Девушки бури и тени

8.

Наш поход по горам проходит по знакомому распорядку. Шифу Цаэнь будит меня до восхода солнца для тренировок, хотя пока мы занимались только медитацией и отработкой простой защиты. Он учит меня танцу боя, как пригибаться и уворачиваться, как предугадывать движения противника и использовать его атакующий стиль против него.

– Ты не крупная, – говорит он мне. – У тебя быстрая реакция и есть элемент неожиданности. Используй это себе на пользу.

После тренировки мы завтракаем вместе с остальными, а потом сворачиваем лагерь и отправляемся в очередной пеший переход на целый день. Незадолго до захода солнца мы находим место для нового лагеря и ужинаем у костра, а потом падаем в постель и несколько часов крепко спим, после чего всё начнется сначала.

– Давайте сыграем в игру, – предлагает Бо одним поздним утром после нескольких часов молчаливой ходьбы.

Мы идём уже девятый день. Все наполовину спят на ногах, убаюканные монотонным топотом по снегу и приглушённым светом пасмурного дня. Последние полтора дня мы шли по восходящему склону, направляясь всё выше в горы, к средней части хребта Гоа-Чжень. На такой высоте лес окутывают облака. Деревья поредели, а из-под снежных покровов гранитный выглядывает склон горы. Огромные скальные образования выходят из тумана, как полу скрытые монстры, и это действует мне на нервы. Что ещё могут скрывать от нас облака?

Время от времени внимание привлекает неясная фигура на краю поля зрения, но когда я оборачиваюсь, там никого нет.

– Да ладно вам, – ноет Бо, когда никто из нас ему не отвечает. – Давайте немного взбодримся. У вас, ребята, энергии примерно столько же, сколько у процессии голодных призраков.

– Если мне настолько не повезёт, что после смерти я окажусь запертым здесь в виде призрака, – бормочет Меррин, возглавляющий процессию, – то я не буду долго размышлять о том, кого преследовать.

– Я весь дрожу в своих сапогах, Пернатый, – фыркает Бо. – Тогда почему бы тебе не начать первому? Игра называется "правда или ложь". Нужно высказать два утверждения: одно истинное, другое выдуманное – а мы будем угадывать, какое из них верно.

– Как мы узнаем, угадали мы или нет? – спрашиваю я.

Падают свежие снежинки, и я слизываю их свежесть с губ.

– Кто озвучивает утверждения, тот и скажет, – отвечает Бо.

– Значит… – я приподнимаю бровь, – …это чисто игра в разговор?

– Вот именно! Но будет весело.

– Тогда ты и начинай, Бо, – устало предлагает Майна.

Она идёт в нескольких шагах позади меня, рядом с Хиро, плетущимся в хвосте. Из всех нас он, кажется, наиболее измотан путешествием. Тёмные мешки залегли у него под глазами, а дыхание становится слегка хриплым. Большую часть похода Майна держится поближе к нему, и я не упускаю из виду обеспокоенные взгляды, которыми она одаривает его, когда думает, что он не смотрит.

– Спасибо за поддержку, Майна! – весело отвечает Бо. – С радостью! Начинаем. Первое: однажды я узнал о главе клана такое, чего они сами не знали. Второе: у меня прекрасный певческий голос.

– Это легко, – фыркает Нитта. – Верно первое. А поёшь ты, как храмовая служительница с насморком.

– А надоедливым старшим сёстрам не разрешается играть, когда наступает очередь их брата, – парирует Бо, поднимая ладонь. – Есть другие предположения?

– Верно первое, – говорю я. – Доверяю Нитте.

– Ты не забыла, что она воровка, принцесса?

– Похитительница тайн, – киваю я. – И могу поспорить, что она украла все твои.

– Давным-давно, – подтверждает Нитта с ухмылкой.

Её брат надувает губы:

– А будете издеваться надо мной, то я играть не буду.

Когда других желающих играть не находится, Меррин стонет:

– И замечательно, если ты хоть ненадолго перестанешь задавать вопросы, – он на мгновение задумывается. – Факт первый: когда я был маленьким, мои детские пёрышки так долго линяли, что родители чуть не выгнали меня. Факт второй: я ел мясо леопарда, и оно восхитительное.

