Я одержим тобой

Глава 546 Ты уже не хочешь обнять меня?

Было ясно, что он либо испытывает ее, либо ждет от нее действий. Она и в правду очень хотела броситься в его объятия. Но ее нынешнее состояние здоровья не позволяло ей этого сделать.

Так и не дождавшись ее реакции, Дмитрий поник духом и тяжело сказал:

— Ты уже не хочешь обнять меня?

— Хочу.

Уныние исчезло с лица Дмитрия, и его взгляд обрел прежний блеск.

— Тогда почему не обнимешь?

— Я не могу, — сокрушенно вздохнула Светлана.

Дмитрий замолчал. Он приблизился к жене так, что его дыхание заколыхало ее волосы. Он прошептал:

— А ты смоги.

Светлана опустила рукой голову Дмитрия вниз и погладила себя по животу.

— Твой ребенок не разрешает.

Дмитрия будто окатило ведром с ледяной водой. Он рухнул на кровать. Светлана взглянула на опешившего Дмитрия и сказала:

— Есть хочу.

В животе ее урчало от того, что она ничего не ела с утра. Дмитрий поднял торс с кровати и положил на стол пирожное, которое купил Стас.

— Попробуй пирожное, то ли оно на вкус.

Светлана протянула руки, раскрыла коробку с пирожным и жадно вдохнула его сливочный аромат. Девушка заметила в себе странные перемены аппетита: то одно захочется съесть, то другое; не поесть — плохо, поесть поздно — тоже плохо: тут же одолевает голод. Раньше такие пирожные казались ей слишком сладкими и жирными, а сейчас — самое то. Дмитрий подумал, что Светлане лучше не есть всухомятку и налил ей молока.

— Не подавись. Как будто я у тебя это пирожное отбираю, — сказал он.

— Да я с утра не ела!

— А почему не ела?

— Не успела. Вчера меня Алексей забрал: Трифон хотел повидаться со мной. Так я еще на его свадьбе побывала.

Светлана совсем забыла, что Дмитрий и Трифон как кошка с собакой. Когда она вспомнила об этом, она захотела объясниться, но поняла, что объясняться ей не в чем: все было правдой. И чтобы загладить негодование Дмитрия от упоминания имени Трифона, Светлана протянула Дмитрию пирожное и сказала:

— Держи, попробуй, вкусное.

Дмитрия предложение не завлекло, и он молча уставился на Светлану. Тогда она заверила его, продолжая подносить пирожное к его сомкнутому рту:

— В следующий раз я с ним и словом не обмолвлюсь, за километр от него буду держаться. Не сердись.

Светлана насупилась. Она же уже и так из кожи вон лезет, чтобы задобрить его. Что ему еще надо? Но ведь не может же она не пойти на свадьбу! Тем более она тогда тоже думала развеяться там.

— Не чувствую искренности, — сдавленно, будто обидевшись, ответил Дмитрий.

Она же признала, что была не права. Она хорошо себя с ним ведет. В чем она не искренна? Что ей, на колени перед ним встать?! Из последних сил сдерживаясь, Светлана задала вопрос:

— А как сделать так, чтобы ты почувствовал искренность?

Дмитрий наклонился к Светлане и загадочно ответил:

— А ты покорми меня своими губами.

Светлана обомлела. Совесть — хорошая штука, вот бы ему такую иметь! Пирожное, которое до этого протягивала Дмитрию Светлана, улетело в конечном счете ей в рот. А он перебьется!

— Это что за домогательство? Ты бы лучше свою совесть не терял!

— Совесть? А что это? Не знаю такую. Я знаю только тебя и хочу только тебя.

И не давая ей и момента на то, чтобы что-нибудь возразить, Дмитрий своими губами стер с ее губ крем от пирожного. Светлана подалась назад. Она хотела оттолкнуть Дмитрия, но с пирожным в руке это было сделать трудно. Боясь рассердить жену, Дмитрий не стал упорствовать, оторвал свои губы от ее и проглотил весь «добытый» крем. Затем он разгладил ладонью волосы Светланы.

— Если хочешь чего-нибудь покушать, скажи, я куплю, — сказал Дмитрий, улыбаясь.

Но пирожного оказалось достаточно, чтобы утолить чувство голода Светланы.

— Редьки ты послал мне?

Дмитрий утвердительно промычал в ответ. Скрываться больше не было смысла: все и так ясно. Это он отправил посыльного куда-то к черту на куличики за свежей, не магазинной редькой.

— Вкусная?

Светлана доела пирожное, запила его молоком и ответила:

— Вкусная. Только я забыла взять ее с собой.

Дмитрий отказывался понимать, что такого вкусного в простой редьке. Но раз жена ее так любит, то хорошо, пусть ест.

Дмитрий лег на кровать и распростер руки, приглашая Светлану в свои объятия.

— Полежи со мной.

Светлана легла, положив голову на его плечо.

— Ты правда хочешь, чтобы наш ребенок взял мою фамилию? — спросила она.

— Хочу.

Светлана чуть поерзала, чтобы найти удобное положение на кровати.

Она поменяла фамилию Паши и Маши по двум причинам: во-первых, она не родная дочь Лукьянова Макара, и ни ей самой, ни ее детям не обязательно носить эту фамилию; во-вторых, по традиции дети должны носить отчую фамилию. Но она никогда не думала о том, чтобы самой сменить фамилию. Ее было ничего не известно о своих биологических родителей, и она обрывками слышала о них лишь из уст других. Да и никаких теплых воспоминаний о них у нее не было. Дай ей выбор сейчас, она бы так и считала себя дочерью Лукьяновых. Потому что она хотя бы их знала. Макар Лукъянов бы ее обидел — она бы его ненавидела; он бы ее любил — она бы любила в ответ. Но сейчас… Что ей думать сейчас?

— Я запуталась. Скажи, что мне делать?