А что, так можно было? (СИ)

Глава 40

— Лер, перестань! Я это всё до понедельника буду выбирать! Хотя… Может так и лучше… — Юля зевнула и попыталась отобрать у Новорядской хотя бы половину вешалок. Всю ночь она почти не спала, ненадолго забываясь беспокойным сном и снова выныривая из него, чтобы задать самой себе и своему тараканьему суду присяжных очередной вопрос. Ещё вечером она чуть не обиделась на то, что не увидит всю презентационную часть. А теперь готова была биться в истерике, что не только увидит, но и поучаствует. И не в качестве незаметного обслуживающего персонала или обезличенного аниматора, как бывало на мероприятиях в их студии. А вот в качестве кого? Полноправного члена команды, как утверждал Мирослав? Смешно! Она никогда в подобных событиях не участвовала. Что говорить? Как себя вести? Как не опозорить всю команду? Да что там! Она по-английски и двух слов не свяжет — если что и помнила, то от волнения точно забудет. Да и чтобы просто стоять и красиво улыбаться, нужно… Хотя бы быть красивой. И вот тут наступал второй виток самопоедания Юлии Белкиной — красавицей она себя не считала. О том, как надо выглядеть на подобных мероприятиях, имела представление, но довольно смутное. И это представление сводились к одному — очень дорого. Следующая волна рефлексии била по самому больному — не давая вынырнуть и отдышаться, накатывала грозным девятым валом и напоминала, где она, Белка, и где приближённые к медвежьему царству хищники. Интернет пытался помочь, но его сил против женской сильно придирчивой самооценки не хватило. Потому как платья, предлагаемые как подходящие и достойные светских раутов, были либо рассчитаны на стройных и невесомых нимф, сотворённых из пены морской и фантазии пластических хирургов, либо стоили как крыло самолёта и вызывали у отдельно взятых белок арифметический ступор от вида то ли ценника, то ли номера телефона для заказа. А чаще — совмещали эти два пункта и спокойному сну не способствовали.

Конечно, обсуждения из внутренних голосов перебрались в реальность и утром выплеснулись на кухне в жаркий спор с Лерой, в котором Юля доказывала, что никуда не пойдёт, а Валерия ругалась, что Юлька дура. И так как в спорах рождаются только грибы, то ни к какой истине подруги не пришли и продолжали своё противостояние уже в торговом центре. Лера как маленький яркий буксир таскала Белку по отделам, Белка вяло и сонно отмахивалась, но уже почти смирилась с тем, что позориться всё же придётся. Причину отказать Мирославу она так и не придумала. По крайней мере такую, чтобы было не стыдно озвучить.

— Так, ты пока вот эти примеряй, потом видно будет, — как будто не услышала Юльку подруга. — Будешь мне как в «Красотке» дефиле устраивать. Хоть я и не Ричард Гир, но хоть повеселимся.

Юле весело не было. Вообще их забег по отделам не был похож на киношное приключение. Нет, конечно, никто их не выгонял, хотя в некоторых магазинах ценники на платьях и правда были сопоставимы со стоимостью всего юлькиного гардероба целиком. Но и скакать вокруг пусть и временных, но обладательниц красивого и вместительного кусочка пластика никто не спешил. Может, на самом деле не хватало брутального и представительного красавчика, а может, сказывался местный менталитет, но сотрудницам магазинов было просто наплевать, кто там что рассматривает, щупает и надевает. Юля сначала ждала, как на них будут коситься и осуждающе шептаться. Была готова к тому, что за ними по пятам будет «совершенно ненавязчиво» ходить охранник. Потом надеялась и одновременно боялась, что, осознав платежеспособность клиенток, начнут кружить вокруг и советовать, восхищаться и… В общем, хоть какая-то реакция была более ожидаема, чем полный игнор. К третьему магазину подруги посмеялись и смирились, что подобные хороводы вокруг золотых и платиновых карт бывают только в фильмах и книгах про какого-нибудь мачо-брутачо с большим кошельком и его скромную спутницу с такой же большой душой.

— Лера, что ты мне суёшь? В этом я буду похожа на тортик, в этом — на ночную бабочку, точнее ночную гусеничку, а в этом — на «госпожу», только плётку подобрать, и образ будет завершён. — На самом деле Юлька уже понимала, что просто капризничает и изводит подругу. Лера умела подобрать наряд так, чтобы подчеркнуть все достоинства фигуры, при этом не выставляя их напоказ как лот на аукционе. И платья представляли собой настоящие произведения искусства. И даже подходили Юле, будто бы их шили специально для заезжих белок. Но она ничего не могла с собой поделать. В её голове перемешались страх, смятение, нежелание тратить огромные деньги на одноразовый наряд, который потом просто некуда будет носить. Тем более, даже не свои деньги! Поэтому продолжала кусаться, используя для выхода агрессии непробиваемую Новорядскую. — Ну, куда я в этом потом пойду!

— Ой, Юльк. Уверена, твой принц что-нибудь придумает! — Отмахнулась Лера. — Нет, ты права, это всё не то!

— Вот! Всё не то! Лера, ВСЁ! И главное — Я не та! Это какой-то киношный сюрреализм.

