А что, так можно было? (СИ)

Глава 50

— Ты псих! — Шепнула Юля, когда покашливание распорядительницы стало больше похоже на приступ астмы.

— И тебе привет, — отозвался Мирослав подозрительно севшим голосом, перехватывая Юлю за талию и прижимая к своему боку. — Не смог удержаться. Слишком долго тебя не видел.

— Всего несколько часов! И я думала, на таких мероприятиях принято держать себя в руках, — поддела его Юля, пытаясь за шутками скрыть своё смущение и скованность. Ну, и что он тут устроил! На них же теперь все смотрят. И вот это уже точно, без надумывания и преувеличения.

— Тогда не нужно быть такой красивой и сладкой. — Тихим шёпотом в юлькину макушку возразил Мир. — Ты охренительно выглядишь. И мне жаль, что на таких мероприятиях не принято утаскивать самую потрясающую женщину куда-нибудь за павильоны и там, наклонив к любой, более-менее устойчивой детали ландшафта, задрать её возбуждающе-сексуальное платье, отодвинуть в сторону наверняка эротичные трусики и…

— Мир! — Зашипела Юля, тревожно окидывая взглядом окружающих и пытаясь понять, все ли уже по её красным щекам поняли, о чём ей шепчет этот невыносимый медведь. Смелые мурашки, требуя немедленного воплощения в жизнь его грандиозных планов, радостно размахивали в воздухе… Юля предпочла бы, чтобы чепчиками. А тараканы в голове… Как ни странно, молчали. — Ну, какие трусики!

— Никаких? — Руки Мира сильнее сжались на белкиной талии. — И после этого ты меня обвиняешь, что я псих? Так это же ты меня с ума сводишь!

— Миииир! Пожалуйста! — Юля умоляюще посмотрела в смеющиеся и абсолютно бессовестные карие глаза. — На нас смотрят.

— В этом и смысл! Я хочу, чтобы все знали, что им тут ловить нечего. Ты моя, и только моя.

— Не слишком ли самонадеянно? — Юля хотела буркнуть это недовольно, а получилось как-то хрипло, что придало вопросу томной игривости. Пришлось откашляться и добавить взгляду строгости, чтобы хоть так передать своё несогласие с этой внезапной принадлежностью.

— В самый раз! — Ничуть не смутившись, ответил Мирослав и повернулся к всё это время стоящей в нескольких шагах и откровенно потешающейся Лере. — Валерия, ты сегодня совершенно обворожительна. Через пятнадцать минут будет приветственная часть, так что проходи в главный павильон, Элла покажет тебе столик. А Юлю я украду ненадолго.

— Ой, да ради бога! — Совершенно не по этикету Лерка махнула в ответ рукой и снова засмеялась. — Ты только не забудь, что её полчаса наряжали, два часа красили и час причёску ваяли. Обидно будет, если все эти старания за ваше «недолго» превратятся в помятый, лохматый и размазанный объект для зависти.

— Новодворская! — Возмутилась Юля. — А ещё подруга!

— А я чё? А я ничё! — Лера сделала вид, что рассматривает свои ноготочки. — Не меня же так хватают на глазах у всех!

— А можно? — Вклинился в разговор ещё один голос, в приятной хрипотце которого явно прослеживались заинтересованные нотки.

— Иван? — Лера изумлённо повернулась на непонятно откуда взявшегося Беркутова. Он сменил чёрные джинсы и футболку на такой же чёрный костюм и тёмно-синюю рубашку и теперь, ещё и с бокалом золотистого напитка в руке, выглядел как то ли потомственный аристократ, то ли секретный агент из голливудских шпионских боевиков. Юля попыталась незаметно показать Лере большой палец, но жест заметил Мирослав, легонько шлёпнув Белку по ладошке и шепнув «не хулигань, ревную». — А ты здесь откуда? У тебя же самолёт сегодня?

— Самолёт ночью, а я не мог пропустить столько красоты. — Взгляд Ивана при этих словах был направлен исключительно на Леру. Правда, потом он всё же вспомнил хорошие манеры. — Юлия, Мирослав Андреевич, потрясающая работа. Я небольшой поклонник фэнтези, но из того, что я успел увидеть, намечается что-то грандиозное. Вы не против, если я сам провожу Валерию до столика, а она пока мне расскажет и покажет то, что ускользнуло от моего внимания?

