Земля любви

Глава 22

Мария и Гумерсинду были немало удивлены, увидев, что Марко Антонио приехал вместе со своей матерью.

— Это смотрины, — с лукавой улыбкой объяснила им Анжелика. — Постарайся понравиться своей будущей свекрови, — повернулась она к сестре.

— Не говори глупостей, — сердито ответила та, но поняла, что Анжелика говорит правду: Марко Антонио приехал с какими-то серьезными намерениями относительно ее, и ей стало радостно.

Розана была из тех натур, которые во что бы то ни стало хотят участвовать в жизни. Минуты покоя, бездействия кажутся им простоем, равносильным смерти. Все это время Розана умирала, но вот появилась возможность ожить, и она ожила.

Жанет тоже воспрянула духом и заметно повеселела. Она словно бы вернулась в дни своей молодости, когда вместе с отцом какое-то время жила примерно на такой же фазенде. Отца она любила, воспоминания были ей приятны, вдобавок она очень нуждалась в этот нелегкий для нее момент в добром к себе отношении и поэтому постаралась понравиться семейству Гумерсинду, которое радушно встретило ее.

Мария, увидев Жанет, тоже вспомнила молодость, пансион, давно забытых подруг, обе женщины пустились в воспоминания, и то хорошее, что они вспоминали, располагало их друг к другу.

Матери погрузились в прошлое, детям приятнее было настоящее. Марко Антонио, усевшись рядом с Розаной, благодарил «благороднейшую из женщин» за помощь. Но и для них вчерашнее служило мостиком, по которому они шли друг к другу. Обиды и раны торопили их наверстать упущенное и обрести наконец то счастье, которое их излечит.

Анжелика от души желала, чтобы жизнь Розаны наладилась, но, зная непредсказуемый характер сестры, молилась про себя, чтобы та не наделала глупостей.

Настроение у всех было приподнятое, праздничное, в Воздухе веял ветер перемен, который всегда будоражит душу.

За разговорами, обедом и ужином день промелькнул очень быстро, хозяева и гости разошлись по спальням, но уснуть не мог никто, в голове у каждого торопливо бежали мысли, отгоняя сон.

Марии все чудились голоса и шаги по коридору, и она даже попросила мужа посмотреть, все ли там в порядке. Но, он отмахнулся: конечно, в порядке. А как иначе?

Потом Марии пришло в голову, что гости могут нуждаться в чем-то и нужно пойти им помочь. Но Гумерсинду, который стал уже засыпать, посоветовал заснуть и ей, чтобы набраться сил для завтрашнего дня.

— Ты и так уже спишь, — сказал он, — иначе ничего бы тебе не чудилось.

И рия, привычно послушавшись мужа, поворочалась еще с боку на бок и заснула.

Зато Анжелика точно знала, что ей ничего не чудится. Марко Антонио отвели комнату рядом с ее спальней, и сквозь стенку она отчетливо слышала женский голос, который просил: «Поцелуй меня!»

Кто это мог быть, кроме Розаны? Никто!

Поутру Анжелика не замедлила сообщить матери, что ее. сестра провела ночь в комнате гостя.

— Я не думаю, что Марко Антонио, приехав со своей матерью, посмел оказать такое неуважение нашему дому, — попыталась отвести нависшую грозовую тучу Мария, подумав при этом, что и голоса, и шаги ей вовсе не чудились.

— При чем тут неуважение? — рассудительно заявила Анжелика. — Это же не он ворвался к Розане, а она к нему. Я просто хотела, чтобы ты была в курсе событий и ничему не удивлялась.

— Я ничему не удивляюсь, — кротко ответила Мария, думая, какие же еще сюрпризы преподнесет им старшая дочь.

Марко Антонио был очарован женской прелестью Розаны. Ее розовая сорочка помогла ему увидеть будущее в розовом свете, и поутру он, заглянув к матери, попросил ее поговорить с сеньором Гумерсинду.

— Если он позволит, я женюсь на Розане!

Жанет была готова на все, лишь бы больше не видеть в своем доме проклятой итальянки. Розана показалась ей вполне подходящей парой ее дорогому сыночку.

