Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком»

Глава 71

Мы оставляем позади потушенный пожар и поверженных культистов. Летим в сторону гор, где нас никто не потревожит. На огромной высоте резкий ветер бьет в морду, но мне не холодно, меня греет внутренний огонь Реи и присутствие Ригеля, летящего рядом.

Он смотрит на меня своими огромными, теперь полностью осознанными и бесконечно знакомыми глазами. В них смесь облегчения, изумления и той же освобождающей радости, что наполняет меня.

Ригель делает плавный разворот, его белоснежная чешуя отсвечивает первыми лучами восходящего солнца над гребнями далеких гор.

Я дышу полной грудью, вбирая в себя кристально чистый горный воздух. Рея позволяет мне ощутить каждое движение мускулов под чешуей, каждый порыв ветра, огибающий крылья. Теперь я могу дать себе возможность насладиться полетом, почувствовать его каждой клеточкой.

Мы летим молча, общаясь только движением тел, невероятными маневрами, взлетами и резкими снижениями. Наконец, Ригель что-то замечает под нами и делает мне знак спускаться.

Я следую за ним и вскоре тоже замечаю узкую, скрытую от посторонних глаз долину, зажатую между скалами. Внизу, среди сосен, припорошенных снегом, блестит зеркало небольшого, незамерзающего озера. От него поднимаются клубы пара. Источники.

Мы плавно снижаемся и приземляемся на каменистый берег, покрытый мягким мхом и хвоей. Тишина здесь почти звенящая, почти осязаемая, обволакивающая нас. Ригель осторожно складывает крылья и смотрит на меня.

«Готова вернуться в человеческий облик?» — спрашивает Ригель, и в его ментальном голосе слышится нежность.

«Да», — отвечаю я, а Рея согласно рычит. Она устала. Ее тоже можно понять: первое обращение и сразу же магическое уничтожение метки, а потом волнительная борьба с Аурикой. Она молодец, моя юная нежная драконица.

Рея мягко отступает, уступая место. Постепенно чешуя исчезает, крылья втягиваются, и я снова становлюсь собой. Я стою на холодном камне, дрожа от внезапной уязвимости и резкого холода, но ощущая невероятную свободу каждого движения. Но я точно знаю, что Рея осталась здесь, внутри, тихая и довольная, как котенок у огня.

Ригель трансформируется рядом со мной. Теперь вместо белоснежного гиганта рядом мой Вард: растрепанный от всего произошедшего, со взъерошенными волосами, раной на руке и даже копотью на лице.

Мы стоим друг напротив друга, разделенные лишь несколькими метрами каменистого берега и облаком пара от источника. Молчание висит между нами, но оно не неловкое. Оно наполнено всем, что мы пережили за эти безумные часы.

А потом Вард не выдерживает, он делает несколько шагов ко мне и прижимает к себе как самое большое сокровище в мире. Он зарывается носом в мои волосы и втягивает воздух, словно только это заставляет его верить в то, что все происходит на самом деле.

— На мгновение я успел поверить, что для меня все кончено, — с болью в голосе произносит он. — Что культ смог взять верх. Но ты… Ты смогла справиться с меткой.

Прижимаюсь ухом к горячей широкой груди Варда, случая его учащенное мощное биение сердца, и сама до сих пор не до конца верю, что все закончилось так.

— Я подумала, что мне уже пора перестать в своих решениях полагаться на других, — признаюсь я. — У меня не было своей жизни, потому что я жила делами мужа, растворялась в нем. Так было проще: за себя же ничего решать не надо.

Это понимание оказывается внезапным, как будто с рождением Реи во мне родилась и новая я. Вард только гладит меня по спине, по волосам.

— А тут… Я оказалась полностью в твоей власти. Снова удобно: если я кому-то принадлежу, значит, и решать ничего не надо. Я же сначала даже хотела поискать информацию о метке, но сколько раз дошла до библиотеки? — усмехаюсь своей собственной “целеустремленности”. — В тот момент, когда я почувствовала, что тебе плохо, я поняла, что либо я решаюсь на что-то, либо… могу потерять нечто очень ценное.

Да. Это был первый мой самый настоящий серьезный выбор. Именно я решила, что так надо сделать, несмотря на все препятствия, которые были в тот момент.

