Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком»

Глава 33

— И вот что мне делать, Руди? Ума не приложу.

Не люблю жаловаться. Никогда не любила. Мать учила меня, что все свои проблемы надо решать самой, а не перекладывать на чужие плечи. Так я и тащила всю семью, пока муж занимался наукой и… не только наукой, пока сама пыталась сохранить ребенка, пока…

Да какая уже в сущности разница-то? Все это было в прошлой жизни. А в этой-то и вовсе проблемы не мои, а доставшиеся от предыдущей хозяйки.

Больше всего хочется сказать: “А пошло оно все лесом, пусть сами разбираются!” А потом я вижу мольбу в глазах Ульки или читаю жалостливое письмо от Аурики. И не могу пересилить себя и остаться в стороне, в результате вляпываясь в очередные проблемы.

И это притом, что проблему с драконом и требованием мэра я так и не решила. Дракон по-прежнему может распоряжаться мной, учитывая, что метка все еще на моей спине. А мэр… все еще намекает, что может избавить меня от метки, если я буду хорошей девочкой или испоганит жизнь Аурики, если буду вести себя плохо.

До библиотеки я так и не добралась, по поводу сестры ничего не узнала, а еще это “испытание” на магию, которой у меня и в помине нет. Как-то не радует это все.

— Я не знал, что тебе настолько не понравились вчерашние покупки, — раздается знакомый, запускающий мурашки голос.

Моя рука зависает над головой сова, а он забавно вытягивает шею, глядя на резко распахнувшего дверь Роуварда.

Сначала пытаюсь осознать то, о чем меня спрашивает дракон, а потом понимаю, что все еще одета в старое платье, которое натянула на себя, чтобы работать в мастерской. После того как Гриндорк ушел, я не смогла перебороть себя, и, накинув плащ, поднялась на чердак, чтобы проветрить мозги и подумать.

Ну, может, немного пожалеть себя, раз уж больше никто меня не жалеет.

— Я… Решила не пачкать обновки, — объясняю я почти правду. Ведь такова на самом деле и была моя мотивация, и я просто не уточняю когда. Чтобы не врать.

Но по глазам Роуварда вижу, что он не удовлетворен ответом. Все больше убеждаюсь, что у меня не выйдет ему соврать, поэтому надо подбирать слова, чтобы не потерять ту толику его доверия, которая у меня уже есть.

— Одежда нужна для того, чтобы ее носить, а не держать красивую в комоде, — говорит дракон. — Чтобы чувствовать себя в ней красивой, чтобы радовать глаз другим.

А вот при этом я заливаюсь краской как помидор, потому что я сразу вспоминаю его взгляд, отражающийся в зеркале. Взгляд мужчины, который хочет женщину. И, увы, это откликается и в моем теле. Хотя, если быть честной по отношению к себе, не только в теле.

— Кто приходил? — Роувард становится серьезным в одно мгновение.

Проверка. По глазам вижу, что он знает, кто приходил. Или догадывается, как минимум.

— Мэр Гриндорк, — отвечаю я.

Роувард кивает, а потом делает шаг, отходя от двери:

— Марика, иди переоденься. Встретимся на кухне, — твердо говорит он. — Марта еще нескоро придет, а тебе не мешало бы согреться, тут не жарко.

Я прячу свои покрасневшие от холода руки под плащ, но понимаю, что он заметил все: и их, и хлюпающий нос, и тонкие домашние ботиночки, в которых ноги окоченели.

— Не стоит, я принесу вам чай в столовую, — поднимаясь, говорю я.

— С какой это стати? Тебе кто-то сказал, что ты моя прислуга? — хмыкает он. — Если уж ты мой подарок, то, знаешь ли, к подаркам я отношусь бережно.

Ага. Пока они не мешают и с ними интересно играть?

Сдерживаюсь от комментария и спускаюсь в свою комнату. Выбираю темно-зеленое платье, забираю волосы в свободную косу и бегом спускаюсь в кухню, чтобы успеть поставить чайник. Но это оказывается совсем не нужно: Роувард уже ждет меня с двумя чашками, над которыми вьется тонкий, призрачный пар.

В воздухе стоит аромат мелиссы и чабреца, а на столе соблазнительно блестит бочком пухлый пирожок.

