Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком»

Глава 55

Я долго думал, показать всем, особенно мэру, что плевать я хотел на его артефакты, и спокойно выиграть третье испытание, которое для меня лично проблем бы не вызвало. Или, может, наоборот, постараться сыграть как можно явственнее, что сил моих больше нет выносить их выдумки.

Сил правда нет, потому как видеть кислую рожу мэра так близко и так долго — гораздо бОльшее испытание, чем все, что они напридумывали. Но не это помогает принять решение.

В какой-то момент я начинаю чувствовать… Сложно объяснить… Как будто на меня что-то давит, а в груди появляется необъяснимое волнение. Странно.

А что, если… Так и ощущается ментальное воздействие на дракона? Я не поддаюсь из-за того, что Ригеля со мной нет, но менталист все же решил сделать ход. Марика?

Оглядываюсь буквально на секунду, чтобы заметить, как она сосредоточенно рассматривает меня. Судя по тому, что она читала книгу на драконьем — она драконица, хоть еще и не знает об этом. Но может ли она при этом работать на мэра? И почему именно сейчас решилась, если она знает, что дракона у меня нет?

Что-то не складывается. А значит… я чего-то все еще не знаю. Хотя есть предположения.

Поэтому я решаю сыграть ослабленного дракона, хоть немного порадовать Гриндорка и дать менталисту повод думать, что его влияние окончилось успехом. Хотя кто знает, чего он хотел добиться от моей драконьей сущности.

Сначала все идет по плану: я отстаю на значительное расстояние, иду не спеша, заодно рассматриваю все вокруг. Но потом я замечаю, что по скале, к которой металлическими крюками крепится мост, медленно начинает ползти трещина.

Видимо, раскачивание моста от ветра и тяжести участников, оказалось слишком сильным для породы, которая и так вынуждена противостоять влаге, ветру и перепадам температур.

Да и Праматерь бы с ней, если бы… Если бы я не заметил, что если так дальше пойдет, то огромная каменная глыба упадет на берег, туда, где зрители, где среди толпы стоит Марика с Риной и Фридером. Но и попутно те, кто радуется своему “преимуществу” перед драконом, тоже будут снесены.

Раздумывать долго времени не было, поэтому я, наплевав на свой первоначальный план, делаю рывок вперед. Тело двигается на автомате. Так же как было, когда я ринулся уничтожать капище орков.

Интересная параллель. Тогда это закончилось потерей дракона. А теперь…

Теперь я срываюсь вместе с каменной глыбой вниз. Удивительно, проходят считаные мгновения, а я успеваю осознать, что в этот раз шансов выжить нет. Ни единого. Потому что тогда меня защитил Ригель, а теперь я один на один с валуном и ледяной водой.

И о чем я в этот момент думаю? О короле и его задании? О мануфактуре и идиоте-мэре? О том, что Дар эмпата навсегда потерян?

Нет.

Я думаю о Марике. О том, что мне безумно жаль с ней расставаться, потому что только с ней я чувствую себя живым. Сердце в ужасе сжимается от того, что она останется один на один с этим миром, будет беззащитна. А я так до конца и не успел осознать всех тех чувств, что испытываю к ней.

Да, я недостоин ее, драконицы, потому что моего дракона нет. Но я готов был бы защищать, беречь ее до тех пор, пока она не нашла бы своего истинного.

“Группируйся, идиот!” — слышу я оглушающий ор в голове и мгновенно следую команде.

Практически перед самым столкновением с поверхностью воды, я ощущаю, как меня окутывает невидимый, но очень прочный кокон, поэтому я погружаюсь мягко и даже немного в стороне от валуна. Не пришибло.

“Ригель?”

Почти сразу после погружения, прозрачная защита исчезает, и я познаю всю прелесть купания в ледяной воде. Точнее, теперь гарантированно знаю, что ничего прелестного в этом нет. Задерживаю дыхание и в два мощных гребка практически на пределе моих возможностей, оказываюсь на поверхности.