– Верно первое, – уверенно отвечает Нитта и прищуривается, глядя на него. – И я точно знаю, что мясо у леопарда безвкусное, так что даже не думайте пробовать.

– Если, конечно, – лукаво добавляет Бо, – ты не собираешься попробовать его ещё живым.

Мы с Ниттой расхохотались, увидев выражение лица Меррина. Демон-филин тяжело вздыхает, продолжая взбираться на неровную вершину утёса.

– Невероятно, – бормочет он.

Бо сияет:

— Этим словом часто пользуются, чтобы описать меня...

Он обрывает разговор с воплем.

– Бо! – кричит Нитта, подбегая туда, где он исчез из виду.

Бо шёл в дальнем левом конце группы, ближе к краю обрыва — обрыва, с которого он только что свалился. Секунду назад он шёл с важным видом и улыбкой до ушей, а в следующую секунду его поглотили облака.

Когда мы все бросаемся вперёд, Меррин отталкивается сильными ногами и одним прыжком оказывается в воздухе. Перья на его руках, расправляются, образуя крылья. Он ныряет за склон горы с поразительной скоростью.

Нитта опускается на колени. Она смотрит вниз, в серые вихри, с пепельно-серым лицом. Майна обнимает меня. Мы ждём, съёжившись на вершине утеса. Секунды мучительно тянутся, так что кажутся скорее минутами, даже часами. Никто из нас не смеет дышать, пока мы не слышим приближающееся хлопанье крыльев. Медленно из тумана появляется Меррин, в его когтях болтается Бо. Глаза мальчика-леопарда широко раскрыты. Он жадно, как рыба, втягивает воздух, должно быть, несколько мгновений назад он думал, что больше никогда не попробует его на вкус.

Цаэнь наклоняется вперёд и протягивает руку, чтобы помочь, но лишь расшатывает груду камней собственным весом. Он отдёргивается назад, когда они с шумом сбегают вниз по отвесному утёсу.

– Всем назад! – приказывает он.

Мы отходим на безопасное расстояние, и Меррин заходит на посадку. Нитта и Майна хватают Бо, чтобы помочь ему спуститься, а я прижимаю руки к оловянно-белым перьям Меррина, когда его когти касаются снега, и ощущаю, как неровно вздымается и опадает его грудь. Он кивает мне, разглаживает свою мантию и переводит дыхание. Впервые я замечаю, что у его мантии разрезы по низу рукавов, чтобы он мог в любой момент взлететь— и, к счастью, это помогло.

– Глупый кот! – сердито ворчит Меррин. – Всё, больше никаких игр, – он поворачивается к Цаэню. – Пока я ловил Бо, мне удалось оценить наше местоположение, и я узнаю эти вершины. Мы почти у Облачного Дворца.

– Подожди, – говорит Бо, продолжая тяжело дышать на земле. Нитта обнимает его, защищая. – Хочешь сказать, что ты не полностью сосредоточился на спасении меня от мучительной смерти?

– Нам нужно соблюдать осторожность, – игнорирует его Меррин. – Поблизости могут быть стражи Белого Крыла, – он качает головой, поправляя пучок перьев на шее. – Я собираюсь посмотреть, можно ли осмотреть дворец. Остальные идите вперёд, на вершину пика. Оттуда вид может быть лучше.

– Метель возвращается, – впервые за весь день подаёт голос Хиро, его серые глаза выглядывают из-под шарфа, закрывающего нижнюю половину лица. – Будь осторожен.

– Я ненадолго: 15 минут, максимум 20, – Меррин бросает на Бо мрачный взгляд. – А ты – держись подальше от неприятностей.

– Ах, и что же в этом будет весёлого? – мальчик-леопард обнажает зубы.

Бросив испепеляющий взгляд, Меррин взмывает в воздух. Один мощный взмах его расправленных крыльев и небесно-голубого ханьфу – и он исчезает в облаках.

