Золотые рельсы

Глава двадцать восьмая Риз

Остаток утра Кэти и Джесси перешептываются, время от времени поглядывая на меня. Если они думают, будто я не понимаю, что речь идет обо мне, они ненормальные. Когда, наконец Джесси уходит проверить поставленные мной вдоль ручья ловушки, я чувствую облегчение. Позже, после полудня, Вон опять упражняется с ружьем. Я стою в дверях, Кэти смотрит с крыльца.

— Мне мешают зрители, — говорит Вон.

— Плохо, — отвечает Кэти. — Когда тебе придется воспользоваться ружьем, момент вряд ли будет легким и приятным, так что тренируйся в похожих обстоятельствах. Итак, за дело.

Она выставила новые мишени — повесила свою ковбойскую шляпу в нескольких шагах слева от ведра, а седло из конюшни справа и выкрикивает поочередно слова «шляпа», «ведро» и «седло».

Надо признать, Вон делает успехи. Техника стала лучше, и она быстро прицеливается. Все же я — неплохой учитель.

— Не понимаю, какой от меня толк, если я не тренируюсь стрелять по-настоящему, — говорит Вон.

— Нажимать на курок — это самый последний отвечаю я из дверей. — Если ты не освоишь этап все предыдущие шаги как надо, от стрельбы не будет никакого проку. И ты уже стреляла из пистолета.

Вон, нахмурившись, прижимает приклад ружья к плечу.

— Если вы оба ожидаете, что я проведу в этом очаровательном месте всю оставшуюся жизнь, целясь в ведро, пока не стану самым метким стрелком Аризоны, то вы жестоко ошибаетесь.

— Бывают занятия и похуже, — шучу я.

— Я не могу больше сидеть на месте, — продолжает она. — Мне нужно что-то делать. Неважно что, но я не могу больше терять…

— Послушай, Шарлотта, — прерывает ее Кэти. — Уж я-то знаю, что бывает, если сначала сделать, а потом подумать. Могу об этом написать целый учебник. И первый урок состоит в том, что это путь к несчастьям и неудачам. Вероятно, ты даже получишь то, чего добиваешься, но это не значит, что обойдется без последствий.

— Хочешь облегчить душу? — парирует Шарлотта. — Или просто любишь говорить загадками?

Кэти с минуту молчит, потом веско произносит:

— Я много чего успела натворить. Из-за меня погибли хорошие люди, не заслужившие этого. Вроде брата Джесси, Уилла. Он умер, потому что в юности я — да и Джесси тоже — сначала делали, а потом думали. И то, что мы не хотели смерти Уилла, не снимает с нас вины. И неплохо запомнить, что, добившись справедливости, не станешь крепче спать по ночам. Ни на вот столечко.

Вон слушает, но словно не слышит, потому что хмурится еще больше.

Вдруг раздается звук шагов, и из-за дома появляется Джесси.

— Я что-то пропустил? — интересуется он.

— Только мою проповедь глухим, — отвечает Кэти. — Идем, время ужинать.

Во время ужина Вон хмуро смотрит в свою тарелку и жует медленно и монотонно, словно корова.

— Я говорил, что забрал в Прескотте почту, когда ехал через город? — Джесси обращается к Кэти. — Сара прислала письмо. Похоже, наш гость, — он сверкает глазами в мою сторону, — и его дружки ворвались к ней, когда бежали из Викенберга. Джейк чудом уцелел. Пуля вошла справа чуть повыше сердца.

Вон поднимает глаза впервые с начала ужина.

— Что с мальчиком? С ним все в порядке?

— Да, он поправляется, но за работу сможет взяться нескоро. Ты знаешь Джейка?

— Да, когда я останавливалась в пансионе на ночь, он проводил меня до комнаты. Он ваш…

— Мой племянник, сын сестры. После своей женитьбы я оставил ей ранчо. Несколько лет спустя ее пропойца-муж полностью разорил его. Она ушла от негодяя, взяла Джейка и переехала в город. С тех пор у них этот пансион.

— Я рад, что он выжил и поправляется, — говорю я — Босс зря в него выстрелил. Мальчик был даже без оружия.

— Правда? — Джесси смотрит искоса. — Не пойму, почему ты до сих пор зовешь Роуза боссом, если больше не состоишь в его банде.

Я молча жую и глотаю. Сказать правду слишком тяжело, но я все еще боюсь Босса. Называть его как-то по-другому — значит порвать с ними и двигаться дальше. Объявить о своей свободе — все равно что приговорить к мучительной смерти свою мать, если Босс все же до меня доберется.

— Пожалуйста, Джесси, — говорит Кэти.

— Мне нельзя сердиться? Джейк был бы цел и невредим, если бы не «Всадники розы».

— То же самое можно было бы сказать, если бы ты не продал ранчо, или если бы мы с тобой не встретились.

— Это другое.

— Я знаю. Но Джейк поправится, и какой смысл злиться из-за того, чего уже не изменить. Нам надо думать о том, что впереди.

— Впереди, — повторяет Вон. — Это мне нравится. Раз Малыш отказывается от моего предложения, я хочу знать, когда смогу уехать в город и найти-таки наемного стрелка.

Кэти вытирает рот салфеткой и кладет ее на стол.

