Девушки бури и тени

9.

Схватившая меня птицедемоница с невероятной скоростью поднимается в затянутое облаками небо с настолько мощными взмахами крыльев, что у меня стучат зубы. Я болтаюсь в её когтях, пиная ногами пустой воздух. Мы летим быстро. Не могу сказать, что она за птица, но двигается она не так плавно, чем Меррин на Лунном Балу. Демоница набирает высоту, ныряет и кренится из стороны в сторону, отчего у меня сводит всё внутри. В какой-то момент она так резко поворачивает, что на одну тошнотворную секунду я подумала, что мы падаем. Я цепляюсь за её когти, сердце бешено колотится. Чтобы убить меня, ей нужно лишь меня выпустить.

Старые раны на плечах от нападения Наджи на Лунном Балу вновь пробуждаются в яростной хватке демоницы. Но хотя глаза слезятся, я кричу не от боли, а от паники.

– Майна! – кричу я вслепую. – Майна!

Она не отвечает. Из-за плотных облаков кажется, что она за много миль отсюда, хотя птицедемон, схвативший её, не может быть далеко, если нас несут в одно и то же место. Во вздымающейся белизне под сапогами скрывается горный хребет, но время от времени из облаков выглядывают тёмные скальные отроги, похожие на чёрные зубы в пасти какого-то великого земного бога.

Я не вижу дворца Белого Крыла, пока мы почти не подлетаем к нему. В одну секунду нас окутывает туман, осколками льда мне обжигает щёки. В следующее мгновение облака расступаются, открывая взору обширный горизонт из зубчатых выступов и заснеженных горных склонов. В его центре на самой высокой вершине находится замысловатое сооружение.

Облачный Дворец. Даже несмотря на панику, не могу не признать, насколько он великолепен.

Всё именно так, как я себе представляла по рассказам Меррина: белые шпили, стены из мраморного алебастра, позолоченные балконы, опоясывающие высокие закрученные башни, изящные мостики, перекинутые от башни к башне. Сверкающие лестницы вьются по внешней стороне дворца, придавая полированному камню, из которого вырезано всё здание, своеобразную текстуру. Сам дворец представляет собой многоярусное экстравагантное сооружение, похожее на огромный рисовый пирог и сияющее на фоне окружающих его грязных гранитных вершин.

Заметив наше приближение, стражник-филин в доспехах слетает с одного из выступающих минаретов.

– Командир! – зовёт он, летя к нам на крыльях цвета окружающих облаков. – Вы нашли сообщников заключённого?

– Да, Рур, – женщина-птица, несущая меня, отвечает ровным, глубоким голосом, прерываемым щелчками клюва. – Передай леди Дуне, что мы немедленно доставим их в зал для аудиенций.

– Есть, командир Тео, – стражник склоняет голову, что, как я полагаю, представляет собой поклон в воздухе. – Расправим крылья.

– Открытое небо, – отвечает командир.

Стражник отлетает на расправленных крыльях к веранде на одном из средних уровней дворца.

Теперь, когда мы приближаемся ко дворцу, по бокам от нас появляются другие птицедемоны. Сердце сжимается, когда я замечаю Майну, висящую в когтях жилистой демоницы-пустельги, чьи тёмно-умбровые перья выкрашены в белый цвет. С других стражников свисают остальные члены нашей группы: Хиро, Нитта, Бо и Шифу Цаэнь.

Командир Тео летит к основанию дворца. Белые мраморные стены окружают склон горы. В некоторых местах, где скала обрывается отвесными склонами, здание подвешено к низу скалы, с тенистыми террасами вместо первого этажа. Командир складывает крылатые руки, чтобы притормозить, когда мы приближаемся к одной из этих террас. Она подбрасывает меня лёгким ударом ноги и ловит рукой. Другая её рука взмахивает, когда мы скользим по мраморному полу. На мгновение я запутываюсь в её колючих, выкрашенных в белый цвет перьях, слыша её сердцебиение у себя за спиной. Затем её перья распушаются и плотно прижимаются к телу. Позади нас раздаются глухие удары остальных приземляющихся птицедемонов. Я слышу крики Нитты и Бо.

