Ведьзмарский лес

57

Они прибыли в небольшое поселение неподалёку от замка. Карвелл обосновался в одной из таких деревень. Через маленькое окошко в экипаже Ула ничего не разглядела. Один воин из стражи открыл дверь, встал рядом, постоянно оглядываясь по сторонам. Дагдар выпустил собаку, небрежно набросил накидку, лишь бы чуть прикрыться от дождя. Ула вложила руку в протянутую ладонь мужа, позволяя помочь ей выйти из экипажа. Он осторожно поддерживал её, стараясь не давить так сильно, как получалось раньше. Посмотрел на Улу внимательно, точно пытаясь понять душу, прочесть по тонким чёрточкам юного лица. Иногда у Скоггарда бывал такой взгляд, который пробирал Урсулу до глубины сердца. Он ведал о ней скрытое, казалось Уле. Не об этом ли упоминала Аласта?

«Тот, второй, знал о нас всё», — говорила госпожа Пэрриг.

Из глубины серых глаз Дагдара строго смотрел некто иной. Сурово оценивал незнакомку рядом с собой, а Ула совсем не испугалась, спокойно ответила на взгляд лесного эрргла. Рядом с ним ей нечего было опасаться. Она не сомневалась, что вождь древних, ждущий своего часа, наблюдает за всеми, подмечает врагов и друзей. Подвеска на шее колола Улу холодными иголочками.

Медленным, непривычно заботливым движением лорд поправил сбившийся капюшон накидки на Урсуле, чтобы на волосы не попадала вода. Случайно коснулся пальцами кожи, а Ула невольно подалась навстречу, ожидая продолжения. Дагдар неохотно опустил руки. Они одновременно подняли глаза к небу, затянутому серой дымкой: дождь и не думал прекращаться.

— Необычная весна в этом году. — Уле внезапно сделалось неловко.

— Пожалуй, самая необычная из всех, — буркнул Дагдар в ответ и подал ей руку, чтобы она смогла опереться.

Как и предупреждал Дагдар, им предстояло играть перед подданными в настоящих супругов. Один из местных, худощавый деревенский староста, нервный и бледный, выбежал под дождь, чтобы приветствовать лорда земель и его молодую жену.

— Милорд! Миледи! — Часто кланяясь, он суетливо развёл руками, приглашая их идти с ним.

Ула пока не увидела, куда он зовёт их. Первым бросилось в глаза огромное серое пятно мёртвой земли чуть сбоку от крайнего к лесу дома. Деревянное строение, будто предчувствуя неминуемую встречу с разрушительной силой, покосилось в сторону, противоположную тёмной язве. Леса здесь не осталось. Грязная жижа с россыпью оскольчатых торчащих камней широкой полосой шла из глубины, где виднелись искорёженные загадочной хворью деревья.

— Такой дождь. Которую неделю землю размывает, — сетовал староста.

Дагдар не отводил глаз от проплешины с тем выражением глубокой боли, что Ула видела на его лице в самые острые моменты их встреч. Немного крупные, мягкие черты сделались резче и грубее, как будто образ лорда Скоггарда высекли из того же камня, которые часто встречались в землях.

— Как быстро подступает? — Лорд провёл рукой в сторону мёртвой земли.

Так гладят крупное животное. Он незримо коснулся умирающего леса, чахлой зелени, покрывающей живые островки дёрна.

— В локоть за месяц.

Староста переминался с ноги на ногу, вода текла по тонким волосам мышиного цвета, такого же, как пепельная земля рядом с деревней.

На Дагдара было больно смотреть. Ула не предполагала, что её холодный и закрытый муж может чувствовать настолько глубоко. Конечно, она помнила истории о лесном народе. Страдания эрргла о своей земле легко объяснялись. Древний народ растворился в этих лесах и травах, в реке Лёйд и отчасти в людях, которые жили рядом.

Оглянувшись, Ула наконец рассмотрела ряд ухоженных домов, где на каждом крыльце стояли по трое-четверо жителей — старики, женщины с детьми, мужчины, чьи лица были настороженно недобры. Собственная беспомощность перед неизбежной гибелью земли и потерей дома злила их.

Где-то в стороне жалобно плакали на разные голоса — тоненькие, чуть слышные, надрывные и звучащие на одной тоскливой ноте. Из аккуратной правильности домов, окружённых огородами и низенькими оградами, выбивалось нагромождение телег. Скудный скарб был свален кое-как. За распряжёнными повозками стояла кузня под широким навесом. Здоровенный, широкоплечий кузнец продолжал работу, мерно взмахивая молотом на фоне алого пламени. Одетые кое-как люди сгрудились в кузне, кто-то спрятался от дождя прямо под телегами.

— Я пойду к женщинам. — Урсула осторожно коснулась локтя мужа.

Он резко обернулся, рот нервно дёрнулся, но встретив взгляд Улы, Дагдар очнулся от внутреннего видения и проживания беды.

— Промокла? — он снова поправил на ней накидку, не заметив, как впервые обратился к жене на «ты».

— Всё хорошо. Пойду. Поговорю с ними.

