Дикарка для Хулигана

Глава 12

Внимание! Внимание! Опасная зона!

— Какого хуя ты здесь делаешь? — выхаркиваю каждое слово с плохо скрытой агрессией.

Не смешно. Вообще, сука, не до смеха.

— Есть разговор. Можно я зайду?

— Нет, блядь, нельзя!

— Кто там? — толкает Ирка, подходя ближе.

Вашу ж, сука, мать!

Диана внимательно оглядывает отцовскую невесту и хмурится. Неодобрительно подворачивает губы. Вгрызается зубами в нижнюю, пока она не белеет. Опускает ресницы. Тяжело сглатывает. Открывает глаза. Пробегает по мне с ног до головы.

Жму в кулак руку, которую скрывает дверное полотно, но лицевые мышцы полностью расслаблены, чтобы не выдавать лишних эмоций.

Понимаю, что она решила, что это моя любовница, но разубеждать её не стремлюсь. Так, сука, надо.

— Быстро после душа обсох. — высекает, растягивая персиковые губы в усмешке. Указывает глазами на мои сухие волосы. — Теперь уделишь мне минуту или слишком занят? — тянет вверх одну бровь.

— Занят. — слащаво выбивает Ира.

Какого хрена эта старпёрская подстилка лезет, куда её не просят?

Еле сдерживаюсь, чтобы не свернуть ей шею. Оборачиваясь, прибиваю яростью.

— Исчезни на хрен. — дуется, пытаясь поймать мою руку, но я зло её отталкиваю и рычу. — Свали, блядь, пока кости целы.

Со слезами на глазах убегает наверх. Наблюдаю за ней, пока не исчезает за стеной. Стоя спиной к Ди, кривлюсь от той мерзости, которую вытворяю. Оборачиваясь, набрасываю маску похуиста. Упираясь одной рукой на дверь, приваливаюсь к ней всем телом. Взгляд на Диану, и не только всё бешенство тухнет, но и решимость играть в эту конченную игру. Позволяю векам упасть вниз и сиплю сквозь сжатое горло:

— Зачем ты здесь?

— Извини, что помешала. Опять. — улыбка шире, в интонациях ирония, а в глазах тьма. — Всего минута, Егор, и я уйду. В этот раз навсегда.

Вот только я хочу совсем другого, но ни на секунду не забываю, что не имею на это никакого права.

Она стоит под потоками дождя. Вижу, что её колотит от холода. Волосы свисают под тяжестью воды, как и одежда. Липнут к телу. Губы синеют.

Взгляд ей за спину, и желание придушить эту девчонку становится нестерпимым.

— Ты на мотоцикле приехала? — гаркаю, сверля её глазами.

— И что с того? Говорю же, что это срочно, а на звонки отвечает твоя девушка.

— Твою мать, Дикарка. — выбиваю задушено.

Рывок вперёд. Хватаю её за руки и затягиваю внутрь, впечатывая в своё тело. От удара из её лёгких вылетает воздух, но она сразу же упирается ладонями в грудную клетку, отталкивая. Отпускаю и сам делаю шаг назад. Изначально плохая идея была, но, сука, не сдержался.

— Она мне не девушка. — обрубаю, опуская глаза вниз и изучая рисунки на паркете.

— Значит, очередная любовница. Да и вообще, какая разница? — вот вроде и похеру ей, но в голосе слабая дрожь и, кажется, ревность.

Вашу налево…

— Блядь, большая. Ирка — невеста отца. — скриплю зубами, но всё так же не рискую взглянуть на Дианку.

— И чем же ты был так занят с невестой отца? Или хочешь сказать, что не она взяла трубку?

— Так, стой, Ди. — выбиваю, сжимая ладонями её лицо. Предпринимает попытку увернуться, но я давлю чуть сильнее. Как только сталкиваемся взглядами, прошибает. Неумолимо. Навылет. Смертельно. Без шансов. Не могу я ей врать, глядя в глаза. Не выходит, сука, как ни стараюсь. Не хочу я видеть слёзы у неё на ресницах. Не могу. — Диана, — хриплю на выдохе, — она взяла трубу, потому что я попросил её об этом. — не вся правда, конечно, но и ложью это не назовёшь, а больше Ди знать и не стоит.

Блядь, почему я не могу рядом с ней оставаться тем дерьмом, которым являюсь с другими? Стоит сказать ей, что ебу отцовскую невесту, и она поймёт, насколько я тварь. Но я, блядь, не могу. Не хочу, чтобы она это знала.

— Зачем? — шелестит, вскидывая взгляд вверх.