Когда мы перестаём скользить, командир легко подхватывает меня под мышку и шагает к стойке с оружием, установленной у дальней стены. Среди копий, мечей, луков и стрел с гвоздей свисают серебряные цепи.

Понимая, что она собирается сделать, я протягиваю руку к кинжалу на поясе. Пальцы касаются холодной рукояти из слоновой кости. Когда я вытаскиваю его, магия пробегает по рукам. Вырываясь из хватки женщины-птицы, я выворачиваю запястье так сильно, как только могу, и вонзаю клинок.

Кованый металл врезается в мягкую плоть. Командир Тео издаёт удивлённый возглас. По чистой случайности я нашла брешь в её броне там, где подмышка соприкасается с боком. Теплая кровь стекает по моей руке.

Она роняет меня. Я мельком вижу стеклянные чёрные ястребиные глаза, обрамлённые длинными ресницами. У птицедемонов странная челюсть: наполовину человеческий подбородок, наполовину жёлтый клюв с крючковатым концом. Затем одним быстрым движением командир переворачивает меня на живот и прижимает к холодному мрамору. Она заламывает мне руки назад – кинжал со звоном падает на пол.

– Не вздумай повторять, человек! – хрипит она, кровь капает на её когтистые лапы.

– Леи! – раздаётся позади нас крик Майны. – Отпустите её! Не надо так с нами обращаться. Мы здесь не затем, чтобы причинять вам вред!

– Думаете, я поверю тому, кто напал на меня с мечом? – отвечает командир.

– Вы первые напали на нас! – рычу я.

– И мы имели на это полное право. Вы вторглись на нашу территорию. Не говоря уже о том, что ваш сообщник последние несколько часов пытался обмануть нас ложью. Не притворяйтесь, что вы здесь по уважительной причине.

Раздается голос Майны:

– Я Майна Ханно, дочь Кетаи Ханно. Я пришла с предложением сотрудничества от своего клана.

– Наслышаны, – командир Тео грубо поднимает меня на ноги, заломив мне одну руку за спину. – Вы пришли просить нашей помощи в своей гражданской войне. С вами путешествует девушка, которую называют Лунной Избранницей. Эта девушка убила Короля.

— Да... – начинает Майна, но командир перебивает её.

– Ну, сегодня у нас был другой посетитель, который сказал обратное.

До меня не сразу доходит смысл её слова. Затем холодная дрожь пробегает по спине.

– Какой посетитель? – спрашиваю я. — Что... что он сказал?

Командир Тео не отвечает. Жестом указав остальным стражникам-птицам-демонам, каждый из которых держит по члену нашей группы, она направляется к лестнице, ведущей с террасы наверх, во дворец. Она подталкивает меня вперёд. Боль вспыхивает в плече, когда её когти сжимаются сильнее.

– Мы не будем заковывать вас в кандалы из уважения к статусу вашего клана, – говорит командир. – Но если вы попытаетесь снова напасть на нас каким-либо способом, мы имеем право вас убить. Предупреждаем.

– "Каким-либо способом"? – переспрашивает Бо с задних рядов. – А как насчёт щекотки? Это считается?

– Замолчи, Бо! – кричит Цаэнь.

– Эй, я просто пытаюсь уяснить правила.

– Не притворяйся, что тебя интересуют правила, кошка, – парирует командир Тео. – Мы знакомы с такими, как ты.

Нитта тихо шипит, а её брат отвечает:

– Как будто мы знаем все ваши правила наизусть. Чего ещё ожидать от таких наглых, напыщенных цыплят, как вы...

Раздается тяжёлый удар.

– Бо! – кричит Нитта, и я слышу, как она пытается высвободиться.

– Не волнуйтесь,– стражник Бо закидывает его тело себе на спину. – Он всего лишь в нокауте. Но если он продолжит так выражаться, то рано или поздно кто-нибудь из нас вырубит его навсегда.

