Девушки бури и тени

32.

Не останавливаясь ни на минуту, Амалы, должно быть, привыкли работать быстро. За несколько часов между нашим прибытием и наступлением темноты над песком у оазиса соорудили огромную деревянную платформу, выступающую одной стороной над водой. Гирлянды огней создают над головой сверкающий балдахин, по сравнению с которым настоящие звёзды кажутся лишь бледными отблесками. По центру платформы расставлены большие столы, уставленные едой, в тёплом ночном воздухе витают восхитительные ароматы. Здесь возвышаются горки кускуса, посыпанного кориандром и чили, и дымящиеся тарелки с лаксой – супом с лапшой с карри, который всегда особенно любила Тянь. Банановые оладьи, нанизанные на палочки, перемежаются с полу-дольками лайма для отжима, а радужные вазочки с сахаром выложены для посыпки молочных булочек, только что вынутых из духовки. Розовое ласси и пряное ромовое пойло налиты в глиняные кубки высотой мне по плечо.

Ранее Майна и Цаэнь отправились с Ловой по делам клана, поэтому я сопровождаю Нор и Озу на вечеринку. Амалы хлопают в ладоши и трогают за плечо, достаётся и мне. Если присутствие такого количества демонов раньше выбивало меня из колеи, то здесь собрался весь клан. В толпе сотни кошачьих тел. Некоторые стоят, наполняя тарелки из банановых листьев едой, в то время как другие отдыхают на подушках и ковриках. Официанты из Касты Стали снуют по вечеринке, наполняя кружки и убирая пролитые напитки. Толкающаяся шеренга юных демонов сидит в конце платформы, свесив ноги над водой. Когда один из них падает в воду, раздаётся всплеск, потом смех и добродушные насмешки, а потом новые всплески, когда некоторые из их друзей ныряют в воду.

В нескольких футах от меня Майна, Лова и Цаэнь увлечены беседой с парой пожилых на вид кошек. У меня сводит живот. Майна сногсшибательна, её тёмные волосы — чистые впервые более чем за неделю — ниспадают сочными волнами по спине. Сари цвета индиго с замысловатой золотой вышивкой облегает её мускулистое тело и длинные ноги. Гладкая кожа её плеч, потемневшая от солнца пустыни, сияет в свете ламп.

Во мне вздымается волна любви и желания, но её прогоняют тошнотворные воспоминания.

Сожжённые и сваленные в кучу трупы семьи Аоки.

Дым и обжигающий жар щиплют мне глаза.

Флаг Короля-Быка развевается над головой, теперь он кажется ещё более ненастоящим, потому что я знаю, кто на самом деле поместил его туда.

Майна отодвигается, освобождая место рядом с собой, когда мы присоединяемся к ним. Не желая устраивать сцену, я там и сажусь.

– Ты прекрасно выглядишь, Леи, – говорит она с такой нежностью, что у меня комок подступает к горлу.

– Ты тоже, – я проглатываю этот ком.

Оза протягивает мне стакан рома, и я с благодарностью осушаю его, морщась от градуса алкоголя. Цаэнь бросает на меня неодобрительный взгляд, и по лицу Майны пробегает тень беспокойства. Но Оза, кажется, ничего не замечает и наклоняется, чтобы снова наполнить мне стакан.

Лова оценивающе оглядывает меня.

– Я так рада, что одежда пришлась тебе впору. Жёлтый тебе правда идёт, Леи, – её подведённые глаза блестят. – Скоро ты станешь настоящей Амалой.

Я разглаживаю рукой хлопчатобумажную рубашку кебая и брюки, которые горничная принесла мне сегодня вечером. Они сидят идеально, но их простота бросается в глаза по сравнению с роскошными сари Майны и Ловы. Может быть, Лова пытается мне что-то сказать, одев меня не так, как всех остальных?

Если это и так, то её улыбка дружелюбна и безупречна. Она отпивает свой напиток и со вздохом потягивается, закутавшись в меха под звон нефритовых браслетов на своих запястьях и лодыжках:

– Так приятно вернуться домой.