Мирослав важно кивнул, то ли серьёзно, то ли в шутку «давая своё позволение», а Юля поймала совершенно растерянный и недовольный взгляд распорядительницы, которая явно не знала, что делать — поведение этих четырёх непонятных людей совершенно не вписывалось в рамки регламентов, инструкций, традиций и этикета.

— Не волнуйтесь, милая. — Лера тоже заметила замешательство Эллы. — Нас, как видите, тоже никто не спрашивает. Мужчины!

«Милая» на это отреагировала стойко, видимо, возвращая себе самообладание и вспоминая профессиональные навыки, снова лучезарно улыбнулась и удалилась — дальше встречать, рассаживать, направлять и информировать гостей. Юля проводила взглядом её прямую спину. Какая сила духа! Некоторым белкам не помешало бы немного такого же спокойствия и хладнокровия. А ведь Юля уже почти успокоилась, почти настроилась на смелый и деловой лад, а теперь шагала за Мирославом, равномерно поджариваясь на медленном огне собственных эмоций.

— Мирослав, постой. — Юля покрутила запястьем, в которое цепко впились пальцы мужчины. Мир вёл её в сторону от основных тропинок. Он, что, правда собирается затащить её в укромный уголок и выполнить то, что нашёптывал? К смущению и непониманию добавился ещё и страх. И… Что? Предвкушение? Юля даже протормозила каблуками по дорожке от неожиданности. Никогда раньше не замечала она за собой такого! Никакого экстрима ей не требовалось! Вот этих всех быстрых приключений с опасностью быть застуканными! Нет, нет, нет! Но откуда же этот тугой узел внизу живота, откуда такая томная слабость в коленках и предвкушающее покалывание на коже. И мурашки эти по рукам и шее! Вот тоже напасть! К тараканам в голове Юля вроде привыкла, можно сказать, даже сроднилась. А что делать с этими непонятно откуда взявшимися похотливыми насекомыми, Юля не знала. Интересно, она их от медведя подцепила? — Да стой же ты! Куда ты меня ведёшь? Ты про гостей не забыл? Ты же не собираешься… Мирослав, ты же не серьёзно меня…

— Тшшшшш! — Мирослав наконец-то остановился под раскидистым деревом, с ветвей которого почти до земли свисали гирлянды полупрозрачных цветов, и замер, обхватив Юлю своими лапами и уткнувшись ей в волосы. Несколько минут они так и стояли неподвижно. Юля нервничала всё сильнее, ничего не понимая, но тишину нарушить не решалась. Чувствовала, что не время для беспокойной болтовни. Да и всё же хотелось, чтобы Мирослав сам пояснил своё поведение. Только что шутил и пёр танком, не обращая внимания на публику. А теперь замер и как будто пытался справиться с чем-то непонятным, что бушевало у него внутри.

— Мир, что происходит? — Всё же не выдержала Юля и заговорила первой.

— Юльк, дай мне пять минут передышки. — Отозвался Мирослав, дыханием шевеля локоны на юлькиной макушке. — Ты мне нужна.

Юля даже перестала дышать, захлебнувшись воздухом и эмоциями. «Ты мне нужна». Просто три коротких слова. Но слышала ли она когда-нибудь их? От мужчины точно нет. Бывший муж не говорил этого даже в самые лучшие, романтичные и страстные годы. Они были тогда молодыми, активными и жадными — плечом к плечу строили свою маленькую семью, решали бытовые проблемы. И то, что ждали любви и поддержки друг от друга, было как-то и так понятно. И слов не требовалось. А потом было уже и не до признаний. Может, Юле и хотелось бы слышать слова, комплименты, подтверждение её нужности, важности, потребности в ней. Нет, Косте, конечно, постоянно было что-то нужно от жены — но не так. Сделай, принеси, найди, подай, убери, отойди, замолчи, не глупи… Тело ещё было нужно, это да. Но чаще молча. А сейчас… Сейчас эти слова не просто огненной молнией осветили всё пространство вокруг. Они врезались в самую душу, в то самое маленькое местечко где-то внутри каждого человека, куда мы мало кого пускаем. Даже самым близким не всегда показываем свою самую нежную, самую ранимую точку. Открытую рану, которая у каждого своя. И в которую — специально или невольно — могут ударить так, что потом не отдышишься. А могут вот так — простой короткой фразой налепить на эту ранку большой надёжный пластырь. Прикрыть, защитить, заделать ту дыру, в которую уходят душевные силы, изо дня в день, по капле.

