Я одержим тобой

Глава 838 Жестокая весть

— Ты же обычно готовишь то, что любят Паша с Машей. Мне ты в честь чего решила угодить? — поинтересовался Илья Никитич.

Екатерина Алексеевна не знала, что сказать в качестве оправдания. На помощь ей вышел Вениамин Родионович:

— Все лучшее, конечно, детям, но и о нас подумать надо бы хоть иногда.

Илья Никитич осмотрел сидящее за столом семейство и все понял по их лицам. Как бы в упрек он сказал им:

— Вот поэтому я и не хотел говорить.

Ни у кого не было аппетита, кроме ничего не подозревающих Маши и Паши. Мальчик спросил у деда:

— У тебя сегодня нет настроения?

— Ничего подобного, — ответил тот, погладив обоих детей по голове. — А даже если так, то когда я вас вижу, я сразу становлюсь радостным. — Илья Никитич затем объявил столу: — Всем приятного аппетита.

— Приятного аппетита, — повторила Светлана.

Аппетита у нее тоже не было, но так нужно было сказать, чтобы не нагнетать атмосферу. Чтобы у Илья Никитича были силы бороться с болезнью, он должен быть в хорошем настроении.

После ужина Светлана поднялась с малышом наверх. Туда же прямиком направился и Дмитрий, когда вернулся домой. Он сказал, что у него много работы, поэтому не спускался ужинать, но Светлана понимала, что это все из-за болезни отца. Женщина открыла дверь спальни. Лампы не горели. Занавески были опущены. Лишь темный силуэт виднелся в комнате. Светлана прошла и включила светильник при кровати. Комната наполнилась легким желтым светом. Светлана положила малыша на кровать. Ребенок не спал, но вел себя тихо. Светлана подошла к окну и присела на колени Дмитрия. Тот обнял ее за талию и уткнулся лицом в ее плечо. Женщина обняла его в ответ.

— Что говорят врачи?

Дмитрий долго молчал. Светлана чувствовала, как он дрожит. Ему тяжелее всего принимать болезнь отца. Желая хоть как-то облегчить муки Дмитрия, женщина приложила губы к его лбу.

— Что бы ни случилось, я и дети всегда будем с тобой. Магазин в Воронеже передам Кире.

Кира должна справиться с управлением магазина одежды, тем более это связано с ее деятельностью. Светлана думала об этом и раньше, но случая это сделать не представлялось. Сейчас же ситуация позволяла дать Кире такую возможность, от которой она вряд ли откажется.

Светлана обхватила ладонями щеки Дмитрия и смотрела ему прямо в глаза.

— Мы с детьми будем жить здесь с тобой, и я уже никуда не поеду. И об отце позаботимся. Мне тяжело, потому что тебе тяжело.

Дмитрий убрал руки Светланы от себя, снова погрузил голову в объятия Светланы и пробурчал:

— Дай мне прийти в себя немного.

Светлана не стала ничего говорить, и так они молчали долгое время. Наконец, из-под объятий Светланы тихо донесся голос Дмитрия:

— Рак легких на поздней стадии. Метастазы в мозге.

Такое протекание болезни является крайне опасным. Если бы метастазов не было, можно было бы прожить еще от трех до шести месяцев. Но в этом случае — только от одного до трех. Это по-настоящему жестокая весть.

Светлана было настроена услышать, что жить Илье Никитичу осталось год-два, но она не ожидала, что все настолько плохо. Слезы медленно потекли с ее глаз.

— Врачи что-нибудь предлагают?

— Операцию. Это наиболее эффективный вариант. Но отец отказывается. Ни в какую не хочет.

Дмитрий отстранился от объятий Светланы и увядшим взглядом посмотрел на нее.

Больше ничего сделать нельзя. Илья Никитич сказал неодобрительно: «Мне в таком возрасте мозг будут резать?»

— Он сейчас на терапии?

Дмитрий кивнул.

— Я сегодня наняла клининговую компанию, чтобы они подготовили дом. Завтра можем переезжать.

Малыш вдруг заплакал. Дмитрий хотел пойти к нему, но Светлана спрыгнула с ног Дмитрия и подошла к ребенку сама.

— Давай я, — вызвался Дмитрий и встал, чуть пошатнувшись: нога затекла из-за того, что Светлана долго сидела на ней.

Дмитрий взял малыша. И хотя он держал сына все еще неумело, тот сразу же успокоился на его руках. Светлана сказала, что хочет зайти к старшим детям, и вышла из комнаты. Дети уже переоделись в пижамы и лежали в кровати, готовые отойти ко сну. Светлана села с краю.

