Девушки бури и тени

17.

Голос у Наджи был таким, каким я его запомнила: холодный, пронзительный, насмешливый. Словно в ответ, старые раны на плечах вспыхивают болью. Страх струится по венам. Но что-то ещё отзывается внутри меня – ярость. Ярость из-за всего, что демон-лиса сделала и наговорила мне во дворце. Из-за того, что в последний раз, когда я видела её, её когти были мокрыми от крови. Из-за Зелле, из-за Кензо. И больше всего – из-за того, что я увидела сегодня на рисовых полях.

По её приказу или нет, Наджа – часть системы, из-за которых разлучают такие семьи, как моя и Аоки, а они даже бровью не ведут.

Ненависть Наджи к таким, как я, была всегда столь же сильна, как и мой страх перед ней. Но за последние несколько месяцев я научилась трансформировать этот страх в гнев и поступки, и теперь мои новые инстинкты дают о себе знать, яркие и жгучие.

Огонь – внутри, страх – прочь.

– Отстань от меня, – рычу я и бросаюсь на неё спиной вперёд.

Она спотыкается. Не сильно, но достаточно, чтобы у меня было время схватить её за руку и вывернуть. Она с шипением роняет меч. Я наклоняюсь, чтобы схватить его, но едва пальцы касаются рукояти, как Наджа сбивает меня с ног.

Мы катаемся по холодной земле, беспорядочно сцепившись, хватаясь руками за лацканы пальто и дёргая друг друга за волосы. Хотя она более мускулистая, чем брат и сестра-леопарды, и как лиса она выглядит более угрожающе, чем филин Меррин, я уже достаточно долго общаюсь с демонами, чтобы появление Наджи не пугало меня, как раньше.

Она шипит – и я шиплю в ответ.

– Ты следила за нами, – говорю я, тяжело дыша. – В горах – это тебя я видела.

Она опрокидывает меня на спину, садится верхом и берёт рукой за горло. Её глаза – призрачные зеркала в темноте, серебристые отблески, похожие на рыб, плавающих в озере.

– Надо было подобраться к тебе раньше, чем ты доберёшься до Белого Крыла, – шипит она. – Но поскольку я опоздала, все планы пошли наперекосяк. Неважно. Теперь ты не уйдёшь.

С рычанием она сильнее сжимает рукой мне подбородок и приподнимает челюсть.

В поле зрения вспыхивает свет. Я вырываюсь из её хватки, дыхание становится хриплым.

– Я... закончу… что начала, – с трудом выдавливаю я.

Закончу, что начала. Кажется, эти слова она уже где-то слышала.

– Не получится, девочка, – рычит она, приближая свой мокрый лисий нос к моему. – Мы с Королём не боимся тебя. Да и вообще мы можем сказать тебе "спасибо". Благодаря тебе мы выявили ещё больше предателей трона. Теперь осталось только поставить каждого из них на колени, – её резцы сверкают, а губы растягиваются. – Скоро мы доберёмся до них, Леи-чжи. Не думай, что мы не знаем, где прячутся твои отец и тётя. Армия Короля набирает силу с каждым днём, и скоро мы придём за ними. У Ханно не будет ни единого шанса против мощных королевских войск, – её ухмылка становится шире, и следующие слова она не говорит, а мурлычет. – Но я попросила сохранить жизнь твоим отцу и тёте. Мы с Королём хотим разобраться с ними сами.

Ужас пробегает по коже.

– Ты… вам не добраться до них! – я пытаюсь сбросить её с себя, но она с лёгкостью удерживает меня.

– Откуда тебе знать? Сегодня ты умрёшь здесь вместе со своей драгоценной возлюбленной и остальными членами вашей группы.

– У тебя нет ни единого шанса против них! – рычу я.

– Согласна, это нечестный бой. Но у меня есть кое-что про запас.

До сих пор я видела лишь белую лису и себя, небольшой участок травы за спиной и шёпот звёздного неба за лицом Наджи, которая нависла надо мной. Но при её словах мир снова с грохотом раскрывается.