Майна обхватывает меня рукой в перчатке.

– Держись поближе, – говорит она.

– Что случилось между птичьими и кошачьими демонами? – бормочу я, когда мы начинаем подниматься по крутому склону. – Или это только Бо и Меррин так обожают друг друга?

– Там давняя история вражды, – объясняет Майна. – Кошкам не нравится, что большинство птичьих кланов изолировались после Ночной Войны, а птицы считают, что кошачьим кланам просто нравится сеять смуту.

– Тогда Белое Крыло будет радо узнать, зачем мы пришли к ним.

– Конечно, убедить их будет трудно, – складка между её бровями становится глубже. – Но леди Дуня – справедливый и всеми любимый лидер, и, судя по тому, как она управляет своим дворцом, я верю, что она непредвзято выслушает всё, что мы ей скажем.

– Ты говорила, у них матриархат? Их кланом управляют женщины?

– Это внесёт приятные изменения, не так ли? – Майна поджимает уголок рта.

Пока мы продолжаем подниматься по краю крутого склона в сгущающиеся облака, у меня снова возникает ощущение, что за нами кто-то наблюдает. Я осматриваю затянутую туманом вершину горы. Что-то серебристое вроде монет или пары диких глаз мелькает слева от меня. Я колеблюсь, ледяное осознание бежит по венам.

Я знаю, где ты.

Я смахиваю снежинки с ресниц, сердце бешено колотится. Туман рассеивается, не открывая ничего, кроме пустого горного склона.

– В чём дело? – спрашивает Майна.

– Ничего, – улыбаюсь ей я, борясь с дрожью.

Проходит полчаса, потом час, а от Меррина по-прежнему нет никаких вестей.

Как и предсказывал Хиро, с востока налетает метель, и мир сливается в ледяное пятно. Ветер такой сильный, что мы под ним горбимся. Добравшись до вершины горы через полтора часа после того, как Меррин улетел от нас, мы встаём в круг спинами к бушующей метели.

– За все годы, что он работает на нас, – говорит Шифу Цаэнь, повышая голос, чтобы перекричать вой ветра, – Меррин никогда не опаздывал, ни разу, – он, нахмурившись, качает покрасневшим носом. – Что-то не так.

– Может быть, ему пришлось приземлиться из-за погоды? – предполагает Нитта, смахивая снежинки с ресниц.

Я переминаюсь с ноги на ногу, пытаясь немного согреться.

– Когда мы были в храме, он летал и при худшей погоде, – напоминаю я.

– Птицедемоны обладают самым острым зрением, – добавляет Хиро, но его мягкий голос почти не слышно за ветром.

Не говоря ни слова, Майна расстёгивает рюкзак. Она сбрасывает его, наклоняется и роется в нём.

– Хочешь остановиться пообедать? – фыркает Бо. – Прямо здесь?

Нитта указывает вниз по склону горы:

– Нужно найти какое-нибудь укрытие. Вон там есть рощица снежных сосен...

Она замолкает, когда Майна вытаскивает мечи.

– Надо быть готовыми, – говорит Майна, пристёгивая их за спину.

Я не сразу понимаю. Пока остальные немедленно снимают рюкзаки и вооружаются, я оглядываюсь, щурясь от ветра. Затылок покалывает, и я проверяю кинжал на поясе. Хотя я до сих пор ни разу не вынимала его на уроках у Шифу Цаэня, знакомая тяжесть на бедре успокаивает. Когда пальцы касаются костяной рукояти, магия, заключённая внутри, звенит, посылая тёплое покалывание по рукам.

Я придвигаюсь ближе к Майне. Все вооружены: Бо – метательными ножами и посохом, его сестра – луком и стрелами, Шифу Цаэнь – длинным мечом почти в его рост. Хотя руки Хиро пусты, как у шамана, они сами по себе являются оружием.

– Так какой у нас план? – спрашивает Бо сквозь пелену танцующих снежинок. – Или мы так и будем стоять, будто на импровизированном чаепитии воинов на вершине горы?

