Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком»

Глава 34

Слова Варда электрическим разрядом пробегают по спине, поднимая волоски и заставляя вновь усомниться в том, что я поняла, каков Роувард. Это он делает такой… предупреждающий выстрел? Мол, даже если я вдруг менталистка, мне стоит держать свой дар при себе?

— Но, к счастью, к подобным мерам приходилось прибегать очень и очень давно, — на губах Роуварда появляется улыбка, которая хоть немного, но снимает напряжение, повисшее, после его слов. — Впрочем, об этом вам должны были рассказывать в истории о столкновениях Эльвариама и Скольахии.

Да уж. Рассказывали. Только драконы там, как и всегда, были жуткими безжалостными монстрами. И действительно, именно тогда почти истребили всех менталистов, как первоочередную опасность для ящеров.

Я коротко киваю, пытаясь не показать вида, как меня напрягла угроза, и откусываю пирожок, который внезапно оказывается безвкусным и сухим. И в этом явно виновата не Марта.

— А теперь расскажи о сестре, — говорит Роувард.

Зачем?

Медленно жую, таким образом, отвоевывая для себя время подумать. Ведь Аурика как раз самый настоящий ментальный маг… Хотя именно в этом-то и кроется, наверное, подтекст вопроса. Он знает, что мы с ней из рода менталистов. Значит, дракону стоит опасаться не только меня, но и сестру.

— Не пугайся так, Марика, — Роувард делает глоток чая. — Чтобы как-то обезопасить твою сестру от игр мэра, мне нужно знать о ней как можно больше.

Неужели все же мои эмоции так сильно отпечатались на лице? Да нет, не должны бы. Или он как-то почувствовал? Запах страха?

Дракон всегда знает, если я вру, он правильно угадывает мое настроение почти каждый раз, когда мы общаемся. Значит, это его магический дар?

Запиваю пирожок, пялюсь на чай и, вздохнув, рассказываю то, что знаю из памяти Марики — большего мне просто не дано.

Отец был из знатной семьи, а мать… Он встретил ее случайно, влюбился и женился вопреки воле его родителей. Те отреклись от него, потому жила семья Марики бедно, но даже несмотря на это, в душе расцветает ощущение нежности, тепла и уюта при воспоминании о раннем детстве.

А потом был пожар в городе. Отец помогал тушить, но сам погиб. Марика и Аурика еще какое-то время перебивались кое-как, а потом мать обвинили в черном колдовстве, помощи приворотам и казнили.

Девочек отправили подальше, и так они оказались в приюте Хельфьорда. Марика заботилась о своей младшей сестре, почти всегда выгораживала ее после каких-то шалостей, собирая на себя все наказания. А Аурика держалась за старшую сестру, создавая той ощущение семьи.

— Я надеялась после приюта найти работу и забрать сестру к себе, — рассказываю я то, о чем девочки часто мечтали ночами. — Но…

— Почему ты согласилась на то, чтобы тебя отдали в дар дракону? — внезапно спрашивает Роувард.

А вот и неудобный вопрос.

— У меня и выбора-то особого не было, — пожимаю плечами. — Или я, или сестра. Я защищала Аурику.

— Я слышу в твоей фразе “но”.

— Но мэр не все рассказал о том, как это произойдет, — невольно чувствую метку на своей спине. — Он не упомянул, что будет… метка.

Роувард кивает и допивает чай. А я присматриваюсь к нему, пытаясь понять по его выражению лица, о чем же он думает, что происходит в его голове.

— Я надеюсь, что ты найдешь чем занять себя, пока не придут остальные, — говорит он. — Мне нужно уйти.

Я удивленно вскидываю брови: он же совсем недавно пришел.

— Ах, да, — добавляет он. — Не открывай дверь никому. Вообще никому, поняла меня? Я надеюсь, что достаточно будет просьбы.

Дракон встает и покидает кухню. Очередной раз удивляюсь, насколько грациозно у него получается двигаться. Каждый раз он выглядит как хищник на охоте, опасный, резкий. Но как только начинаешь знакомиться с ним ближе, он открывается с какой-то вообще невероятной стороны. Роувард умудряется удивлять меня почти в каждое свое появление.

Марта приходит вскоре после ухода дракона. Я предупреждаю ее, что часть сала забрала и уже… использовала. Кухарка хоть и удивляется, но отмахивается, мол, потом расскажешь, главное, на обед приходи.

А вот Улька перехватывает меня и отпускать не собирается. В глазах — ожидание и надежда. Она ждет, что я решу ее проблемы и спасу сестру. И как ни странно, я прекрасно понимаю ее чувства. Не через свой опыт, конечно, а через память и ощущения, доставшиеся мне от Марики.

— Пока не могу сказать ничего четкого, — качаю головой. — Но пока Клотильда не видит, идем в мастерскую, покажу, что и как.

Да и сама посмотрю. Утром вылетела из мастерской, даже не глянула, как идет процесс остывания, если все хорошо, то я просто ускорю немного, и можно будет переходить к выплавке свечей. А дальше… Дальше уже как повезет.

Улька с детским любопытством стоит за спиной и рассматривает, как я обхватываю котелок руками и чуть-чуть воздействую на содержимое магией. Медленно, не торопясь. Светлый сгусток становится больше, окончательно отделяясь от жидкости внизу.

— И это… воск? — с восторженным придыханием произносит Улька.

— Не совсем, — отвечаю, отделяя стеарин и перенося его в отдельный котелок. — Но функции те же.

— Если этому учат в приюте, то вы оттуда все должны быть богачами, — горничная не смотрит на меня, сконцентрировав внимание только на белом комке.

— Н-нет, — хмурюсь, потому что надо найти оправдание, откуда я это знаю. — Я нашла в библиотеке книгу по алхимии, там и прочитала.

Ульке все равно. Для нее это сродни волшебству и магии. Впрочем, многие химические реакции на нее похожи, когда-то именно это и привлекло меня.

— Ты сможешь сделать свечи? Настоящие?

— Да. Но не раньше, чем завтра, — закидываю пару дров в очаг, чтобы разогреть его для топления стеарина. — И еще надо будет проверить, как гореть свечи будут.

Но, кажется, горничная меня не слышит.

— Чем я могу помочь? — она с воодушевлением распахивает глаза. — Убраться здесь? Купить тебе чего-то?

Улька не отстанет, я ее знаю, поэтому впихиваю ей в руки бутыль, в которую собрала весь “запах” от топления сала, и прошу вынести на улицу подальше и открыть пробку. Дома не откроешь.

Она кивает, как китайский болванчик, и уходит, оставляя меня в тишине, наедине с фитилями и формами.

Не проходит и пяти минут, как горничная влетает обратно с ошалелым взглядом, как будто случилось что-то непоправимое:

— Марика! Клотильда! — с трудом выдавливает из себя Улька.

— Что с ней? — моток с нитью для фитилей вываливается из моих рук.

— Она… она… отобрала бутыль!

И тут раздается доказательство, что брать чужое без спроса не стоит. Даже до нас доносится совершенно неприличная и очень образная ругань Клоти.