Ведьзмарский лес

26

Урсуле показалось, что всё повторяется. Она входит в зал, а лорд Скоггард стоит у стола, держит в руках кубок и кувшин с водой. Только платье на ней сегодня было другое — не такое красивое и изящное, к тому же мокрое и немного измятое после поездок в экипаже. Влажные волосы лежали как попало.

Представляя, как нелепо и жалко выглядит, она всё равно держалась прямо и встретилась взглядом с ненавистным мужем. Их поединок длился несколько мгновений. В серых глазах Дагдара яростный лёд сменился задумчивостью. Появилась складка между бровей. И он снова чуть не намочил скатерть, продолжая лить воду в кубок. А затем отвернулся от Урсулы, показав напряжённую спину и выбившиеся русые прядки, в которые так и хотелось запустить пальцы.

Одёрнув себя, Ула моргнула и с тоской огляделась. Она не увидела ни одного знакомого лица, ведь накануне не успела познакомиться со старостами деревень, помощниками советника и другими немногочисленными гостями. Советник Личвард взял на себя все заботы по увеселению и сопровождению каждого приглашённого. Скорее всего, и звал их на торжество он сам. Дагдар Скоггард показал удивительное равнодушие к устройству собственного бракосочетания.

Жениха и невесту усадили рядом во главе стола. Ни один не повернул головы друг к другу и не взглянул в сторону гостей. Зато Личвард вёл себя громко и, казалось, находился одновременно сразу в нескольких местах залы, произносил поздравительные речи и поднимал кубки. Урсула постоянно вздрагивала от его тостов, опасаясь, что гости потребуют от новобрачных показательных поцелуев. Но приглашённые, как это часто бывает за выпивкой и хорошей едой, вскоре позабыли, зачем собрались.

Иногда Урсула видела, как Аласта изящно плывёт по зале, пытается затеряться среди гостей, но неизменно привлекает к себе внимание. Она лучезарно улыбалась каждому, незаметно, изредка касаясь пальчиком разбитой губы. Ула и не разглядела бы теперь ранки. Госпожа Пэрриг живо поддерживала разговоры и очаровывала. Точно это она молодая хозяйка замка. Образец и идеал женщины. Вскоре грациозная фигурка в ярком наряде начала вызывать в Урсуле раздражение и обиду.

Несколько раз Ула покосилась на мужа, пытаясь понять, следит ли он за любовницей. Какое у него при этом лицо? Наслаждается ли впечатлением, которое Аласта производит на окружающих? Гордится или ревнует? Но за холодной, пусть и светлой маской Ула ничего не увидела. Дагдар пил только воду, ничего не ел и молчал.

Разглядела Урсула и Фина, что сидел за бутылкой вина в самом дальнем конце залы. Улыбка стёрлась, истаяла, будто нарисованная когда-то и смытая дождём. Кажется, впервые она увидела его другим. Тень легла на лицо, мрачная, неуловимая, но она добавила Финиаму сразу десяток лет. Ула заметила, как лицо его на мгновенье исказилось, когда он повернулся в их с Дагдаром сторону. Тут же Ула поняла, что смотрит Фин не на молодожёнов, а на портрет матери лорда над высокими креслами хозяев.

Среди всеобщего говорливого роя ещё один человек сидел тихо и задумчиво чистил яблоко. Эилис не участвовал в пиршестве, всем видом показывая, что не имеет к нему ни малейшего отношения. Ула тайком смотрела на лекаря, продолжая слышать ответ на свой вопрос о брачной ночи. Мысленно фыркнула: «Лорд придёт в комнату жены, если посчитает нужным. А жена, значит, должна сидеть в полной готовности и ждать, когда господин соизволит обратить на неё внимание! Обойдёшься, Скоггард. Я тебе не вещь! Можешь не приходить!» Она расправила плечи и в раздражении осмотрела стол.

Есть хотелось невероятно. Ула не помнила, успела ли позавтракать. Вчерашний вечер и день свадьбы слились в один клубок событий и эмоций. Ужин накануне не состоялся, завтрак полностью стёрся из памяти. Кажется, Дана на бегу сунула ей в руки яблоко или что-то другое. Урсула не помнила, ела ли его, поэтому даже злость не смогла перебить её аппетита. Для начала она налила себе воды. Множество блюд привлекали внимание, манили, и выбрать оказалось трудно. Над столом витал аромат жареного мяса, специй и молодой листвы.

«Решил испортить мне ужин, муженёк⁈ Когда ты рядом, любой вкус будет с оттенком древесной коры. Купаешься ты в настоях из проклятой травы, что ли⁈»

Ула выбирала-выбирала среди разнообразия, и тут её взгляд упал на глубокую миску, где среди мутноватой жидкости плавали целые головки чеснока. Она замерла, подумала и решительно пододвинула к себе миску.

«Что же, муженёк мой ненаглядный. Приходи сегодня ночью. Надеюсь, тебе по вкусу чесночный аромат».

Подумав ещё немного, она переставила ближе блюдо с мясом. Не есть же чеснок просто так. Уле пришлось подняться, чтобы расставить вокруг всё необходимое. Присаживаясь обратно, она заметила, что Дагдар повернул голову и смотрит на неё.

