Я одержим тобой

Глава 446 Бес попутал

Женщине было на вид лет пятьдесят, но, возможно, она была моложе, а на внешности сказались тяжелые тюремные условия. Ее волосы были коротко стрижены. Она была невысокая, худощавая, с блеклым взглядом. Казалось, она бы так и сидела не двигаясь, если бы не вошли Дмитрий с Итоном.

Итон шепотом ввел Дмитрия в курс дела:

— Я читал ее дело, когда ее посадили. Она убила собственного мужа. Дали пятнадцать лет.

Женщина настороженно оглядела мужчин и спросила:

— Вы кто такие? Чего вам надо?

Особенно насторожена она была к Итону, потому что утром он уже приходил один раз и проводил допрос сокамерника Анны. Скорее всего, выяснял причину ее смерти.

Итон не стал тратить времени на то, чтобы представиться, и сразу перешел к делу:

— Ты убила Анну Суворову.

— Что ты несешь? Чем докажешь? — Заключенная задрожала от волнения.

— Сегодня утром на допросе я показал тебе доказательства. Ты знаешь, кто я.

Женщина ответила молчанием. Итон продолжил:

— Доказать убийство, конечно, надо. Можешь и не спрашивать, я все равно тебе все скажу. В твоем деле об убийстве мужа есть твои отпечатки пальцев и ДНК. Такие же ДНК были обнаружены под ногтями Суворовой. Еще у тебя есть царапины на шее, которые были сделаны ее ногтями. Утром на допросе ты сказала, что у тебя чесалась шея и ты сама себе нанесла царапины. Хочешь сказать, у тебя была такая чесотка, что ты расчесала себе шею до крови? Ты солгала, чтобы скрыть вашу с Суворовой стычку. Но я знаю, что ты не сама задумала убить ее, — тебя надоумили, верно?

Заключенная еще несколько секунд смотрела на Итона, затем вдруг рухнула на колени. Итон шагнул назад.

— Что с тобой? Знай, что помощь следствию тебе зачтется. Так что лучше бы тебе сказать, зачем ты убила ее. Я и без твоих показаний все выясню. Опрошу всех, с кем ты здесь контактировала, и рано или поздно все узнаю.

Старый добрый метод кнута и пряника.

Заключенная поникла.

— Знаю я, что ты и так все узнаешь. Меня тогда бес попутал. Тюремщик меня заставил, Халезов фамилия его. Сказал, срок мне скостит. А у меня дочь в институт должна поступить. А кто ее поддержит, если отец мертвый? Она — единственное, что у меня есть. Как же я хочу выйти, увидеть ее, позаботиться о ней.

Женщина разрыдалась.

Дмитрий смотрел через глазок. Лиц было не видно.

Итон не ожидал получить признание так быстро. Смотреть на осужденную было жалко. Она вытерла глаза и сквозь слезы говорила:

— Когда я села, дочь пошла в десятый класс. Ее шестнадцать было тогда. Муж играл в карты на деньги — все проиграл, денег на институт дочери не осталось. Так он еще и в долги влез. Дочка, пока я здесь, сама себя обеспечивает. Иногда мне немного отдает: боится, что мне здесь плохо живется.

Чем больше она говорила, тем больше упивалась горем и чувством вины перед дочерью.

— Я так хотела увидеть дочь, что… Знаю, это плохо, так нельзя.

Итон в душе мог понять эту заключенную. Она не расставалась с мыслью о дочери.

— Молоденькая девушка, совсем одна, ни семьи, ни поддержки. В этом городе ей придется туго. Ей, чтобы выжить, придется приложить усилий гораздо больше, чем кому-либо другому. Но если ты захочешь сотрудничать, то в будущем, когда она закончит учебу, я подыщу ей работу — такую, чтобы она не нуждалась. Я слово держу. Даже расписку могу дать.

Слова Итона сразили сердце женщины. Она не хотела, чтобы дочь возвращалась в родину. Все в деревни знали о матери-убийце. А люди вокруг будут тыкать пальцем, приговаривать о том, какая у нее мать.

На руках у Итона были доказательства. Сознается она или нет — не важно. Итон не казался ей плохим человеком, да и другого выбора у нее не было.

— Не надо расписку, я тебе верю. Я лишь надеюсь, что ты ей поможешь, если у нее будут трудности, чтобы она не пошла по скользкой тропе.

Она и сама знала, сколько ее ждет трудностей в обществе. Один неверный шаг может разрушить ее судьбу. Конечно, она верила в свою дочь, но кто знает, что будет. Если что-то случится, у дочери ведь нет родных. Кто ей поможет?

Итон сказал прямо:

— Я и сам не местный. Благодарю за доверие и содействие. Если у твоей дочери будут проблемы или ей нужны будут деньги, я непременно ей помогу.

— Спасибо, спасибо. — Женщина согнулась в поклоне.

— Я хочу, чтобы ты никому не говорила о нашем разговоре. Будто бы ничего не было. Я могу рассчитывать на тебя?

Женщина кивнула. Итон повернулся и сказал Дмитрию.

— Выходит, это он.

Этот Халезов был человеком Михаила Раевского.

Не говоря ни слова, Дмитрий направился на выход. Итон наказал кому-то:

— Уведи ее. И так, чтобы никто не видел.

Когда он уже собирался уходить, заключенная встала у двери и сказала:

— Она учится в питерском государственном. Зовут Вика. Касьянова.

Осужденная подошла и вручила свернутые пять тысяч рублей, которые были в ее кармане. Их ей дала дочь. Но она ничего не тратила: берегла для дочери.

— Передай, пожалуйста, дочке.

Она не знала, сможет ли она еще с ней увидеться. Но прекрасно понимала, что те двое, что пришли к ней, люди отнюдь не простые и ничего хорошего такая встреча не предвещала. В глазах женщины читалась мольба.

— Только не говори ей, что я наделала.

— Хорошо. Я не скажу ей. Деньги передам.

— Спасибо.

Итон кивнул, затем сказал человеку, организовавшего его с ней встречу:

— Буду тебе должен.

— Ага. Побыстрее уходите. А то увидит кто.

Итон вышел. Дмитрий уже сидел в машине. Он сел в пассажирское место.

— Что будешь делать теперь? — спросил Итон.

По имеющимся у него на руках доказательствам, Михаил Анатольевич использовал Суворовых, чтобы расстроить планы Дмитрия и Светланы. Дело серьезное. У Михаила Анатольевича хоть и не такое влияние, как у Фадея, но он тоже большой человек.