В поисках баронессы

Глава 22

— Уверена, что обойдешься без помощи рабочих? — с сомнением осведомился Ронан.

— А на кой здесь рабочие? — Агнес пожала плечами. — Под ногами у меня путаться? Моя задача — не окна заколотить и стены оштукатурить! Я должна защитить здание от ветра, сырости, холода и незваных гостей при помощи амулетов. Здесь даже мастер-артефактор или какой-нибудь подмастерье едва ли поможет. У нас, у артефакторов, зачастую мнения о том, как следует составить ту или иную схему, сильно расходятся, — пояснила она последние слова. — И, чем сложнее схема, тем, как ты можешь, понять…

— Больше расхождений, — хмыкнул насмешливо Ронан.

— Именно так. Тем более, я гляжу — твои рабочие уже подготовили все, о чем я просила, — прибавила она, осматриваясь.

Поставила саквояж на подоконник, выудила оттуда чистую скатерть и набросила ее на стоящие рядом козлы. Ронан хмыкнул от неожиданности. Засыпанный мусором коридор с выбитыми окнами и следами копоти повсюду, грубо сколоченные козлы и скамьи — и вдруг кипенно-белая скатерть из плотного атласа. Право слово, ему сделалось бы жаль расстилать эдакую роскошь в такой обстановке.

Агнес принялась выкладывать на сияющую ткань ингредиенты и инструменты. Ронан мог лишь наблюдать.

— Я тебе нужен? — осведомился он.

— Не особенно. А ты хочешь уехать? — она отвлеклась.

— Собираюсь спуститься в хранилище, — он не стал уточнять, что слуги обустроили все и для него — чтобы можно было с относительным удобством читать на месте.

— Я справлюсь, — Агнес сухо кивнула.

Что ж, считает, что справится — значит, так оно и есть. В конце концов, она знает, где он. Если понадобится помощь — позовет.

Он направился вниз, в подземелье. Агнес оставил наверху. К немалому удивлению Ронана, она не стала расспрашивать его о выкупе фамильных драгоценностей. Да и об остальном — тоже. Хотя он точно знал — она не единожды за прошедшие дни пыталась расспросить Крио. И тот охотно рассказывал, что знал сам. Благо — знал он не так много. Гото вообще ни с кем не делился результатами своих изысканий.

В том числе и тех, за которые взялся с подачи его отца.

Ронан знал — людей, что четверть века назад имели отношение к уборке в хранилище, разыскали и доставили в местную управу. Напрямую сыщик ему ничего не говорил — да и не до того было в редкие короткие последние встречи. Но краем уха барон слышал, что привезенные в управу бедолаги были в ужасе. Кое-кто вовсе слег — прихватило сердце от переживаний.

Ронан убежден был: злостные шпионы должны были бы отреагировать куда более хладнокровно. Люди же были ошарашены.

По всему выходило, что виновны в передаче сведений о содержимом хранилища не бывшие слуги. Спрашивается — кто же тогда? И ответ напрашивался неутешительный: сведения в нечистоплотные руки передала исчезнувшая бесследно Фиона.

Любопытно, приходило ли это в голову Агнес?

Вот и хранилище. Он неторопливо разжег светильники, взял отобранные с прошлого раза книги и уселся в кресло, привезенное по его приказу.

Однако погрузиться в чтение не получилось. Мысли увели молодого барона далеко и от хранилища, и от редких изданий, лежащих сейчас рядом с ним на низком столике.

Ронан вспомнил, как Агнес ворвалась в его дом с газетой в руках. Она выглядела потрясенной. Настолько, что совершенно потеряла самообладание. Могло ли это быть притворством? Да, по совести, это могло быть чем угодно! Как искусной актерской игрой, так и чистейшей искренностью. Слишком плохо знал Ронан Агнес. Слишком мало имел с ней дел после того, как разладилась их помолвка. Возможно, причиной стало чувство вины — он ощущал себя ответственным за то, как несостоявшаяся невеста пустилась во все тяжкие после его женитьбы на ее подруге.

Итак, Агнес вполне могла притворяться. Он бы не сумел отличить притворства от настоящих переживаний.

Другой вопрос — как могла Фиона оставить подругу в неведении относительно своей судьбы. Заставить ее переживать. Опять-таки: спутаться со шпионами сопредельных государств — дело не одного дня. Неужели ни словом не обмолвилась об этом в письмах, которыми подруги так активно обменивались весь прошедший год?

Если Агнес знала — она знала давно. И все время после пожара упорно молчала.

