Банальная история, или Олька с принцем на белом коне (СИ)

Глава 23.Пусть польётся пляс и формат слетит. Музыка людей, вот мой габарит

Как и ожидала Олька, Изольда Юрьевна перешла режим молчаливого саботирования. Она, не глядя, подписала контракт, в котором, как всегда в бюджетных грантах, все деньги должны были быть потрачены исключительно на технику и оборудование. То, что техника должна быть поставлена в чистые, отремонтированные помещения, никого не волновало. Это был вопрос главного врача: мол если были силы выиграть грант, то уж возможность выбить деньги на ремонт — всегда найдётся!

Но это если есть такое желание… А если его нет? Если главный врач вообще забила на миллионы, что должны были быть потрачены на родное заведение? Вот! Понимаете? А когда потом в больницу будет приходить высокое начальство, видеть разруху, разве оно оценит, что в начинку были вбуханы миллионы? Нет! Три раза — нет! И кто будет виноват? Правильно! Будет виновата Гродинка! Олька даже уже представила в своем воображении, как Изольда Юрьевна, скорбно поджимая губы, показывает высокому начальству, печально разводя руками, как «эта ваша хваленая Гродинка» выполнила такой важный, такой нужный для больницы проект. При этом о собственном саботаже не будет сказано ни слова! И кто потом понесёт в Гродинку бюджетные денежки? Никто! Естественно! А в Гродинке процент от бюджетников был приличный — более 52 %. И пойдет любимая Гродинка ко дну вместе со своим чудесным, работящим коллективом.

Поэтому Олька, не дожидаясь, когда данная проблема перерастет в катастрофу и потопит любимую фирму, пошла к Роману Владимировичу.

— Ты уверена? — шеф действительно сомневался. — Мы уже работали с Изольдой. Вполне себе прагматичная дама. Разумная. С чего это она будет так рисковать?

— Будет рисковать! Будет! Я уверена в том, что говорю, Роман Владимирович. К тому же у мадам Гаарен есть мотив. Личный.

Савёлов усмехнулся невесело:

— Ты умудрилась перейти ей дорогу?

— Умудрилась, — не стала отпираться Завирко.

— Как?

— Три года назад я покусилась на её сына. Да так, что ей пришлось спешно услать его в Питер.

— Откуда знаешь?

— Соседка донесла.

— Сколько у тебя секретов, оказывается, Ольга Николаевна!

— Да… секретов у меня хватает.

— Ну, что делать будем, Ольга Николаевна? Ты бы не пришла ко мне, если бы не имела уже чёткий план действий.

Олька хмыкнула и принялась рассказывать.

— Во-первых, мы без всяких ожиданий начнем делать «косметику».

— С каких это средств? — попытался уточнить Савелов, но Олька его грубо перебила.

— Дослушайте до конца, шеф, а потом зададите свои вопросы! Итак, мы уже завтра начнём делать косметику. Там самых лёгких и незатратных — десять ординаторских. Процедурки и операционки только сбрызнем по углам, где сильно грязно. Дальше лезть не будем. Красочку, грунт, смеси, шпатлевку и другую мелочёвку пока утащим по чуть-чуть с жирных объектов. Пашка Волков и Марина дали добро. По моим прикидкам хватит ровно на половину. Вернее, хватило бы и на большее, но я рисковать не хочу. Если возьму много, будет слишком заметно. А так — душа терпит! А в это время… — Олька сделала театральную паузу, — а в это время в канцелярию Изольды Юрьевны вот уже как неделю поступило письмо, где Гродинка выражает свою обеспокоенность состоянием больничных объектов и просит изыскать средства для минимального, «косметического ремонта» мест, куда будет монтироваться миллионное оборудование. Изольда, конечно, в течение 30 положенных дней нас пошлёт на фиг, как умеют чиновники: обтекаемо — мол, изыщем средства, если будет такая возможность, а пока — соррь! Идите на фиг! А мы в тот же день веером отправим во все городские инстанции (и мэру тоже) своё то же самое слезливое письмо, с просьбой о выделении средств, так как несчастная мадам Гаарен не может себе этого позволить. И приложим к этим обращениям ответ мадам Гаарен, где она весьма откровенно будет ссылаться на недостаток финансирования. Ей же в голову не придет прикрываться в первом ответе. Она же считает нас идиотами, так что особенно таиться не будет и напишет, что виноваты вышестоящие, что денежек несчастной больнице не дают! А пока раскрутится чиновничий маховик, мы запустим вконтакте благотворительный проект: ты — волонтер, куда привлечем бывшую Тимохину команду. Представьте анонс, шеф: красавцы, юные хоккеисты, гордость отечественного спорта, вместе со специалистами Гродинки разбирают больничные авгиевы конюшни — старый конференц-зал, чтобы подарить больным и врачам возможность проводить международные конференции на высочайшем уровне. И всё это в режиме онлайн, с фотографиями и комментариями. Кстати, с командой я уже договорилась. Пока Изольда будет хватать воздух и отвечать на запросы множества инстанций, на нашем ТВ выйдет небольшой ролик о том, как звёзды спорта помогают бюджетным организациям справиться с последствиями недофинансирования. Ролик снимем прямо во время разбора старого конференца. А пока Изольда будет разгребать ту красоту, что я ей наделаю, я помчусь в Гамбург, — за свои, шеф, за свои, не падайте в обморок, — чтобы выкупить напрямую у производителя всю заявленную начиночку. И таким образом сэкономлю на остальное. Может, ещё и останется. Кстати, и с ними я тоже уже созвонилась. Так как вам мой план, шеф?

