Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком»

Глава 29

Никогда особо не страдала природной стеснительностью, но взгляд Роуварда заставляет по-настоящему покраснеть и вызывает желание прикрыться. Что я, собственно, и пытаюсь сделать, обхватив себя руками.

— Не надо… — дракон перехватывает мое запястье. — Не стесняйся себя.

Его пальцы скользят от кисти к локтю, потом к плечу, запуская волны мурашек, разбегающихся по всему телу, а потом замирают на плече.

— Не слушай этого идиота, — Роувард ловит мой взгляд через зеркало, и я оказываюсь загипнотизирована синевой его глаз. — Не слушай никого, кто говорит, что ты нехороша. У тебя прекрасная аккуратная грудь, тонкая, практически идеальная талия… А его наряды не могут исправить ничего. Только испортить то, чем одарила природа.

Он касается тыльной стороной ладони моей щеки, проводит по губам, а потом так же неожиданно для меня, как появился, уходит за ширму.

— Мы берем все, — доносится до меня голос дракона. — Со старым платьем делайте что хотите, а ниру сейчас одеть так, чтобы она не замерзла на улице. Остальное отправьте в мой дом. А еще вон то платье…

— Но, ваше величие, оно…

— Подумайте, Хильда, хотите ли вы со мной спорить? — в голосе Роуварда насмешка граничит с угрозой. И я бы очень не хотела знать, что он сделает Хильде, если она не согласится.

Меня одевают быстро. В теплое платье из мягкой шерстяной ткани глубокого ультрамаринового оттенка. Белый кружевной воротничок красиво оттеняет шею, а манжеты украшены такими же тонкими кружевами. По низу подола идет широкая полоса кружева, которая изящно колышется при ходьбе.

В качестве обуви мне дают теплые сапожки с мягким мехом внутри. Они достаточно высокие, чтобы защитить от снега, но при этом удивительно легкие. Шнуровка позволяет идеально подогнать их по ноге.

В конце на плечи накидывают плащ из плотного темно-серого сукна. Он подбит мехом серебристого оттенка, а капюшон отделан более длинным ворсом того же меха. Застежки серебряные, с затейливым узором.

Я смотрю на себя в зеркало с ощущением, что меня сводили к модному стилисту, который из юной затюканной девочки смог сделать молодую леди из обеспеченной семьи.

Как-то неожиданно на контрасте вспоминается муж, который вечно бухтел, что я перестала за собой следить и одеваюсь, как тетя Марфа с завода. Я старалась как могла, но он всегда был на первом месте. И сплошные упреки… Теперь-то я понимаю почему. С аспиранткой просто было веселее.

И на фоне этих воспоминаний в голове звучит низкий, обволакивающий голос Роуварда: “Не слушай никого, кто говорит, что ты нехороша”. А еще его взгляд, который заставил внутри меня что-то сжаться, затрепетать… Каждая женщина должна хоть раз в жизни почувствовать такой взгляд на себе.

— Ваша… спутница готова, — Хильда сама складывает ширму, демонстрируя меня в полной экипировке для прогулки.

Роувард оценивающе окидывает меня взглядом:

— Перчатки, — произносит он. — На улице мороз, руки могут замерзнуть.

Хозяйка магазина от неожиданности замирает и немного вытягивается в лице:

— А вы на удивление внимательны… — отмечает она. — Прошу простить за рассеянность. Пусть они будут подарком.

Хильда достает длинную коробку и открывает ее тут же, протягивая вместе с перчатками из тонкой серой кожи, которые доходят до самого локтя. Они мягкие, словно сделаны из бархата и украшены серебристыми пуговичками, гармонирующими с плащом.

Роувард оставляет на каминной полке увесистый мешочек с монетами, снова берет меня под руку, и мы выходим из магазина в морозный зимний воздух. Солнце уже почти скрылось, окрашивая небо в густые фиолетовые тона.

— Сейчас отправим твое письмо сестре, — спокойно говорит дракон. — Если ты, конечно, не хочешь дойти до самого приюта и встретиться с ней.

Несмотря на столь щедрое предложение, я отказываюсь, потому что, во-первых, я не уверена, что Аурелия в приюте (не просто так же Руди видел, как она идет в доходный дом), а во-вторых, вряд ли она со мной нормально будет разговаривать в присутствии Роуварда. Хотя, наверное, это было бы самое безопасное решение.

Теперь на меня бросают не только пренебрежительные, но и заинтересованные взгляды. Наверное, думают, что я достаточно удовлетворяю “досуг” дракона, раз он решил даже приодеть меня.

Эта мысль царапает, потому как содержанкой чувствовать себя не особо приятно. Но я старательно отгоняю ее: какое дело, кто что думает? Я-то знаю, как обстоят дела на самом деле. Главное, чтобы я не ошибалась.

