Ведьзмарский лес

73

Утро третьего дня полностью повторило предыдущие два. Ула не знала, радоваться этому или начать скучать. Без Дагдара каждый день казался неполным и серым. Небольшие радости не могли утешить Улу. Её снова ждал завтрак с Эилисом, цветы и письмо от мужа. Последнего она ожидала более всего. На этот раз после прочтения Ула подняла радостные глаза на лекаря.

— Дар хочет видеть меня вечером. Что это за секретное место?

— Позже, эрргл-кин. Наберитесь терпения. Помните, что сегодня ночью последняя возможность выспаться и набраться сил. — Только Эилис умел улыбаться так хитро и невинно одновременно. — Завтра полнолуние. Состояние Дара меняется внезапно и в разное время. Спускаться в стоки запланировано вечером, так мы избежим лишних глаз. Советник следит, чтобы я запирал лорда в момент кризиса. Раян обязательно проверит, поставит охрану, поэтому сейчас обыскивают замок сверху донизу. С трудом удаётся отбиться от вопросов. Я долгие годы старался показывать своё равнодушие ко всему, чтобы не вызывать подозрений. У нас четверо воинов из лесного народа: двоих я сам возьму для дозора рядом с кабинетом, чтобы не поставили чужих; двое курируют спуск. Затем Дагдара заменит один из слуг. Я скажу, что дал ему выпить настойку для сна, не подпущу никого.

— Однажды он вышел в сад, — напомнила Ула. — В предыдущий раз.

— Меня отвлекли слуги. На кухне случилась неприятность. Пострадала кухарка. Фолганд прорвался к хозяину. Началась неразбериха, и милорд ушёл бродить по замку. — Он задумался. — Дальше я останусь вместе с лжелордом. Рэдвиг и двое молодых парней пойдут с вами. Слуги из нашего народа будут работать неподалёку от спуска в подвал.

— Карвелл с отрядом ждёт нас на выходе, у реки, — добавила Урсула, вспоминая о договорённости с бывшим начальником стражи.

Сердце отозвалось теплом: наставник продолжал защищать и помогать.

— Охрана будет необходима. Скорее всего, у советника есть кто-то в лесу, верные ему люди. Дагдар доведёт до места. Я подробно рассказал ему, где тропа к ритуальной поляне. В особом состоянии он неосознанно следует по нужному пути.

Они обговорили детали плана, и Кодвиг обещал вечером зайти за Улой, чтобы проводить в тайное место, где скрылся муж. Остаток дня Урсула металась в четырёх стенах спальни. Выходить опасалась. Фин действительно мог «выздороветь» от болезни, навязанной Кодвигом, подловить леди Скоггард в бесконечных переходах замка, вспомнив о своём обещании начать подчинение непокорной немедленно. Понятно, что рано или поздно он придёт и вынудит Улу сопротивляться, но нарываться она не хотела. Не было желания встретить Аласту, которая совсем не появлялась и тихо жила в собственном безрадостном мире, или советника. Урсула смирила нетерпение и ждала.

Днём в комнату постучали. Ула с радостью впустила мальчишку, что чистил камины. Ило принёс записку от Карвелла. Пробежав глазами по торопливым строчкам, Ула закусила губу и нахмурилась. Письмо спрятала, чтобы ночью показать Дагдару. Новости от наставника могли повлиять на вылазку в полнолуние, но каким образом, Ула не представляла. Муж знал все детали плана и верно распорядится информацией. Надев одно из новых платьев, она стала дожидаться лекаря. Тревожно ходила по комнате.

Потом они долго брели коридорами, стараясь избегать дозоров и слуг. Ула узнала дорогу. Они шли наверх, в комнату, где Аласта выбирала платье для первого ужина с женихом леди Бидгар. Эилис открыл дверь собственным ключом. Заперся изнутри. Ула, молчавшая всю дорогу, осмотрелась в маленькой квадратной комнатке, уютной и ухоженной. Мать Дагдара умерла более пятнадцати лет назад, а слуги по-прежнему делали тут уборку, стелили чистое бельё и ставили свежие цветы в вазу на столик возле постели.

Поёжившись, Ула почувствовала себя неудобно, словно подсмотрела за чужой жизнью. Повела плечами, сбрасывая скованность. А Эилис уже прошёл к шкафу, где рядком висели наряды леди Эймы, раздвинул одежду, шаря рукой внутри, — раздался негромкий щелчок.

— Проходите, госпожа. — Он удерживал платья, открывая для Улы узкий проход.

— В шкаф? — изумилась она.

— Не бойтесь. — Светлые глаза Кодвига лучились спокойствием. — Пройдите по коридору и толкните дверь. Слава Древесному богу, с прежних времён в замке осталось немало секретов. Буду ждать вас. Часа два или три. Поторопитесь.

Уговаривать Улу не пришлось. Она скользнула между платьями и оказалась среди каменных стен, таких узких, что плечи почти касались холодного камня. Тусклый красноватый свет впереди звал её к себе. Единственная лампа на стене позволила Уле отыскать низкую дверку. Замерев на мгновенье, Урсула подняла руку, чтобы постучать, но дверь распахнулась. Дагдар стоял на пороге комнаты или скорее каморки, такая она была маленькая.

Ничего не видя, кроме мужа, Ула кинулась к нему, ощутила тёплые сильные руки, укрылась в объятиях. Несколько минут они стояли, прижавшись друг к другу. Подступившая нежность мешала Уле дышать, сердце выскакивало из груди. Вместе. Они снова рядом. Живой, горячий, желанный. Она слышала, как часто бьётся сердце Дагдара.

— Не выдержал, — прошептал Дар. — Не смог без тебя в последнюю ночь.

