Ведьзмарский лес

46

Скоггард остался в комнате, выпустив Урсулу. Они так и не решили, как действовать против Личварда. Дагдару не нравилось, что Ула подыгрывает Фину. Она настаивала, что это единственная возможность узнать планы врага и не разозлить сына советника. Муж мрачнел, упрямо сжимал кулаки, повторяя, что такая игра опасна и Урсуле не стоит её продолжать.

— Почему же? Разве у нас есть другой план? — возражала она.

— Вы плохо знаете Фина, — уклончиво отвечал Дагдар, а между бровей появлялись две морщинки, которые Уле мучительно хотелось поцеловать.

Ула немного успокоилась: они поговорили и поняли друг друга, они смогут действовать вместе. Столько лет Скоггард один противостоял Личвардам. Вокруг него сплели целую сеть, где лорду суждено было умереть.

«Они не дождались. Не дождались чего? Это как-то связано с полнолунием и болезнью Дара. Через пару недель луна входит в силу. И про Аласту не рассказал», — рассуждала она.

Сейчас уже неважно, что у лорда было с Аластой, но Ула постоянно об этом думала, ругала себя за излишнее любопытство — или была другая причина острого интереса, в которой не хотелось признаваться самой себе. Дагдар так изменился в лице, когда прозвучало имя госпожи Пэрриг. Он любил её, конечно же, любил, но Фин вмешался и тут.

В поисках успокоения Урсула прихватила книгу об обычаях лесного народа и сбежала в библиотеку. Там всегда тишина, спокойствие и не было Фина. А Личвард наверняка захочет узнать, зачем муж увёл Улу и что говорил. Начнёт преследовать Улу по углам да переходам. Ей безумно захотелось отдохнуть и не видеть вечно улыбающегося сына советника.

Рэдвиг размеренно бродил по зале, расставлял книги, перебирал свитки. Смотритель всегда был рад хозяйке.

— Вы давно не заходили, леди Урсула. — Он поклонился и вернулся к делам.

— И очень об этом жалею. — Ула медленно прошлась среди полок с книгами, строгий порядок придавал ей уверенности. — Вот книга, которую вы мне давали.

— Что желаете почитать сегодня?

С книгами он всегда обращался бережно, точно с тончайшими лепестками редких цветов.

— Я бы послушала вас. — Ула вспомнила рассказ лекаря об общем прошлом со смотрителем. — Кодвиг признался, что вы воспитывались вместе. У вас был необычный наставник и необычная история.

Библиотекарь неторопливо отложил книги. Ула ожидала вежливой улыбки, но Рэдвиг не улыбнулся, оставаясь серьёзным, даже немного суровым, напомнив этим мужа.

— Вы верите таинственным историям?

— Живя в замке Скоггарда, поверишь всему. Здесь всё странно. — Она смутилась под его внимательным взглядом.

— Вы правы. — Он усадил Урсулу на диванчик, предлагая выслушать его, удобно расположившись: история обещала быть долгой. — Возможно, сам хозяин замка не так прост, как кажется.

— Дагдар? Он стал одним из… из вас?

«О Пастырь! Что я говорю? Они не ведьмаки. Лесной народ, если и существовал когда-то, то давно исчез». Она коснулась пальцами губ, точно не позволяя себе произносить глупости.

Ула так и не поверила в подселение духа ведьмака в человека. Истории Эилиса — сказки, рождённые воображением ребёнка, который чуть не умер, пережил тяжёлую лихорадку и предательство родных. Знахаря считали в деревне ведьмаком, и мальчик мог поверить, что и сам не обычный человек, а древнее существо из проклятого леса. Она обстоятельно объяснила смотрителю, что думает, стараясь не обидеть Рэдвига.

— Вы умны, леди Урсула. — Рэдвигу не изменила его серьёзность. — И я не хочу ничего скрывать от вас. Эилис прав, вы нужны нам и Дагдару. Лорд практичен и упрям, к сожалению. Вам не решить одну проблему, не разобравшись с другой. Мы все хотим… Нет, не так. Мы все должны спасти Дара. От него зависит существование многих.

— Как от любого лорда земель. — Ула кивнула, соглашаясь.

— Нам горько, что старый дом умирает. В глубине леса давно не благословляли жизнь. Мёртвая земля расползается и убивает живое.

— В жадности и интригах Личварда нет ничего сказочного или волшебного. Решать проблему придётся в реальном мире. Обычная история, но мне всё время кажется, что мы что-то упускаем. — Урсула задумалась. — Никто не знает, откуда взялась мёртвая земля, но она не может быть рукотворна. Как лорд способен остановить задуманное природой?

— Дагдар Скоггард не просто лорд земель, моя госпожа.

Библиотекарь оставался сдержанным. Он знал больше, чем говорил. Знал он, знал Эилис и, наверное, другие люди, которых Урсула никогда не встречала или попросту не замечала в замке. Слуги, тенью бродящие среди каменных стен. Неожиданно она подумала о том, что ценного для себя Дагдара охраняют не только Кодвиг и Рэдвиг. Она же видела двух садовников, что постоянно крутились рядом, когда лорд бывал в беседке. Незаметный возница, один и тот же, управлял экипажем. Дворовые — вереница повторяющихся лиц — занимались делами всегда неподалёку от хозяина. Это походило на безумие, но что-то начинало складываться в голове Улы. Помощников у Скоггарда, возможно, было больше, чем ей казалось раньше. Тихие, скрытые от жадных глаз Личвардов, неинтересные для советника и его сына, но работающие над единой целью, похожие, точно братья. Их ли смотритель называет «мы»? Могло ли это быть правдой?