– Нет смысла двигаться дальше без Меррина, – говорит Цаэнь. – Надо разбить лагерь и переждать. Если он не вернётся к завтрашнему дню, мы будем точно знать, что с ним что-то случилось. Возможно, погода немного прояснится. Если облака рассеются хотя бы на несколько мгновений, мы сможем увидеть дворец и спланировать маршрут.

– И что тогда? Мы просто пойдём прямо во дворец? – недоверчиво отвечает Нитта. – Стражам Белого Крыла разрешено убивать на месте. Все мы знаем, каковы птицедемоны. Стоит им засечь нас, как они пошлют небольшую армию с нами разделаться. Меррин должен был стать нашим проводником. Если схватили его...

– Может быть, – предлагаю я, – Хиро и Майна могут спрятать нас с помощью магии?

Мы все смотрим на них двоих.

Водянистые глаза Хиро тонут в тёмных кругах, его тело похоже на тощие ветви горных сосен, цепляющихся за утёс. Но он выпрямляется и расправляет плечи.

– Это я могу, – говорит он.

– Я тоже, – Майна кладёт руку ему на плечо.

– Об этом не может быть и речи! – глаза Цаэня вспыхивают. – Мы не в каком-нибудь саке-хаусе, где колдовские заклинания включены в меню. Нельзя требовать волшебства по щелчку пальцев. На создание защитного дао требуется много ци, особенно когда нужно скрыть такую большую группу, как наша. У нас было несколько шаманов, которые больше недели работали над заклинаниями, скрывавшими Кетаи и меня, когда мы покинули дворец в Анг-Хене. Хиро и Майне нужен отдых.

– Тогда позвольте мне идти одной, – возражает Майна, перенося свой вес так, что длинные мечи у неё за спиной стукаются друг о друга. – Потребуется гораздо меньше магии и это будет выглядеть менее подозрительно. Кроме того, я уже встречалась с леди Дуней. Она поговорит со мной.

– Я иду с тобой, – говорю я. – Никто из нас не должен сейчас никуда идти один.

Прежде чем Майна успевает возразить, Цаэнь поднимает руку:

– Что бы мы ни решили, это может подождать до утра, – он цитирует старую поговорку. – День планирования спасает от недели мучений.

Никто из нас не выглядит убеждённым.

– Если Меррина схватили, – указывает Нитта, – он мог рассказать Белому Крылу о нас. Они могут прийти за нами ночью.

– Они не найдут нас под защитой Хиро и Майны, – отвечает Цаэнь.

– Кто сейчас требует магических услуг, а, Шифу? – Бо выпячивает костлявое бедро.

– Даже в этом случае, – говорит Майна, – мы не можем полагаться исключительно на защитные чары.

– Что ты имеешь в виду? – я щурюсь на неё сквозь ледяной ветер. – Пока мы сами не разрушим чары, мы в безопасности.

— Да, но...

– Но? – Бо вскидывает руку.

– Нужно сказать им, Майна.

Все оборачиваются на голос Хиро. Его мягкость придает силу растущему напряжению, и на мгновение никто не произносит ни слова. Снег кружится сильнее, забрасывая нас сверкающими осколками льда.

– Что вы должны нам рассказать? – вопрошаю я у Майны.

В её глазах мелькает что-то виноватое.

– Наша магия слабеет, – признает она. – Или, по крайней мере, требуется больше сил, чтобы вызвать её. Мы считаем, это из-за Порчи.

Нитта и Бо таращат на неё глаза. Я смотрю, и сердце колотится сильнее. Воспоминания пронзают меня: тени под глазами Майны и Хиро становятся глубже, усталость Хиро после заживления моей раны в первый день тренировок, шрамы на его предплечье. Когда Шифу Цаэнь рассказывал мне о трудной жизни шамана, не это ли он имел в виду?

Но, судя по выражению лица Цаэня, заявление Майны стало новостью и для него:

– Кетаи давно связал проблемы с истощением ци, но никто из вас не говорил нам, что это вызывает у вас какие-либо проблемы. Я и не подозревал, что всё так плохо.