В свете фонаря молодой генерал прекрасна, изящна и соблазнительна, чего я не могу сказать о себе. Бархатистый шёлк струится по её золотистому меху. Она наклоняется вперёд – и золотые амулеты щекочут глубокую ложбинку в её декольте.

– Майна, помнишь выходные, когда вы с Кетаи приезжали в гости? Мы съели так много дадар-гулунга, что попы слиплись от избытка сахара. А потом мы всю ночь не спали и любовались звёздами. Ни разу не видела, чтобы небо пустыни было столь прекрасно. Но, возможно, мы просто перепили рому, или это побочное действие влюблённости.

Моя рука крепче сжимает стакан.

Нор смеется. Её голос похож на хриплое царапанье, столь же грубое, как и сморщенные шрамы у неё на лице.

– Помню, вы обе должны были явиться на следующее утро на заседание совета, а поскольку вас обеих не дождались, мы пошли вас искать и нашли в покоях Ловы. Вы продолжали крепко спать.

– Причём обе были голые, – добавляет Оза с лукавой улыбкой.

Цаэнь кашляет:

– Я... не уверен, что такое уместно вспоминать при разговоре за ужином.

Амалы от души смеются.

– О, Шифу, – поддразнивает Лова. – Какие же, наверное, у вас унылые ужины в Ханно. Налей себе ещё рома. И расслабь же наконец затёкшую спину. К концу вечера ты должен танцевать на столах.

Пока остальные смеются, я поворачиваюсь к Майне. Хотя нас разделяют всего несколько дюймов, пропасть между нами, кажется, увеличивается и становится ощутимой.

– Ты никогда не говорила, что приезжала её навестить, – говорю я, ненавидя себя за то, как по-детски это звучит, но не в силах остановиться. Жар щиплет мне глаза. – Ты сказала, что встречалась с ней только раз, когда она приезжала во дворец к отцу на встречу.

Майна смотрит на меня из-под длинных ресниц.

– Леи… – она произносит моё имя как извинение.

Или оправдание.

Я мотаю головой и, сдерживая слёзы, наливаю себе ещё рома. Пряная жидкость обжигает горло.

– Я знаю, чего ты добиваешься, – хмуро говорю я Лове. – Но у тебя ничего не получится.

– Леи… – на лице Майны появляется тревога.

– Пусть она сама скажет, – я поднимаю руку. – Ты же хочешь вернуть Майну, не так ли, генерал?

Лова безмятежно смотрит на меня, её золотистый мех блестит в свете ламп. Она ставит стакан.

– Да, – отвечает она как ни в чём не бывало. – Хочу.

Мои глаза расширяются.

– Я бы не стала этого говорить при тебе, Леи, – продолжает она, – но ты сама спросила, – она бросает подведёнными глазами взгляд на Майну. – Не так давно мы любили друг друга. И с тех пор я не переставала думать о тебе. Все девушки, с которыми я была с сих пор, не смогли заставить меня тебя забыть, потому что моё сердце по-прежнему принадлежит тебе.

Майна, замерев, смотрит в ответ.

Сдавленный звук застревает у меня в горле.

– Мне жаль, – продолжает Лова, обращаясь ко мне с видимой искренностью. – Ты не заслуживаешь такой боли. После всего увиденного за последние дни, я могу понять, почему Майна влюбилась в тебя. Но мы с Майной созданы друг для друга, – она поворачивается к Майне, её лицо светится яростным возбуждением. – Только представь: два самых могущественных клана Ихары, от Касты Луны и Касты Бумаги, заключают союз. Мы всей Ихаре покажем, каким должно быть будущее королевство, о котором мы мечтаем — королевство равенства и единства, – её голос понижается до шелковистого мурлыканья. Черты её лица смягчаются. – Но больше всего на свете мы были бы счастливы вместе, милая. Ты это знаешь. Ты помнишь, насколько прекрасны были дни и ночи, которые мы провели вместе.

Я даже не осознаю, что делаю, пока стакан сам не выпадает из моей руки. Он пролетает по воздуху, попадая девушке-львице прямо в висок, а потом отскакивает и разбивается о настил.

– Вот как? – Лова потирает голову. – Стаканом?