Хотя я чувствую у своих взволнованную настороженность, с этого момента мы сохраняем молчание, пока демоны ведут нас через элегантный дворец Белого Крыла. Мы поднимаемся по винтовым лестницам, которые вьются с этажа на этаж, и проходим по сводчатым коридорам из сверкающего мрамора, настолько отполированного, что в нём отражается моё лицо, бледное и взволнованное. Облачный Дворец оформлен столь же богато, как и королевский, но в совершенно другом стиле. Вместо ярких цветов, тёмно-обсидианового и красного, стиль Белых Крыльев более минималистичен. Серебристые штрихи подчёркивают жемчужный оттенок стен. Шифоновые занавески закрывают арочные входы в залы и комнаты, развеваясь на ветру в высоких узких нишах, вырезанных в наружных стенах, чтобы пропускать свет и воздух.

Несмотря на дневное время, во дворце тихо. Слуги передвигаются бесшумно, низко опустив пернатые головы. Разговоры шёпотом обрываются, когда мы проходим мимо.

– Кто-нибудь здесь вообще смеётся? – бормочет Нитта позади меня.

– В отличие от таких, как вы, мы, птицы, умеем ценить тишину, – отрывисто отвечает командир Тео.

– Что ж, если с остальными столь же приятно общаться, как и с тобой, это неудивительно.

Нитту за такие слова могли тоже нокаутировать, если бы я не ахнула, чем отвлекла стражу.

Мы дошли до конца коридора, оказавшись в огромном цилиндрическом помещении, вырезанном в центре дворца. Широкая лестница ведёт с нижнего уровня на верхний, огибая открытый атриум. Он увенчан куполом из кованого серебристого стекла, за которым клубятся серые облака. Могу представить, что в солнечный день купол смотрелся бы ещё более потрясающе, будучи пронизанный лучами золотистого солнечного света, отражающегося от полированных стен. Птицедемоны всех видов ходят вверх и вниз по ступеням. Некоторые ведут приглушённые разговоры на балконах, а другие быстро перелетают через центральную пропасть. Как и стражники, все демоны одеты в белые костюмы ханьфу, их перья либо естественно бледные, либо окрашены в тон.

Хотя многие демоны принадлежат к Касте Луны, тут есть и из Касты Стали. Они выделяются своими человеческими формами. Единственными признаками их демонического статуса являются лёгкие россыпи перьев или носы с клювом или длинные ноги, которые сужаются к кончикам когтей. Как и в случае с представителями Касты Луны, любая видимая человеческая кожа также окрашена в белый цвет.

Я вытягиваю шею и выглядываю с балкона на лестницу, чтобы полюбоваться великолепным атриумом. Мы поднимаемся на два пролёта и направляемся по коридору, ведущему к огромной арке. Шифон цвета слоновой кости свисает из проёма, его концы шелестят по мраморному полу.

– Командир Тео прибыл к леди Дуне, – объявляет птицедемон.

– Расправим крылья, – раздается голос из-под арки.

– Открытое небо, – отвечает командир.

Слуга крючком раздвигает тонкие занавески.

Зал аудиенций Белого Крыла впечатляет не меньше, чем центральная дворцовая лестница. Длинный и широкий, он простирается от сердца дворца до внешнего края. Серый свет льётся через высокое решетчатое окно в дальней стене. Колонны из белого камня — настолько гладко установленные от пола до потолка, что могли бы вырасти из самой скалы, — обрамляют зал, как фарфоровые деревья. Между каждой парой колонн стоит стражник с серебристой пикой на боку.

Мы проходим через зал, наши шаги эхом отражаются от сводчатого потолка, и самая впечатляющая часть зала оказывается у меня под ногами.

Глаза не сразу привыкают к тому, что я вижу. Сначала мне кажется, что это картина, затем на один тошнотворный момент мне кажется, что пола здесь нет вообще. Эта часть дворца возвышается над пропастью в горе. В центре зала стеклянный прямоугольник тянется поперёк обрыва, открывая зазубренную горную скалу внизу. Когда мы проходим по стеклу, на руках выступает испарина. Внизу клубятся облака, мрачный морской пейзаж. Такое ощущение, что я могу в любую секунду упасть туда.