Веду подушечками больших пальцев по её мокрым от дождя скулам. Ощущаю холод кожи, дрожь тела и тепло дыхания. Она всего на мгновение опускает ресницы, а потом снова инициирует зрительный контакт. Принимаю его и говорю как есть:

— Ты и сама всё понимаешь, Дикарка.

Закрывает глаза и переводит дыхание, кивая. Пока она не смотрит, сглатываю образовавшийся в горле ком.

— Чтобы я оставила тебя в покое?

Глаза в глаза. Прямо и чётко. Бесстрашно. Со смыслом.

Спускаю руки на её плечи и прибиваю к себе. Кожа и штаны мгновенно намокают. Веду ладонями по напряжённой спине. Её руки ложатся мне на бёдра так, что несколько пальцев остаются на резинке штанов, а часть на голой коже, которая тут же покрывается мурахами.

Блядь, эта ненормальная мчала на байке под дождём среди ночи. Вот только зачем?

Едва собираюсь спросить, как она переворачивает с ног на голову не только весь мой мир, но и все принципы, установки, мысли. Всю мою жизнь она меняет всего тремя словами. Поднимая голову, жарко шепчет прямо в ушную раковину:

— Я не боюсь.

— А стоит. — обрубаю с закрытыми глазами.

— Знаю.

— Тогда бойся. — сильнее сжимаю веки, пока перед глазами не появляются яркие вспышки.

— Не могу. Не хочу бояться, Егор.

— А чего ты хочешь?

Ведёт рукой вверх, пока не останавливает там, где колошматит озверевшее от её слов и близости сердце. Глаза в глаза. Нет, глубже. Туда, где только чернота, но она будто не видит её. Отказывается верить в её существование.

— Дай нам шанс. — шуршит совсем тихо, а моя броня с оглушающим звоном рассыпается вдребезги.

Загребаю воздух до внутреннего давления, отталкивая её от себя.

Нельзя, сука, нельзя. Хочу… Нет, не просто хочу. Я об этом мечтаю. Но как научиться сдерживать свою звериную сущность и не причинять боли своей Дикарке?

Своей?

Моей!

Замираем. Не дышим. Не моргаем. Даже её тело перестаёт дрожать.

Я сдаюсь ей, и она это видит, понимает. Мягкая улыбка сдаёт её с головой.

Маленький шажок навстречу мне. Мой навстречу ей. Сталкиваемся. Телами. Душами. Сердцами. Разгораемся. Пылаем в огне. Взрываемся.

Не могу я ей сопротивляться, сколько бы не тратил на это сил. На расстоянии пусть и сложно, но удавалось. Но когда она настолько близко, что я ощущаю не только её запах и дыхание, но и тепло, сдаюсь не только ей, но и этому странному притяжению и своим чувствам.

Слишком медленно поднимаю руку и касаюсь её пальцев. Кончиками веду вверх, пока рукав промокшей насквозь куртки не тормозит мой порыв. Глазами слежу, как мурашки, расползающиеся по её коже, убегают туда, куда я не могу получить доступ.

Оба наблюдаем за моими действиями. Диана переворачивает кисть, подставляя мне ладонь. Спускаюсь уже по ней до самых подушечек. С громким, тяжёлым, обречённым выдохом подаюсь рукой вперёд. Пропускаю свои пальцы между её миллиметр за миллиметром от самых кончиков. Чувствую, как их простреливает током в тех местах, где соприкасаемся кожей. Как только между нашими ладонями не остаётся пространства, сжимаю пальцы. Дикарка тоже. Ещё какое-то время смотрим на наши сплетённые руки. Гладящие пальцы, размазывающие мою кровь, остающуюся на её тонких пальчиках.

Не давая себе отсчёта, поднимаю вверх и прикасаюсь искусанными за последние пару минут губами к каждому из них, ощущая вкус собственной крови. Оставляя её на губах.

Смотрим исключительно в глаза. Её грудная клетка быстро поднимается и резко опадает, но я не слышу ни звука втягиваемого воздуха, ни шумного выдоха.

Тишина… Гробовая и такая… комфортная.

В которой Диана подаётся вперёд, приподнимается на носочки и слизывает кровь с моих губ, а потом мягко целует. Со стоном боли оборачиваю второй рукой её спину. Придавливаю крепче к себе и отвечаю на поцелуй. Впускаю её в свой рот. Веду языком по её горячей влажной плоти. Обвожу кругами. Не просто сплетаемся, а будто одним целым становимся.