– Тебе повезло, что у меня не было под рукой чего-нибудь покрупнее! – с горящим лицом я сжимаю в кулаке подол своей накидки. – Так вот зачем ты меня так вырядила? Хочешь, чтобы я предстала перед всеми какой-то простолюдинкой, и не забывала, что я не чета вам двоим, благородным представительницам кланов?

К моему удивлению, Лова выглядит обиженной.

– Вообще-то я подумала, что, возможно, тебе захочется одеться, как в Сяньцзо, что в такой одежде тебе будет комфортнее. И после того, что Майна рассказала мне о твоём пребывании во дворце, мне не хотелось напоминать тебе о том, зачем ты там была, наряжая тебя в шелка и юбки.

Повисает неловкое молчание. Присутствующие беспокойно переводят взгляд с Майны на Лову и меня.

– Спасибо на том, – выдавливаю я, криво усмехнувшись. – Очень было любезно с твоей стороны, – я вскакиваю с горящими щеками. – Мне пора идти.

– Леи… – Майна бросается за мной.

Она трогает меня за плечо, но я отталкиваю её руку. Слёзы жгут мне глаза.

– Пожалуйста, не сейчас. Оставь меня в покое.

Она колеблется:

– Тогда поговорим позже.

Я мотаю головой:

– Я буду ночевать с Ниттой и Меррином. Так будет лучше. Я... увидимся завтра.

Я неловко ухожу, прежде чем успеваю передумать.

Когда шум и веселье вечеринки остались позади, я иду по опустевшим улицам лагеря Амалов и прохожу мимо полускрытых кошачьих пар, уединившихся в тени. За пределами лагеря простирается холодная и бескрайняя пустыня. Если днём солнце окрашивает дюны в золотистый цвет, то сейчас луна придаёт им серебристый оттенок, превращая пейзаж в призрачный океан гладких светящихся холмов. Сапоги скользят по песку, я направляюсь к кораблю, который уютно расположился среди залитой лунным светом песчаной отмели. Вверху небо усыпано звёздами. Лёгкий ветерок шевелит песок, наполняя воздух шёпотом, как будто здесь, на зыбучих склонах, живут духи. Их легко представить; пустыня кажется древней, как кости богов.

Без шума лодки, скользящей по дюнам, здесь тревожно тихо. Но когда я приближаюсь, с освещённой фонарями палубы доносятся голоса.

– Вряд ли это хорошая затея. И вообще, почему именно сейчас?

– Объясню позже.

– Ты ведёшь себя странно, Меррин. Что происходит?

Я перелезаю через перила и вижу Меррина, расхаживающего по палубе. Его руки слегка раскинуты, как будто он готов в любую секунду широко расправить крылья. Нитта наблюдает за ним, уперев руки в бока.

Облегчение вспыхивает на её лице, когда она замечает меня.

– Леи! Ты как раз вовремя, – она подбегает и обнимает меня за плечи. – Пернатый категорически отказывается идти на вечеринку. Говорит, что нужно собрать всех здесь для важного разговора.

– На лодке? – переспрашиваю я, нахмурившись.

– Видишь? – девушка-леопард поворачивается, указывая на Меррина. – Не только мне твоё предложение кажется странным.

Он открывает рот, затем закрывает его. Затем его взгляд отрывается от нас, сосредотачиваясь на чем-то за нашими головами. Выражение его лица становится жёстче.

Мы с Ниттой смотрим туда же, куда и он. К нам приближаются 5 фигур. На затенённых склонах дюн невозможно разглядеть их лица, но плавное покачивание бёдрами Ловы и уверенный шаг Шифу Цаэня ни с чем не перепутаешь, а длинноногую фигуру Майны я узнаю где угодно. Её волосы развеваются на сухом ветру. Когда они подходят ближе, я узнаю Нор и Озу, замыкающих группу.

– Что ж, твоё желание исполнилось, – Нитта вскидывает руку.

Меррина, похоже, эта новость не обрадовала.

Мы с Ниттой спрыгиваем с лодки, чтобы встретить остальных, Меррин следует за нами несколько мгновений спустя.