Нет. Ронан встряхнул головой. Если бы дело обстояло так — она не заявилась бы в его дом. И уж точно не торчала бы в Лестере до тех пор, пока Гото не запретил всем приехавшим покидать пределы майората. Знай Агнес обо всем — она бы убралась отсюда в первые же дни. Хотя бы потому, что вполне могла предвидеть такой поворот. Опять же — это она помогла понять, что с книг в хранилище были сняты копии!

Да и… одно дело — сговор с подружкой. Совсем другое — поставить под удар безопасность Манора. Нет, если Фиона сошла с ума со злости и спуталась со шпионами — даже Агнес никак не могла бы такое одобрить. Тем более — потворствовать.

А может, спросить ее прямо? Или поделиться соображениями с Гото — уж он-то найдет способ расспросить ее.

Нет. Если Фиа в чем-то замешана — сыщик непременно найдет это. Как найдет и признаки соучастия близкой подруги в неправедных делах Фионы. А ему не пристало бросать тень на собственную жену. В конце концов, это заденет и его самого. Пострадает честь всего рода Гревилль!

Вполне возможно, отец руководствуется теми же мотивами, — подумалось невольно. Хотя он всегда уверял, что Ронану повезло с женой. И к Фионе относился с неизменной симпатией и уважением.

Вот и хватит об этом, — решил молодой барон. Сыщики пусть ищут. Агнес, как именитый артефактор, поставит защиту на поместье. Приехавшие из столицы стражи будут охранять здание, чтобы никто больше не проник в хранилище. Что касается его самого — он намеревался изучать книги из собственной библиотеки. Вот этим и следует заняться! А то он уже битый час сидит, таращась невидяще перед собой. И сам с собою спорит в мыслях.

*** ***

Чтобы устроить защиту останков здания от непогоды и незваных гостей, Агнес потребовался не один день. И каждый божий день она начинала задолго до полудня, а заканчивала уже впотьмах. Ронану приходилось после провожать ее до Лестера — хоть она и уверяла, что это ни к чему. Как-то он приметил Крио, ожидающего ее. Ну да — понятно, отчего ни к чему! Впрочем, не его дело. От Гото за все это время не было никаких новостей — словно он забыл про барона.

Лишь первого числа нового месяца Ронан получил известие: фамильные драгоценности Гревиллей выкуплены и находятся у его стряпчего.

На расспросы о ходе расследования Гото лишь скривился. Неохотно сообщил, что дельца допросили. А вот перекупщика, на которого он охотно указал, не нашли. Тот скрылся заблаговременно. Видимо, понимал, что за ним явятся. Точно сквозь землю провалился! Эсквайр даже фамилию назвал: некто Фок, широко известный в узких кругах.

Фамилия и правда оказалась Ронану знакома.

Этот самый Фок, которого, по-хорошему, давно бы следовало отправить на рудники или в каменный мешок, бросил свое жилище в столице и буквально испарился одним днем. Но это навевало надежду: совсем скоро все, кто застрял в майорате, смогут покинуть эти благословенные места.

Увы, надежда оказалась ложной.

*** ***

Невзирая на раннее утро, в просторном зале на первом этаже здания местного управления розыска и расследований было не протолкнуться. И как только что выяснилось, всех сюда вызвали в такой спешке, чтобы прибывший из столичного храма иерарх мог сделать какое-то объявление.

Священнослужитель был сух, невысок и до крайности невзрачно одет.

При виде его Ронан мысленно присвистнул. Он хорошо представлял, что может означать такая скромность.

Одежда иерарха была нарочито проста и непритязательна, но добротна. Темный наглухо застегнутый до самого подбородка костюм, темно-серый плащ. Он только снял шляпу и перчатки, бросив небрежно на чей-то стол. Никаких знаков различия на виду — словно перед ними находился простой богослов низшей ступени или вовсе светский человек — какой-нибудь мелкий чиновник или помощник такового. Но ведь понятно, что это не так! Служителя или теолога низшей ступени никто бы не отправил сюда. Тем более — обычного человека. Кто-то из высших чинов церкви.

Лицо человека не было барону знакомым.

— Я безмерно благодарен достопочтенному эсквайру Гото за то, что согласился выделить немного своего времени, — глухо заговорил тот, откашлявшись. — Я понимаю, насколько вы заняты, эсквайр. И насколько ценно время ваших сотрудников. Потому я ценю вашу добрую волю…

— Я не мог отказать церкви, милосердный, — сухо отозвался Гото.

Священнослужитель лишь кивнул. На то, как сыщик невежливо перебил его, внимания не обратил.

