Золотые рельсы

Глава сорок четвертая Шарлотта

Я смотрю в прицел. Нет, мне не попасть. Он слишком далеко, да еще и прячется за лошадью. Даже если бы я практиковалась в стрельбе, не думаю, что у меня было бы больше шансов. На этом расстоянии голова бандита из шайки Роуза гораздо меньше ведра, которое я использовала, когда тренировалась. Но лошадь… Наверное, в нее попасть я могла бы. Нет, нельзя. Бессловесное создание, она не выбирала своего наездника и не по своей воле прискакала сюда, чтобы стать для этого негодяя щитом. Она всего лишь невинное животное.

Бандит стреляет.

Пуля пролетает через ставень. Я вздрагиваю, чувствуя, как мне в щеку впилась щепка.

— Шарлотта! — кричит Кэти из спальни.

Еще один выстрел.

На этот раз пуля, попав не в окно, а в стену между окном и дверью, застревает в бревне снаружи.

— Шарлотта!

Теперь я слышу, как плачет ребенок.

Я вновь приближаю ствол к глазам и крепко прижимаю приклад к плечу, как учил Риз. Смотрю на цель. «Стреляешь ты, а не ружье».

Остается последний шаг, тот, до которого у меня никогда не доходило. Я спускаю курок.

Винтовка дергается, и я чувствую резкий толчок в плечо.

Пуля попадает в землю совсем рядом с моей целью. Лошадь испуганно ржет и пятится назад, копыта ее скользят по наклонному берегу пруда, и, потеряв равновесие, она заваливается набок, придавив всадника. Его крик взрывает тишину. Через несколько мгновений лошади удается встать на ноги, она скачет к дому и скрывается из вида.

Чертыхаясь, бандит стреляет, не целясь, в мою сторону. Я пригибаюсь. Следующие три пули попадают в стену, а потом у негодяя заканчиваются патроны.

Я возвращаюсь к окну и выглядываю через ставни наружу. Бандит ползет к кустам, вероятно, намереваясь спрятаться от меня, похоже, у него сломана нога. Я снова стреляю, но волнение последних минут дает о себе знать противной дрожью в руках. Промах! Хотя «Всадник» перемещается медленно, словно улитка, попасть в него мне никак не удается. Теперь и у меня заканчиваются патроны, и пока я перезаряжаю винчестер, он добирается до кустов и замирает. Несколько секунд я наблюдаю, но он не шевелится. Может, он умер?

Я убираю ружье и иду к Кэти. Послед уже вышел, постель вся в крови, простыни сбиты. Уильям плачет у матери на руках, а она выглядит так, словно увидела самого дьявола.

— Они здесь? — шепчет Кэти.

— Всего один. Кажется, я в него попала.

— Проверь.

Больше всего мне хочется сейчас остаться с ней в комнате, закрыв дверь на засов и задернув занавески.

— Шарлотта! — торопит Кэти.

Где-то всхрапывает и ржет лошадь. Та, на которой приехал лежащий в кустах бандит, вернулась за своим седоком? Но теперь я слышу треск разгорающегося пламени и снова громкое ржание. Звуки доносятся со стороны конюшни. Значит, тот, в кого я стреляла, не очень-то пострадал, раз сумел устроить пожар.

— Может, лучше рассказать ему, где спрятано золото? — говорю я Кэти. — Ведь он за этим сюда приехал.

— Детка, ты совсем дурочка, что ли? Думаешь, он заберет золото и уедет? Ни черта подобного!

— Стоит попробовать.

— Нет.

Ржание становится все более неистовым. Огонь может перекинуться на дом — ветер достаточно силен и дует в эту сторону. Я выбегаю из спальни Кэти, хватаю ружье и приоткрываю ногой входную дверь. Выждав несколько секунд, осторожно выхожу на крыльцо, осматриваю двор и окрестности — за кустами никого нет. Сердце начинает колотиться о ребра. Нельзя было отходить от окна. Надо было палить по кустам до тех пор, пока «Всадник» не повалится в траву, изрешеченный моими пулями.

Я смотрю на конюшню — за распахнутыми дверями пляшут языки пламени. Риз и Джесси взяли трех лошадей — Ребел, гнедую покойного дяди Джеральда и еще одну, клички которой я не помню, — но осталась Сильвер, соловая Кэти. Ее стойло с отдельным входом довольно далеко от огня, но она чует запах дыма, слышит треск пожара и в ужасе бьет копытами. Не в силах смотреть на это, я бегу по двору к ее стойлу, распахиваю дверь. Лошадь стремительно вылетает наружу, сбивая меня с ног. Я падаю на бок и роняю винчестер.

Гремит выстрел, пуля впивается в землю рядом с моей ладонью. Я вскидываю голову — судя по всему, стрелок затаился на склоне, который призван защищать убежище Колтонов. Бандит прячется где-то среди сосен, камней и кустов, и его совсем не видно. А я глупо выбежала на видное место, и мне негде укрыться, кроме как в охваченной огнем конюшне.