«Пусть он будет обязан своей матери прочным семейным счастьем, — думала она. — Итальянцы — коварные предатели. Что хорошего мог подсунуть моему мальчику его порочный отец? Только порок и несчастье! Я посватаю сыну эту порядочную молодую женщину из хорошей семьи, и он наконец будет счастлив».

Даже не позавтракав, Жанет отправилась к сеньору Гумeрcинду, принялась расхваливать его дочь.

— Она произвела неизгладимое впечатление на моего сына. Он переменился, почувствовал вкус к жизни. Они оба так пострадали! Мне кажется, что и ваша дочь повеселела с тех пор, как Марко Антонио стал приезжать к вам. Я прошу вас отпустить вашу дочь с нами. Мой сын будет относиться к ней с тем уважением, какое предполагает супружество. Как только он сумеет развязаться с этой итальянкой, то оформит законный брак.

Гумерсинду было приятно услышать это предложение, но ему хотелось бы получить еще более серьезные гарантии для Розаны, которая пребывала в крайне сомнительном, по его мнению, положении. К тому же ему хотелось вступить в деловые отношения с Франческо, который как-никак был банкиром имог оказаться ему весьма полезным.

— Мне приятно слышать ваши лестные слова относительно моей дочери, которая в самом деле достойна куда лучшей участи, чем та, что выпала на ее долю, Надеюсь, ваше материнское сердце не обманывается насчет чувств вашего сына, и он может оказаться более надежным спутником жизни, чем тот, которого судьба послала моей Розане. Но раны еще слишком свежи. Мне было бы горько, если бы ее сердце вновь оказалось больно задетым. Как мать, вы должны понять меня. Мне кажется, что нам некуда торопиться, и я хотел бы обсудить этот вопрос с вашим мужем. Именно он должен попросить руки моей дочери, и тогда мы обсудим с ним условия, на которых Розана может покинуть родительский кров.

Лучше бы он не говорил этого доне Жанет. Каждое слово впивалось в ее и без того уже кровоточащее самолюбие как острый шип.

— Вы, что же хотите сказать, что мое слово ничего для вас не значит?

— Дона Жанет, я хочу сказать только то, что уже сказал. Не будем торопиться. У нас много времени впереди.

— Но если вы не отпустите с нами Розану, знайте, что я уеду от вас глубоко оскорбленная! — поставив этот ультиматум, Жанет выплыла из комнаты, высоко подняв голову.

Чего-чего, а характера и Гумерсинду было не занимать. Он отправился к жене, чтобы сообщить ей о принятом решении.

— Розана собирает чемоданы, — кротко сообщила ему в ответ Мария.

«За что мне Бог дал такую своевольную дочь?!» — возопил про себя Гумерсинду. Он прекрасно понимал, что Розана устроит скандал и непременно поставит на своем. Оказавшись между двух женщин, словно между двух огней, Гумерсинду сдался. Он подошел к доне Жанет, галантно поцеловал ей руку и сказал:

— В эти прекрасные руки я готов отдать свою дочь хоть сегодня.

Он надеялся, что госпожа Мальяно тоже пойдет на уступку и скажет, что они вместе с мужем приедут и заберут будущую невестку через неделю или две.

Но Жанет ответила:

— Я рада, что мы все-таки понимаем друг друга. Поверьте, ваша Розана будет жить у нас как принцесса.

Она была рада, что Розана поедет с ними. Жанет устроит маленький интимный праздник, и в пику развратнику мужу будет встречать Рождество в семейном кругу, вместе с внучкой и счастливым сыном.

— Рождество я хочу встретить с Марко Антонио, — сияя, проговорила Розана, обернувшись к Анжелике, которая с молчаливым осуждением смотрела на свою легкомысленную сестру. — Мы проговорили с Марко Антонио всю ночь и на рассвете поняли, что созданы друг для друга.

— Только проговорили? — поинтересовалась Анжелика.

— Разумеется, не только, но это и был самый решающий аргумент, — призналась Розана.

— Ну дай Бог тебе счастья, сестричка, — со вздохом пожелала Анжелика, — и хорошего Рождества! А как будет встречать его твой сын?

Розана задумалась.

— Наверное, я возьму его с собой, — сказала она не очень решительно.