Сначала я чувствую запах, уже второй раз за день – едкий привкус дыма. Затем я поворачиваю голову в сторону и вижу пламя.

Оно тянется через поле справа от палатки, ярко-оранжевое в темноте. Наджа, должно быть, устроила пожар прямо перед тем, как напасть на меня. Вряд ли прошло больше двух минут, но огонь легко охватил сухую траву и прямо на моих глазах усиливается, превращаясь из отдаленного потрескивания в хриплое рычание, от которого лошади ржут и натягивают привязи. Клубы дыма поднимаются, закрывая небо.

Из палатки выходят фигуры. Я начинаю кричать…

Наджа даёт мне пощёчину.

Боль рикошетом отдаётся от скулы, которая стукается о землю. Затем новая боль вспыхивает с новой силой, когда Наджа обхватывает мне шею обеими руками.

Я отплёвываюсь, кашляю, пытаюсь приподнять бёдра, чтобы сдвинуть её с места, но она с травы поднимает меч и приставляет мне к обнажённому горлу.

Её серебристые глаза светятся безумием.

– За Короля, – повторяет она.

В этот самый момент я вонзаю свой клинок ей в бок.

Сначала проявляется удивление. Как и учил Цаэнь, быть маленькой и казаться слабой тоже иногда выгодно. Магия кинжала звенит в пальцах, и я чувствую, как она, направляет мою руку глубоко и уверенно в упругую плоть противницы.

У неё вырывается невнятное ворчание. Трясущимися, окровавленными пальцами я провожу лезвием между рёбер Наджи. Из её горла вырывается низкий, грубый звук. Затем я выдёргиваю лезвие, отклоняюсь в сторону и сбрасываю её с себя.

Она протягивает руку, с шипением берёт себя в руки, вскакивает на ноги меньше чем за секунду, но я тоже уже на ногах и вне пределов её досягаемости, когда она пытается схватить когтистой лапой меня за спиной.

Я бросаюсь к костру. Стена пламени стоит между мной палаткой, окрашивая всё в тёмно-медные и красные тона.

– Майна! – кричу я. – Меррин! Нитта!

Над головой проносится тень. Очертания Меррина освещаются снизу огнём, и я замечаю на фоне потемневшего неба вспышку серо-белых перьев и широко распростёртых крыльев. Он пикирует к нам, сжимая в когтистых руках цян. Серебро копья вспыхивает в ночи. Меррин летит к Надже…

Затем в последнюю секунду выходит из пике.

Мы слишком близко. Вот почему он не может напасть на неё под таким углом. Долю секунды спустя моя догадка оказывается верной, когда демон-лиса набрасывается на меня сзади.

Я падаю лицом вниз, хватаю ртом воздух, но вместо этого вдыхаю удушающий дым. Мы почти добрались до костра; от него волнами исходит жар. Пот щиплет глаза. Я дрожу и извиваюсь, Наджа прижимает меня к земле.

Она прерывисто рычит. В свете пламени мелькает отблеск серебра.

Я дёргаюсь, в последний миг уворачиваюсь головой и плечами, когда её меч проходит в нескольких дюймах от моей щеки и глубоко вонзается в землю.

– Стой... на месте! – выдыхает она.

Она ударяет меня тыльной стороной ладони по затылку. Подбородок ударяется о землю. Я вскрикиваю, чувствуя привкус крови, но я выплевываю её с хмурым видом. Когда Наджа перемещает свой вес, чтобы высвободить клинок, я разворачиваю руку с кинжалом и наношу удар.

Металл встречается с мускулами. Наджа издаёт вопль, в котором слышится наполовину отчаяние, наполовину неверие, совершенно животное и грубое. Я вытаскиваю кинжал из её бедра. Застонав, Наджа хватается за раненую ногу, а я пользуюсь этим, чтобы выбраться из-под неё.

Белая лисица с трудом поднимается на ноги, кривясь и морщась. В ярком свете костра видны красные пятна на её мехе. С губ капает слюна. Она проводит окровавленной рукой по подбородку, размазывая багрянец, так что кажется, будто она съела килограммы сырого мяса, и поднимает свой длинный меч.