Не размыкая объятий, он толкнул ногой дверь, попятился вместе с женой, опустился на узкую лежанку, застеленную шкурами. Только теперь, сидя у мужа на коленях, Ула немного огляделась. В комнате, кроме кровати, стоял столик. Чаша с фруктами, кувшин воды, подсвечник с тремя свечами — всё богатство лорда Скоггарда.

— Живой. — Она жадно обхватила лицо Дагдара ладонями, целовала скулы, иссечённую бровь, прижалась к губам, чувствуя, как он жарко отвечает на поцелуи.

Комната поплыла, потерялась, заполнившись напряжением и силой. В теле загорелось, заискрило, словно огонь побежал под кожей. Аромат леса сгустился, дурманя голову. Дрожа, точно в лихорадке, Ула попыталась перевернуться лицом к мужу.

— Платье, опять, — застонала она, путаясь в ткани. — Да, да! — Руки Дагдара помогли поднять подол, одновременно лаская так откровенно, что Улу прошибла молния. Она со стоном выгнулась, прильнув к мужу.

Лежанка жалобно заскрипела, а опрокинутый навзничь Дар упёрся головой в тёмную деревяшку, прикрывающую каменную стену. Голод, оставленный первой ночью, пробудился в Урсуле. Горячие, желанные губы странным образом дарили свежесть и утоляли часть жажды.

— Ты чистый огонь, Ула, — сбиваясь, прорычал Дагдар. — Моя Ула.

Он уже освободил её, спустив верх платья к поясу. Ткань мялась, скручиваясь в беспорядочный комок, но Уле было плевать на всё. Для неё существовал только Дагдар, только его глаза, руки, тело, до которого она пыталась добраться. Рубаха полетела в сторону.

— Люблю, — шептала Урсула, лаская губами потемневшую терпкую кожу, узловатые переплетения руки, изменённой другой ипостасью.

— Жизнь моя, — эхом отозвался Дагдар.

Жар и жажда. Может быть, в последний раз. Завтра они либо победят, либо погубят себя окончательно. Дагдара ждёт смерть, а Улу — отсроченное мучительное умирание без любимого, в лапах жестокого чудовища. Эта мысль заставляла Улу жадно брать от жизни всё, впитывать каждое прикосновение, оттенок чувств, потоки нежности и безграничной страсти. Между ними невыносимо искрился воздух. Их дрожащие, торопливые пальцы встретились на тиснёном кожаном ремне лорда. Дар и Ула замерли на миг, слились взглядами. Дар, смеясь, притянул жену к себе, прижал к груди, захватывая поцелуем губы. Она позволяла его языку свободно скользить у себя во рту, полностью отдаваясь мужу и забирая его себе.

Ула и не знала, что может так изгибаться на узкой лежанке. Когда она приподнималась, ей казалось, что потолок совсем близко и она вот-вот ударится макушкой о каменные своды. Потом она забывала обо всём, падая вниз, где сильные руки ловили, берегли и ласкали. Ула кусала губы, сдерживая стоны и чувства, переполнявшие её, опасаясь выдать Дагдара и его убежище. Она почти плакала. Пот или слёзы заливали глаза. В сердце, ставшем огромным солнцем, было столько всего: отчаянье сплеталось с любовью, желание — с нежностью, а страх перед будущим — с надеждой.

— Последняя пуговка. — Пальцы Дагдара, стоявшего позади, погладили шею Улы, губы нежно коснулись маленькой впадинки на границе линии волос.

Она фыркнула, не сдержалась, опустила руки, густые локоны упали на плечи.

— Щекотно.

Полураздетый, он помог ей привести себя в порядок. Теперь они сидели рядом на лежанке — опустошённые и расслабленные внезапным порывом, который смёл их, перевернул мысли и чувства. Пытаясь сообразить, сколько осталось времени на свидание, Ула вспомнила о деле.

— Карвелл прислал записку.

— «Посмотрел сток у реки. Выход узкий. Можно проползти. Вокруг перекопано. Люди. Не менее десятка. Затор на реке. Осторожность», — вслух прочёл Дагдар, нахмурился. — Ула, я не хочу, чтобы ты шла со мной.

Помолчав, Ула положила ладонь на руку мужа, убеждая, согревая своей любовью.

— Я должна. Тайна жизни у меня. После ритуала я отдам тебе украшение. Эрргл и тайна жизни. Вместе. Твоя сила.

— Ты же говорила, что подвеска не снимается.

— Может, нужен ритуал? — Она покачала головой. — Я уверена, что ритуал поможет. И не думай меня остановить.

— Да я уж понял, что остановить Урсулу Бидгар невозможно. — Дагдар улыбнулся краешками губ, потёр шею, где розовел свежий укус.

Покрасневшая Ула сжала кулаки, с досадой ударила его в плечо.

— Ой-ой! — Он смеялся, низкий рокот прокатился по каморке. — Я начинаю бояться свою горячую жёнушку. — Смех оборвался, лицо стало строгим. — Обещай, что не станешь лезть вперёд, что будешь слушать приказы. Меньше всего я хотел, чтобы ты участвовала в походе к ритуальному камню. Столько времени пытался скрыть, что верю в легенду. Только бы тебя не коснулась опасность.

— Обещаю. И я смогу постоять за себя. Смогу помочь. Карвелл многому научил меня.

— Даже не думай, — прошипел Дар. — Кинжалы возьми, но рисковать не смей.

— У нас всё получится, родной мой. Всё получится.

Понимая, что время уходит, Урсула в последний раз поцеловала мужа. Каким она увидит его завтра, под влиянием полнолуния? Бессмысленным существом с пустыми глазами или прежним — понятным и понимающим? Никто не мог ответить на эти вопросы. Оставалось только ждать.