Я одержим тобой

Глава 313 Можно отдать бизнес дочери

— Нет, не вернется. Сказал, у него там какая-то пресс-конференция, но я-то в этом вообще не смыслю, только знаю, что занят он сильно. Да вот только не поймешь его, действительно времени нет, или скорее желания. В общем, не приедет, — ответила женщина, параллельно помогая Марии переобуться.

Внутри дом оказался в простым, без вычурной отделки и декора. Прислуги не было, женщина одна тут прибиралась, благо, дом был не очень большой. Эта женщина была не кем иным, как женой Фадея Никоновича — Галина Петровна. Из-за особого статуса мужа, да и потому что среди общественности и без того шумихи вокруг них было достаточно, а за ними сверху следили очень строго, она жила по принципу «тише воды ниже травы», переживая, что может доставить мужу проблем.

Словно услышав шум у двери, сидевший на диване мужчина отложил газету, бросив на них взгляд. Тут к нему подошла жена:

— Смотри, кто пришел. А дети-то какие зайчики. Вы пока поболтайте, а у меня еще пара блюд не готовы, пойду-ка я ими займусь.

Фадей Никонович кивнул:

— Да, иди.

Возможно, из-за того, что слышала о нем от Елизаветы Родионовны и поэтому пошла на поводу у любопытства, но стоило только мужчине отложить газету, Светлана обратила к нему взгляд. Поскольку в доме было тепло благодаря отоплению, на нем был только легкий свитер и брюки. Хотя на висках виднелись седые волосы, внешне он казался примерно одного возраста с Ильей Никитичем. Вот только впечатление о нем складывалось совершенно иное: вероятно, из-за своего военного прошлого, на лице у него как будто полностью отсутствовало какое-либо проявление эмоций. Он выглядел сурово, в то время как Илья Никитич казался более добродушным.

Светлана про себя подумала, что между Ильей Никитичем и Елизаветой Родионовной точно что-то есть, иначе как бы он смог остепениться вместе с женщиной, которую даже не любит?

В этот момент Фадей поднял глаза на Светлану. Она сегодня специально не наряжалась, а на лице не было макияжа, но ее от природы чистой и красивой внешности было достаточно, чтобы оставить о себе приятное впечатление. Длинные черные волосы были собраны в хвост, открывая взору четкие черты лица, ясные глаза, высокий прямой нос и алые губы. Не сказать, чтобы в ее внешности было что-то выдающееся, но отдельные детали отлично гармонировали, поэтому при первом взгляде на нее нельзя было не поразиться простой, но бесспорной красоте.

Глаза Фадея на мгновение блеснули, словно перед ним стояла не девушка, а божество. И только голос Дмитрия привел его в себя, после чего мужчина подозвал к себе детей:

— Подойдите-ка поближе.

Павел тут же смело приблизился, не ощущая ни капли стеснения, похоже совершенно не боясь жесткого образа Фадея. Военный, даже когда давал слабину и становился мягче в общении с другими, все равно с ним было сложнее сблизиться, чем с обычными людьми. Поэтому Маша, которая в отличие от брата была робкой, не решалась сделать шаг к нему навстречу. Дмитрий мягко потрепал ее по волосам:

— Иди.

Его низкий спокойный голос, похоже, вселил в малышку чувство защищенности, поэтому она набралась храбрости и подошла.

Фадей Никонович разглядывал детей, то слева, справа, в итоге довольно кивнув:

— Хорошо, хорошо, отлично, — непрерывно повторял он, похоже, пребывая в отличном расположении духа.

— Холодно на улице? — спросил он, и в этот раз голос его звучал значительно теплее.

— Нормально. Мы в машине ехали, там не так уж холодно, — ответил Павел.

Мужчина вдруг громко рассмеялся. Обычно, дети его боятся, потому что он редко когда улыбается и кажется окружающим чересчур резким. Положив свою широкую ладонь на плечо мальчика, он слегка погладил его, одобрительно кивнув:

— У мальчишки отличная мускулатура, — затем он перевел взгляд на Паши, спросив. — Как насчет того, чтобы пойти в солдаты?

И в этот момент, очень кстати, к ним вышла Галина Петровна с горячим кофе, от которого веял приятный ароматный пар. Женщина бросила на мужа быстрый взгляд:

— Да что ж такое, прекрати уже каждого встречного и поперечного в армию за собой тянуть. Кто сына войсками своими напугал, что он от нас сбежал? — поставив чашки на стол, она обратилась к гостям. — Ну же, садитесь, будьте как дома. К чему эти формальности.

Это, в основном, было сказано Светлане, на что девушка ответила вежливой улыбкой. Дмитрий взял ее за руку и посадил следом за собой:

— Она младше меня, — таким образом он хотел сказать, что, если вдруг она сделает что-то не так, пусть простят ей ошибки по молодости и неопытности.