Девушка, так же, как и я до этого, медленно пробегается пальцами вверх по моей руке. От кончиков пальцев по кисти. До локтевого изгиба. По предплечью с нажимом. Через плечо ногтями. По шее царапая. Пока не останавливается на затылке. Перебирает непослушные волосы. Пальцами второй руки без остановки гладит ту, что сжимает её.

Так нежно всё у нас происходит, что мне начинает казаться, что этого сраного монстра я сам себе придумал. Не думал, что умею вот так: без нажима, без напора, без дикости, без похоти. Просто целовать, гладить, ласкать. Кайфовать от пряного аромата и осторожного тепла, которое она перекачивает внутрь моего окоченелого тела. В самое сердце, много лет назад обратившееся в камень.

Понимание приходит неожиданно и будто ураган врывается.

Она нужна мне. Я не могу без неё. Я без неё не хочу. Только с ней я смогу справиться со своей сущностью. Ради неё.

— Диана… — выдыхаю ей в рот.

— Егор… — отпускает свой выдох между наших не перестающих касаться друг друга губ.

Шорох автомобильных колёс и слепящий свет вырывают Дикарку из мои рук. Всё ещё находясь в эйфории её близости, с трудом разбираю испуг на её лице.

— Блядь! — толкает перешуганно. — Это Андрей. Я же ради этого и приехала к тебе, чтобы предупредить, что он знает. Всё. — на последнем слове поднимает на меня виноватый взгляд, но тут же опускает его вниз. — Извини, Егор. Я рассказала ему, когда ты ушёл. А сейчас эта сволота всё выложила.

Автоматом челюсти сжимаю, сразу понимая, о ком она говорит. Вспоминая о том, что он с ней делал, снова жалею, что поддался ей и не добил этого сраного суслика. Дианка моя. И я её. Сколько бы не сопротивлялись, не можем мы порознь. Пора это признать и смириться. Не выходит у нас. Это сильнее нас.

Сжимаю ладонями её лицо, ногой захлопывая распахнутую настежь дверь, и цепляю глаза.

— Диана, послушай меня сейчас и сделай, что прошу. — не давая времени на возражения, быстро продолжаю. — Поднимись наверх. Последняя дверь справа — моя комната. Будь там. Не выходи. Я сам приду.

— Он убьёт тебя, Егор. — шуршит совсем тихо, но с паникой. — Мой мотоцикл возле дома, он увидит…

— Доверься мне, Дикарка, пожалуйста. — прижимаюсь к губам в невинном поцелуе. — Постарайся довериться.

— Доверяю. — отбивает, губами касаясь уголка рта, и бежит наверх.

А я вдруг понимаю, что она не только о сейчас говорит, но и в общем. Она доверяет мне не только этот разговор, но и наше возможное будущее. Всё в моих руках.

Забиваюсь воздухом до критических отметок. Снимаю с крючка куртку, натягиваю на себя и открываю дверь как раз в тот момент, когда её брат поднимается на крыльцо.

— Где Даня?! — рявкает, сжимая мой воротник в кулаках и прибивая к стене.

— Андрюха, знаю, что объяснять тебе сейчас что-то бесполезно, но мы с Дианой… — толкаю стабильно и спокойно.

— Какие вы? Какие, блядь, вы?! Каждый раз, когда она сталкивается с тобой, возвращается искусанная и с синяками! Никаких вас нет и никогда не будет! Ты — ебаное чудовище!

Скрипя зубами, вынуждаю себя просто принять это.

— Андрей, тебе сложно понять, а тем более принять это, но МЫ есть. Мы не можем друг без друга. Это не поддаётся контролю. Это сильнее нас. Ты, блядь, и сам видишь, что твоя сестра сама тянется ко мне. Она сама приехала.

Он отдирает меня от стены и снова с силой впечатывает. Забив на боль, не позволяю себе не только ответить на его агрессию, но и повысить голос.

— Ебливая ты мразь! — орёт, брызжа слюной в лицо. Стучу сжатым кулаком в стену за своей спиной, чтобы удерживать хоть какой-то контроль. — Ей всего восемнадцать! Она нихера о жизни не знает! Убедила себя, что влюбилась в тебя и пиздец! Пошли её! Скажи, что нихуя не будет! Оттолкни раз и навсегда! Не подпускай и сам не приближайся к моей сестре, иначе я тебя урою нахер!

Цепляюсь скрюченными от усилия пальцев в его руки и отрываю от себя, отшвыривая.

— Я, блядь, пытался! — отбиваю криком, потому что не выходит иначе. Понимаю же, сука, что он прав, но уже не могу сделать того, чего он от меня ждёт. Мне остаётся только постараться его убедить в этом. — Знаю, что делал ей больно физически, но, блядь, больше этого не повторится! Или ты думаешь, что ей будет не больно, если я буду раз за разом отрывать её от себя?! Я могу держать себя в руках рядом с ней!

