Я одержим тобой

Глава 408 А Вы кто такой?

— Если бы у меня был шанс, я бы ни за что не выбрал в отцы его! — выкрикнув это, Эльдар сбросил с себя руку мамы и выбежал из дома.

Галина осела на диван, залившись слезами и сокрушаясь на мужа:

— Он ведь уже взрослый человек, а ты так с ним разговариваешь! Да даже я разозлилась из-за твоих ужасных слов! Ты с его рождения вечно занят был, от силы пару дней дома проводил. Он с самого детства был как безотцовщина. Стоило вырасти, и первое, что от тебя услышал — чтобы в армию шел. Он не захотел, и ты поднял на него руку. Разве после такого обращения станет он прислушиваться к тебе? Ты хоть раз брал на себя роль нормального отца? Только и знаешь, что обзывать. Но ты бы хоть раз задумался, почему и против чего он вообще бунтует?

С каждой фразой злость и обида ее только усиливались. Она ведь тоже тут жертва, стоило замуж выйти и все заботы, все управление домом и семьей легли на ее хрупкие женские плечи. Муж у нее был грубым и словно стальным, ни слова теплого от него не услышишь. И даже с этим она могла смириться, но что насчет их единственного сына? Стоит ему с отцом встретиться, как тут же на пустом месте начинался скандал. Они даже на семью, как таковую, не похожи.

Галину Петровну охватила неконтролируемая грусть, слезы бесконечным потоком стекали по щекам.

Фадей проворчал:

— Самой-то сколько лет, что из-за такого сразу в слезы? Что будет, если кто-то увидит?

И тут она внезапно подорвалась с дивана:

— Да, я плачу! А сейчас я выйду на улицу, встану посреди района и будут рыдать, что есть мочи! Пусть смотрят, пусть все смотрят! Пойду и опозорю тебя!

— Чокнутая! — рассерженный Фадей резко развернулся и ушел.

Галина Петровна крикнула ему вдогонку:

— Фадей, знаешь что? Еще одна твоя ссора с моим сыном, и мы разводимся!

Мужчина встал, как вкопанный. Они уже столько лет в браке, Галина всегда была прилежной и добросовестной, всегда его слушалась и, тем более, никогда даже не произносила этого слова — «развод».

— Ты совсем с ума сошла?

— Именно, я сошла с ума. И все из-за тебя! Я хоть раз что-то требовала от тебя за все годы в браке? Я просто хочу, чтобы мы были как самая обычная семья. Что бы ты не делал, я всегда поддерживала, ни единого «нет» ты от меня не услышал. А ты? Ты когда-то проявил ко мне хоть каплю терпимости? Хоть когда-то думал о моих чувствах? — в слезах и соплях, она продолжала выливать на него всю скопившуюся многолетнюю обиду. — Сколько дней ты был рядом во время моей беременности? Я сама ходила в больницу на осмотры, терпела судороги по ночам. Когда срок уже был достаточно большим, я даже заснуть не могла, только и делала, что металась от боли по кровати. Но рядом никогда не было тебя — моего мужа, отца моего ребенка. Ты вообще не заботился обо мне!

Фадей продолжал стоять в полнейшем ошеломлении. Жена впервые настолько потеряла контроль над собой и говорила так много в его присутствии. Насколько бы стальным не было его сердце, оно все-таки было человеческим, и ему свойственно было колебаться.

Он понимал, что Галина права. В молодости он все время проводил на работе, поэтому не особо заботился о доме и семье, но признаться в этом не мог. Вот такой у него был характер: пускай сам прекрасно понимает, что виноват, но, если кто-то скажет ему склонить голову, признаться в своих ошибках и извиниться — не сможет этого сделать.

Фадей Никонович приблизился и, достав бумажный платок, утер ей слезы:

— Ну все, все.

Скрутившись, Галина Петровна ничего не отвечала.

— Хочешь, чтобы я в нашем возрасте тебя уговаривал?

В итоге, женщина разразилась еще более громкими и горькими слезами.

Да откуда только такие деревянные берутся? Галина Петровна никогда его ни в чем не подозревала, потому что знала, пусть даже Земля вверх тормашками перевернется, он ее не обманет. Вот только как ни старайся, этот человек не понимал, что такое нежность и забота. Прожив вместе больше половины жизни, она прекрасно разбиралась в нем и его характере. Поэтому все, что оставалось, лишь вздохнуть от безысходности. Она хотела, чтобы ему тоже стало тяжело, хотела напугать его разводом, но сможет ли она пойти на это? И все же обида, разрывавшая ее изнутри, тоже была настоящей. Любая женщина хочет быть любимой. И она не исключение. Она ведь тоже самая обычная женщина.