Галина Петровна замерла, только потом поняв, что он имел в виду, улыбнувшись:

— Да, она выглядит совсем юной, — словно только что выпустилась из университета.

— Ты не переживай, Фадей просто человек такой. Диму он тоже в свое время на пару дней забрал с собой в казармы, но поскольку он — единственный наследник в семье. Пришлось от идеи с армией отказаться, ибо в будущем к нему должен был перейти бизнес. Только поэтому он остался тут, — женщина мягко взяла Светлану за руку, пытаясь сказать ей, чтобы не принимала близко к сердцу слова и действия ее мужа.

Фадей фыркнул:

— А что плохого в том, чтобы в солдаты пойти? Да вы бы знали, как себя показал тогда Дима! Если бы остался там, у него бы достижения уже побольше моих были! Ах, как жалко-то.

Из-за того, что Дмитрий был единственный наследником Гусевых, как бы Фадей не настаивал на своем, это все-таки был ребенок его младшей сестры, к тому же называли его Гусевым, а не Ласман. Но он до самого конца считал это огромной растратой.

Теперь же, когда у Дмитрия появились собственные дети, мужчину вновь посетила та же мысль. Но Галина Петровна, которая, как жена, знала его, как свои пять пальцев, тут же остановила мужчину:

— Паша у Дмитрия тоже единственный сын. Если отправить его в армию, кто потом бизнесом заниматься будет? — она по-прежнему придерживалась довольно традиционных взглядов, считая, что компанию взять на себя должен мальчик, а Маша, как девочка, должна жить ни печали, ни забот.

Дмитрий обнял девочку, удобно устроившуюся у него на коленях:

— Ну, сын от дочери не отличается, — лично он не считал обязательным отдавать бизнес в руки исключительно мальчика. Кроме того, он всегда любил и баловал дочь больше, чем сына. Если она будет заинтересована в семейном бизнесе, и сын захочет пойти в армию и стать военным, Дмитрий может отдать всю компанию одной Маше.

— Ну что, хочешь пойти со мной в армию? Поносить ружье? — еще раз спросил Фадей.

— Настоящее ружье? — переспросил Павел.

Мужчина уверенно ударил себя в грудь:

— Естественно.

— Тогда хочу. Это так круто, носить оружие и бороться с плохими парнями, — отозвался мальчик, при этом встав в позу, словно у него в руках действительно было ружье.

Его игра в солдата выглядела настолько правдоподобно, что Фадей Никонович, наблюдая за мальчиком, заметно повеселел и снова громко рассмеялся. Подняв голову, он взглянул на Дмитрия. — Вы же молодые, еще родите. А этого — отдайте мне.

Галина Петровна мгновенно приструнила мужа:

— И какой толк тебе от этого? Он же еще совсем ребенок.

— Тогда подожду, пока вырастет, — похоже, он действительно загорелся тем, чтобы мальчик пошел по его стопам. Ему оказалось достаточно всего одного взгляда, чтобы Павел пришелся по душе.

— Так, ладно, пойдемте кушать. Все уже давно готово, — в этот момент Галина Петровна встала и отправилась на кухню, чтобы расставить блюда.

Светлана встала за ней следом:

— Я помогу.

Дмитрий кивнул.

— А мы пойдем за стол, — произнес Фадей Никонович, ведя за собой Паши.

Прямоугольного стола, окруженного шестью стульями, оказалось вполне достаточно. Фадей Никонович сел во главе, посадив рядом с собой мальчика.

В это время на кухне Галина Петровна сказала Светлане:

— Я и сама справлюсь. Ты иди садись, тут буквально пара минут работы.

Света открыла кран, чтобы помыть руки:

— Мне все равно заняться нечем. Вместе быстрее будет.

После ее слов Галине Петровне было уже как-то неудобно отказываться, поэтому она согласилась на помощь. Женщина наготовила так много, что когда еда была расставлена, она еле поместилась на столе.

Фадей Никонович, который пребывал в отличном расположении духа, попросил жену принести вино, желая выпить с Дмитрием:

— Возьми ту бутылку игристого, со светлой этикеткой.

Галина Петровна искоса посмотрела на него, но не потому, что он собирался выпить, а чтобы подтрунить над ним:

— Думаешь, удивишь своим вином Диму, который уже все в этом мире перепробовал?

Фадей Никонович вздохнул:

— Да это лучший алкоголь в моей коллекции! На дворе веет праздником, настроение у меня отличное, так что будем пить! К чему опять придираешься? Неси давай, — и, словно вспомнив что-то, он спросил Дмитрия. — А зовут детей как? А то я до сих пор не знаю.

Но прежде, чем Дмитрий успел что-либо сказать, вместо него ответила Маша:

— Меня зовут Мария Лукъянова, а моего старшего брата — Павел Лукъянов.

Возможно, потому что провели с ним некоторое время, девочка уже не выглядела напуганной этим старичком.

Лицо Фадея вдруг переменилось.

Что? Лукъянов?