Стремительно падающая тень…

Клубок перьев…

Меррин движется так быстро, что у меня нет времени отшатнуться. Мгновение назад я стою там, лицом к Надже, её клинок сверкает серебром, рассекая воздух в мою сторону. В следующее мгновение её меч с глухим стуком падает на землю, когда острый кончик цяна Меррина, а затем и древко проходят насквозь через правую руку Наджи.

Копьё вонзается в землю в нескольких дюймах от моих сапог. Его длинная рукоятка дрожит.

Крик Наджи не похож ни на что, что я когда-либо слышала. Она сгибается пополам, прижимая к себе окровавленную руку.

– Лошади! – кричит сверху Меррин и указывает туда, где они привязаны, ржут и брыкаются, пока пламя пожирает траву, надвигаясь стеной пылающего алого и золотого.

Я колеблюсь. Наджа в пределах досягаемости, раненая и ошеломлённая. Мой кинжал вибрирует, его магия жаждет большего. Кровь хлещет из ран демоницы-лисы, заставляя меня снова вспомнить всех, кому она причинила боль. Если бы мы поменялись ролями, она бы бросилась вперёд и, не колеблясь ни секунды, перерезала мне шею своим клинком. Хочется опередить её, с криком броситься на неё, вонзить клинок в её плоть.

Но я стою, как вкопанная.

– Леи! Лошади! – снова кричит Меррин.

Бросив последний взгляд на Наджу, я засовываю кинжал обратно в ножны и убегаю.

Меррин приземляется одновременно с тем, как я подбегаю к Стреле и Люне. Он сразу же отвязывает Стрелу. Дрожащими пальцами я развязываю громоздкие узлы, удерживающие Люну на месте. Кровь мешает крепко ухватиться, а лошадь рвётся, натягивает верёвку, отчего она становится ещё туже. Я дёргаю сильнее, почти развязываю, почти...

Едва узел развязывается, Люна срывается на бег.

Меррин хватает её за веревку и тащит назад, удерживая Стрелу другой рукой. Его перья распушены, руки-крылья бьются, удерживая сильных лошадей.

– Кареты… – выдыхаю я.

– Сгорели, – он мотает головой. – Забирай Люну и приведи остальных.

– Майна...

– Тушит пожар с Хиро. Я приведу их, как только остальные будут в безопасности. Вперёд!

Он тянет за верёвку, чтобы удержать Люну, а я взбираюсь ей на спину. Она тут же срывается с места, Меррин успевает бросить мне верёвку.

Я хватаю её, а лошадь бросается в темноту. На несколько ужасных мгновений стук копыт становится таким громким и всепоглощающим, что смешивается с рёвом огня за спиной. Я невольно возвращаюсь в детство, когда мне 10 лет, а жизнь рушится под треск пламени и барабанный стук копыт. Тогда солдаты Короля взяли штурмом мою деревню, разорили и забрали всё, что им заблагорассудится, оставив после себя месиво из разбитых тел и сердец.

Потом я вспоминаю, где я и кто рассчитывает на меня.

Я хватаю Люну за гриву. Я никогда раньше не ездила верхом на лошади, но наблюдала за всадниками на равнинах за нашей деревней. Я пинаю её в правый бок каблуком сапога. Она вздрагивает, сминая траву, и замедляет шаг, двигаясь по свободному, бесцельному кругу.

– Пожалуйста, Люна! – всхлипываю я.

Она громко ржёт, удаляясь от пламени, но секунду спустя разворачивается, и мы мчимся обратно к нашему разрушенному лагерю.

Я низко склоняюсь к её гриве. Густой от дыма воздух развевает мне волосы, тлеющие угольки свободно танцуют на коже. Через несколько секунд мы оказываемся лицом к лицу со стеной пламени. Я веду Люну влево, и она, следуя собственным инстинктам, уклоняется от огня, мотая головой из стороны в сторону, пока мы ищем способ проникнуть внутрь.

Весь лагерь в огне. Я ничего не вижу, только горящую землю и обугленный воздух.

– Леи!