В здании местного сыскного управления нынче собрали всех, имевших отношение к делу о поджоге. И самого Гото, и начальника местного сыска, и их ближайших помощников. И многих из рядовых сотрудников, кто занимался расследованием. И обоих баронов Гревилль, и застрявших здесь же столичных гостей.

— Итак, — церковник откашлялся снова. — В столичное управление сыска поступил ваш отчет, достопочтенный Гото. О том, что расследование здесь можно завершить, и позволить всем желающим покинуть пределы майората. Вернуться в столицу. Однако у церкви остались вопросы. И я прибыл сюда, чтобы просить всех остаться здесь еще на какое-то время.

— Я ведь верно понимаю — это не просьба, а приказ? — подал голос Кеннет.

— Абсолютно верно, — церковник кивнул. — Каково бы ни было отношение церкви к господам некромантам — но одного у вашего брата не отнимешь. Умения видеть суть.

Тот хмыкнул, плотнее завернулся в плащ и опустил голову, пряча ухмылку. Церковник обвел собравшихся цепким взглядом.

— Я не стану ходить вокруг да около или что-то скрывать, — снова заговорил он. — Церковь заинтересовалась этим делом из-за кощунственного использования светлой садовой магии. И у отцов ее зародились подозрения: уж не имеем ли мы дело с еретиками и чернокнижниками. С теми, кто, живя среди обычных людей, тайно почитает квадратного демона и уповает на его милость. Сейчас я хочу обратиться ко всем присутствующим: не редкость, когда обычный человек замечает приметы одержимости и демонопоклонничества. Возможно, кто-то может поделиться наблюдениями, которые покажутся интересными церкви? — и обвел колючим взглядом собравшихся.

Люди переглядывались, хмыкали недоуменно. Ронан и сам был озадачен. Ну да, дело давно приняло скверный оборот. Но демоны, одержимость?

— Дитя, — неожиданно снова заговорил церковник. — Ты глядишь на меня, скрывая некое чувство, а после отводишь взгляд. Ты можешь что-то рассказать?

Взгляд барона упал на Агнес. Именно на нее глядел иерарх!

Вот так-так. Едва ли церковник выделил из толпы собравшихся именно ее на том лишь основании, что она была единственной женщиной среди мужчин. Неужто она что-то скрывает? Или знает. Хотя — она ведь постоянно трется в управлении. Вполне возможно, тот же Крио что-то ей разболтал.

— Увы, милосердный, — отозвалась она без тени смущения. — Мне жаль вас разочаровывать, но интересного я вам ничего не сообщу. Я и правда глядела на вас, скрывая некое чувство, — на лице ее появилась усмешка. — И чувство это — подавленное стремление спросить: надолго ли мы все еще здесь застряли. И что за мотивы заставили церковь усмотреть в происходящем следы ереси. Преступление налицо, как и возможные интересы недружественных стран. Но поклонение демонам? Признаться, вы удивили. Только я понимаю, что расспросы неуместны: сейчас ваша очередь расспрашивать.

— Вы юное любопытное дитя, — церковник снисходительно кивнул. — И ваша сдержанность похвальна, — он помолчал. — Но я возобновляю вопрос, — и снова пробежал пронзительным взглядом по толпящимся в помещении людям.

А ощущение такое, что не пропускает ни единого лица! Каждого пронзает взором насквозь, вынимая наружу самые потайные мысли и чувства.

Кто знает — может статься, так оно и есть. Ронан слыхал, что у церковников — особая магия. И умение читать в сердцах — малая толика того, что умеют священнослужители.

— А в ком признаки-то одержимости искать? — пробормотал стоявший неподалеку Блейз. — Все, в ком они могли бы быть — сидят у нас взаперти. А остальных мы и в глаза не видели!

Церковник обернулся к нему, уставился ему в лоб. Блейз едва заметно пожал плечами — мол, раз повернулся, значит, все слышал. А прибавить нечего. Правда, под пронизывающим взглядом глаза все-таки опустил.

Церковника это, очевидно, устроило.

Остальные переглядывались, кто-то шептался. Открыто высказаться никто не решился. Да по совести сказать, о чем было высказываться? Блейз выразил общую мысль коротко и четко — пусть и не во всеуслышание. Ронан, впрочем, уверен был — услышали многие. И мысленно согласились.

Затягивать собрание — спасибо за это! — церковник не стал. Повторил, что все остаются в пределах майората. Попросил более внимательно глядеть по сторонам и обо всем, что кажется странным, сообщать ему лично или Гото. И распустил всех.