– Что происходит? – спрашиваю я.

Атмосфера напряжённая. Майна стоит немного в стороне от остальных, её лицо настолько непроницаемое, что если бы я не была с ней знакома, то подумала бы, что ей наплевать на меня. Вместо этого я понимаю, что это маска-стена, которую она возводит между собой и окружающим миром. Наши взгляды встречаются, и тёплая дрожь пробегает по венам.

– Мы подумали, что важно снова быть вместе, – говорит Цаэнь. – Мы прошли долгий путь, и особенно сейчас, прямо перед тем, как всё станет ещё более опасным, нехорошо вот так разделяться.

– Я здесь только потому, что Шифу настоял, – Лова пожимает плечами.

Остальные сердито смотрят на неё. Даже Нор наклоняется и шепчет:

– Генерал...

– Ладно – вздыхает Лова. – Дело не только в этом, – она бросает на Цаэня хмурый взгляд. – Он проявил настойчивость, даже не дал мне доесть слойку с карри.

Слегка вскинув голову и всколыхнув длинными светлыми волосами, девушка-львица делает шаг вперёд. Её бронзовые глаза встречаются с моими, в каждом отражается полумесяц лунного света.

– Я должна извиниться перед тобой, Леи, – признаётся она, и черты её лица смягчаются. – После всего, через что ты прошла, всех смелых поступков, которые совершила, чтобы помочь нам, я не должна была так себя вести. Это было по-детски, мелочно и неуважительно. Цаэнь прав. Сейчас не время разделяться, – она протягивает руку с когтями. – Мир?

Я не двигаюсь.

– Хочешь сказать, что перестанешь каждую минуту флиртовать с Майной?

– Давай увеличим время до нескольких часов.

– Максимум раз в час.

– Договорились.

Мы пожимаем руки. Затем Лова отпускает руку и проводит пальцами по своей роскошной шерсти, хлопая ресницами в ответ.

– А теперь можно нам вернуться? Довольно невежливо со стороны почётной гостьи уходить с вечеринки по случаю возвращения домой.

– Что ж, ей придётся потерпеть это ещё немного, – говорит Нитта и тычет большим пальцем вправо. – Меррин хочет что-то обсудить со всеми.

– Это не может подождать до завтра? – улыбка Ловы исчезает.

– Когда мы все будем с похмелья? – отвечает Нор.

– Верно говоришь. Так в чём дело, птичка?

Меррин колеблется. Его оранжевые глаза встречаются с моими, и он выглядит почти виновато. Он собирается что-то сказать, но тут резко смотрит налево. Его тело напрягается, как моток проволоки.

Моё сердце бешено колотится.

– Меррин? Что происходит?

Но тут голос подаёт Майна:

– Смотрите.

Она смотрит в том же направлении, что и Меррин, где за лодкой расстилается пустыня, сплошной пейзаж залитых лунным светом дюн. Прохладный ветер треплет мне волосы, и я прижимаю руки к груди; теперь, когда действие алкоголя заканчивается, холод возвращается.

Сначала я ничего не вижу. Потом…

Там. Странное пятно вдалеке.

Я застываю, сосредотачиваюсь. На горизонте виднеется пятно колеблющегося света, выделяющееся на фоне окружающей обстановки. Это напоминает мне о том времени, когда мы были в море, плыли к архипелагу Мерсинг. Некоторые волны были крупнее остальных, и вот так всё и началось – как далёкое подвижное мерцание, пробивающееся сквозь горизонт.

Эту волну не разглядеть сразу — а когда это происходит, страх, который гложет меня, взрывается вспышкой паники.

— Такого... этого не должно быть, – выдыхает Меррин.

– Это же… – еле слышно говорит Нитта.

– Солдаты! – рычит Лова.

Солдаты – лишь слово, достаточно простое. Но со времён Ночной Войны это слово несёт в себе и другие слова, которые вселяют страх в мгновение ока, слова, построенные из самого страха: страдание, разрушение, кровь и смерть.

Понимание обрушивается на меня с такой силой, что перехватывает дыхание.

Я знаю, где ты.

Прямо на нас идёт королевская армия.