Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком»

Глава 17

Вздрагиваю, разворачиваюсь и отшатываюсь в сторону, прижимаясь спиной к двери. А ведь я почти дошла! Почти уже была в комнате! Как же он неслышно подкрался.

— Я хотела… Хотела выпить воды, — голос дрожит от испуга.

— Интересно, где? — Роувард делает шаг ко мне, оказываясь близко настолько, что между нами — только свеча в моей руке.

Пламя отбрасывает пляшущие блики на лицо дракона, подчеркивая его высокие скулы и мужественный подбородок, но при этом добавляя его виду опасности.

— На… кухне? — произношу я и уже в этот момент понимаю, что нет, ответ неверный.

— Ты у меня спрашиваешь? — он поднимает бровь, немного насмешливо глядя на меня.

Мотаю головой и боюсь дышать. И даже не потому, что мне страшно от близости этого дракона. Его терпкий, чуть горьковатый аромат наполняет легкие и… безумно нравится.

Я и подумать не могла, что просто от аромата может замирать сердце, а голова — кружиться.

— В чем еще ты меня обманываешь? Пожалуй, мне все же стоит проверить, насколько правдивы слова о твоей невинности, — говорит дракон и опирается рукой на дверь. — Ведь так?

А вот теперь мне становится не по себе. Чувствую, как леденеют пальцы, и делаю судорожный вдох.

— Я… — начала, думая, как оправдаться.

Но Роувард не дает договорить: он прикладывает палец к моим губам и аккуратно проводит по ним. Его взгляд в свете пламени становится непроглядно темным. Таким, что по моему телу пробегают мурашки, а следом за ними — волна жара.

Я пропала…

— Если ты говоришь “а”, — хриплым шепотом произносит дракон и касается тыльной стороной пальцев моей щеки, скользя к уху, — будь готова, что придется сказать “б”.

Роувард заправляет локон мне за ухо, а потом медленно спускается кончиками пальцев к основанию шеи.

Если я и хотела что-то сказать, то теперь спроси меня — я и имени своего не назову.

— Но главное — никогда не ври мне, Марика, — заканчивает дракон и опускает руку, нащупывая ручку на двери.

Он нажимает на рычажок и легонько подталкивает дверь так, чтобы она открылась. Из-за того, что я опиралась спиной на дверь, начинаю падать, но Роувард успевает подхватить меня за талию так, что даже пламя не сбивается.

— Доброй ночи, Марика. И не оставляй не потушенной свечу, это опасно, — убедившись, что я уверенно стою на ногах, дракон отпускает меня и делает шаг назад, скрываясь в полумраке.

Пульс грохочет в ушах, а коленки подгибаются. Закрываю за собой дверь, отмечая, что чуть дальше по коридору захлопнулась дверь Роуварда. Еле-еле дохожу до кровати и медленно опускаюсь на нее.

Да он издевается! Этот драконище, мало того, пугает, еще и издевается надо мной!

Но, получается, мне не показалось. Он чувствует, когда я вру, а когда… недоговариваю. Доверяет ли? Вряд ли. А если узнает настоящую причину, по которой меня, то есть Марику, сюда отправили, то…

Впрочем, все, что мне нужно сделать — успеть узнать, как снять метку до того момента, когда мне придется врать по-настоящему.

Делаю глубокий вдох, закрываю глаза и задуваю свечу. Уже в темноте скинув платье, я заваливаюсь на кровать и решаю, что сегодня перед сном я читать не буду. И так нервов ни на что не хватает.

Утром, к моей радости, дракон запирается в своем кабинете и не требует меня к себе на завтрак. Ни в качестве угощения, ни в качестве развлечения. Поэтому завтракаю я у Марты под теплые и душевные разговоры, поэтому настроение улучшается.

— Опять его величие в кабинете заперся, — качает головой Марта.

— Ну он же сюда не отдыхать приехал, — пожимаю плечами. — И наверное, его все устраивает.

Но Марта неодобрительно смотрит на меня:

— Устраивало бы, не ходил бы такой хмурый, — она заваривает какую-то траву в чай и оборачивает чайник полотенцем. — И со сном у него явно проблемы.

— С чего ты взяла?

— Глаза у него… грустные и усталые, — пожимает плечами Марта. — Гложет его что-то и беспокоит. А! Улька, вот, отнеси его величию чай.

Горничная как раз заглядывает к нам на кухню, но при просьбе Марты округляет глаза:

— Ох… Да как же это я к нему?

— Просто. Чай с легкими травами: мятой, пустырником, валерианой. Даже если пить не будет, даже аромат и то хорошо для него будет, — кухарка впихивает Ульке поднос с чайничком, чашками и свежим, еще горячим круассаном.

Горничной приходится согласиться.

— Марика, я сегодня ничего не успеваю, Клотильда уже и так устала на меня кричать, — вздыхает она. — Поможешь в холле пыль вытереть? Там меньше всего!

Соглашаюсь, забираю у Ульки палку с длинными пушистыми перьями и ухожу в холл.

Если бы за окном было солнечно, то наверняка пыль было бы видно гораздо лучше. Но там снова хмурый день. Я протираю перьевым пипидастром массивную раму какого-то мрачного морского пейзажа, на котором тяжелые свинцовые волны разбиваются о скалы.

Улька, пробегая мимо, шепчет “спасибо” и скрывается где-то на втором этаже.

Напеваю себе под нос, почти шепотом: "Все выше, и выше, и выше…" Песня сама всплыла в памяти, наверное, как напоминание о прошлой жизни. Двигаюсь в такт мелодии, чуть пританцовывая.

"Летит рыжий бром к небесам..." — голос становится чуть громче, когда я перехожу к напольным часам в самом углу, у лестницы. Они тикают размеренно и важно, будто отсчитывают такт. Бронзовый маятник поблескивает, когда я стираю пыль с лакированного дерева.

"И кто этим бромом подышит..."

Пробегаюсь пипидастром по подоконникам и намеренно подальше обхожу дверь кабинета, где закрылся дракон. В тишине отчетливо слышно тиканье часов и... что-то еще. Кажется, шаги? Нет, показалось.

“Туда же отправится сам!” — торжественно заканчиваю припев, и тут в кабинете что-то с грохотом падает, а до меня доносится тихое бухтение.

Не успеваю я испугаться того, что своей песней как-то помешала Роуварду, как снова раздается грохот, но уже с другой стороны — со стороны флигеля. За грохотом следует громкое уханье, хлопанье крыльев, и из коридора в холл влетает Руди.

Черт. Это дракон точно слышал!