Ведьзмарский лес

47

В комнату Урсула вернулась глубокой ночью: они засиделись в библиотеке вместе с Рэдвигом, который угостил леди Скоггард взваром с пирожками и веселил разными историями. С ним было легко и спокойно. Она радовалась, что в замке рядом с Дагдаром есть и хорошие люди. О ведьмаках и тайнах леса смотритель больше не вспоминал. Вернувшись в комнату, Ула осознала, как сильно устала от переживаний и бесконечных раздумий. Она спрятала сшитые листы с записями под матрас, чтобы прочитать, когда голова будет достаточно ясной, и легла спать.

Открыв глаза утром, Ула с тоской подумала, что ей придётся спуститься к общему столу. Фин заподозрит неладное, если она станет постоянно избегать его и прятаться. Над замком и землями снова заволокло небо. Дождь накрапывал мелкой моросью. Ула не припоминала столь дождливой весны. Праздник начала лета всегда встречали при солнечной и сухой погоде. Яркие краски зелёного и золотого, тёплый свет солнца и радость от возрождения природы — это всегда нравилось Урсуле. В такие дни она чувствовала себя по-настоящему свободной. В этом году праздник впервые пройдёт среди каменных стен мрачного замка Скоггарда.

Она отбросила ненужные мысли. Да, ей необходимо найти силы, чтобы стерпеть ласковый яд советника, словно высасывающий саму жизнь, и давление Фина. Ула смотрела на кусочек серого неба за окном, на сырой сад в непросыхающих лужах и думала о затеянной игре. Жаль, что за столом не будет Дагдара. Ей казалось, что с ним рядом ей было бы проще противостоять мерзким паукам. Личварды представлялись ей всегда в самом отвратительном виде. Спокойный и строгий Скоггард, с ясным взглядом, уравновешивал жаркого и цепляющего за болезненные струны души Фина. И никакого выхода нет. Они в тюрьме, где каждый день — борьба за свободу и собственное достоинство. Дагдар стыдится своей слабости, но сколько же силы нужно, чтобы выдерживать Личвардов долгие годы. Ула точно знала, что муж рассказал ей не всё, не доверился до конца. Грустно, но понятно. Они друг другу чужие люди.

Подавив невольный вздох, Урсула спустилась в малую залу, где накрывали стол. Фин поймал её у самого входа, безо всяких церемоний схватил за руки, сжав пальцы слишком сильно. Ула терпела и не отводила взгляда. Чувствительный точно зверь, Финиам легко улавливал малейшее напряжение и попытку солгать.

— Прекрасная моя леди Урсула. — Он надавил на слово «моя», прижимая Урсулу к себе. — Вам пришлось неожиданно покинуть меня накануне. Чудовище не навредило маленькой птичке?

— Пустяки. — Ей стоило огромного труда натянуть на лицо улыбку. — Шипел, чтобы я не приближалась к вам при слугах. В остальном всё замечательно. Скоро мы начнём выезжать вместе, и я позабочусь, чтобы Скоггард стал менее внимательным. Сейчас, мне кажется, он постоянно ожидает предательства и подвоха. Коршуном высматривает врагов.

— И не напрасно, — прошептал Фин, наклоняясь к Урсуле. — Что-нибудь обязательно произойдёт.

— Осторожнее, Фин.

Она отклонилась назад, когда его горячее дыхание прошлось по обнажённой части шеи, Улу затошнило. Страх холодом скользнул по ногам.

— Ула. — Личвард зарычал, но отстранился, отпуская руки. — Вы играете со мной. — Пальцы поглаживали короткую бородку, прищур глаз стал ироничным. — Но я прощаю вам эту шалость. Так интереснее. Я не люблю пресное и скучное.

Ей было невероятно противно, но наклоном головы и взглядом она выказала одобрение сыну советника.

— О, вы так бесхитростны, моя дорогая.

Фин засмеялся, всё же дотянувшись до беззащитной шеи, жадно коснулся губами. Ула молилась Великому Пастырю, надеясь, что вздрогнула не слишком заметно и ей хватит сил не ударить Личварда. Она ощущала в сапожке кинжал, который теперь всегда носила с собой. Второй из пары лежал под матрасом. Как же хотелось наклониться, выхватить оружие и покончить с мерзавцем.

«Скотина, гад! Терпи, Ула, терпи! Иначе они победят», — уговаривала она себя.

Фин, ненасытно и чуть прикусывая кожу на её шее, искал место, прикосновение к которому принесло бы особые ощущения.

— И это мне по душе, — задыхаясь, прошептал Фин. — Будет приятно научить вас всему. Лишить невинности во всех смыслах… — Помрачнев, он вначале отпустил её, но тут же положил ладонь на девичье горло, чуть сжал. — Не прощу ему первенства…

Вцепившись в ткань платья, Урсула не позволила себе поднять рук. Широкая и грубая ладонь Фина будто оставила ожог на горле Улы. Затем он немного отвёл руку, пальцами коснулся тонкой серебристой нити цепочки и потянул её.

— Красивая вещица, — усмехнулся Фин, натягивая нить всё сильнее. Резной лист подвески раскачивался из стороны в сторону, сиял бледным светом.

Цепочка впилась в шею Урсулы сзади, а Личвард, похоже, и не собирался останавливаться, точно желая порвать нить. От усердия он на мгновение зажмурился, на лице появился неприятный оскал.

— Крепкая, — выдохнула Ула. — Много раз пыталась снять или сорвать. Кинжалы или ножи не берут.

Он открыл глаза. Удивлённые брови поползли вверх.

— Ах вот как!