Савёлов встал и подошёл к окну:

— А ты страшная женщина, Ольга Николаевна! — наконец выговорил он. — С тобой ссориться опасно!

Олька расплылась в довольной улыбке:

— А вы не ссорьтесь, шеф. И всё будет на мази!

Олька оказалась пророчицей. Изольда через три недели, отдав всё в руки своих замов, укатила вполне себе официально на конференцию в США, в реальную и давно запланированную двухнедельную командировку. А потом уже, сразу, плавно перейдя из командировки в очередной оплачиваемый отпуск (тоже давно подписанный и утвержденный высоким департаментским начальством), посетила университетскую клинику Цюриха, а заодно и Мюнхенскую городскую больницу, так как там совсем недалеко: всего триста километров на машине. А из Германии она планировала поехать сначала в Вену, а потом на несколько дней — в солнечную Италию. В общем, мадам Гаарен училась, отдыхала, развлекалась. Всего— пять полных недель.

И.о. главврача, милейшая Галина Викторовна, на которую свалился серьёзный управленческий груз, пребывала в «ахере». Перед отъездом Изольда Юрьевна дала ей очень чёткие, очень понятные инструкции:

— Пусть Гродинка гребётся с этим проектом, Галь, как хочет. Не лезь и даже не вникай! Нас не должны волновать никакие их проблемы и вопросы. Главное, чтобы они поставили всё оборудование по контракту и в оговоренный срок! Строго! И чтобы никаких аналогов в поставках! А то знаю я их! Накупят нам Китая! За этим проследишь жёстко! Пусть Миша проверит каждую детальку! Каждую!

После отъезда больничной богини Галина Викторовна ещё пыталась действовать по инструкции. Но когда пошли звонки и письменные запросы из мэрии, из областных департаментов: здрава, строя, финансов и т. д., она попыталась дозвониться до Изольды. Но мадам Гаарен, нарисовавшая в своём воображении совсем другую картину замовских затруднений, рявкнула на неё:

— Если ты не можешь решит ни одну из проблем самостоятельно, Галь, тогда зачем ты мне вообще сдалась? — и бросила трубку.

А Галина Викторовна, смирившись с тем, что попала между молотом и наковальней, принялась рулить на свой страх и риск. А так как она была человеком ещё советской закалки, то с уважением относилась ко всем, кто делал свою работу качественно и с душой. И потому Завирко, начавшая «партизанить» прямо с первого дня, делая «косметику» в дальних ординаторских, таких, где Изольда Юрьевна появиться не могла, теперь, не ограниченная никем, «брушила» по-стахановски. И больница пребывала в мощнейшем удивлении от скорости строительных работ и размаха.

Олькина придумка с бывшей Тимохиной командой, которую Завирко провернула прямо в день Изольдиного отъезда в США, сработала так, как никто не предполагал. А лучше! Дело в том, что Олька отослала в Гамбург смонтированный городским ТВ сюжет о слаженной работе юношеской команды по хоккею в разрушенном больничном конферен-зале, как подтверждение правдивости своих слов, что вся прибыль с той скидки, что она просит, пойдёт на доброе дело. Но Гамбургское начальство оказалось из бывшего ГДР и так прониклось этой историей, что решило выделить в качестве доброго жеста всю начинку для зала бесплатно, в рамках ежегодно выделяемого благотворительного бюджета. И сразу дало указание в московский офис. Там, конечно, попытались юлить: всё-таки такая сумма с продаж срывается, но Завирко «выгрызла» у них буквально за неделю весь положенный груз.

Шум от Олькиных действий в группе в ВК, где велась ежедневная выкладка «благотворительно» отремонтированных больничных помещений и где каждый день появлялись маленькие интервью с красавцами хоккеистами (Олька их наделала штук двадцать, не меньше), стоял по всему городу. Ведь фанаток и фанатов у мальчишек было много. И к «реконструкции» городской больницы вскоре подключился местный король лако-красочных изделий, владельцы четырех павильонов линолеума и других покрытий для пола с местной ярмарки, а также глава мебельной фабрики. Помощи они оказали не так уж и много, по чуть-чуть, но в купе с другими действиями Гродинки, получилось мощно! Так что Завирко подняла на уши весь город.

Роману Владимировичу и Альберту Ивановичу осталось только вносить верные акценты в понимание высоким городским и областным начальством сложившейся ситуации. А в этом они тоже были профи. Но покрутиться пришлось, потому что не любят чиновники шума. Ох, не любят!

Но в итоге Олька из опасного больничного проекта выходила не только победительницей, а ещё почти с полуторной суммой дохода. За восемь недель проект областной больницы был завершен. И растерянная такой невероятной скоростью исполнения, проверившая лично всё поставленное в рамках контракта оборудование, Безредкова Галина Викторовна исполняющая обязанности главного врача, подписала и акт приёмки, и счёт — фактуру, и все накладные…

И только Изольда Юрьевна, поставившая весь окружающий мир, кроме любимого сына, в игнор, наслаждалась Европой и тишиной.