Ведьзмарский лес

53

Поездки с мужем Урсула ждала, словно маленькая девочка, мечтающая о празднике лета. Лорд дал слово, что возьмёт её с собой при любых обстоятельствах. Она надеялась на скорое выздоровление Дагдара. Там, в поселениях, они и поговорят — когда перед глазами будут серая пыль и камни, люди, страдающие от потери нажитого добра и родного дома, лорд земель не сможет отказать в помощи. Пусть придётся совершить нечто странное и необычное.

Следующие дни прошли перед Улой однообразной вереницей. Утро начиналось с завтрака с Личвардами, когда она старательно играла придуманную роль жены, ненавидящей мужа. Фин смотрел жадно, поглощал её взглядом собственника, норовил коснуться, оставить метку хозяина. «Ты моя», — говорил весь облик сына советника. Ула ускользала, ссылаясь на осторожность, на внимание слуг и другие подходящие причины.

Игра давалась ей нелегко. Она содрогалась от гадливости, когда Фин наклонялся излишне близко, пытался провести губами по обнажённой коже, несоразмерно сильно сжимал плечи, мог положить руки куда заблагорассудится. Финиам не выпускал её, оказываясь рядом, не давал дышать свободно, заполняя всё пространство. С каждым днём он чувствовал себя всё увереннее, а Ула была пленницей. Совсем откровенного и наглого давления помогали избегать незаметные и тихие слуги. С благодарностью она бросала короткие взгляды на юного слугу в столовой или садовников, на дворовых и служанок с хрустальными ясными глазами. Казалось, их становится больше, появляются новые лица. Эилис признался, что некоторых из сородичей удалось устроить на работу в замок.

А Финиам никогда не обращал внимания на прислугу. Для него никто из них не существовал, не стоил и мимолётного взгляда. Муж леди Скоггард оставался жив, несмотря на надежды сына советника. Фин недовольно кривился, когда Ула упоминала о браке.

— Помните, моя дорогая, — с тёмным навязчивым взглядом и обманчивой улыбкой проговорил Фин, в который раз наседая на Улу после совместного завтрака. — Вы принадлежите мне — и никому больше. Не думайте сбежать или предать. Личварды не прощают и не проигрывают. Никогда, — и он больно сжал пальцами упрямый подбородок леди Скоггард, заставив её смотреть ему в глаза.

Потом, как это случалось часто, он потянул за тонкую цепочку, как будто не веря, что подвеска не снимается. Фин поигрывал светлой нитью, пытался сорвать украшение. В такие мгновения лицо его становилось растерянным и злым.

Урсула приучила себя не отворачиваться. В комнате, стоя перед зеркалом, она долгое время репетировала улыбку для Личварда-младшего. Он приглашал её на арену, но Ула сослалась на порезанную руку, чтобы отказаться, думая, как удачно это сложилось.

И все дни Улу не оставляли мысли о Дагдаре. Муж скрывался. Она не видела его даже издали. Вероятно, Эилис хорошо спрятал хозяина на время лечения. На третий день советник доверительно наклонился к Урсуле за завтраком и ласковым голосом поинтересовался, не знает ли она, где лорд Скоггард.

— Видите ли, милорд пропустил разбор почты. Без него не решить некоторые дела.

— Лорд не отчитывается передо мной. — Ула постаралась показать, как ей неприятен разговор о Дагдаре.

— Ох, — с печалью выдохнул советник. — Как бы беды не было. Если милорд не появится скорее, то кто-нибудь пострадает. Правда, сынок?

Фин с кривой ухмылкой кивнул головой.

— Запросто. Безумие лорда опасно для всех в замке. Особенно для вас, Ула.

— Может быть, Эилис запер его, как случалось прежде, — размеренно рассуждал Раян.

— И, как всегда, скрыл от нас, — резко громыхнул Фин. — Хитрый лекарь постоянно покрывает выходки Скоггарда.

Ула вытянулась. Напряжённые пальцы сжали нож. Она собиралась порезать яблоко, но замерла, когда Личварды стали обсуждать лорда. Удовольствие Фина от лжи, такое явное, подняло волну ярости в Урсуле.

«Сдержись, сдержись. Они намеренно мучают тебя ложью», — говорила она себе, но тревога за мужа усилилась.

Улу неприятно кололо осознание, что Дагдару сообщают обо всём. Скоггард знает, как ведёт себя Фин, как она улыбается ему и подчиняется. И сердце словно раскалывалось на части. Она начинала ненавидеть себя за прикосновения, которыми терзал её Личвард, за мнимое предательство. Иногда Ула презирала Дагдара за то, что он терпит, позволяет чужому мужчине вести себя так омерзительно. Лорд приставил к ней слуг, чтобы мешать Фину быть ближе, но для Улы этого оказалось мало.