У него было лицо человека, внезапно нашедшего ответ на долгое время мучивший его вопрос. Цепочку он отпустил. Глубоко втянул воздух, выравнивая дыхание.

— Вы не представляете, прекрасная моя, как я желаю провести время с вами наедине. Я очень рассчитываю, что скоро это случится.

— Неприятности для моего мужа? — Улыбаясь, Урсула с наивным видом смотрела на врага. — За ним постоянно ходит охрана. Получится ли…

— Охрана — тупые бараны. — Презрение исказило лицо Фина.

— Тогда как же⁈ — Она нетерпеливо надула губки, словно капризная девочка.

— Тс-с. — Фин взял её за подбородок, большим пальцем провёл по губам. — Тайна, и пусть эту тайну хранит лес.

Сердце тревожно ударило о рёбра. Фин много раз пугал и говорил о смерти лорда, но не настолько определённо.

— Дагдар не ездит в лес. Я слышала, как ваш отец отговаривал мужа от такой поездки. — Ула поспешила добавить слова, снимающие все подозрения.

Личвард не должен понять, что она знает несколько больше, чем положено молоденькой жене хозяина, только что появившейся в замке. Лицо Фина, довольное и расплывшееся в широкой улыбке, оказалось совсем близко от её бледного лица. Ула держалась, прислонилась к стене: только бы не показать переживаний за Дагдара.

Вдруг она представила, как мужа привозят в замок. Холодное неподвижное тело несут через внутренний двор, и раскинутые руки безвольны, и пальцы никогда не коснутся флейты… Узкие кисти, обтянутые плотным рукавом… Взъерошенные на затылке русые волосы треплет ветер, и дождь заливает бескровное лицо. Даже мёртвый он смотрит строго, глубоко проникая взглядом в самое сердце.

Ула пошатнулась, но стена позади помогла удержаться на ногах.

— Скоггард никогда не попадёт в лес. До самой смерти, — язвительно прошептал Фин, поглаживая Улу по щеке кончиками пальцев.

А Урсула не понимала, почему раньше его глаза казались ей тёплого карего оттенка, когда они чёрные, точно омут, куда затягивает и её, и замок, и лес, и пространство вокруг Личварда. Он закрыл собой весь мир, не позволяя двигаться и дышать. Мёртвое лицо мужа не отпускало сознание.

Позади Фина загрохотало, заставив его отпустить леди Скоггард, резко развернуться всем корпусом. В нескольких шагах мальчишка-слуга ползал по полу и собирал столовое серебро. Сосредоточенно сопел, складывая ложечки и ножи на поднос.

— Деревенщина! — Ярость Фина выплеснулась в крике. — Чтоб не видел тебя сегодня!

Схватил хрупкого паренька, приподнимая, ударил по лицу. Ула, как хозяйка, остановила Личварда, холодно и резко:

— Нет!

Неожиданно Фин послушал её, отпустил покорную жертву. Освободившись, слуга заторопился. Он суетился, не поднимая головы, неуклюже ронял ложки обратно на пол. Фыркнув, Личвард ушёл в малую залу, на ходу бросив властное:

— Я жду вас за столом, Ула.

О приличиях Фин и не вспоминал. Отлепившись от стены, Урсула с сочувствием посмотрела на молоденького помощника. Раньше она не встречала его в замке. Новенький, наверное, и недавно приступил к работе, поэтому и уронил поднос. И тут взгляд её упал на пол возле стены, где возился слуга. Ровным рядком стояли кувшин, тонкие чашечки, какие себе могли позволить лишь богачи. Аласта любила пить из таких утренний взвар. Маленькие плоские миски аккуратно сложены стопкой. И как Фин не понял!

Парнишка задрал голову и посмотрел на Улу, моргнул хрустально-ясными глазами, потёр ладонью узкую скулу, красную от удара. Она открыла и тут же закрыла рот. Что она может сказать?

— Спасибо, — шепнула Ула и быстрым шагом метнулась в светлый проём арки.

В конце коридора появился советник Личвард. Слуга, судя по звукам, составлял на поднос кувшин и посуду.

— Доброе утро, леди Урсула. — Нежный голос Раяна сочился ядом.

Сидя за столом между отцом и сыном, она попыталась поесть, не ощущая вкуса фруктов.

«Убьют Дагдара. Сегодня они убьют его. Почему я смолчала и не предупредила мальчика? Он помог мне избавиться от внимания Фина, а мог навлечь на себя гнев зверя. Новый слуга из них? Из тех, кого коснулись древние? Или я схожу с ума?»

Покусывая губы, она опустила голову.

— Урсула. — Имя в устах Фина прозвучало жёстко. — Посмотрите на меня.

Не понимая отчего, она послушалась.

— Никогда не останавливайте меня. — Тёмный взгляд тяжело упал на Урсулу, будто придавливая саму душу. — Не приказывайте и не мешайте делать то, что я считаю нужным. Запомните это правило. Вы поняли?

— Да.

Внутри выжигало гневом, только осторожность подсказывала, что нужно соглашаться.

— Не пугай нашу милую хозяйку, сын. — Ласковая речь советника затягивала в бездну, в сплетённый кокон, уготованный жертве. — Терпение и тщательность. Ты так и не научился ждать.

— Всё решено. — Фин с громким стуком отставил кружку. — Я не стану ждать десять или двадцать лет.

— Пф, какая мелочь, двадцать лет. Нет, не так долго для тебя, — мягко ответил Раян.

Ула переводила взгляд с отца на сына, с сына на отца. Они общались между собой, точно её не было рядом или она представляла собой предмет мебели — бессловесный и бесчувственный. Личварды уверились в победе над Скоггардом, а это означало одно: Дагдара нет в живых.