— Думаю, ты будешь не против, если мы втроем поговорим — я, Джесси и Риз?

Выражение лица Вон меняется быстрее, чем двигается продавец змеиного яда, когда он достает свой ползучий товар из мешка. Она осматривается с мрачным видом, на какую-то долю секунды ее взгляд задерживается на мне. Я пожимаю плечами. Она слышала разговор Колтонов за дверью спальни и должна знать: что бы они ни предложили, я в этом не участвую. И все же это не тот ответ, которого она ждала. Она нарочито вздыхает, кладет салфетку и встает так резко, что ее голова запрокидывается, потом срывает куртку с крючка у двери и выходит.

Громко хлопает дверь.

— Ей не нужно было уходить, — замечает Джесси.

— Пусть охладится, — говорит Кэти и поворачивается ко мне. — Перейдем сразу к делу: мы поговорили с Джесси и готовы заплатить тебе пять сотен, если ты берешь на себя остальных своих бывших дружков. Получишь вдвое больше, если привезешь доказательства. Оплата чистым золотом.

— Золотом? — смеюсь я. — Почему же вы живете в холодном доме на выселках, коль у вас столько чистого золота?

— Мы не хотим пользоваться им без нужды: оно того не стоит.

— Ты шутишь, нет у вас таких денег.

— Много ли ты знаешь людей, у которых есть два полностью оборудованных дома, если они не располагают кое-какой наличностью? — интересуется Джесси.

Ну хорошо, допустим, он прав. Откуда у них деньги на дом, — вот о чем я сразу подумал, когда мы сюда приехали.

— Хорошо, у вас есть деньги. Но зачем тогда перегонять скот? — я смотрю на Джесси. — Держать кур, чтобы несли яйца, есть на завтрак одни оладьи? — я киваю в сторону Кэти. — Не так живет пара, у которой завалялась лишняя тысчонка долларов.

— Ты берешься или нет? — спрашивает Кэти.

— И помни, — Джесси смотрит на меня сверху вниз, — если ты хочешь все исправить, нужно встретиться со своими демонами лицом к лицу.

Я помню, помню! Это похоже на то, о чем говорила Вон — не так важно, что я думаю или чувствую, гораздо важнее, как это проявляется в моих делах. Но деньги управляют такими, как Босс, и я не могу позволить им управлять мной. Особенно теперь, когда на кону мамина жизнь, если я не справлюсь.

— Если я возьмусь, — я минуту поразмыслил, — то только потому, что сам этого хочу, а не потому, что мне хорошо заплатят.

— Отлично, разберись с ними бесплатно, — говорит Джесси. — Черт возьми, я помогу тебе. У меня ведь свои демоны.

— И какие же?

Джесси кладет приборы, смотрит мне прямо в глаза и говорит:

— Я убил брата твоего босса.

Ну вот оно. Признание, которого я ждал.

— Джесси! — Кэти привстает.

— Нет, Кэти, все в порядке, — он жестом успокаивает ее. — Малыш понял это довольно давно. Полагаю, с той минуты, как зашел в наш дом в Прескотте.

Кэти смотрит на нас, ее глаза блестят, словно она сейчас расплачется от ужаса. Однако каким-то чудом ей удается не проронить ни слезинки, пока Джесси делится со мной их главной тайной: как Кэти наняла его, сына старого друга семьи, чтобы отомстить убийце своего отца, и как Джесси, прикончив Уэйлана Роуза, забрал всё, что было при бандите — оружие, целую кучу золота и таинственную трехдолларовую монетку. Она провалялась без дела несколько месяцев, а потом Джесси прихватил ее с собой — просто так. Эту чертову монету он отдал мне, и ее проклятье легло на меня, а теперь вернулось к нему.

— Вот почему я должен быть уверен, что банда «Всадники розы» никогда больше не возникнет на нашем пути. Ведь Лютер Роуз не успокоится, пока не отыщет нас и не отомстит. И нам с Кэти не жить спокойно до тех пор, пока жив он и все его парни. И пока копыта их лошадей топчут землю, они не прекратят нападать на поезда, грабить, убивать и мучить ни в чем неповинных людей.

Я в раздумье трогаю подбородок:

— Я думал, вы мне не доверяете.

— Так или иначе, но у нас есть отличная основа для доверия — общий враг. Шарлотта рассказала нам, как Лютер Роуз использует твою мать, чтобы держать тебя в узде. Ты не собираешься возвращаться к ним, да только они не оставят тебя в покое. И есть всего один способ освободиться.

— Когда все будет позади, откуда мне знать, что я не получу пулю в спину?

— Все, что есть у мужчины, — слово, и это все, что я могу предложить, раз золото тебе не нужно. Так что скажешь. Риз? — Джесси Колтон протягивает руку через стол, который разделяет нас, словно река, а мы — две души на противоположных берегах, рассчитывающие встретиться посередине.

Наверно, мы можем и даже должны это сделать.

Невозможно вечно прятаться, как и покончить с бандой в одиночку. Может, удастся сделать это с помощью бывшего наемного стрелка, если тщательно продумать план и все точно рассчитать?

Я наклоняюсь вперед и пожимаю руку Джесси Колтону.