— Моя смелая юная драконица, — шепчет Вард и обхватывает мое лицо ладонями. — Я прекрасно помню, что ты мне там сказала. Три важных слова, которые вернули меня в сознание.

— Я тебя люблю, — повторяю я уже вслух, чтобы доказать, что я сказала это не просто так. Я правда это чувствую.

— И я тебя люблю, Марика, — голос Варда становится хриплым. — Люблю так сильно, что иногда не знаю, как с этим жить. Когда я думал, что могу тебя потерять, мне казалось, что мир рушится.

— Этого не случится, — говорю я с полной уверенностью. — Мы прошли через слишком многое, чтобы теперь потерять друг друга.

Пар от источника окутывает нас теплой пеленой.

— Хочешь… Искупаться? — спрашивает он, но в голосе я слышу гораздо больше, чем предложение окунуться в источник.

От предвкушения по телу пробегает дрожь, и я не выдерживаю, сжимаю пальцы на рубашке Варда и притягиваю его для поцелуя. Он не медлит ни мгновения, касается моих губ не спеша, нежно, чувственно, лаская так, что начинает кружиться голова.

Оторвавшись от поцелуя, он разворачивает меня спиной к себе и аккуратно спускает платье с моих плеч, касаясь кончиками пальцев каждого открывшегося участочка кожи, пока не доходит до того места, где была метка.

— Ее нет, — хрипло произносит Вард. — Вы с Реей действительно справились.

— Ты… расстроен? — с легкой улыбкой спрашиваю я.

— Безумно рад. Ведь я теперь точно уверен, что ты будешь рядом со мной только потому, что сама этого хочешь. Так ведь? — он склоняется к самому уху, и его дыхание обжигает мою шею.

А потом его сменяют нетерпеливые поцелуи, сбегающие от чувствительного места за ухом к основанию шеи и плечу.

Вард подхватывает меня на руки и несет в чашу, наполненную горячей водой. Она обволакивает кожу, смывая остатки страха и напряжения.

Роувард усаживается на гладкие камни на мелководье, а я сама не замечаю, как оказываюсь сидящей сверху на упругих бедрах Варда лицом к нему. Вода доходит до груди. Пар клубится вокруг, делая очертания лиц размытыми, интимными.

Осторожно, помогая друг другу, мы с трудом стягиваем остатки намокшей одежды. Пальцы переплетаются с моими под водой, когда между нами уже не остается ни малейшей преграды.

Я провожу мокрой рукой по плечу Варда, смывая темную полосу запекшейся крови на уже затянувшейся ране. Он наклоняется, целуя кожу у моей ключицы. Его губы горячие, как вода источника, рука скользит по моей спине, вызывая дрожь явно не от того, что мне холодно.

Вода смягчает каждое движение, делает его плавным, невесомым. Нет спешки. Есть только тепло наших тел, шепот признаний, смешивающийся с журчанием источника, и взгляды, говорящие больше слов.

Близость оказывается естественным продолжением этого разговора тел и душ. Я чувствую, как мы становимся одним целым, медленно и нежно.

Каждое прикосновение, каждый поцелуй — это подтверждение доверия и любви. Это не борьба и не обладание. Это слияние. Прерывистое дыхание, смешивающееся с плеском воды, и тихие стоны удовольствия, уносимые горным ветерком.

Я чувствую не только свое собственное наслаждение, но и его, через ту невидимую связь, которая соединяет нас. Когда мы достигаем пика одновременно, мира вокруг нас касается первый луч поднимающегося солнца. Новый день оказывается для нас шагом к будущему, которое нам предстоит построить самим.

После мы лежим на теплых камнях, укрытые паром от источника. Вард нежно поглаживает мои волосы, а я слушаю его размеренное дыхание.

— Что теперь будет с нами? — спрашиваю я.

— Сначала нас ждет тот клубок, который мы распутали в этом городке. Потом… ты можешь выйти за меня замуж. Или… я могу жениться на тебе, — задумчиво говорит он.

— Но это же одно и то же! — смеюсь я, легко шлепая его по груди.

— Возможно, — отвечает он. — Ты согласна?

Я поднимаю голову и заглядываю ему в глаза. В них — ожидание. Ему нужен мой ответ.

— Согласна, — произношу я и касаюсь его губ своими. — Это… действительно практически не вопрос. Но что дальше?

— А дальше… Марика, Сиртания или Хельфьорд?