Командир Тео со своими стражниками быстро проводят нас в конец зала. Перед высоким окном стоят в ряд шесть тронов, выкованных из серебра. Два средних трона самые большие, как и их обитатели: пара демонов-лебедей, покрытых гибкими алебастровыми перьями. Их длинные руки-крылья сложены на коленях. Шёлковые одежды блестят в лучах света, падающих из окна. Должно быть, это лорд Хидей и леди Дуня, лидеры клана Белого Крыла.

По обе стороны от них, такие же неподвижные и величественные, как и родители, сидят их четыре дочери. Двое выглядят очень молодыми, едва ли старше грудных малышей. А вот двое других старше, обеим где-то около 16 лет, судя по их свежим лицам. Вздрогнув, я узнаю одну из дочерей-подростков из своего первого путешествия в Сокрытый Дворец много месяцев назад. Генерал Ю указал мне тогда на карету Белого Крыла, когда она проезжала мимо нас по дороге из Чёрного Порта. Девушка наблюдает за нашим приближением с нескрываемым отвращением, сморщив свой клювастый рот.

Мы выстраиваемся перед царственной семьёй: командир Тео и я в центре, Нитта и Майна по бокам от меня. Майна наклоняется, чтобы поймать мой взгляд. Я заставляю себя неуверенно улыбнуться, хотя плечи горят от когтистой хватки командира, и чувствую себя беззащитной под немигающими взглядами обступивших нас птицедемонов.

– Леди Дуня, лорд Хидей, досточтимые дочери, – приветствует командир Тео, преклоняя колено. – Расправим крылья.

– Милостивый Самси, только не это снова… – бормочет Нитта себе под нос.

– Открытое небо, – отвечает хором семья, издавая странный гулкий звук, от которого волосы у меня на руках встают дыбом.

– Это сообщники демона-филина? – спрашивает леди Дуня.

Глаза у неё такие же полуночно-чёрные, как у мужа и дочерей – маленькие и жёсткие, как оливки без косточек. Она высокая, даже сидя её плечи выше лорда Хидея, сидящего справа от неё. Будучи одетой в роскошный ханьфу простого покроя, на её украшенной перьями голове – сложная корона из тонких переплетающихся серебряных нитей, усыпанных опалами и бриллиантами. Ещё больше драгоценных камней обвивают её тонкие пальцы, запястья и длинную шею. Они кажутся тяжёлыми, но она сидит, не сгибаясь, прямо, столь же холодная и неподатливая, как мрамор под её ногами.

– Да, госпожа, – отвечает командир Тео. – Мы нашли их менее чем в двух милях от дворца...

– Леди Дуня, – голос Майны разносится по залу. – Мы уже встречались однажды на балу в Сокрытом Дворце 2 года назад. Я Майна Ханно, дочь Кетаи Ханно.

Тело женщины-лебедя не двигается, но она поворачивается головой, чёрные глаза останавливаются на Майне. Её мягкий пух блестит, припудренный серебристой пылью, которую я узнала, когда видела её дочь в экипаже по дороге из Чёрного Порта. Даже её клювообразный рот выкрашен в белый цвет – гладкая, ровная оболочка.

– Помню, – как и у всех птицедемонов, её речь сопровождается щёлканьем клюва, но у леди Дуни это звучит так, будто она это делает в такт своим словам. Её голос звучит чисто и лирично, как музыка. – Мы обсуждали недавнее восстание в Китори и состояние горнодобывающей экономики. Я надеялась встретиться с тобой снова, хотя, конечно, не при таких обстоятельствах.

– При каких-таких обстоятельствах? – дерзко переспрашивает Нитта.

– Нитта! – слева от меня тихо одёргивает её Цаэнь.

Но, похоже, девушка-леопард полна решимости перенять бунтарский характер брата в его отсутствие:

– Это вы притащили нас сюда, не спросив разрешения. Мы занимались своими делами, мило беседовали на вершине горы — кстати, жаль, что облака скрывают вид, совершенно бессмысленно туда подниматься, — как появляются ваши стражники и хватают нас, как кроликов себе на ужин.

