Банальная история, или Олька с принцем на белом коне (СИ)

Глава 8.Лютики-цветочки у меня в садочке

Когда в жизни начинает ни с того, ни с сего «крупно фартить», ты сразу и не веришь, ждёшь подвоха. Все вокруг Ольки утверждали, что по одному простому ЕГЭ ей на бюджет не пройти.

— Место в вышке покупать надо! В приёмной комиссии знакомых искать! — убеждали громко дворовые сплетницы. — А то протелясси, Олюшк, — и пролетишь!

— Мне на заочку баллов хватит! — хмыкала Завирко и гордо проходила мимо.

Но сердечко тревожно ёкало, потому как поверить в справедливость очень трудно русскому человеку, пережившему девяностые. Везде продажные твари мерещатся! И не только мерещатся…

Поэтому, не очень дожидаясь результатов рейтингованного зачисления в вуз, Завирко стала искать себе занятие.

— На хорошую работу тольки через постель берут! — опять учил дворовый старпёрский бомонд.

И Завирко, готовясь к собеседованию, наглухо застегнула строгую белую блузку и выбрала длинную узкую юбку с пионерским разрезом. Образ, не предполагавший никакой фривольности. Как ей казалось. Потому что спустя какое-то время её чудесный синеокий шеф Роман Владимирович признался, что более соблазнительного лука, что был на Завирко в тот день, и придумать себе было невозможно. Вот так! Всё-таки Завирко не вполне отдавала себе отчёт о своих волнительных формах, что дала ей матушка природа.

— Вы меня берёте? — ещё раз уточнила Олька у секретарши. — У меня ведь даже диплома нет. И я даже не знаю, поступила ли.

Секретарша посмотрела на неё поверх очков и громко так, чтобы все слышали в офисе, прокричала:

— Роман Владимирович! А мы точно эту маргиналку берём или прикалываемся?

— Прикалываемся! — сверкнул белозубой улыбкой, выходя из кабинета Савёлов.

Его яркие глаза с длинными ресницами подмигнули насмешливо. И Олька Завирко, растеряв где-то понимание реальности, не на шутку испугалась. Что значит «прикалываются»?! И, видимо, этот реально сильный испуг отразился-таки на юном личике, что секретарша, подкатив глаза к небу, выдала:

— Роман Владимирович, в следующий раз давайте отбирать персонал с чувством юмора, а то перепуганные Беляночки с Розочками напрягают.

— Ничего, — Савёлов галантно подал Завирко её сумку вместе с маленькой пластиковой карточкой, — Ольга Николаевна не производит впечатление существа дебильного, так что спишем её аффективное поведение на недостаток информированности и шлейф предубеждений.

Твою мать, а по-русски они выражаться умеют?!

— В девять начало рабочего дня. Не опаздывайте! — шикнула сквозь зубы строгая секретарша.

— До скорой встречи, Ольга Николаевна! — мазнул напоследок патокой синеокий начальник.

Завирко не помнила, как выходила из ГродинКи, но страшное напряжение отпустило её только на первом этаже. Выдохнув не с первого раза из лёгких железный кол, Олька решила отпраздновать первую большую победу гениальной покупкой. Тем более цветочный магазин был в шаговой доступности. Так у Ольги Николаевны появился в палисаднике голубой Агератум неземной красоты.

Первый рабочий день запомнился надолго. Ольга, как вечная отличница, появилась за полчаса до начала. Постояла перед закрытой дверью минут десять, пока не вспомнила о пластиковой карточке. Достав из сумки белый прямоугольник с красивым вензелем «ГК», она приложила его к длинному электронному замку. Замок пиликнул, но не открылся. И Завирко запаниковала снова. Да что с ней такое!!! Ну-ка, Ольга Николаевна, отставить дрейфить! Раз-два!

К счастью, буквально через минуту подошла женщина лет тридцати пяти с убойным макияжем и такой алой помадой, что мысль про вампиров даже не показалась безумной. Красный рот оскалился:

— Новенькая? — женщина медленно оценила Ольку с ног до головы.

Завирко медленно кивнула:

— Да.

— Кто пробу снимал? — и тут же, увидев, как у Завирко наливаются кровью глаза, поправилась: — Воу-воу, пардон, мадемуазель, я имею в виду, кто вас на работу принимал— Альбер Иванович или Роман?

— Роман Владимирович!

Странная женщина подмигнула:

— Значит, нормальная! Отлично! — и добавила: — Будем знакомы, я начальница диза Анна Марковна, заходи, как-нибудь, подружимся поближе.

И она, выхватив у Ольки из рук карточку, снова провела ею по замку, а когда тот пиликнул, сразу ввела на экране четырёхзначный код. Замок щёлкнул и открылся.