— Да не нуди. Я про платья. Нужно что-то, что-то… — Лера потянула подругу на выход из магазина и дальше вдоль витрин. — В конце концов, Золушке её туфли из арсенала испанской инквизиции тоже не сильно были нужны, но она не жаловалась. Ты можешь себе представить, как это — танцевать, вставив ноги в бабушкины салатницы? Так что терпи, сделаем из тебя настоящую принцессу!

_ Лераааа, — Юлька вырвала руку из цепкого захвата и устало опустилась на удобную скамеечку посреди атриума. — Ты не сравнивай, где я и где Золушка! Все как-то напрочь забывают, что она не была нищенкой или необразованной деревенской простушкой! Она была дочерью богатого то ли графа, то ли герцога, а в некоторых переводах — вообще чуть ли не короля соседней страны! То есть до того, как не стало её матери, она получила соответствующее образование и общалась в тех кругах, которые были если не близки королю, то где-то в высшем свете точно! И на балу она могла себя вести соответствующе — знала этикет, умела поддержать беседу. По сути от принца она была не так уж и далека — не дальше всех остальных приглашённых на бал девиц, из которых и планировалось выбрать будущую королеву. Ей действительно не хватало только платья. И она изначально, по праву рождения, должна была явиться на бал, не таясь и в полном параде, в привычном ей кругу и статусе! Но об этом все благополучно забыли и восхищаются историей неравного брака, всю нереальность и — главное — недолговечность которого должна компенсировать сказочная и внезапная любовь. Но ничего неравного в нём не было! Фея не наколдовала крестнице новый образ, а всего лишь вернула тот, который отобрала семейка мачехи! Так что мне до Золушки ещё расти и расти!

— Слушай, я не пойму, — задумчиво протянула Лера. — Ирэн, пока я не вижу, прикармливает и твоих тараканов заодно??? Это ж надо, какие они у тебя жирненькие!

— Ну, скажи, в чём я не права? В том, что читаю чуть внимательнее, чем другие?

— Да причём тут всякие там Гриммы или кто там автор? Андерсен? Перро? Народ? Не помню, но не суть! — Лерка снова потянула Юлю за руки и поставила напротив зеркальной стены, украшенной по краям цветами и зелёным узором. — Ты сама говоришь про всяких там нищенок и простушек, у которых ни образования, ни культуры. А теперь смотри на себя. Нет, смотри, смотри. И не фыркай мне тут. Ты Белка, а не лошадь. Мне Кавалерии Кааск хватило. Вот уж кто так фыркает, что меня чуть не сдувает. Юль, ты умница, красавица. То же образование вы получали с Миром примерно одинаковое — он вроде не в гарвардах учился, а в такой же советской школе. И откуда в тебе-то столько снобизма? Вся эта разница в сословиях, кастах и уровнях только у тебя в голове. Никто больше этими вопросами ни разу не задался! А ты судишь о людях по толщине их кошелька. И у кого он недостаточно худенький, к себе не подпускаешь! Так, получается? И вообще…. И вообще…

— Лер? — Юля обернулась на зависшую подругу. — Ты чего?

— Они идеальны!

Они даже стояли парой — два манекена в платьях, при виде которых Юля снова испытала то чувство, как в Питере. Когда «дорого, непрактично, неоправданно, но моё!». То самое «моё», мимо которого, конечно, можно пройти, но только для того, чтобы потерять время, а потом всё равно вернуться. И вот прямо сейчас Юля с облегчением и даже каким-то злорадным азартом поняла, что время терять она не собирается. Хочет Мирослав её присутствия — он его получит. А она получит это платье. То, которое слева — из невесомого многослойного шифона с плавным переходом от розово-оранжевого рассветного солнца к ночному сине-фиолетовому небу и невесомой сероватой пеленой тумана, стекающего по обнажённой руке с ассиметричной лямки на одном плече. Юлю не смутила ни частично обнажённая спина, ни высокий разрез спереди — они только на первый взгляд казались вызывающими, на самом деле игриво и целомудренно скрываясь в воздушных слоях прозрачной ткани. Почему-то даже без примерки было понятно, что это платье будет смотреться идеально даже на неидеальной фигуре. Потому что оно было создано для неё — Юли Белкиной. Так же, как второе платье, шилось явно для Валерии Новорядской, глаза которой сейчас горели ярче светильников торгового центра. Такой же шифон, как и на первом манекене, но более насыщенных цветов — кирпично-красный снизу, он плавно перетекал через сложное переплетение тонких ленточек на талии, груди и спине в сочный тёмно-синий с голубоватой дымкой. Если первое платье напоминало яркий, но нежный рассвет, начало тёплого дня, то второе было воплощением дерзкого и шального заката, обещанием ночи, полной страсти и огня. Перед глазами Юли так отчётливо предстала картина того, как шифон мягко и невесомо скользит по коже, как платье соскальзывает с плеча и лёгким облаком оседает на полу у ног, что это ощущение уже не казалось простой ассоциацией, навеянным образом, а врезалось в мозг, как будто чёткое видение будущего или яркое воспоминание из какой-то другой реальности.