Золотые рельсы

Глава седьмая Риз

Меня повесят. Мне только что исполнилось восемнадцать, но меня вздернут, и я буду болтаться в петле. И всё из-за этой большеглазой девчонки с поезда!

Теперь все знают, что мы — банда «Всадники розы». Нас с Боссом разыскивают в первую очередь; наши приметы совпадают с описанием, которое рассылают по телеграфу, и портретами, что красуются в газетах и на столбах. Диас и Хоббс тоже подходят под описания членов шайки Роуза. Список преступлений у нас четверых будет подлиннее Южно-Тихоокеанской дороги, и награда за наши головы обещана солидная. Пощады ждать не приходится.

Думаю, все, что мне остается, — молиться, чтобы моя шея сломалась во время падения и все прошло быстро и чисто. Не хочу быть одним из тех бедолаг, которые дергаются, сучат ногами и медленно задыхаются, отчаянно пытаясь освободиться от петли.

— Прекрати, Мерфи, — хрипло говорит Диас.

Я прекращаю барабанить по дереву, но через минуту пальцы сами начинают отбивать дробь. После того, как у нас отобрали кобуры и стволы, нас привели к этому богом забытому мескиту, которое местные зовут деревом наказаний. Сначала я обрадовался, что в Викенберге нет нормальной тюрьмы. У меня в сапоге спрятан нож, который не нашли при аресте. Но потом нас четверых привязали к железным кольцам, намертво привинченным к стволу, и мои надежды рухнули. До сапога мне не достать, как пить дать. Цепи такие короткие, что связанные руки приходится держать на уровне подбородка.

— Они придут за нами, — говорит Диас, — Кроуфорд и остальные…

Босс не произносит ни слова. У него, должно быть, есть план, раз он решил добровольно сдаться. Всем едва ли удалось бы выйти из салуна живыми, но лучше рискнуть, по крайней мере, так обычно проповедует Босс. Но сейчас он прислонился головой к мескиту, безмятежный, словно маргаритка, и смотрит на темнеющее небо сквозь кружево листвы. Вид у него такой, будто он, насвистывая любимую мелодию, крутит в руках фишку для покера или подбрасывает монету, которую забрал у меня.

Эта чертова монета! Лучше бы она никогда не попадала ко мне в руки. Больше всего я хочу, чтобы мы поскорее пересеклись с тем ковбоем и я бы указал на него и уехал восвояси.

Мне жаль беднягу, убившего брата Босса. Босс ищет его отнюдь не с добрыми намерениями.

— Мерфи, я не шучу! — рычит Диас.

Я сжимаю руку в кулак и обхватываю его другой ладонью, крепко сжимая пальцы, чтобы не дрожали. Цепи все еще звенят, но не так громко.

Возможно, Диас прав. Я зря тревожусь. Парни придут, но только лишь из-за Босса. Не будь его с нами, мы — покойники. «Раз они были так глупы, что дали себя поймать, они не заслуживают того, чтобы ездить с нами», — вот что он бы сказал, будь все по-другому. Джонс рассказывал мне, что когда кого-то из парней хватали, Босс просто уезжал с остатками банды. Пожертвуй одним, чтобы спасти многих. Я смотрю на наши цепи и на остальных троих, прикованных к дереву. На улице стоят зеваки и с нетерпением ждут, когда нас прикончат. Они торчат тут по крайней мере полчаса, ожидая телеграммы из столицы и заключая пари, какой приговор ждет каждого из нас. Похоже, большинство склоняется к виселице, по крайней мере, так мне слышится. Второй по популярности вариант — расстрел.

— Помощник шерифа Монтгомери!

Я поднимаю голову. Девушка с поезда бежит за помощником шерифа, который идет к сборищу народа, полы его плаща хлопают на ветру. Она снова окликает его.