— Миир… — Как-то беспомощно протянула Юля, поднимая руки и проводя пальцами по напряжённой спине и плечам Медведева. — Ты что? Я же здесь. Ты чего это?

— Юльк, просто давай постоим. А потом я снова в строю. Спой, а?

— Что? Сейчас? — Юлька удивлённо отстранилась, пытаясь заглянуть в глаза Миру. — Тебя там ждут. Ты точно спятил!

— Определённо. — Согласился Мир. — А с психами не спорят.

Отговаривать было бесполезно. Мирослав прижался лбом ко лбу Юли, для чего ему пришлось наклониться, зато ей было так даже удобнее гладить его по спине, успокаивая и расслабляя, как большого дикого зверя. Песня пришла на ум сама — её монотонно-укачивающий ритм подходил как нельзя лучше. Юля закрыла глаза и тихо запела:

— Шёл чудак,

Раскалённому солнцу подставив нагретый чердак.

Шёл чудак.

За спиной его тихо качался рюкзак.

Шёл домой,

Представляя, как все удивятся тому, что живой,

Что ничто не случилось такого с его головой.

Так и есть.

У него для людей была самая лучшая весть.

И он шёл по дороге, от счастья светящийся весь.

Love and peace!

Люди могут, конечно, спастись от падения вниз.

И он шёл рассказать им о том, как им можно спастись.

Рассказал,

И напуган был всем этим весь этот зрительный зал.

И слова его долго летели сквозь этот базар

В пустоту.

Он шёл к людям, он нёс им надежду, любовь, красоту.

Люди взяли его и гвоздями прибили к кресту.

Каждый раз,

Когда сходятся звёзды, сойдя со своих звёздных трасс,

Всё становится ясно без всех этих жестов и фраз.

Каждый раз,

Когда кровь на ладонях и падают слёзы из глаз,

Очень больно смотреть, если кто-то страдает за нас.*

— Ну, спасибо. — Мирослав усмехнулся, и Юля распахнула глаза. Мир смотрел на неё спокойно и с какой-то особенной нежностью. — Надеюсь, я не настолько ненормальным покажусь всем сегодня, чтобы меня распинать.

— Ты что? Боишься? — Осенило Юлю. Да нет, не может быть. — Непоколебимый Носорог Медведьевич боится кучки напыщенных америкашек?

— Слышало бы тебя толерантное мировое сообщество! — Засмеялся Мирослав, окончательно расслабляясь. — Как грубо и неполиткорректно, Юлия Ильинична. Но ты права, я боюсь. Впервые, кажется, боюсь и волнуюсь за результат сегодняшнего мероприятия.

— Эй, Мир, ну ты чего раскис? — Все Юлькины собственные страхи и волнения вдруг выключились, лопнули с тихим хлопком, как старая лампочка от резкого скачка электричества. — У тебя такие гостиницы! Я ещё не все видела, но уже знаю, что они идеальны. Ты столько работал. Ну, не дадут тебе лицензию эти толкинисты, сделаешь просто фэнтези-пространство. Да или любой другой вариант. И он будет приносить доход, потому что иначе просто быть не может. Только не у тебя.

— Юлька. Ты права. В своей команде я уверен. Но… — Мир шумно вздохнул и сжал плечи Юли сильнее. — Я хочу, чтобы тут всё было именно так, как задумала ты! Да, я люблю свои гостиницы, я в них столько вложил. Но здесь… Здесь — на каждом углу — будешь ты. Твои идеи, твои мысли, твои нервы, в конце концов. И я этого очень хочу.

— Значит, так и будет! — Воскликнула Юля, пытаясь удержать слёзы от благодарности и щемящего тепла, разливающегося в каждой клеточке тела. — Ты — мой смелый, сильный, дикий медведь. Неудержимый, плюющий на условности и никогда ни в чём не сомневающийся. Иди и покажи им!

— Твой? — Хитро улыбнулся Мирослав.

— Это всё, что ты услышал? — Возмутилась в ответ Юлька. — Я такую речь тут толкаю!

— Я всё услышал, Юльк. И спасибо тебе. Мне очень важно, что ты рядом.

— Я рядом, Мир. И никуда не уйду, — убеждённо проговорила Юля. И когда они уже шагали в сторону павильона, вокруг которого начали загораться первые светлячки фонариков, создавая дополнительный эффект волшебства, тихо-тихо, почти про себя, добавила. — Пока тебе это нужно.

* — Песня «Чудак» группы «Сплин», 2012 год.