Я резко оборачиваюсь на вопль Бо. Заметив пустое место в огне, я подгоняю Люну.

Снова стук копыт. Стрела несётся к нам с Меррином на спине.

– Бери Нитту и Бо! – кричит Меррин, поравнявшись с нами. – Я выведу остальных!

Цаэнь, Нитта и Бо сбились в тесную кучку, Майна и Хиро впереди них, лицом к огню. Я дёргаю Люну за гриву, и мы замедляем шаг. Брат и сестра-леопарды вскакивают ещё до остановки лошади и забираются позади меня ей на спину.

Нитта обнимает меня.

– Вперёд! – кричит она.

Люна разворачивается, как раз в тот момент, когда стена пламени вокруг нас смыкается. Она оглушительно и испуганно ржёт, брыкается в ответ, затем начинает кружить, ища путь сквозь огонь. Я глажу её по шее, стараясь успокоить, хотя сама еле справляюсь с паникой.

Пламя приближается. Слева от нас Меррин спрыгивает со спины Стрелы. Цаэнь садится на место, ловко беря на себя управление лошадью, и направляет её к Хиро и Майне, которые стоят лицом к огню, раскинув руки. Волосы Майны развеваются вокруг неё на ветру. За потрескиванием пламени едва можно разобрать их пение. Они продолжают творить дао до последней секунды, пока огонь почти не добрался до нас, и мы сбились в тесный круг на лошадях. Даже хотя языки пламени почти лижут им лица, Майна и Хиро одновременно делают резкий толкающий пас руками.

Вылетает стремительная завеса вращающихся золотых символов. Она пробивает проход прямо в сердце огня.

Откуда-то сверху Меррин кричит:

– Вперёд!

Не колеблясь, Цаэнь направляет Стрелу к прогалу. Он подхватывает Майну и Хиро одной мускулистой рукой и швыряет их за спину, а Стрела с грохотом мчится по сужающейся тропинке.

Я хлопаю Люну по боку, и мы бросаемся за ними, едва успевая всего на мгновение.

Я повисаю на шее Люны, глубоко вдыхая блаженный воздух без дыма, пока мы мчимся по равнинам. Рёв огня стихает. Вскоре нас снова окутывает густая тишина лунной ночи. Когда я осмеливаюсь оглянуться, языки пламени – всего лишь красная полоска на горизонте.

Меррин низко летит рядом с нами.

– Ты можешь уехать подальше? – кричит он, перекрывая топот копыт.

Я по-прежнему не могу отдышаться.

– Д-да! – выдавливаю я.

– Пожар привлёк к нам внимание, и, насколько нам известно, Наджа уже отправила сообщение на близлежащие солдатские заставы, что мы здесь. Нужно уйти как можно дальше, пока ещё темно!

– А если ей не удалось сбежать?

Я замечаю, что руки сжимают гриву Люны. Они чёрные от крови Наджи. В конце концов, она тяжело ранена, а огонь быстро распространился.

– Может быть! – кричит он в ответ. – Но мы должны быть осторожны, на всякий случай. Я буду начеку!

Мощно взмахивая крылатыми руками, Меррин взмывает ввысь, пока не превращается в далёкий силуэт на фоне широкого лунного ока. Впереди Стрела с Цаэнем, Майной и Хиро прокладывает путь по залитому звёздным светом ночному пейзажу. Я цепляюсь за лошадь, пытаясь покачиваться в такт с бегом Люны. Она скачет галопом, без устали молотя своими мощными ногами. Нитта цепляется за мою талию, Бо позади неё.

Мы едем уже несколько часов. Но, несмотря на расстояние, я не могу обогнать слова Наджи, сказанные мне там, в горящем лагере.

Благодаря тебе мы выявили ещё больше предателей трона. Теперь осталось только поставить каждого из них на колени.

Скоро мы доберёмся до них, Леи-чжи.

Чувство вины терзает душу. Как мы и подозревали, Король готовится напасть на дворец Ханно, где находятся отец Майны, мой отец, Тянь и остальные наши союзники. Именно туда леди Дуня готовится отправить солдат.

И во всём этом виновата я.