— Я должна вам кое-что сказать.

— Что сказать? — спросила Маша.

Светлана посадила на свои колени Машу, а Паша притиснулся в объятия матери. Сын также спросил:

— Что-то случилось? Все какие-то грустные были, когда ужинали; а потом дедушка пошел к себе и не вернулся.

Светлана, гладя детей по голове, сообщила:

— Завтра мы переезжаем в старый дом. Мы там раньше уже жили.

— Мы там все будем? — уточнила Маша.

Ей было все равно, где жить, лишь бы все вместе.

— Конечно, мы все едем, — ответила Светлана, затем обратилась к дочери: — А еще тебе нужно заботиться о дедушке, хорошо?

— Хорошо. Я люблю дедушку.

Маша хоть и подросла, но еще не могла догадаться о том, что происходит на самом деле. Паша же все смекнул и спросил:

— Дедушка болен?

Светлана прижала к себе детей крепче и, все еще не решаясь рассказать все начистоту, уклончиво отвечала:

— Дедушка уже стар. Он хочет видеть вас рядом. Поэтому побольше будьте с ним, разговаривайте с ним побольше.

— Хорошо, мамуль, не беспокойся, — ответил Паша.

— А тетя Кира? — спросила Маша.

Кира тоже плохо поужинала и ушла к себе. Светлана и сама не знала, что с ней, но догадывалась, что это связано с бабушкой. Из-за ситуации с отцом Дмитрия она не могла уследить за тем, как обстояли дела у других.

На самом деле Кире все-таки позвонил Стас. Он сказал, что его телефон разрядился, и как только он его снова зарядил и включил, первым же делом позвонил Кире. У бабушки сотрясение мозга. Ее жизни ничего не угрожает, но она пока без сознания. По голосу Стаса Кира поняла, что он очень переживает, как бы он ни уверял ее в обратном, поэтому отправилась в больницу к нему и бабушке. Когда Кира приехала, Стас сидел на скамье в коридоре с поникшей головой.

— Стас, — окликнула она.

Стас поднял голову и увидел Киру. В его потухшем взгляде тут же проблеснул огонек. Романенко поднялся.

— Ты зачем пришла?

— Посмотреть, как там бабушка.

Кира соврала: она переживала лишь за Стаса. Но тот лжи не распознал и, разочаровавшись, что девушка волнуется не о нем, безжизненно ответил:

— Она в палате.

Позже Кира выяснила, что Стас ничего не ел с тех пор, как поехал с бабушкой в больницу. Вдвоем они направились в кафе, напротив. Там Стас заказал себе макароны по-флотски. Кира же отказалась есть, сославшись на то, что ужинала в доме Гусевых.

Стас о многом хотел поговорить с Кирой, но не знал, что и сказать. Внезапно у него вырвалось:

— Сегодня произошел форс-мажор, поэтому бракоразводным процессом займемся завтра.

Кира сжала руки под столом.

— Ты так торопишься со мной развестись?

— Ты ведь сама этого хочешь. А я уже и так потратил достаточно твоего времени.

— Потратил моего времени? Благородного из себя строишь?

Кира покраснела от злости.

— Что тебе еще дать?

Стас пытался взять на себя роль мужчины, готового все ей отдать, чего бы та не захотела.

— А что у тебя еще есть?

Его деньги достались ей, что ему еще ей отдать?

Кира сделала глубокий, тяжелый выдох; боялась, как бы разговор с ним в таком тоне не довел ее до ручки. Девушка встала из-за стола.

— Кира, — Стас поднялся вслед.

— Ешь. Я пойду проветрюсь.

— Что с тобой? — Стас все же вышел вместе с ней из кафе.

— Да ничего. Не иди за мной.

— Не уходи. Ты сердишься?

Кира обернулась. Они стояли друг перед другом под светом уличного фонаря. Кира холодно ухмыльнулась:

— И ты все мне дашь? Что бы я ни попросила тебя?

— Все дам, — без колебаний ответил Стас. — Все, что могу.

— Отлично. Раз ты считаешь, что должен мне, так отдай мне свою жизнь! — гневно выпалила Кира.

— Ты сердишься, — вслух заключил Стас, глядя на ее пылающее гневом лицо.

— Не увиливай от темы. Или ты передумал?

Стас смотрел Кире прямо в глаза и, переполненный чувствами к ней, ответил:

— Нет, не передумал. Как я уже сказал, я дам тебе все, что пожелаешь. Откажусь от всего, что мне дорого. Так что же тебе нужно?