— С утра недостаточно одной карты. На ночь двойная блокировка стоит. Пароль входа 3242, запоминай, красотка! — и женщина, вернув Ольке карту, потянула на себя тяжёлую дверь.

Так Завирко оказалась в Гродинке. До начала рабочего дня оставалось пятнадцать минут. Боясь что-нибудь сделать не так, Завирко уселась прямо напротив кабинета начальника на стульчик и скромно наблюдала, как заполняется фирма людьми. И сделала первый вывод, что здесь работали или гении, или сумасшедшие. Нормальных людей здесь не было по определению. Потому как общаться на таком странном языке, состоящем исключительно из полунамёков, едких метафор и острых аллегорий, могут только избранные.

— Ну что, ещё один день просрём на благо капитализма? — вопрошал бородатый, медведеподобный мужик в странной футболке с орущими инопланетянами, устраиваясь у окна.

— Просирай! Только не очень вонюче, — отвечала ему приятная молодая женщина, включая компьютер. — Будешь вечером выходить из клозета, ручки помой, чтоб нас не стошнило.

— Что, Марина Ивановна, не нравится мой естественный аромат?

— Тю! Та шо там из твоего аромата осталося, Гена, после вечерней водки, утреннего табака и головки лука на перекус? Запах надежды на раннюю пенсию?

— Обижаешь… Я лук по утрам не ем…

— Ты им закусываешь. Знаю!

— А кто стол вытащил на середину? Ёбнулись?

— У меня ещё парня нет, чтобы ебнуться, — парировала колоритная рыжая толстуха. — Ира приказала. Новенькую испытывать будут.

— Она что, эта новенькая, вакцина от птичьего гриппа, чтоб её на людях испытывать. Пусть Шапутко её к мышам зашлёт. В архиве их тьма.

— К мышам нельзя. Они её погрызут и сдохнут от эйфории.

— Почему от эйфории?

— Потому что, мой недалёкий друг, сказку братьев Гримм «Schneeweißchen und Rosenrot» жрать в подлиннике опасно. Там каждая страница вымочена опиумом.

— Реально? Прямо маковый цвет?

— Реально. Вчера приходила. Не видел?

— Нет…

— А я бы почитал такую немецкую сказочку на ночь… — мечтательно раздалось из-за угла.

— Ромка читать Беляночку на ночь запретил.

— Жадина!

— Всем привет! — опасную беседу, от которой у Завирко уже алели уши, прервал начальник.

Он сразу увидел Завирко и жестов подозвал к себе. Ольга осторожно вышла из-за своего укрытия:

— Реально, ди монблюме, прелесть какая! — шепнул кто-то.

Савёлов покачал головой:

— Не слушайте их, Ольга Николаевна, они люди не совсем взрослые! Значит так, народ, говорю один раз. Вашу просьбу о ручной фее грёз я выполнил. Ольга Николаевна Завирко — прошу любить и жаловать. Она будет летать на своих крылышках вам всем в помощь. Сразу предупреждаю, в пиццерию не гонять, за кофе тоже. Только по делу. В приоритете Анна Марковна, Марина Ивановна и я. Потом Шапутко. Если останется время, можете поручать девочке любую беготню. Но строго до 16.00. Кто отошлёт с поручением позже 16.00, сам станет моей личной феей на ближайший месяц. Ясно?!

— Ясно… — градус весёлости в голосах поник.

— И стол обратно верните, а то я вам сейчас рассадку, как в школе, сделаю. Мальчик-девочка. Всем понравится!

— Ну… мы так не играем, шеф.

И медведеподобный мужик с каким-то вылезшим из-за угла дрищём поплелись переставлять стол к стене.

— Милости просим, Ольга Николаевна!

Ольга осторожно под прицелом шестнадцати глаз прошла к своему столу. Она только поставила на стол сумочку, как к ней подкатилась, не вставая со стула, рыжуха:

— Беляночка, сгоняй за кофейком, а?

Олька обвела взглядом заинтересованно смотрящее общество. Они ждали. Напряженно. Завирко перевела взгляд на Марину Ивановну, ведь это она была названа в приоритете. Но женщина настоятельно делала вид, что её безумно интересуют бумаги на столе, и не поднимала глаз. Завирко хмыкнула. Что ж… Попробуем.

— Пиццу захватить? — спросила она звонко.

— Оооооо! — переглянулись гродинцы. — Наш человек!

Марина Ивановна улыбнулась и кивнула.

Так Олька стала «своим человеком» в Гродинке. Феей грёз, Беляночкой, Ди монблюме и вообще прелестью.