Одна из маленьких дочерей с надменной маской на лице говорит высоким голосом:

– Не сравнивай себя с тем, что мы едим, кошка.

Я чувствую, как Нитта в шоке от того, что с ней так разговаривает какой-то ребёнок.

– Не надо, Тиш, – безапелляционно отчитывает дочь лорд Хидей. – Не забывай о манерах в присутствии гостей.

Девочка-лебедь надувает губки. Я перевожу с неё взгляд на её красивую сестру-подростка, которую видела по дороге во дворец. Она буравит меня властным взглядом.

Леди Дуня поднимает руку, и в комнате сразу же воцаряется тишина.

– Леди Майна, должна сказать, что устала от лжи ваших сообщников. Это не самый лучший способ установить уважительные отношения.

– Как именно мы солгали вам, леди Дуня? – спрашивает Майна.

– Ваша подруга-кошка заявляет, что вы просто занимались своими делами на вершине горы, что, как нам известно, далеко от истины. Никто не забирается так далеко в северные горы, если только ему не есть что скрывать. Когда мы ранее сегодня захватили вашего спутника, демона-филина, он сказал нам, что одна из вас, человеческая девушка, убила самого Короля Демонов, и теперь Кетаи Ханно ищет нашей помощи в захвате трона.

— Да, именно по этой причине мы и пришли...

– Но скажите мне, леди Майна, – холодно перебивает леди Дуня, – как она могла убить Короля, когда мы только сегодня утром получили послание из дворца, подписанное самим Королём?

По залу пробегает электрический импульс.

На мгновение мне кажется, что я ослышалась.

– П-прошу прощения? – отвечает Майна.

– Это... такого не может быть, – произносит Цаэнь.

Взгляд леди Дуни скользит по всем нам, столь же ледяной, как и воздух, дующий из высокого окна:

– Сегодня нам принесли официальное уведомление из Сокрытого Дворца. Эксперты проверили печать и почерк. Они подтвердили, что письмо принадлежит Королю. Таким образом, он не может быть мёртв, если, конечно, не скончался за последние несколько часов.

– Нет! – восклицает Нитта.

То же самое слово поднимается у меня внутри, но застревает в горле, раздуваясь и перекрывая доступ воздуху. Воспоминания нахлынули на меня, яркие от красок и страха, каждое – как удар в сердце.

Изуродованный, окровавленный глаз Короля.

Хруст и разрыв хряща под моим клинком.

Ужасный крик Зелле: “Надо закончить, что начали!”

Я же убила его – видела его тело, он был мёртв.

Но тоненький змеиный голосок в уголке моего сознания шепчет: "Уверена?"

По коже пробегают мурашки, когда до меня доходит смысл слов леди Дуни. Наджа оторвала меня, когда я продолжала набрасываться на него. Когда мы с Майной убегали из рощи, а Кензо отвлёк её на себя, я видела лишь неподвижное тело Короля на земле, забрызганное кровью. Я думала... то есть, оно выглядело так, будто он мёртв. Но что, если это было не так? Что, если я ошиблась? Что если он лежал окровавленный и неподвижный, но по-прежнему в сознании, ещё живой? Я была слишком далеко, чтобы разглядеть, вздымается ли его грудь от неровного дыхания, двигаются или дрожат ли его веки – один глаз ещё мог двигаться за ними в погоне за своими снами.

Снами Короля. Моими кошмарами.

Ужас поднимается во мне. Потому что, если он выжил, если в нём тогда осталась хоть крупица жизни, какой бы рваной она ни была...

Шаманы не могут спасти того, кто уже мёртв. Каждый ихаранец знает, что в момент смерти душа отделяется от тела. Нет смысла чинить пустую смертную оболочку. И всё же даже тяжело раненных шаманы способны лечить и латать, соединять разорванную плоть обратно.

Пока отсиживались в храме, Хиро потребовалось две недели, чтобы заново сшить разорванную кожу на моих плечах и срастить сломанное ребро, причём каждый сеанс длился несколько часов. Это был один шаман, а у Короля их сотни.