В тесной каморке усталый почтовый работник, записывает адресата, шмыгая носом в такт движения пера, а потом, получив от дракона дополнительный медяк, обещает, что “передадут лично в руки и никак иначе”. Хотя, боюсь, в приюте не получится выполнить это обещание. Там все письма всегда получал Старший наставник.

Мы выходим из почтовой службы, задерживаясь на площади рядом со стойлом для лошадей и небольшой гостиницей. Здесь же расположена ратуша, полицейский участок и нотариальная контора.

Но больше всего мое внимание притягивает двухэтажное здание, в котором, согласно вывеске, на первом этаже расположена городская библиотека, а на втором — школа. Надо запомнить и как-то все же попробовать уговорить Роуварда отпустить меня.

— Ваше величие! — раздается дребезжащий голос Гриндорка.

Роувард останавливается, а на его лице появляется высокомерие и жесткость, которой еще пару мгновений назад не было.

— Решили выйти на вечернюю прогулку? — мэр идет к нам под руку с круглой девушкой в красном плаще и с глуповатой улыбкой, адресованной Роуварду. — Как вам наш город?

— Подстать мэру, — с легкой усмешкой отвечает дракон.

— Сочту это за комплимент, — улыбается мэр. — Вы уже заканчиваете прогулку? Быть может, я могу что-то показать еще?

— Благодарю, я видел достаточно.

— Тогда мы с дочкой просто немного проводим вас, — от улыбки и противного взгляда Гриндорка мне становится немного не по себе. — Я бы еще хотел предложить вам попробовать местное развлечение — прогулку на льду. Мы в честь праздника залили каток немного в стороне от ратуши.

Роувард сжимает челюсти и хмурится.

— Откажусь, — коротко отвечает он.

Дочка мэра постоянно посматривает на Роуварда, улыбается и старательно делает вид, что смущается. Переигрывает. Меня же старательно игнорирует.

Мы медленно сворачиваем с площади на главную улицу, которая тянется до нашего дома, а я чувствую, как напряжен Роувард. Его рука крепко держит мою, а на виске бьется жилка. Мэр идет чуть впереди, то и дело оборачиваясь и продолжая рассказывать о городских достопримечательностях, а его дочь семенит рядом с ним, бросая на Роуварда заискивающие взгляды.

Снег поскрипывает под ногами, в воздухе кружатся редкие снежинки. Откуда-то доносится запах свежей выпечки и ароматного ужина.

Внезапно позади нас слышится нервное ржание лошадей и неровный цокот копыт. К нам приближается почтовый экипаж, и все прохожие спешат поскорее убраться с его пути. Мэр резко останавливается, а его дочь, словно испугавшись, кидается в сторону Роуварда.

Он инстинктивно отстраняется, его хватка на моей руке ослабевает, и в ту же секунду Гриндорк, будто теряя равновесие, всем телом наваливается на меня.

Я не успеваю среагировать и удержаться, падаю на заснеженную мостовую. Роувард делает едва заметное ловкое движение, подхватывает за талию, вздергивая в воздух, и в следующую секунду экипаж с громким скрипом тормозит именно там, где я только что лежала. Лошади встают на дыбы, испуганно всхрапывая, а толпа вокруг охает.

— Ох, как неловко вышло! — картинно вздыхает мэр.

Роувард прищуривается, глядя на Гриндорка, но ничего не говорит. Однако и этого хватает, чтобы мэр побледнел.

— Позвольте загладить свою вину, — произносит он, — и пригласить вас на небольшой прием в честь приближающегося праздника.

— Мы придем, — коротко отвечает Роувард, и его рука снова ложится мне на талию, но теперь уже в явно собственническом жесте. Дочь мэра при виде этого заметно мрачнеет.

Дракон жестом позволяет вознице трогаться, следом расходятся и остальные зеваки.

— Но, пожалуй, вам стоит пойти домой и успокоить вашу дочь, — продолжает Роувард. — А то молодым нирам бывает сложно справиться с нервными потрясениями и испугами. Тем более что скоро прием…

Гриндорк понимает намек, раскланивается с нами и, взяв свою дочь под руку, уходит обратно, в сторону площади.

Позже, когда мы отходим от места происшествия подальше, я все еще чувствую дрожь в коленях.

— Почему мне кажется, что это было не случайно, — внезапно вслух произношу я мысль, которая крутится в голове.

— Потому что это было не случайно, Марика, — усмехается Роувард. — И теперь мне несказанно хочется знать, чего добивался ваш достопочтенный мэр.

Мы заходим в дом, Роувард галантно помогает мне снять плащ, а потом, не говоря больше ни слова, скрывается в своем кабинете. Я прикидываю, чем могу себя занять, но не успеваю подняться на второй этаж, как ко мне кидается Улька. Она внезапно падает передо мной на колени и обхватывает ноги:

— Марика, — шепчет она, — спаси меня и мою сестру. Ты сказала, что у тебя есть идея. Именем Всеблагого прошу.