– Мой клан отмечал изменения в течение многих лет, – добавляет Хиро. – Какая бы тёмная магия ни вызывала истощение ци, она очень мощная.

Бо мотает головой, чтобы стряхнуть скопившийся снег, его лицо убийственно:

– Блестяще! Просто хвала богам! Единственное, в чём мы нуждаемся больше всего на свете в этом путешествии, и оно уже перестаёт действовать.

– Всё не так плохо, как кажется, – говорит Майна.

Бо резко смеётся, уголок его губы изогнут, обнажая кривой резец.

– Да, это так, и ты это знаешь, – он взволнованно взмахивает хвостом. – Кто ты такая без своих чар? Кетаи рассказал нам, что ты ведёшь происхождение от Сиа. В его устах это звучало, будто ты какой-то непобедимый воин. Но без магии ты просто Бумажная Девушка с мечом...

Я наскакиваю на него. Он издаёт стон, я валю его на землю, прижимая к припорошенному снегом камню.

– Не смей так с ней разговаривать! – кричу я.

– Леи! – руки хватают меня за плечи.

Я вырываюсь из хватки Майна и, тяжело дыша, поднимаюсь на ноги.

– Извинись! – рычу я на Бо.

– Ты шутишь? – выпрямляясь, он отряхивает одежду. – Это твоя девушка должна извиняться. Всё это время она держала в тайне нечто такое, что могло стоить нам жизни.

– Бо, – предупреждает Нитта, кладя руку ему на плечо. – Мы все устали и беспокоимся о Меррине. Отдохни пару минут, остынь.

– Отличная идея, сестрёнка, – отмахивается от неё Бо, разворачивается на каблуках и уходит. – Пойду поищу себе что-нибудь поесть. Это должно немного снять напряжение.

Круглые янтарные глаза Нитты с виноватым видом скользят по нам, и она уходит за братом.

– Надо держаться вместе, – напоминает им Хиро. Но их уже поглотил шторм.

– Я поговорю с ними, – вздыхает Цаэнь. – Хиро, пойдём со мной. Леи, Майна – возможно, будет лучше, если вы двое подождёте здесь.

Затем они тоже исчезают в густых вихрях, оставляя меня наедине с Майной.

Я скрещиваю руки на груди и бросаю в её сторону холодный взгляд.

– Я думала, с тайнами покончено.

Дыхание окутывает её, смешиваясь со снежинками, густо падающими вниз:

– Я не хотела тебя беспокоить.

– Ты ещё не поняла? – мой голос звучит резко, но я хватаю её за руки, прижимая их к своей груди. – Майна, я хочу разделить твои тревоги, попытаться облегчить их. Вспомни, что ты сказала мне на днях — ты больше не одна. Так что перестань так себя вести.

Её взгляд смягчается, и я продолжаю, уже мягче:

– На днях я видела... отметины на руке Хиро. Ты что-нибудь знаешь о них?

Как и большинство моих знакомых, я мало что понимаю в том, как работает магия, кроме нескольких основ. Платой за магию издавна была боль – обычно в виде татуировок; кожа большинства шаманов покрыта тёмными узорами. Поскольку это, по сути, дары земле, подношения ци призваны нести в себе красоту. Однако незаживающие, ещё красные шрамы Хиро, похоже, предполагают нечто другое.

Что-то более тёмное.

Когда Майна не отвечает, я притягиваю её ближе:

— Если это шаманские штучки, что-то связанное с магией, чем ты тоже занимаешься, тогда ты должна рассказать мне, Майна. Пожалуйста.

Она на мгновение отводит взгляд, затем останавливает его на мне: ожесточённый, смирившийся. Как раз в тот момент, когда она открывает рот, чтобы ответить, над нашими головами ощущается какое-то движение.

В небе вырисовываются две большие фигуры. Я едва успеваю распознать в них птичьих демонов, прежде чем они налетают на нас сквозь завихрения облаков и тумана. Похожие на тиски когти впиваются нам в плечи и в вихре перьев поднимаются обратно в небо. Мои рваные крики уносятся ветром. Нас с Майной отрывают друг от друга и поднимают высоко в ледяной воздух.