Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком»

Глава 72

Конечно, однозначного ответа на этот вопрос у меня не было. Я прекрасно понимала, что для Варда важно возвращение домой. Более того, не просто домой, а в его владения, в которых он не был толком уже несколько лет. Сначала потому, что скрывался без дракона, а потом — потому что его отправили сюда.

Но это тоже была одна из супенек моего “взросления”, когда я должна была принять решение самостоятельно. Поэтому я просто попросила время, не желая отговариваться фразами типа “где я, там и ты”. Этого было уже достаточно в моей жизни.

И вот сегодня Вард снова задал этот вопрос, а я все еще… Ладно. Честно говоря, я уже знаю, что отвечу ему. Не знаю, как он отреагирует и что ждет, да и не хочу знать, иначе это может повлиять на мое решение.

Казалось бы, а чего сомневаться-то? Что меня в Хельфьорде держит? Только не самые хорошие воспоминания?

Но… Я действительно успела прикипеть к этому неправильному городу. Здесь есть Улька и Марта, которые в итоге стали мне как подруги.

Улька и ее сестра, которая уволилась из дома бывшего мэра, работают нашими горничными, дом просто сияет! И на них обеих можно безоговорочно положиться.

Марта отказалась уходить и продолжает баловать нас вкусностями. Она даже заставила меня научить ее варить борщ.

Густав, который после мануфактуры очень замкнулся в себе, теперь взял всю основную работу по изготовлению свечей. Он привел с собой еще пару толковых ребят, и они вместе смогли усовершенствовать весь процесс изготовления стеарина и даже поставили на более массовое производство ароматизированные свечи.

Теперь в моей маленькой лавке всегда есть товар, а еще я смогла добиться того, чтобы к празднику в каждом, даже самом бедном, доме были свечи, ведь это было важно жителям.

Спасенные с мануфактуры люди, многие спустя долгое время, воссоединились со своими семьями, некоторых вообще считали погибшими. Мы видели эти моменты встреч, наполненные слезами радости, объятиями и надеждой. Я тоже не смогла сдержаться и плакала, гляда на них. Просто незабываемое чувство.

На фоне всех этих событий сам праздник прошел без широких гуляний и представлений на площади — было слишком неспокойно и непонятно. Зато я не раз слышала на улицах разговоры о том, что “дракон подарил им самый искренний праздник середины зимы за много лет”.

Ведь изначально этот праздник считался семейным. Мы тоже провели уютный вечер в нашем доме. Только Фларен покинул нас почти сразу после той ночи, потому что сказал, что для нас небезопасно его соседство.

Даже несмотря на то, что нам хотелось его уговорить остаться, никто не стал этого делать: в первую очередь из-за уважения к нему. Хотя я точно решила, что обязательно загляну к нему в гости, и не один раз.

Рина так переживала за Фридера, что когда он появился на пороге раненый, но живой, она не отходила от него ни на шаг. И, кажется, между ними наконец-то проясняются отношения, потому что утром после праздника они вышли из комнаты… ну очень довольные.

Больше всех пострадали дети из приюта. Многие были напуганы, никому не верили, и пару раз даже воспитатели пресекали серьезные планы побега. Детям хорошо промыли голову историями о “жестоких” драконах и кошмарах, которые те творили.

С ними предстояло еще много работы. Многих воспитанников я помнила благодаря воспоминаниям Марики, и они мне были вовсе не безразличны.

Я с Руди на плече ходила в приют читать драконьи сказки из той самой книги, которая выдала Варду правду обо мне. Те, что помладше слушали раскрыв рот, те, что постарше — тщательно скрывали интерес. Но это читалось в их глазах.

Так что все было возможно. Особенно после того, как были проведены серьезные беседы со всеми воспитателями, а на своих должностях остались лишь те, кто действительно любит работу с детьми. Независимо от, так сказать “политики партии”.

Главного политика этого заговора, то есть мэра, судили. В принципе тут можно было бы ставить точку, поскольку его ждали пожизненные работы на рудниках Скольахии. Но кто-то из не знающих людей все же спросил его, что он делал для культа и как был с ними связан…

В тот же момент Гриндорк умер. Так что я все еще считаю, что мэр не расплатился по всем счетам. Я не настолько благородна, чтобы его простить за поставленную метку и все манипуляции, которыми он пытался мной управлять.

Но тут я надеюсь, что Всеблагой и Драконья Праматерь будут справедливы в своем наказании.

Должность нового мэра долго уговаривали принять Варда, чем вызвали его искренний смех. В итоге временным мэром поставили Дрокура, но я уверена, что он займет это место на постоянной основе. Он единственный, кто оказался достаточно разумен, чтобы поверить Варду и разобраться во всем деле.

Кстати, полицейский, который помогал Варду и остальным на мануфактуре, получил повышение и стал начальником полиции. Говорят, что уровень преступности резко упал. Видимо, в рядах старого руководства тоже все было не так гладко.