Люди, тихо переговариваясь, стали расходиться.

*** ***

— Снова мы все не при делах, — хмыкнул саркастически Кеннет.

Ронан поморщился. Как бы ни раздражал его некромант — впрочем, этим Кеннет ничем не отличался от того же Крио — а он был прав.

— Так, господа, — Агнес хлопнула в ладоши. — Прекращаем нести чушь!

Ронан озадаченно вытаращился. Просторечные интонации в ее голосе покоробили его. А уж выражения… Крио тоже захлопал глазами недоуменно.

— Не надо так на меня смотреть, Ронан, — она поморщилась. — Да, чушь — никто ведь не думал, что нас любезно пригласят остаться, чтобы мы могли послушать, о чем секретничают старший сыщик королевского Управления розыска и расследований и преподобный дознаватель церкви?! — обвела взглядом мужчин. — Расходитесь, не путайтесь под ногами! Я останусь.

— О. Подождешь преподобного дознавателя церкви у выхода из управы? — понимающе протянул Кеннет.

— То, что вы говорите, — начал Ронан, сообразивший, к чему некромант клонит.

— Возмутительно! — прихлопнул Крио, бесцеремонно перебив его. — Подобные предположения оскорбительны для чести дамы…

— Господа! — Агнес повысила голос. — Я же просила прекратить. Да, любезный баронет, достопочтенный Кеннет совершенно прав в своем оскорбительном предположении.

Она в упор взглянула на некроманта. Лицо у того неожиданно перекосилось. Коротко поклонившись и едва попрощавшись, он развернулся и стремительно направился прочь. Агнес перевела взгляд на Крио, мельком взглянула на Ронана.

— Я дождусь, когда милосердный появится. Уверена, что он нуждается в добром совете — какой из местных постоялых дворов лучше, — прибавила она.

— А достопочтенного Кеннета ты нарочно оскорбила, чтобы он не принялся уверять милосердного, что эль в Сизой голубке крепче и вкуснее, чем в Жирном селезне, — усмехнулся Ронан. — Идемте, баронет. А то, боюсь, у ее светлости леди Брейнстоун найдется пара оскорблений и для нас с вами. Агнес, только прошу, полегче с милосердным. Преподобный дознаватель в годах, ему вредны могут быть сильные потрясения, — он ухмыльнулся и, подхватив газетчика под локоть, повлек его прочь.

*** ***

Агнес проводила обоих взглядом. Поморщилась.

В годах! Помнится, достопочтенный Кеннет тоже в годах. Это не помешало ему с честью перенести выпавшие на его долю потрясения. Что восемь лет назад, что пять, что теперь. Едва ли милосердный окажется более хрупок. Тем более, что такие потрясения, как выпавшие на долю некроманта, ему не грозят.

Она взгромоздилась на подоконник. Шагавший мимо сотрудник местной управы кинул на нее осуждающий взгляд — но не осмелился что-нибудь сказать. Видно, сообразил, что ее сейчас лучше не трогать.

Сама она, хоть и пыталась сохранить бесстрастный вид, в душе тряслась от переживаний. Сама себе удивлялась — привыкла считать себя менее нервной.

Мысли кружились бестолковыми птицами. Вот что она станет говорить милосердному?! Нет, она не испытывала особенной робости перед служителями Творца. Но иметь с ними дело, будучи добропорядочной прихожанкой — это одно. Совсем другое — кокетничать с преподобным дознавателем, убеждая его остановиться в том же постоялом дворе, что и она. А после — словно невзначай расспрашивая его о ходе расследования.

Эдак ее саму за шпионку примут! Нет у нее опыта в таких делах.

Агнес едва не передумала, не отказалась от мысли дожидаться церковника. Но тот появился раньше, чем она успела малодушно удрать.

К ее удивлению, он не только не удивился, но и обрадовался ей. Благосклонно выслушал лепет о том, как уютны комнаты и хороша кормежка в Жиром селезне. И выразил безмерную благодарность за то, что она так обеспокоилась его удобством. И безоговорочное согласие следовать за нею немедленно, куда она скажет.

На миг Агнес усомнилась: кто здесь охотник, и кто — добыча.

Она-то рассчитывала в спокойной, умиротворяющей обстановке расспросить как следует церковника о том, как идет расследование! Неизвестность порядком утомила. Правда, попытка ее выглядела топорно. И преподобный наверняка прекрасно понял, что кроется за ее заботой. Но… сделал вид, что заглотил наживку.