой-то неприлично обтягивающий костюм из скверно выделанной грубой кожи и такой же шлем.

Увидев Агнес, прохвост моментально оживился, кинулся изображать церемониальный поклон. Тьфу ты!

У него что, на нее виды? Не иначе — рассчитывает поправить свое чахлое купленное баронетство удачным браком. Эх, знал бы он, с кем связывается…

Ронан вспомнил свое сватовство к Агнес двенадцать лет назад. Все-таки его хранил святой Иероним! Хотя как — хранил. Женился-то он в конечном счете на подружке Агнес! Фионе… и не мог теперь сказать, что выбрал нечто лучшее, чем изначально. Или такова женская природа — превращаться с возрастом в фурий? Страшно представить, что и его Далия года через три-четыре сделается такой же.

Творец, о чем он только думает.

— Все собрались? — зычно осведомился эсквайр Гото. Бросил колючий взгляд на Ронана. — Прекрасно. Выдвигаемся немедленно — и так уже почти полдень. Доберемся впотьмах…

Вот как. Ронан поморщился. Он-то рассчитывал к закату уже увидеть свое поместье. Вернее, то, что от него осталось.

Несносный газетчик протянул Агнес такую же куртку и шлем, что были надеты на него самого. Гото экипировался так же.

И Ронан заподозрил, что напрасно оделся, как приличный человек. Перелет по воздуху на экзотических нездешних тварях явно был особым случаем, который позволял пренебречь приличиями.

Жаль, что он слишком поздно это понял.

Когда на широкий двор позади Управления розыска и расследований вывели громадных тварей с кожистыми, точно у летучих мышей, крыльями, Ронан испытал оторопь. Да что там — противный холод продрал до костей, хотя на улице царил жаркий полдень. И двор заливали солнечные лучи.

Громадные лысые морды — не то как у змей, не то как у ящериц. Покрытые жесткой бледной серовато-коричневой кожей тела с мощными лапами и хвостами. Костяные гребни, тянущиеся от самых носов и до кончиков длинных гибких хвостов. Клыки и когти, способные устрашить любого волка или горную гиену.

На спинах тварей размещались двух- и трехместные седла с корзинами под вещи и снаряжение. Саквояж Агнес немедля перекочевал в одну из этих корзин.

Газетчик лихо запрыгнул в седло одной из жутких зверюг и протянул руку сумасшедшей женщине. Та заскочила следом, устроилась за его спиной. Принялась пристегиваться широкими кожаными ремнями, управляясь с ними так сноровисто, словно это было для нее не впервой. А что, он бы не удивился. Слыхал он о том, что вытворяла эта особа после того, как вышла из обители Милосердия, где якобы лечила разбитое сердце после разрыва их помолвки!

— Ваша светлость, — сумрачно обратился к нему Гото. — Я не могу рисковать жизнью барона, а потому вы летите со мной. Никому другому я не имею права вас доверить. Прошу, — он указал на одну из громадных ящериц с крыльями.

— Мне, — голос сел, так что Ронану пришлось откашляться. — Я должен сесть на второе сиденье, верно?

— Вы совершенно правы, ваша светлость. Я имею опыт управления крыланами. Или у вас тоже есть такой опыт, и вы желаете взять поводья в руки?

Ронан кинул взгляд на перчатки из толстой кожи, закрывавшие руки эсквайра едва не по локоть.

— Благодарю, — сдержанно отозвался он. — Предпочту довериться профессионалу. Не хочу создавать… лишние затруднения.

— Вы — мужественный человек, — одобрительно кивнул Гото. — Прошу!

Ронан, стараясь не выдавать, как трясутся у него колени, подошел к твари и вскарабкался ей на спину. Хотел сделать это легко и непринужденно — так же, как привык запрыгивать на лошадь. Но получилось неуклюже, с неловким ерзаньем и кряхтением. Пару раз он едва не сорвался, взбираясь — так что эсквайру приходилось придерживать его под локоток. Как барышню, квадратный демон его подери!

После того, как Ронан уселся, Гото еще и пристегивал его — потому что сам барон в первые же секунды безнадежно запутался в ремнях и застежках.

Гото предоставил ему разве что застегнуть шлем самостоятельно и надвинуть на глаза странные очки, закрывающие глаза со всех сторон и прижимающие их к лицу широкими ремнями.

— Если пожелаете блевать, ваша светлость, откидывайтесь максимально назад наклоняйтесь на левую сторону! — проинструктировал он Ронана напоследок.

Наконец все расселись. Гото вывел своего зверя на середину двора и поднял его на воздух первым.