Поднимаясь на ноги, я тянусь за ружьем, но очередной выстрел заставляет меня отскочить и нырнуть в конюшню. Там темно от густого дыма, пламя подбирается ко мне из соседнего стойла. Я кашляю, пытаюсь нащупать что-то, чем можно подтянуть к себе валяющийся у входа винчестер, и натыкаюсь на толстое одеяло, которым Сильвер накрывают на ночь. Им можно попробовать затушить огонь, что я и проделываю, но на месте прибитых языков пламени вспыхивают новые. Дышать нечем, деваться некуда, надо бежать из огненной ловушки. Поворачиваясь к двери, я замечаю человека, стремительно надвигающегося на меня сквозь дым. Но это какой-то другой бандит, не тот, что свалился в пруд. Значит, их двое. На этом — кроваво-красная куртка, рот и нос закрыты платком, темные глаза хищно сверкают из-под полей шляпы.

Я отпрыгиваю вправо. Он загораживает мне путь ружьем, и я падаю на четвереньки. Он хватает меня за лодыжку, я брыкаюсь изо всех сил, попадая ему в грудь или в лицо. Не оглядываясь, рвусь к дому, но уже у соседнего стойла он вцепляется в мою вторую ногу и подтаскивает меня к себе. Я скребу ногтями грязь и камни, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Юбка подо мной сбилась в ком.

Он опрокидывает меня, я пинаюсь и кричу, но он прижимает меня к полу коленом. За его спиной и вокруг нас танцуют языки пламени. Жар становится невыносимым.

— Где золото, девочка?

— Не знаю!

Он хватает меня за подбородок, заставляя взглянуть на него.

— Где золото?

— Они мне не сказали…

Тут он зажимает мне нос и рот, перекрывая доступ воздуха, слезы брызжут у меня из глаз.

— Пожалуйста, — мычу я. — Я не знаю, где оно.

В руке у него нож, он размахивает им перед моим лицом, проводит им по носу, губам, подбородку. Поддевает им ворот платья, ткань рвется, обнажая плечо.

— Последний шанс.

— Я не знаю, не знаю. Пожалуйста. Я ничего не знаю.

Он склонил набок голову, ему весело.

— А я тебя помню, ты была в Викенберге.

Я холодею.

— Видишь, кто теперь пойман и связан, видишь, кто просит пощады!

Я извиваюсь в поисках хоть какого-нибудь оружия, хотя знаю, ничего такого тут нет. Но, может, под руку подвернется камень. Мои пальцы нашаривают что-то настолько горячее, что я невольно отдергиваю их. Это раскаленная от огня подкова.

Пока бандит, сминая юбку, щупает меня за бедра, я беру обжигающую стальную вещицу и, подняв ее, швыряю ему в голову. Попадаю.

Он с криком вскакивает на ноги.

А я изворачиваюсь, как ящерица, и вылетаю во двор; боль пульсирует в обожженной ладони. В стог сена, которое того и гляди вспыхнет, воткнуто единственное доступное мне сейчас оружие — вилы.

Все тонет в клубах дыма, но бандит, изрыгая ругательства, стремительно приближается. Я хватаю вилы и резко выставляю их вперед, ориентируясь на звук. «Всадник» не успевает заметить опасность — он слишком разогнался, надеясь вот-вот схватить меня — и с разбегу налетает на острые зубья. Я изо всех сил упираюсь ногами в землю, выдерживая навалившийся вес, а потом, несмотря на адскую боль в обожженной руке, толкаю вилы вперед.

Его глаза вылезают из орбит. Он смотрит вниз на грудь, на впившуюся в него сталь, на расползающиеся по куртке три темно-красных пятна, хватается за ручку и пытается вытащить вилы.

Я отшатываюсь, он падает на колени, заваливается набок и лежит, не двигаясь. Выждав с минуту, я подбираюсь чуть ближе и носком ботинка тыкаю его в спину. Ничего не происходит. Обогнув поверженного бандита, я пинаю его в голову, посильнее. Он смотрит на меня немигающим взглядом.

Я отхожу, подавляя рвотный позыв. Но нужно было убедится. Ошибаться больше нельзя. Нельзя, чтобы вышло как с первым бандитом.

Первый! Я поднимаю голову как раз вовремя: «Всадник» в серой куртке, прихрамывая, поднимается на крыльцо и скрывается в доме.

Я бросаюсь за ружьем. Оно нагрелось от пламени пожара, а моя ладонь покрыта волдырями от ожога. Лодыжки и бедра саднят — мертвый бандит впивался в мою кожу грязными ногтями… Плевать! Я бегу в дом с винчестером наготове.

К крыльцу тянется кровавый след. Я передергиваю затвор, поднимаюсь на крыльцо и прицеливаюсь.

«Всадник» в серой куртке почти добрался до двери в спальню Кэти. Меня он не замечает.

На этот раз я не промахнусь. Даже если пуля пройдет сквозь него, кровать находится в стороне. Кэти и малыш в безопасности. Пуля засядет в стене.

Я набираю в грудь воздух и прицеливаюсь.

И за мгновение до того, как я нажимаю на курок, раздается выстрел.

Я поднимаю голову — бандит все еще стоит в дверях, но на его спине алеет пятно крови. Оно медленно расплывается, и он валится вперед, его голова с глухим стуком бьется о дверь.

Я вбегаю в спальню.

В вытянутой руке Кэти дымится один из ее кольтов, другой рукой она прижимает к себе плачущего Уильяма.