— Ни за что! — заявил появившийся в дверях Гумерсинду. — Мой наследник не покинет фазенды. Ты будешь навещать его, когда захочешь. Уживайся сама со своим новым мужем, Розана! А там видно будет!

Розана согласилась с отцом.

— Ты всегда принимаешь самые разумные решения, па почка! — сказала она, поцеловав его.

«Если бы!» — грустно посетовал про себя Гумерсинду, но вслух ничего не сказал.

Он спустился вниз, грустя, что все получается совсем не так, как хотелось бы, был рад, что сын банкира Мальяно. влюбился в его сумасбродку Розану.

Марко Антонио подошел к нему:

— Я обещаю, что сделаю все для того, чтобы ваша дочь была со мной счастлива, она будет для меня законной женой со всеми полагающимися ей правами. Благодарю вас, что вы доверяете мне судьбу Розаны.

— Я полагаюсь на твое слово, Марко Антонио, но в ближайшие дни жду у себя сеньора Франческо. Чтобы он по всем правилам христианского мира попросил у меня руки моей дочери для своего сына.

Жанет услышала его слова и одарила таким взглядом черных пронзительных глаз, что Гумерсинду поежился.

«Да-а, — подумал он, — ну и характер! Нелегко приходится Франческо с такой женой!» И снова поблагодарил судьбу, которая послала ему в жены кроткую и умную Марию. И хотя Гумерсинду подчас пользовался услугами рабынь-негритянок, надеясь, что хоть одна из них родит ему сына, он наивно полагал, что это никак не затрагивает чувств его жены. С негритянками он спал, но о них он не думал. Даже о последней, которая пообещала ему прислать сына, если она его родит. Не прислала — значит, родила дочь, вот и все дела.

О возможных сыновьях Гумерсинду гораздо чаще думала Мария. И, думая о них, решила, что примет каждого как родного, воспитает и выучит. Такое решение далось ей нелегко. Она долго страдала, долго мучилась, но когда поняла, что по-иному просто не сможет поступить, ей вдруг стало необыкновенно легко. И она стала даже с некоторой симпатией поглядывать на негритят, на которых прежде и смотреть не хотела.

Мария проводила дочь и загрустила. Не случайно Жулиана ушла из этого дома: с такой свекровью ужиться трудно. Дай Бог ее своенравной и несдержанной Розане побольше терпения.

Собрались в дорогу и Гумерсинду с Анжеликой. Они должны были объехать перед Рождеством плантации АнжеЛики и заключить с работниками новые договора.

Дом опустел. Мария осталась с двумя малышами и была рада, что Леонора пока ей помогает. Но со временем и та должна была переселиться к мужу, уехавшему на свой виноградник.

— Подумать только, мы будем жить в своем собственном доме! — частенько говорила Марии Леонора, и сердце у нее замирало от счастья.

Потихоньку она приглядывала девушку, которая могла бы заменить ее на кухне, и приглядела Флоринду. «Хорошенькая, живая, ловкая, она мигом освоится со своими обязанностями и будет хорошей помощницей доне Марии», — думала Леонора.

Вот тут-то и появились на кухне негритята. Дождались, пока дом опустел, и пришли в гости. Они не сомневались, что теперь им все будут рады, и так оно и вышло.

Мария, увидев Тизиу, чуть ли не прослезилась. Она не раз вспоминала этого веселого паренька и сейчас обрадовалась ему, как негаданному рождественскому подарку. Понравился ей и Жозе Алсеу — серьезный мальчик с вдумчивым взглядом умных темных глаз. Он держался со спокойным достоинством, и по поведению был полной противоположностью живчику Тизиу.

Леонора накормила ребят, и Тизиу пообещал, что он, как и раньше, будет доить коров и приносить молоко.

Мария закивала, пусть так оно и будет, хотя не сомневалась, что ребята снова исчезнут в один прекрасный день.

...Она вспомнила о славных ребятах даже в рождественскую ночь и перед тем, как сесть со всей своей семьей за праздничный стол, сложила в корзину всевозможные лакомства и сама отнесла им в хижину. Она и знать не знала, как мудра порой бывает сердечная доброта.