Тысячи.

И, как сказал мне на днях Цаэнь, он призывает их себе всё больше и больше. У него столько магии, сколько он пожелает, и сердце, жаждущее власти.

Земля уходит у меня из-под ног, как будто стекло подо мной плавится, и я в любую секунду могу выпасть сквозь облака к голодным зубьям гор. Потому что, если Король не умер — если я потерпела неудачу, — тогда всё было напрасно. Члены клана Ханно подтвердили, что они предатели. Двор не рухнул. Король ещё способен зачать наследника. И теперь добраться до него будет в миллион раз сложнее, потому что дворец будет находиться в состоянии повышенной готовности до конца его правления. Они могут даже перекрыть ему доступ к Бумажным Девушкам, чтобы одна из них не завершила то, что начала её сестра — то есть я.

Сколько раз я мечтала покончить с традицией Бумажных Девушек. Сколько ночей я мечтала о будущем, в котором такие девушки, как я, будут свободны.

Я бы никогда не поверила, что мысль о такой возможности вызвала бы у меня страх.

Мы с Майна одновременно поворачиваемся друг к другу, как будто нас тянут за верёвочки. Хотя её лицо ничего не выражает, в глазах столько замешательства, ужаса и глубокой, невыразимой печали, что это разжигает пылающий уголёк гнева у меня под ложечкой.

После всего, через что мы прошли, как смеет Король иметь наглость жить? Как посмел он отнять у нас нашу победу?

Лицо Майны превращается в невозмутимую маску, она снова поворачивается к Белому Крылу.

– Леди Дуня, – начинает она при нашем потрясённом молчании, её голос отдаётся эхом сдерживаемых эмоций, – не знаю, что именно говорится в этом письме, но я настоятельно призываю вас прислушаться к нашему предложению. Правление Короля привело к увеличению раскола между Кастами, а Порча усиливалась с каждым годом, не подавая никаких признаков ослабления. На всём пути сюда Меррин — демон-филин, которого вы поймали ранее, — заметил ухудшение воздушных потоков. Что будет, когда вы не сможете больше летать по своим землям?

У командира Тео встрепенулись перья. Некоторые стражники щёлкают клювами, словно Майна сошла с ума, предположив, что они, возможно, не контролируют собственное небо. Но леди Дуня остается неподвижной.

– Отец не стремится ни к славе, ни к диктатуре, – продолжает Майна, набираясь сил. – Он просто хочет передать власть обратно в руки кланов. Он борется за свободу, равенство, за восстановление прежнего величия Ихары. Чем дольше мы сидим сложа руки, тем быстрее умирает наша земля и тем более раздробленными становятся наши люди, – она сжимает руки в кулаки. – Нужно действовать немедленно.

В зале повисает тишина.

Затем раздаётся повелительный голос леди Дуни:

– Отведите их в камеры.

Нитта начинает шипеть. Цаэнь разражается речью, изрыгая хвалу Кетаи и делу Ханно, а также тому, почему нам нужна помощь птицедемонов. Его аргументы производят на двор Белого Крыла не большее впечатление, чем наполовину растаявшие снежинки.

Я смотрю непонимающими глазами. Леди Дуня выглядит невозмутимо; мне хочется схватить её, потрясти, просто чтобы посмотреть, есть ли у неё что-нибудь внутри. Как она может оставаться такой отстранённой? Неужели ей всё равно, падёт ли остальное королевство, лишь бы устояли её стены?

Слева от себя я вижу, как Майна изо всех сил пытается сдержаться. Кетаи сказал нам не сопротивляться без крайней необходимости. Нам нужно привлечь кланы на свою сторону, а не давать им ещё больше поводов к подозрению. Она бросает на меня свирепый взгляд, глаза вспыхивают сожалением, отчаянием и любовью, но потом наши взгляды расходятся, когда командир Тео заламывает мне обе руки за спину.

