Золотые рельсы

Глава сорок седьмая Риз

Роуз медленно откидывает полу куртки и заправляет ее за пояс. Правая кобура пуста — Босс выронил пистолет, когда я выстрелил в него, и поднимать не стал. Рукоятка кольта в левой кобуре блестит на солнце.

Я потерял шляпу в грузовом вагоне и теперь щурюсь на солнце. Лицо Роуза — безмятежно и невыразительно, словно чистый холст; рот и нос ярко освещены, глаза и лоб скрыты в тени полей шляпы. Стоит мертвая тишина — ни ветерка, ни малейшего дуновения. Высокая сухая трава замерла в неподвижности, кочки — как могильные холмики. Наши куртки закрывают колени, словно железные щиты.

Хотя я сжимаю пистолет в руке, а кольт Роуза по-прежнему покоится в кобуре, я знаю, Босс может опередить меня, и готовлюсь вскинуть дуло. Но он начинает двигаться неожиданно медленно и осторожно, как проделывали это пленники банды: опускает левую руку, пока рукоять кольта не оказывается между его большим и указательным пальцами, и легко касается ее ладонью. Ствол пистолета по-прежнему смотрит в землю. Он сдается?

Никто никогда не видел, чтобы Лютер Роуз сдавался. Но сейчас он собирается отдать мне оружие.

Неужели за минуту искреннего раскаяния даже закоренелый злодей способен так сильно измениться!

Над прерией проносится легкий ветерок. Он треплет мне волосы. Колышет куртку Лютера. И так же внезапно стихает. Мимолетное ощущение покоя исчезает вместе с ним. Воздух вокруг Босса сгущается от напряжения.

— Прости, — говорит он, и я понимаю, что ошибся.

Он молниеносно смыкает пальцы на рукоятке кольта и выхватывает его из кобуры.

Мы оба нажимаем на курки. Два выстрела сотрясают тишину долины.

Лютер Роуз падает в грязь.

Я чувствую себя победителем.