Я все еще не понимаю, что ей тут нужно, так далеко от железной дороги, где наши пути пересеклись, но меня опять поражает, какой серьезной она выглядит, вовсе не слабой и плачущей. Брови ее нахмурены, словно у игрока в покер, заставляющего других раскрыть карты, и, хотя ее щеки раскраснелись от бега и холодного воздуха, дышит она легко. Я начинаю подозревать, что девица хотела меня пристрелить с того самого момента, когда я потряс мешком у нее перед носом, и просто ждала подходящего времени.

Помощник не обращает на нее внимания, он говорит, обращаясь к мужчинам:

— Я только что получил известия из Прескотта. Они хотят суда.

— Суда? — Девушка из поезда чуть не врезалась в Монтгомери, который внезапно остановился. — Их признают виновными. Зачем эта отсрочка?

— Это не мне решать, Шарлотта. Я знаю, вы под впечатлением от того, что пережили в поезде, вы хотите справедливости здесь и сейчас, но приказ таков: судьба этих парней должна послужить уроком для таких, как они. Официальное судебное решение, публичная казнь. Этого будет достаточно, чтобы как следует напугать прочих грабителей, и они разбегутся. Надеюсь, после этого нападения на поезда прекратятся. Такие преступления никто не будет терпеть.

— Полагаю, суд состоится не в Викенберге?

— Мы отправим их в столицу завтра утром, на рассвете. В закрытом дилижансе, под охраной шести человек вместе со мной.

Он посмотрел на мужчин.

— Мне понадобятся добровольцы.

Поднялась пара рук.

— Под охраной? — встревает девушка по имени Шарлотта. — Монтгомери, вы идиот?

— Прошу прощения?

Диас рядом со мной смеется, даже я не могу удержаться. Удивительно, что помощник шерифа продолжает с ней беседовать. Вид у него отнюдь не довольный.

— Где остальные члены шайки, сэр? — продолжает выспрашивать девушка. — Вы полагаете, ваши люди смогут справиться с «Всадниками розы» в прерии, когда отъедете подальше от вашего безопасного городка? Закрытый дилижанс, несколько охранников — и вооруженные до зубов преступники? Те бандиты, которых вы еще не поймали, освободят задержанных, и мы снова придем к тому, с чего все началось.

— Это не мое решение. У меня есть начальство, оно приказывает везти арестованных в Прескотт. Обещаю вам, мы примем все необходимые меры предосторожности.

Она фыркает совсем не по-дамски и заявляет:

— Попомните мои слова, господин помощник шерифа, все пойдет не так, как вы планируете. И кровь будет на ваших руках. — Она подбирает край юбки и обходит группу мужчин.

— Шарлотта! — окликает ее заместитель шерифа. Она не останавливается. — Мисс Вон, у меня связаны руки!

— Да пусть идет, — говорит кто-то из мужчин, — эта девушка не знает, где ее место.

— Не знает, — соглашается Босс. — Но она права.

Помощник шерифа и его команда уже слишком далеко, чтобы услышать этот комментарий, они спешат обсудить нашу перевозку и казнь и не видят волчьего оскала Босса.

— Ребята придут, верно. Босс? — спрашивает Хоббс.

— Надеюсь, сегодня ночью, ведь горожане ждут, что они появятся во время нашей перевозки.

«А если нет? — хочу спросить я. — Если они сбегут и бросят нас?»

— Мне показалось, я видел кого-то в красной куртке. Он ехал к реке, когда они нас тут приковывали, — добавляет Диас.

Босс уверенно кивает.

Мне кажется, петля, которую я уже чувствую вокруг шеи, немного ослабла. Если Кроуфорд или кто-то еще побывал здесь, а потом быстро убрался из города, помощник шерифа попадет впросак: ему невдомек, как много знают наши парни. Они соберутся в безопасном месте и разработают план. У нас есть шанс уйти живыми.

— Возьми, приложи к губе, — Босс протягивает мне платок. Я хватаю его связанными руками, прикладываю ко рту. На платке кровь. Когда нас задерживали, наверное, лопнула кожа. Отряд шерифа не слишком аккуратно орудовал локтями.

— Отдыхай, пока можно, Мерфи, — говорит Босс, — потом не будет времени.