Боль пронзает плечи. Я сопротивляюсь, но её когтистая хватка непоколебима. Она снимает пару железных наручников с пояса, перекинутого через грудь, и защёлкивает их у меня на запястьях. Холодный металл впивается в кожу, напоминая мне о другом разе, когда я была вот так скована – и тут я будто пробуждаюсь.

Они сажают нас в тюрьму — а Король по-прежнему жив. Он со дня на день пошлёт армию на дворец Ханно, чтобы отомстить, а там мой отец, Тянь, и так много других из Касты Бумаги.

Это будет кровавая баня.

– Леди Дуня!

Мой крик эхом отражается от полированных мраморных стен.

Командир Тео начинает разворачивать меня. Я знаю, что не смогу её пересилить, поэтому вместо этого внезапно уступаю, чем вывожу её из равновесия. Пользуясь тем, что её хватка на мгновение ослабла, я отступаю и целюсь сжатыми кулаками в то место, куда я ударила её ранее кинжалом.

Металлическая цепь впивается в её открытую рану. Она шипит, её хватка ослабевает ровно настолько, чтобы я могла стряхнуть её и броситься вперёд.

Я падаю на колени перед властной леди клана Белого Крыла.

– Леди Дуня, – умоляю я. – Вы не знаете, кто я, и моя жизнь ничего для вас не значит. Но, пожалуйста, просто послушайте меня — как одна женщина другую. Как ту, кто прожил свою жизнь в отдалённой части королевства, считая, что власть Короля никогда не коснётся их. Кто верил, что находится в безопасности.

Демон-лебедь рассматривает меня поверх своего длинного носа с клювом. Позади меня щёлкают когти командира Тео. Леди Дуня поднимает голову, и шаги прекращаются.

– Говори, – приказывает она мне.

– Мы с вами разные, – начинаю я, вытягивая пальцы по полу, чтобы скрыть дрожь. Цепи на запястьях звякают. – Я не демон, даже не из Касты Стали. Но, как и вы, я девушка, а в этом королевстве это отдельная каста. Часто она даже ниже Касты Бумаги, – я прерывисто выдыхаю. – Мне было примерно столько же, сколько вашей младшей дочери, когда солдаты Короля впервые пришли в мою деревню и забрали мать. Мне было столько же, сколько вашей старшей дочери, когда они вернулись за мной. Они убили мою собаку и угрожали убить всю семью, если я попытаюсь сопротивляться. Это было... только начало. За следующие несколько месяцев я узнала, что есть ещё много способов сломить человека, особенно девушку.

Тёмные глаза леди Дуни сверкают.

– Я только мельком увидела то общество, которое вы здесь создали, – говорю я, ещё выше поднимая подбородок. – Несмотря на это, я вижу, что оно является чем-то особенным. Я понимаю, почему вы держитесь подальше от бурной политики Ихары. И дело не только в ужасных потерях птицедемонов во время Ночной Войны. Вы защищаете нечто большее, чем свои жизни, — свои ценности, свой образ жизни. Но вы не сможете вечно сохранять их, игнорируя то, что происходит вокруг. По мере обострения Порчи Король будет впадать в ещё большее отчаяние. А когда Король в отчаянии, он начинает бояться. Когда он боится, он думает только о восстановлении своей власти. Скоро угнетать Касту Бумаги будет недостаточно. Он обратится к Касте Стали, другим кланам демонов – ко всем, где почувствует несогласие со своим правлением или слабость, которую можно использовать.

– Она права, мама, – говорит дочь-подросток, которую я узнала. Как и у младшей сестры, у неё высокий и ровный голос с аристократическими интонациями. Но он полнее, насыщеннее, наполнен страстью, которая застаёт меня врасплох. Девушка сжимает когтистыми руками подлокотники своего трона. – Вчера на тренировке с оружием Шифу Пру сказал мне, что на прошлой неделе напали на один из волчьих кланов в горах – на тех самых демонов, которые Королю всегда были верны.

– Я тоже об этом слышал, миледи, – раздается голос стражника, удерживающего Хиро. – Солдаты короля утверждали, что это было в ответ на акт государственной измены со стороны солдата-волка, чьи предки принадлежали к одной из семей клана, но не стали сообщать других подробностей.