Полицейских, которые пошли в ту ночь на мануфактуру, всех наградили независимо от звания и должности. А вот всех пойманных преступников — отправили в подземелье, а разрешение на допрос выдали только Варду, Фридеру и Дрокуру, поскольку это дело касалось отношений между странами и требовало очень ответственного и тонкого подхода.

Всех культовцев, а еще Клотильду, долго допрашивали, прежде чем вынести обвинение. Их выслали в Эльвариам под конвоем людей Тардена, а там… Честно говоря, я не очень хотела знать их участь. Главное, что безнаказанными их не оставили.

— Ты готова? — приобнимая меня за плечи, спрашивает Вард. — Ты можешь не идти, если не хочешь.

Мотаю головой и накрываю его ладони своими, в то же время как будто обнимая себя. Руди делает над нами круг и садится на старые часы.

“Я бы не пошел. Она глупая и жестокая”, — вставляет он свою реплику.

— Не думаю, что это хорошая идея, отсидеться дома, — вздыхаю я, глядя на совенка, и поворачиваюсь к Варду, чтобы заглянуть в его лазурные глаза. — В конце концов, она сестра Марики. А Марика всю жизнь была рядом с ней и поддерживала.

— Вот именно, — кивает мой дракон. — Сестра Марики, но не твоя. Да и то, как она обошлась со своей сестрой…

— Нет, — перебиваю я. — Это важно, Вард. Идем.

В зал заседания мы с Руди входим одни из последних. Я сажусь почти на самый дальний ряд. Но Аурика замечает меня сразу же, как только ее вводят. И во взгляде ее нет ни капли раскаяния. Хотя чего я ждала?

Ее случай отличается от всех остальных арестованных: по факту ее не ввели в культ, поэтому на ней нет клятвы, потому допрашивать ее был вызван Ксаррен, еще один дракон. Тот, что умеет видеть истину в глазах. Одного взгляда ему достаточно, чтобы увидеть правду.

Он хоть чуть ниже Варда по росту и уже в плечах, все равно окутан непередаваемой аурой властности. Его глаза тоже синие, как и у Роуварда, однако намного темнее, и я ощущаю, что в их глубине таится такая опасность, от которой по спине бегут мурашки.

Придерживая меч у бедра, он усаживается сбоку от Варда, который выступает на суде в роли обвинителя.

— Вы знали, какая у вас магия? — задает Аурике первый вопрос Роувард.

Она сейчас как никогда выглядит простым нашкодившим ребенком. Но тем, у которого нет совести, нет осознанного понимания добра и зла, только собственный эгоизм, выкрученный на максимум.

— Не знала, как она называется, но умела ею пользоваться, — отвечает Аурика. — Было интересно видеть, как все завидуют, что животные ко мне ластятся. А потом я иногда этих животных стравливала между собой, когда мне было скучно.

Надо же… Похоже, об этой “прекрасной” стороне сестры Марика вообще не знала.

“Какая…”, — впервые слышу от Руди очень некрасивое ругательство. Но я с ним солидарна.

— То есть вы осознанно пошли на обман, когда ваша сестра предложила вам поменяться местами? — задает следующий вопрос Вард, хотя я вижу, что ему приходится прилагать усилия, чтобы оставаться хладнокровным.

— Конечно, — спокойно произносит Аурика. — Кому в здравом уме захочется быть рабыней… какого-то дракона!

Вот вроде она не имеет ко мне никакого отношения, но… почему же ее слова ощущаются ударом хлыста?

— Вашей сестре? — предполагает Вард.

— Она всегда была дурой, — пожимает плечами девушка. — Еще и меня учила тому же. Да если бы не я, она бы там и прожила всю жизнь серой мышкой. А сейчас смотрите, сидит в дорогущем платье, да еще и с мужиком!

Я сглатываю, чувствую, как сжимаются кулаки, и давлю в себе желание вскочить и вцепиться ногтями в лицо этой пигалице. Из-за нее Марика умерла! Да, она этого не знает, но вряд ли это всколыхнуло бы в ней хоть какую-то совесть.

Марика слишком ее оберегала. Да что там! Я сама предпочитала все это время оправдывать ее!

— То есть вы не считаете себя виновной в том, что подставили сестру?

— Нет, — коротко отрезает Аурика. — Если бы не она… Меня бы давно уже удочерили! За мной приезжала семья из столицы, но по закону же сестер нельзя разлучать. А эта простушка никому не нужна была! Вот они и уехали с другой девчонкой. Это должна была быть я! Марика испортила мне жизнь!

— И чтобы все исправить, вы пошли на сговор с… представителями запрещенного культа?

На лице Аурики не проскакивает ни грамма сожаления:

— Я не знала, что это какой-то культ, — говорит она. — Они же были попечителями нашего приюта. Приходили, иногда делали подарки. Конфеты, другие вкусности. Именно благодаря им у нас есть образование.

Да… Только вопрос, какое. Их пичкали ужасными историями про драконов и взращивали в ненависти.

