Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком»

Глава 19. Роувард Даррел

Просыпаюсь с ощущением, будто меня вытащили из вязкой темноты и заставили глубоко вдохнуть. Распахиваю глаза и вижу догорающую на столе свечу с фитилем, который уже захлебывается воском, пытаясь не затухнуть. В камине тлеют угли, отдавая последнее тепло, а по полу уже начинает пробираться зимний холодок.

Будь мой дракон со мной, я бы и не обратил на это внимание, но сейчас это заставляет зябко поежиться и встать, чтобы подкинуть дров. Надо сказать, я уже смирился с человеческим существованием, однако досада и ощущение утраты колючим репейником все еще царапает душу.

Разминаю затекшую от неприятной позы спину и ловлю себя на мысли, что я чувствую знакомый, будоражащий меня аромат: персик, мягкий, сочный, сладкий, бархатистый… Марика. Она была здесь.

Тут же во мне загорается красным маячком настороженность, заставляя напрячься. Пробегаюсь взглядом по всему кабинету, въедливо всматриваясь в детали, чтобы понять, что девчонка здесь делала. Ведь я запрещал ей заходить.

Все на месте. В шкафу все так же стоят книги, кажется, даже пыль не тронута и лежит бархатным слоем на полках, ведь я с самого начала не позволял никому сюда заходить, а заранее приготовить дом они не удосужились.

Кресла, столик, диванчик… Фигурки на каминной полке.

На столе кружка с остывшим чаем, который я сразу же выплескиваю в камин и… письмо. Бездна! Могла ли она прочитать письмо? Могла. Донесет ли о нем мэру? И как теперь будет себя вести?

С досадой рву письмо и бросаю его в огонь. Пламя с радостью подхватывает обрывки бумаги и превращает их в пепел. А ведь я мог раньше сам, одним щелчком пальцев это сделать.

Раздражение на Марику, эту любопытную, бедовую девушку, не позволяет продолжить работу, отвлекает. А, может, я злюсь на себя, потому что никак не могу перестать о ней думать? Это становится уже ненормальным, как будто это не на нее поставили метку, а на меня.

Или она уже начала применять свой дар? Нет… Он бы на меня не подействовал — он действует, только на драконью сущность, а я ее, увы, лишен.

Не могу понять, какого демона так взбесился, когда увидел это глупое послание для Марики? Даже подумал, что если почувствую от нее хоть каплю лжи насчет этого “Эр”, сам его найду и…

А эта провокация проверить, по-прежнему ли она невинна? Я даже задумался, не использовать ли это предложение как повод, настолько это соблазнительно прозвучало.

Может, это потому что рядом с этой девчонкой ощущаю иллюзию присутствия своего дара? Я не просто угадываю ее настроение и эмоции, я их действительно чувствую, хотя это и невозможно. Вкус чистых эмоций, таких, как у Марики давно казался мне уже далеким прошлым.

От нее исходит не кисловатая тревога, а сладковатая терпкость спелой хурмы — желание отстоять свою правоту. И горечь… желчная горечь от того, как к ней относятся в городе. Лицемеры!

Понимаю, что этой ночью я уже точно ничего не сделаю, поэтому все бумаги, присланные Тарденом, убираю в потайной ящик, как и бумаги, про мануфактуру, которые я нашел. Перед сном захожу навестить сову, но не застаю ее: похоже, она, точнее он, достаточно окреп, чтобы искать себе пропитание сам.

Необычное животное… Если верить сказаниям, то они могут нести волю богов. Конечно, не всегда, учитывая мой опыт общения с похожим мышонком. Но… это, наверное, единственное, что осталось мне от всех способностей дракона: понимать таких животных. А вот дополнительные глаза и уши в городе мне точно не повредят.

С самого утра я снова заперся в своем кабинете и предупредил, что есть буду тоже там. Конечно, проще всего было бы свалить это желание на то, что работы очень много, и лучше всего завершить ее днем, пока не требуются свечи.

Но на самом деле я просто решил держаться от нее подальше. Потому что Марика отвлекает. Занимает слишком много мыслей. Даже ночью от нее нет покоя, когда я знаю, что она всего лишь за стенкой.

А эта песенка, которую она вчера напевала! Она так врезалась в мозг, что, кажется, вот-вот сам начну ее петь! И это раздражает.

Мне не нравится то, что я увидел на мануфактуре. Вылизанное производство, которого просто не бывает, нигде ничего лишнего, все работают, как механические куклы, без эмоций, словно у них нет проблем.

И что-то еще… Там было что-то еще, во внешнем облике самих строений, что не дает мне покоя. Я упускаю какую-то важную деталь.

Документы по мануфактуре, которые мне предоставил мэр, тоже слишком чистые.

Слишком много “слишком”, и это заставляет напрячься. Я бы мог потребовать второе посещение мануфактуры, но вряд ли что-то это даст, если им есть что скрывать. А им есть, вся интуиция просто кричит об этом.

Это означает только одно: мне нужно самому, без сопровождения осмотреть производство. Понять, куда им нужна руда в таком количестве, как они хотят закупать. Особенно учитывая тот факт, что именно ее и обнаружили в артефактах, что использовали при покушении на короля и Тардена.

А еще удивляет: в городе все жалуются на отсутствие воска. Но его следы тоже были найдены в артефактах. Если они продолжают изготавливать такие… Откуда воск? Или…

Очередную мысль прерывает уже знакомая песенка. Она звучит очень тихо, слова я едва различаю, но все равно дергает и отвлекает, как капли воды по медному тазу.

Закрываю глаза, пытаясь отвлечься, считаю до десяти… потом до двадцати… даже до ста!

Не выдерживаю. Выхожу из-за стола, из кабинета, поднимаюсь на второй этаж. Следую на звонкий голосок, напевающий незнакомую и, кажется, абсурдную песенку. Какой бром? И к чему эти угрозы отправить на небеса?

Мелодия приводит меня к толстой, резной двери с ручкой в виде кольца. Она приоткрыта, и из нее в полумрак коридора льется дневной свет, как будто приглашает внутрь. Я распахиваю дверь еще шире, почти кипя от негодования на приставучую песенку.

— Марика, прекрати!.. — с порога рычу я.

Девушка ойкает, неловко поворачивается на стремянке и, не удержав равновесие, падает вниз.