Взобраться на мокрые, да еще и покрытые ледяной коркой камни у берега оказывается сложно. Пару раз я срываюсь, и приходится начинать все сначала.

Когда я в итоге оказываюсь на берегу, ко мне уже бегут люди. Но я нахожу в толпе главного для себя человека — Марику. И в ее глазах ужас и облегчение одновременно. Я это не вижу, скорее, чувствую, хотя и не должен. Так же как не должен был слышать Ригеля и вообще спастись при этом падении.

Ее быстро закрывают от моего взгляда местный лекарь и те, что соревновались со мной. Прибежали спасать? А вот Гриндорк остался на своем месте. Он молчит, зато его лицо кричит само за себя. Что ж… План не удался?

— Ура дракону! — раздается из толпы. Сразу с нескольких направлений.

— Ура дракону! — подхватывают остальные.

И скоро почти все зрители скандируют эту незамысловатую фразу. А лицо Гриндорка окончательно становится похоже на старый сморщенный огурец. Он явно недоволен результатами.

Я принимаю у подбежавших теплый плащ, поскольку сейчас согреться хочется больше, чем радоваться тому, что мэр получил щелбан, и отказываюсь от помощи лекаря. Самое лучшее сейчас — оказаться дома, у камина. С Марикой на коленях.

— Ваше величие, — один из участников соревнований протягивает мне руку. — Род Финорк благодарен вам за вашу помощь. Он ценит большие поступки. Вы можете всегда рассчитывать на нашу поддержку.

— И на поддержку рода Охвар, — кивает другой.

— И рода Дравар, — подключается третий.

Пожимаю всем руки, принимая благодарность. Интересно все обернулось. Я перевожу взгляд снова на мэра.

— Дорогие жители Хельфьорда! — выходит вперед Гриндорк. — Мы благодарны его величию Роуварду Даррелу!

От каждого слова мэра корежит так, будто он есть незрелое яблоко. Даже мне кисло становится.

— И в связи с этим мы приняли решение назвать его победителем и вручить ему награду! Это состоится в день праздника на главной площади! — заявляет мэр, как будто уверен, что я точно там буду. Зачем? — А сейчас объявляю соревнование оконченным! В городе вас ждет угощение во всех тавернах города за счет мэрии!

Не расточительно ли? Мне рассказывали про нехватку денег, провалы в торговле, а Гриндорк так легко растрачивает деньги?

Впрочем, эта фраза оказалась волшебной, потому что с помостов для зрителей в город потянулись даже те, кто не хотел этого делать. Мои соперники и лекарь тоже попрощались и пошли к своим семьям, а я — к своей. Особенно к Марике.

Однако она встречает меня вовсе не так, как я ожидал. Марика хмуро смотрит на меня, поджимает губы и, развернувшись, уходит с берега в сторону нашего экипажа. Она возмущена, перепугана и не может справиться с эмоциями.

Решаю ее не останавливать. Дома поговорим, когда доберемся, и я, наконец, прижму ее к себе.

Рина с Фридером переглядываются и озадаченно смотрят вслед Марике.

— Я надеюсь, ты объяснишь, что все это было, — строго произносит Рина. — Я, конечно, знаю, что у тебя есть склонность к отчаянному героизму, иначе я не мучилась бы в сомнениях несколько лет, жив ты или нет. Но все же…

— Рина, — Фридер прерывает ее тираду. — Идем прогуляемся по городу, посмотрим, что там за угощения предлагают, разведуем, что будут говорить о сегодняшнем соревновании.

Моя кузина, конечно, недовольна, но кивает и подает руку Фридеру, а тот улыбается. Неужели с ее неуемной жизненной энергией кто-то может справиться и не захлебнуться в ней? И почему я раньше этого не заметил?

Марика ждет уже в карете. Она молчит всю дорогу, но только за нами закрывается дверь дома, как поворачивается ко мне, сверкая чистейшим возмущением во взгляде.

— Ты… Ты… Ты невыносим! — выпаливает мне в лицо голубоглазая заноза, и я едва успеваю перехватить ее руку.