Ула вышла на открытую галерею, чтобы подышать воздухом. Проливной дождь не прекращался несколько дней. Вода не уходила с серых плит внутреннего двора. В голове Урсулы зрел замысел. Однажды Карвелл проник на остров. Она помнила, как ловкий и сильный начальник стражи соскользнул вниз по склону, и решила осмотреть тайный уголок сада.

Ула отвела взгляд от серого, размытого двора и заметила медленно бредущую по галерее Аласту. Госпожу Пэрриг она не видела с того дня, когда заходила к ней в комнату вместе с лекарем. Идеально правильные черты красавицы Аласты заострились, синяк на лице был тщательно замазан. Бледной тенью, не поднимая глаз, она хотела проскользнуть мимо Улы.

— Как вы себя чувствуете? — Сердце Улы дрогнуло от жалости.

— Благодарю. — Тонкие пальчики госпожи Пэрриг с силой сжали ткань платья при поклоне. — Всё хорошо.

Она подняла взгляд. Аласта походила на затравленного зверька. Ула поразилась, как быстро изменилась родственница советника. При первом знакомстве она блистала и вызывала зависть, но теперь поблёкла, будто истёрлась от слёз и бессонницы.

«Вы виноваты. Вы!» — Слова Аласты снова прозвучали в сознании.

Не имея сейчас шанса заполучить себе Улу, сын советника вымещал ярость на любовнице. В груди заныло, сжало до невозможности вдохнуть. Ула вдруг осознала, что день ото дня минует её, какая участь уготована вдове лорда Скоггарда.

— Простите меня. — Тихий шелест голоса Аласты вывел Улу из задумчивости. — Простите. — Ноги госпожи Пэрриг подогнулись, словно она собиралась тут же рухнуть на колени.

Ула не позволила, подхватила под локти, прошипев:

— Не смейте! Лучше расскажите, что они задумали.

Она испуганно замолчала, переживая, что выдала себя.

— Я кукла! — Аласта прижалась к колонне, дрожала, плотнее заворачиваясь в толстую шаль. — Кукле не говорят о планах. Лорд обречён. Мы все заложники.

Среди каменных стен шёпот звучал зловеще.

Дождь стеной лил в колодец двора.

— Но Раян ваш дядя! Как он допускает…

Лицо Аласты исказилось оскалом, не то от улыбки, не то от боли.

— Он не смущаясь подложил меня в постель к Скоггарду. Да, я была, как принято говорить, «женщина с прошлым». В тот момент мой обаятельный кузен не единожды использовал меня, не гнушался делить с другими. Иногда одновременно. Только молодого лорда не переносил, но зная, что это нужно для дела, отыгрывался на мне. Дагдар показал мне другую любовь. А я… — Она закрылась рукой, повела плечом, точно отбросила назойливые воспоминания. — Неважно. Простите.

У леди Скоггард загорелись щёки.

— Он любит вас? Мой муж.

— Сейчас вряд ли. — Аласта выпрямилась. — Правильный и честный лорд Скоггард не прикоснётся к порченому, как не выносит грязной воды. Его корёжит при моём приближении. На мне печать Фина. Навсегда. Я его игрушка.

— Вы предали Дагдара. Неудивительно.

— Вы не поняли. Он физически не выносит меня. Даже, когда он не знал, что верный советник подложил ему свою шпионку, через которую надеялся управлять неопытным воспитанником, не знал про Фина и других. Я видела, как в нём боролись юношеское влечение к женщине и нечто иное, будто Дагдар понимал про нас всех намного больше. — В пустых глазах Аласты появился нездоровый огонь. — Мне удалось разжечь в нём страсть. Ненадолго. — Она устало откинулась к отсыревшей стене. — Но тот, второй, знал про меня всё. Он не терпел нашей близости. После Дагдару неизменно становилось хуже…

— Кто второй? — Ула подступила к Аласте, требуя ответа, задержав дыхание от предчувствия возможности узнать тайну мужа.

Рассеянный взгляд госпожи Пэрриг внезапно стал осмысленным и беспокойным.

— Не слушайте меня, леди Урсула. Я плохо себя чувствую. Кажется, жар. — Она приложила руку ко лбу. — Опасайтесь Фина. У него с детства отвратительный нрав и такие же забавы. Отцу удалось выудить из мутной душонки Финиама самую непривлекательную грязь и взрастить её до невероятных размеров. Не попадитесь дядюшке на финальный ужин: говорят, в молодости он был просто жадным карьеристом, но с некоторых пор превратился в чудовище.

— Знаю.

Поражённая Урсула отступила. Госпожа Пэрриг больше ничего не расскажет о лорде.

— Берегите себя, леди Урсула.

Склонившись, Аласта попрощалась и всё так же медленно ушла.

Ула несколько минут смотрела на дождь, а затем без раздумий направилась в комнату, чтобы переодеться.