День потёк серой пылью между пальцев. Урсула оказалась в своей стихии, восстановила, чему учил её старик Харви. Говорила с людьми, запоминая жалобы и факты, пыталась поддержать добрым словом и осторожными обещаниями. Не зная, на что может рассчитывать, старалась не давать ложных надежд. Окончательное решение должен принимать муж. Беженцев из разрушенного поселения было немного, но все они нуждались в новом жилье и имуществе для обустройства дома. В верном куске хлеба на каждый день. У всех были дети.

Изредка Ула смотрела в сторону мужа и любовалась им. Занятый делом, он не уловил бы её любопытных взглядов — смотри сколько хочешь. Только время от времени и она замечала, как лорд так же поглядывает в сторону жены. Беседуя с женщинами из погибшей деревни и с местными жительницами, она продолжала изучать Дагдара, отчего-то волнуясь до трепета. Приятное тепло разливалось в груди, как будто в сердце горел горячий огонёк.

Они точно впервые узнавали друг друга. Два чужих человека, оказавшиеся женатыми по странной воле родителей. Перед Улой был лорд земель. Прямой, со строгим лицом, Дагдар внимательно выслушивал каждого, кто желал высказаться, что-то писал серебряным карандашом в маленькой книжечке, скрывшись под навесом от ливня, осматривал кромку умирающего леса. Они почти не замечали стражников, сопровождающих лорда, куда бы тот ни направился, особенно усердствовавших, если он бродил вдоль кромки леса, а двое воинов отделились от основной группы и приклеились к Урсуле.

Позже староста пригласил хозяев в свой дом, где Ула с удовольствием скинула мокрую накидку и немного привела себя в порядок. Ей охотно помогала пышнотелая круглолицая жена деревенского головы, боявшаяся в присутствии леди и слово сказать. Другие женщины накрывали на стол, их уверенные, быстрые движения успокаивали.

Возвращаться в замок решили после обеда. Уле показалось, что Дагдар тянул время. Вероятно, ему, так же, как и ей, не хотелось снова оказаться под надзором советника. После осмотра поселения разговор лорда с Личвардом-старшим был неизбежен. Она не представляла, чего стоит мужу постоянно держать себя спокойно и прямо перед врагом, вместе с ним управлять землями. Любое слово или действие против советника могло обернуться новой смертью в замке.

А пока Урсула чувствовала тепло и радость, несмотря на тягостные впечатления от общения с беженцами и самого места. Здесь они с мужем были свободны. Стража никогда бы не пустила хозяина в лес, но вне мрачных стен замка даже дышалось легче.

Скоггард сидел рядом за столом, оказывая жене обычные знаки внимания, а Ула благодарила его взглядами и улыбкой. Между собой не говорили. Оба старались поддержать разговор со старостой, как подобало случаю. Уле казалось, что у них неплохо выходит вместе исполнять обязанности лорда и леди земель.

Ула поняла, как устала, только когда села в экипаж. Дагдар подал ей руку, и она с готовностью приняла поддержку мужа. Уже в экипаже откинулась назад, глаза закрывались. Пахло сырой одеждой, деревом и зеленью. Она помнила о разговоре с мужем. Обязательно нужно уговорить его пройти ритуал, показать спуск к воде, которым воспользовался Карвелл. Ула с трудом держала глаза открытыми.

Бледное лицо Скоггарда, отяжелевшее, с теми же следами усталости скрылось в полутьме экипажа. Недавнее ранение, видимо, продолжало терзать его. Сидя напротив жены, он немного помолчал, обдумывая что-то с полуприкрытыми глазами.

— Вы хорошо общаетесь с людьми, Урсула. Спасибо за помощь. — Не так часто она слышала от Дагдара похвалу, к тому же сказанную таким спокойным голосом.

— У меня был прекрасный учитель. — Улыбка вышла грустной. — Наверное, вам важно знать, о чём мы говорили.

— Немного слышал, но не против краткого отчёта. — Он кивнул.

В этом лёгком движении она увидела поклон. Урсула мысленно перебрала факты и, не вдаваясь в подробности, изложила их лорду. В основном речь шла о просьбах жителей. Склонившись к окошку, Дагдар сделал пометки в своей книжечке.

— Я понял. Спасибо. Вы умница, Урсула.

В уголках губ Скоггарда появилась призрачная тёплая улыбка, о которой так мечтала Ула. Облик мужа сделался юным и светлым, разгладились морщинки между бровями. Хотелось положить ладони на его лицо, обнять, коснуться пальцами мягких линий, целовать. Долго-долго, исследуя губами скулы, упрямый подбородок, рассечённую бровь…

Она вздохнула: сейчас ей придётся снова встревожить его.

— Они напуганы. — Ула сцепила руки, чувствуя неуверенность. — Земля умирает. Дома разрушаются вместе с растительностью и плодородным слоем почвы. Все меры временны. Можно дать людям новые дома, но и туда доберётся смерть.

Улыбка стёрлась. Дагдар сурово сомкнул губы, сгорбился на сидении.

— Без ритуала зло победит, а проклятие продолжит разрушать наши земли. Моя подвеска должна быть возвращена лесу или… эррглу. Она ваша. Сейчас я не могу её снять, но вдруг после ритуала…

— Откуда вы всё это взяли? — тяжело проговорил Дар, и каждое слово, точно камень, легло между ними.