«Смотри, хоть обсмотрись! Мне всё равно». Ула, не отвлекаясь на такие мелочи, как муж, достала головку чеснока, в другую руку взяла вилку, наколола на неё подрумяненного мяса и приступила к воплощению коварного, как ей казалось, плана.

Первые минуты она была полностью счастлива. От еды размягчилась, немного расслабилась. Один раз она всё же повернулась в сторону мужа, движимая любопытством и злорадным желанием увидеть его реакцию. В этот момент Ула яростно вгрызалась в очередную головку чеснока, от которого начинало давить и жечь в желудке. Развернулась, чтобы увидеть удивление и лёгкую иронию на лице лорда; рассечённая бровь была приподнята. Дагдар медленно отвёл взгляд, протянул руку, затянутую до середины ладони тёмной тканью, и через мгновенье перед Улой появилась вторая, точно такая же, чаша с чесноком. Чувствуя, что изнутри полыхает, Урсула еле сдержала икоту.

— Спасибо. У меня много. — Она утомлённо выдохнула в сторону молодого мужа, схватила не глядя кубок и выпила залпом всю воду.

У Дагдара чуть приподнялись уголки губ. Плавным движением он пододвинул к Урсуле другой кубок, и тогда она сообразила, что пила из кубка лорда, перепутав со своим. Как Ула ни боролась с собой, на щеках выступил румянец. Разгорячённая едой и смущением, она готова была сбежать, спрятаться от искрящегося, ироничного взгляда Дагдара.

«Прекрати, чудовище! Перестань смеяться над оплошностью той, кого готов принести в жертву сегодня ночью. Улыбайся, я хочу видеть, какой ты, когда счастлив». Сомнения разрывали её, тянули бедное сердце в разные стороны.

Улыбка Скоггарда угасла, словно он мог слышать мысли Урсулы. Алое платье Аласты мелькнуло совсем близко. Красивая куколка склонила головку, встретившись взглядом с хозяином замка. Дагдара точно накормили головастиками, как тогда, в Доме Пастыря. Презрительная брезгливость застыла на светлом лице.

— Дорогие гости! — возвестил советник, выйдя на середину залы. — Пора молодым скрепить союз плотскими радостями во имя продления рода. — Он поклонился в сторону Урсулы и лорда, а гости поддержали выкриками, весёлыми подбадриваниями и поднятыми кубками.

Ула поняла, что не сможет подняться. Ноги застыли, всё заледенело от ужаса. Сердце колотило о рёбра.

«Нет! Я не готова! Я совсем не знаю этого человека. Не человека — отвратительное чудовище!» — хотелось крикнуть на весь зал.

— Пусть слуги сопроводят леди Скоггард в её комнату и подготовят к брачной ночи, — громко произнёс Личвард.

Ула закрыла лицо ладонью. Зала кружилась перед глазами. Она и не думала, что настолько перетрусит в самый важный момент. Кинжал под матрасом, второй в сапожке. Она сможет дотянуться. Достанет оружие, пока не появится Скоггард, если слуги не помешают.

— Милорд. — Советник поклонился Дагдару. — Могу ли я переговорить с вами прежде, чем вы отправитесь к молодой и прекрасной жене?

Дагдар поднялся, и Ула заметила, как он уцепился пальцами за край стола. Со всей силы, как будто боялся упасть. Плотно сжатые губы, снова желваки ходят под кожей — ярость лорда была очевидна.

Невесту увели. Ула плохо помнила, как они дошли до комнаты, где их поджидала Дана. Оказалось, служанке дали все указания раньше. В ставшей уже привычной комнате кое-что изменилось. Урсула сразу ощутила разлившееся в воздухе тепло. Сухой жар от камина прогрел и высушил деревянный пол и панели. В ванной на положенном месте оказался котёл для подогрева воды.

Пока служанки занимались своим делом, Урсула молчала. Она ни слова не сказала горничной, переглянулась с ней один раз, и всё. Дана ответила изумлённым взглядом, указывая на изменения в комнатах. А Ула так была занята другими мыслями, что и удивляться сил не нашла. Она позволила служанкам проделать с собой все нужные действия: раздеть себя, распустить волосы, омыть водой с ароматом трав. От чеснока жгло язык и горло, желудок разболелся.

«Он может и не целовать меня. Необязательная мелочь. Скрутит и силой возьмёт, что причитается», — запоздало подумала Ула.

Её нарядили в новую рубаху и наконец оставили в покое. Служанки ушли, и Ула тут же кинулась к кровати, вытянула кинжал.

— Что вы задумали, госпожа! — прошептала Дана, округляя глаза.

— Молчи! Я не подпущу его к себе. Каков молодец! Позволил помыться в горячей воде и комнату протопил. Не хочет морозить собственный зад, мерзавец!

— Я так испугалась, когда слуги пришли, — сказала Дана, словно их могли подслушивать. — Котёл поставили. Истопник пришёл с дровами. И я… — Она замолчала. — Леди Ула, я опять ходила на кухню, слушала разговоры. Там страж сидел из караула. Болтал такое, что не знаю, как и сказать.

Ула упала в кресло, сжимая в руках кинжал.

— Рассказывай уж. Ничего страшнее ночи с этим… моим мужем и быть не может.

— Он про лорда и говорил, — выдохнула Дана.