– Они вырезали весь клан! – заявляет дочь с отвращением в голосе.

Кензо.

Мне хочется обернуться, посмотреть по выражение лица Майны, думает ли она о том же, что и я. Но я заставляю себя оставаться на коленях.

– Пожалуйста, леди Дуня. Мы просим лишь выслушать нас. Если вам не нравится то, что мы хотим сказать, мы уйдём без лишних сцен.

В зале тихо, как в могиле, мой пульс оглушительно отдаётся в ушах.

Наконец, леди Дуня едва заметно кивает:

– Я выслушаю вас.

Я вздрагиваю от облегчения. Я опускаю лоб на холодный стеклянный пол. По залу проносится потрясённый шёпот.

– Спасибо вам, леди Дуня, – говорю я, затаив дыхание.

Она поднимает руку:

– Ты поужинаешь с нами сегодня вечером и расскажешь о своём плане. Предупреждаю — за каждым твоим движением будет следить стража. Если будут угрозы кому-либо из моего клана, у них есть разрешение отвечать.

Поднимаясь на ноги, я держу голову опущенной.

– Снимите с них кандалы, – приказывает она. – Отведите их в комнаты для гостей на 19-ом уровне. Дайте каждому по горничной и свежую одежду.

– Небольшой перекус перед ужином тоже был бы весьма кстати, – вставляет Нитта. – И, возможно, у вас найдётся пара свободных массажисток? У меня после всех этих пеших прогулок болят ноги.

Леди Дуня ведет себя так, словно не слышит её. Пока командир Тео расстёгивает мне наручники, леди клана смотрит на меня, сверкая своими проницательными глазами:

– Как тебя зовут, девушка?

Что-то внутри меня замирает при этом слове.

Девушка. Так просто. Так меня называли всю жизнь. Но нигде меня не называли так, как в Сокрытом Дворце: этим словом плевалась госпожа Химура, презрительно шипела Наджа, с насмешкой бросался генерал Ю. Но в Облачном Дворце, когда передо мной великолепная леди Дуня и её смелые, неистовые дочери, я впервые ощущаю скрытую силу, заключённую в одном-единственном скромном слове.

Потому что я именно такая. Я больше не Бумажная Девушка, а просто “девушка”. Как я сказала леди Дуне, нас можно считать отдельной кастой – угнетённой, но более отважной и способной на большее, чем любая другая в этом мире.

Перед моим мысленным взором встают лица всех невероятных девушек, которых я знала: Зелле, Аоки, Лилл, Ченна, Чжэнь и Чжинь, Марико. Даже Блю, которая, несмотря ни на что, просто делала всё возможное, чтобы выжить, просто действовала так, как считала лучше всего, в рамках ограничений, наложенных на неё миром. И, конечно, я думаю о своей девушке, Майне.

– Меня зовут Леи, – говорю я леди Дуне, прежде чем командир Тео поворачивает меня взмахом своей покрытой перьями руки.

Майна встаёт рядом со мной, и мы проходим обратно через зал со стеклянным полом.

– Ты спасла нас, – говорит она.

Но, как и у меня, её облегчение испорчено. Она кладёт свою руку в мою – и все обиды нашего предыдущего спора улетучиваются, едва нами овладевает осознание, холодное и окончательное. Мы молча смотрим правде в глаза, желая схватить друг друга за руку, чтобы не упасть на пол от невыносимой тяжести её ужаса.

Король ещё жив.

Ты спасла нас.

У меня внутри всё сжимается от того, насколько слова Майны не соответствуют правде. Потому что если Король жив, то всё как раз наоборот: я потерпела неудачу. Я обрекла нас на трудное и мрачное путешествие. Мы всё и всех потеряли во дворце той ночью напрасно. И это значит, что когда всё это время мне казалось, как что-то преследует меня, я была права. Это не страшные сны или тень, отбрасываемая плохими воспоминаниями.

Вас не может преследовать призрак того, кто не умер.