Оттолкнув Фадея, она ушла в свою комнату. Мужчина же остался стоять в гостиной. Пойти за ней или отступить — оба варианта казались неправильными. Он растерялся, не зная, как поступить. Взрослый человек, он впервые попал в ситуацию, когда был без понятия, что делать дальше.

Сделав глубокий вдох, он сел на диван. И к Дмитрию уже не пошел.

Выйдя из дома, Эльдар отправился не к Дмитрию, а к Стасу, который в это время набросал обвинительный акт и уже готов был идти в суд, когда Эльдар преградил ему путь.

— Стас, могу я отнять у тебя пару минут?

— Не можешь, — решительно оборвал его собеседник. Он спешил, так что время на обсуждение всякой чуши выделять не собирался.

Но Эльдара, похоже, не интересовало его согласие. Схватившись за Стаса, он оттащил его туда, где не было посторонних ушей.

Стас впился в него раздраженным взглядом:

— Я сейчас чертовски занят, отстань.

Но Эльдар продолжал куда-то его тащить, бросив в ответ:

— Я сейчас серьезен.

Заметив, что собеседник явно чем-то встревожен, он послушно последовал за ним. Дойдя до небольшого закрытого парка, Эльдар остановился в тихом безлюдном месте. Повернувшись, он перевел на Стаса озабоченный серьезный взгляд:

— Ты знаешь, кто подставил Светлану?

Стас нахмурился, ответив вопросом на вопрос:

— А ты не знаешь? — под этим он подразумевал кое-что другое: это ведь твоего отца рук дело, как ты можешь не знать?

Эльдар моргнул:

— Мой отец, да? — неуверенно спросил он, естественно, надеясь, что тот никак с этим не связан.

Поэтому ответ Стаса ударил его словно прилетевший в голову булыжник:

— Зачем спрашиваешь, если сам знаешь?

Следующие несколько секунд Эльдар не мог прийти в себя. Как это возможно? Почему его отец это сделал?

— Эй, ты в порядке? — Стас похлопал его по плечу. — Мне пора идти. У меня правда еще куча дел.

Затем он развернулся и начал удаляться, но вскоре, словно вспомнив что-то, обернулся на Эльдара:

— Если у тебя есть время, лучше вернись домой и попробуй уговорить своего отца, объясни, что не обязательно ранить чувства других, если не получилось сесть и спокойно все обсудить.

Эльдар лишь холодно фыркнул:

— Человек, который признает только самого себя. Разве станет он слушать кого-то другого?

Стас бросил на него взгляд, понимая, что Эльдар и вправду не был в состоянии помочь. Его рука тяжелым грузом опустилась на плечо собеседника:

— Береги себя.

Оказавшись меж двух огней — отцом и Дмитрием — ему сейчас, должно быть, хуже всех. Договорив, Стас начал стремительно удаляться.

— Стас, где я могу встретиться со Светой? — ему хотелось навестить девушку. Эльдар переживал, не зная даже, в каком она сейчас состоянии.

Стас хотел было ответить, но поспешно сдержался:

— Не знаю.

Светлана была совсем не в том состоянии, чтобы ее еще кто-то помимо прочего беспокоил своим обществом. Если бы Дмитрий узнал об этом, наверняка не позволил бы, чтобы кто-то сейчас доставал Светлану.

Но по виду Стаса было ясно, что он все знал, поэтому Эльдар тут же преградил путь:

— Если не скажешь, я тебя никуда не пущу.

Стас поднял глаза на собеседника:

— Почему ты ведешь себя так по-детски?

Но Эльдар проигнорировал его. Если не собирается говорить по-хорошему, ничего не остается, кроме как никуда его не пустить.

У Стаса не осталось выхода:

— Ладно, я скажу, только не вздумай говорить Дмитрию, что это я рассказал.

— Окей, — отозвался Эльдар.

В итоге, Стас поведал ему, в какой больнице лежит Светлана. И только тогда Эльдар отпустил его. Расставшись со Стасом, он прямиком отправился к Светлане. Припарковавшись поблизости, зашел в больницу. Палата, в которой лежала девушка, была заперта, так что снаружи было не попасть. Кроме того, повсюду стояла полиция и люди, которых специально нанял Дмитрий. Каждый вход и выход бдительно охранялся.

— Я — друг Светланы Лукъяновой. Передайте ей, пожалуйста, что я пришел. Она точно согласится встретиться со мной! — в этот момент Трифон, сидя в инвалидном кресле, разговаривал с охраной.

Поскольку новости о Светлане и случившемся стали громкой сенсацией, он, естественно, тоже обо всем прознал. Вот только узнать, где ее спрятали, потребовало некоторых усилий и времени.

Эльдар, стоявший поодаль, увидев, что кого-то у входа задержали, приблизился и взглянул на Трифона. Этого человека он явно видел впервые:

— А Вы кто такой?