— Сегодня с яблоком, — говорит дракон, кивая на угощение. — Я утром уже попробовал. Марта готовит с душой, что редко бывает у наемных работников.

— Она ко всему подходит с душой, — замечаю я, устраиваясь на скамейку напротив Роуварда. — Мне иногда кажется, что это она дом согревает, а не печка.

Дракон улыбается моему предположению, но потом снова становится серьезным. И это пугает, холодком забираясь под кожу и не давая согреться даже горячим чаем.

— Ты же знаешь, о чем я хочу поговорить, — говорит Роувард.

Это происходит как раз в момент, когда я откусила пирожок и запила его чаем. Он специально это сделал? Чтобы я его не перебивала?

— У меня несколько вопросов, и я, Марика, хочу услышать правду. Потому что я терпеть не могу совпадения и не верю в них. Итак, первый вопрос: ты разговаривала с мэром?

Я помню о запрете. Но раз метка позволила мне поговорить, это был не магический приказ, как, например, с выходом из дома. Это была настойчивая просьба.

— Да, — отвечаю я. — Он не оставил мне выбора.

Кулаки Роуварда сжимаются, а потом он с силой распрямляет пальцы.

— Он причинил тебе вред?

— Нет. Но вынудил поговорить, — не скрываю правды и тут.

Это не касается напрямую дракона, но характеризует Гриндорка. Впрочем, как я понимаю, Роувард тоже не особо хорошего мнения о нем.

— Тогда почему у тебя был настолько потерянный вид? Что случилось?

Никогда не думала, что формулировка вопроса имеет значение. Как и фокус внимания. Если бы дракон спросил, чего хотел мэр… Мне пришлось бы осознанно врать, он наверняка бы это заметил, и тогда вряд ли смотрел бы на меня с таким беспокойством. Скорее, в его синих глазах бы было раздражение или, может, даже гнев.

А говорить правду я бы побоялась. Да, у меня есть подозрения насчет Аурики, но нет никаких доказательств. Если она совсем ни при чем, а я расскажу все Роуварду, мэр узнает и решит наказать меня через нее… Честно, я понимаю, что не смогу простить себя.

Именно это понимание, сомнение оседает во мне противным склизким червяком, который возится, размазывая свою слизь вокруг себя. С одной стороны дракон, которого я не знаю, но который пока что не сделал мне ничего плохого (если не считать поцелуй, про который он забыл, наглец!). А с другой — Аурика, сестра Марики, но сейчас, по сути, моя. Да, она очень нехорошо повела себя со мной в городе, но вдруг она написала правду?

— Я беспокоюсь за сестру, Роувард, — отвечаю я. — Она у меня единственная осталась… Да еще и младшая.

— А есть повод беспокоиться? — хмурится дракон.

— Мне кажется… Мне кажется, что ее забрали из приюта вместе со мной, и сейчас держат где-то в городе. И я не знаю, что они могут с ней сделать.

— И мэр тебя ею шантажирует?

И снова Роувард не задает тот вопрос, который заставил бы меня рисковать.

Киваю. Отставляю чашку. Смотрю ему в глаза.

— Он хочет играть? Значит, поиграем, — кивает дракон. — Вопрос в том, кто устанавливает правила.

— То есть вы понимаете, что он против вас?

— Есть ли в этом городке хоть кто-то, кто бы поддерживал меня? — усмехается Роувард.

Мне хочется сказать, что я. Но я уверена, что слишком многого не знаю, чтобы точно сказать, на чьей я стороне. Дракон мне ничего не рассказывает о своей настоящей цели в городе. Могу ли я быть уверена, что он не преследует какие-то гнусные цели?

Бред, конечно. Или нет?

— Но вы… как будто вы ничего не боитесь? Неужели драконы настолько непобедимы?

— У всех живых существ есть слабые места, Марика. Иначе это не живое существо, — усмехается Роувард. — Да, у драконов их не так много. Ты же видела меня раненым?

Снова киваю. Видела. И еще удивилась его невероятной регенерации, если не считать того, что все равно с этой раной что-то было не так.

— Вот. И если я правильно понимаю, то из всех возможных опасностей меня сейчас должны беспокоить только маги-менталисты, — он впивается в меня взглядом. — Говорят, что именно в Скольахии сохранились потомки их рода. Но… — в синих глазах дракона появляется угрожающий блеск. — У драконов есть правило: заметил менталиста — убей.