— Господин Стейлз Уоррен появился тогда впервые, — продолжает Аурика. — Когда они искали девочку с “волшебным даром”, чтобы отдать дракону. Марика решила меня защитить. Но Уоррен все равно забрал меня, практически на следующий день после Марики. Вместе с мэром. Они купили мне платья, поселили в потрясающих апартаментах, я могла есть самые лучшие пирожные!

Кажется, Вард издает глухой рык. Я даже на мгновение переживаю, что Ригель не вытерпит… Но нет. Ярость отражается только во взгляде с вертикальным зрачком.

— И что они от вас хотели? — продолжается допрос.

— Сначала ничего, а потом… Потом я случайно выдала себя, и они поняли, что именно у меня ментальный дар, — чуть скривившись, отвечает Аурика. — Они стали более требовательными. Хотели проверить меня на соревнованиях, но там пошло что-то не так. Впрочем, это была вина Гриндорка, не моя.

— Вы так спокойно об этом говорите? — выгнув бровь спрашивает Вард. — Вы вообще не допускали мысли, что драконы не несут опасности Скольахии?

— Да какое мне дело до Скольахии? — удивляется Аурика. — Вы монстры! Вы себя хотя бы видели? Животные, как они есть. Жаль… что мне не хватило сил стравить вас. Это было бы интересно.

В зале наступает тишина. Вряд ли кто-то из присутствующих разделяет ее мнение хоть на грамм: именно драконы спасли город от пожара, который начали Аурика с Уорреном и собирались потом обвинить в этом Варда. Место было выбрано неслучайно — меньше чем в пяти домах располагался склад оружия и пороха. Жертв было бы очень много.

— И вы не отрицаете своей вины ни в одном из вменяемых вам преступлений? — уточняет Вард.

— Я… не считаю это преступлениями, — откровенно отвечает Аурика.

— Тогда… прошу позволить мне использовать свой Дар, — поднимается Ксаррен.

Судья кивает, и дракон подходит к девушке и просто ловит ее взгляд. Кажется, что ничего не происходит, но Аурика испуганно вскрикивает и замирает. На несколько секунд весь зал задерживает дыхание, а когда Ксаррен делает шаг назад, по рядам пробегает шепот.

— Глупость вместе с опасным даром тоже может быть приговором, — произносит Ксаррен.

Вард в заключительной речи говорит о том, что отсутствие надзора за ментальными магами может снова поставить под угрозу мир между странами. А попытки уничтожить этот дар, как явление, противоречит воле богов.

Поэтому магию Аурики запечатывают прямо там, в зале суда. Ее приговаривают к ссылке в Эльвариам в воспитательный монастырь.

Руди издает довольное “у-ху” и вылетает из зала. И я его понимаю, особенно после признаний Аурики в том, что она делала с животными.

Теперь сестру Марики ждут долгие годы уединения и тяжелого труда. Возможно, когда-нибудь кто-то сможет найти те слова, которые заставят ее иначе взглянуть на все ее действия и понять, что у нее был другой путь.

Вард обнимает меня, когда мы выходим из здания суда и останавливаемся на площадке перед ним. Сверху падают крупные хлопья снега, а мороз пощипывает щеки.

— Как ты? — спрашивает Вард.

Хотя я точно знаю, что его Дар позволяет ему чувствовать меня, Роувард выставил между нами щит, давая мне возможность без оглядки на него испытывать эмоции.

— Аурика смогла меня удивить, — честно признаюсь я.

— Даже меня смогла, — отвечает Вард. — Наверное, это все же семейное и передалось от вашей тетушки.

— Давай сейчас не будем о них? — качаю головой. — Давай о нас?

Вард удивленно поднимает брови.

— Ты готова дать мне ответ?

Вопрос о том, где же именно мы будем строить наше совместное будущее, все еще висит между нами.

— Только после того, как ты мне расскажешь про мануфактуру, — отвечаю с улыбкой я.

— Рина или Фридер? — усмехается Вард. — Хотя какая разница, они всегда были два сапога — пара. Хорошо. В торговой гильдии мне предложили выкупить у них мануфактуру, навести там порядок и помочь городу вылезти из долгов. Дрокур очень настаивает. И Его Величество уверен, что мое присутствие в Скольахии в ближайшее время необходимо.

— А что тебя смущает?

— Мне придется много времени проводить тут, — отвечает Вард. — Особенно первое время. Я не знаю, захочешь ли ты быть здесь после всего того, что случилось.

— А что здесь случилось? — спрашиваю я. — Я встретила тебя. Я обрела себя. У нас появились верные союзники, может, даже друзья. В конце концов, здесь моя маленькая свечная мастерская с лавкой. А она мне очень нравится! Стоит ли заострять внимание на плохом, если хорошего намного больше?

Вард подхватывает меня на руки и нежно целует. Я действительно готова оставить в прошлом все неприятности, что произошли с нами. Даже благодарна им, ведь обрели мы намного больше, и это “больше” является важным и нужным шагом к нашему счастливому будущему.