Спрашивать Урсула побоялась. Сомнение оказалось сильнее. И она вспомнила еще об одной важной вещи.

— Вы что-нибудь знаете об украшении, которое было у отца Дагдара? Оно случайно попало ко мне сразу после рождения.

Она осторожно извлекла подвеску из-под одежды, показала Рэдвигу. Как и лекарь, он закрыл глаза, чтобы не видеть неяркого сияния тонкой пластины-листика.

— Спрячьте, прошу вас. Тайны жизни лучше не показывать открыто, если ты не истинный владелец.

— Дагдар настоящий владелец? Почему тайна жизни? Вещица может помочь нам? Я не могу снять цепочку. Порвать её, разрезать невозможно.

— Иногда силы для реальных дел мы получаем необычным способом. Бывает, что достаточно вспомнить, кто ты, чтобы победить врага. Не знаю как, но подвеска поможет вам. Она всегда принадлежала сильным… хм… сильным хозяевам.

— Эилис сказал так же. Украшение понадобится. Когда? Зачем? — Ула устала от недомолвок, но Рэдвиг и не собирался ничего разъяснять или действительно не знал подробностей. — Не понимаю, что изменится, если мы поверим в сказки про ведьмаков и проклятие.

— Иметь на руках все факты — правильно действовать. Я найду для вас одну книгу… — Он поднялся и направился к полкам, долго водил тонкими пальцами по неровным потёртым корешкам, продолжая говорить. — Для начала. Я рос вместе с Эилисом. Он не солгал вам. Мне было примерно семь, когда торговцы подобрали в лесу оборванного малыша. То есть меня. Я не разговаривал и не знал своего имени. Они не могли забрать меня с собой, поэтому оставили в ближайшем поселении. Одна женщина взяла меня в свой дом. В первое же полнолуние я взял нож и ходил по двору, напугав селян. Никто не пострадал, кроме меня. Я порезал себе руку. Это повторялось каждое полнолуние. У женщины были другие дети, и она испугалась. Кто знает, что придёт в голову больному ребёнку? Затем стало ясно, что я пытаюсь уйти в лес. Не разговаривая в обычные дни, в полнолуние я болтал без умолку, умоляя «пролить кровь».

— И вас продали? — Ула начала понимать.

— Добрая женщина вывела меня к дому старосты и просила совета. Есть такая традиция, когда за сложное или сомнительное решение берут на себя ответственность все жители деревни. Они называли меня подменышем, ведьмацким отродьем. Знахарь появился, когда уже решили оставить мальчишку в лесу. Он забрал меня. Бросил пару золотых монет на землю и увёл.

— Знахарь отвёл вас к жертвеннику?

— В следующее полнолуние свершилось необходимое. Кровь пролилась на камень в священной роще. И тогда я вспомнил, как оказался в лесу. Вспомнил, что ехал с отцом на лошади через проклятый лес. Он возил меня на ярмарку в Столмах.

— Другой конец земель Скоггарда!

— Далековато, правда. У отца были там другие дела. Кажется, он занимался незаконной торговлей. — Смотритель наморщил лоб и потёр его пальцами. — Неважно. Нас нагнали какие-то люди, думаю, что из-за дел отца. Его убили, а я удрал в лес. Бродил там не меньше суток. К ночи сон сморил меня. Проснулся я, дрожа от холода и чувствуя присутствие живой души. Стволы деревьев вокруг словно раздвоились, выпуская белые тени. Они окружили мальчика, прижавшегося к земле. Не враждебные, но ждущие и страдающие. Они шептали. Один коснулся меня.

— И вы чувствуете себя другим? Не человеком? — Урсула с любопытством поймала ясный, хрустальный взгляд библиотекаря.

Рэдвиг нашёл то, что искал, и положил на столик перед Улой тонкую книжицу — скорее сшитые листы, исписанные ровными крючковатыми буквами.

— Почему же? Я человек. Моей памяти немного больше, чем нужно; моих чувств и знаний хватило бы на нескольких человек, но в остальном мы люди. Пожалуй, немного другие, но не лучше и не хуже тех, кого не коснулись древние. Прочтите книгу, поймёте. И подумайте над моей историей. После ритуала крови я вспомнил, что видел в лесу. Как бы ни был мал Дагдар, он обязательно вспомнит. Тот, кто касался его, сохранил эти образы. Он видел, кто перебил стражу и убил отца. Это поможет ему избавиться от ненависти к вашей семье. Я уверен, что в этом деле замешан кто-то ещё. Дагдар Скоггард найдёт покой, а тот, второй, обретёт необходимую силу. Это важно.

— Поэтому Дару нужно в лес, — тихо проговорила Урсула, не доверяя самой себе, не веря в миф о древних.

Они исчезли задолго до рождения нынешнего поколения, стали легендой, но жили там, где теперь простираются земли Скоггарда и Бидгар. Почему бы им не оставить свой след на этой земле? Ула не знала, как сказка поможет избавиться от липкой паутины Личвардов, но почему бы не попробовать довершить ритуал?