Он опять бросается на меня, ударяя кулаком в лицо. Как только чувствую во рту кровь, зверею. Чтобы не натворить дерьма, делаю шаг назад и скатываюсь по стене.

— Не подходи к ней, сука! Если так ты держишься, то что с ней будет, если, блядь, сорвёшься?!

Сколько бы я об этом не думал раньше, ответов у меня нет. Поэтому сейчас устало опускаю голову вниз и качаю ей. Развожу руки в стороны, понимая, что мне нечего ему ответить.

Дикарке реально стоит держаться от меня подальше. Но я понятия не имею, как не только удерживать её на расстоянии, но и как самому не приближаться к ней. Как позволить сейчас уйти? Как отпустить?

Андрей подрывает меня на ноги и снова бьёт по морде.

Вскипает кровь до опасных температур. Монстр взвывает, требуя не только ответить, но и разорвать на кровавые куски.

Сжимаю кулаки, заношу для удара и… устало опускаю вниз.

У меня нет ни одного аргумента, способного его убедить в том, что я не опасен для Дианы, потому что это не так.

— Я забираю сестру. Больше никогда не появляйся в её жизни, иначе я и остальным распишу, что ты за мразь. Ник с Максом тебя на куски порвут за Даню.

Распахивает дверь, делая шаг в дом. Подскакиваю на ноги и сжимаю его предплечье. Он смотрит на меня бешеным и одновременно ошарашенным взглядом, потому что я неожиданно для самого себя ору:

— Я люблю её!

Между нами повисает тишина. Смотрю в его чёрные глаза, ожидая приговора. Свой я себе уже сам вынес. Был уверен, что не способен на это чувство, но, сука, оказывается, ошибался.

Страшная правда, но какая есть. Я влюбился в эту девчонку, даже не давая себе отчёта.

— Не приближайся к ней. — шипит со свистом сквозь зубы.

Предпринимает ещё одну попытку войти внутрь, но я дёргаю его назад, за что получаю ещё несколько ударов.

Я стою у края. Я на грани. Ещё мгновение и я сорвусь. Понимаю это, но тормознуть уже не способен. Сдерживаюсь только потому, что если искалечу брата Ди, то потеряю не только её, но и шанс на нормальную жизнь.

Новый удар. Лечу в стену. Отталкиваюсь от неё, но в этот момент выбегает Дикарка и с такой силой толкает Андрюху, что он отходит шагов на пять. С трудом различаю смазанные кровью силуэты. В ушах ревёт пульс и гремит сердце, но я слышу её отчаянный крик.

— Хватит, Андрей! Остановись! Уезжай! Это мой выбор! Мой! Я не ребёнок и всё понимаю, но я хочу быть с Егором! Дай мне этот шанс! Дай его нам, брат! Оставь нас в покое!

Отвернувшись от офигевшего брата, подлетает ко мне, с осторожностью стирая кровь с моих век и губ. Ощупывает голову, лицо. Пробегает глазами вниз, останавливаясь на руках, и облегчённо выдыхает. Прижимаясь вплотную к лицу, толкает дрожащим голосом:

— Ты сдержался. Ты смог, Егор. У тебя получилось. Ты не чудовище. Ты не такой.

Без конца гладит лицо, голову, шею. Прикасается к губам. Поднимаю тяжёлые руки, придавливая к себе Диану.

— Смог, Дикарка. — шепчу ей в волосы. — Должен был.

Она разворачивается в моих руках, одновременно обнимая за спину, и смотрит прямо на оторопевшего брата.

— Даня, поехали домой. — хрипит он, делая шаг вперёд.

Она размыкает руки, но ловит мои пальцы и тянет к нему. Без сопротивления иду за ней. Тормозит напротив Андрея и рассекает уверенными интонациями:

— Я — Диана. Я больше не Даня. Я выросла, Андрюша. Я знаю, что просто не будет, но отдаю себе отсчёт в своих действиях и решениях. Мы просто не можем быть по отдельности. Нас тянет друг к другу. Мы правда старались. Оба. Три месяца мы справлялись, но я больше не могу так, брат. Не могу. Я доверяю Егору. Понимаешь? — цепляет трясущимися пальцами его сжатую в кулак руку и заглядывает в глаза. — Я знаю, что ты не доверяешь ему, но поверь мне.

Он отшатывается, как от удара, закрывая глаза, и качает головой. Когда поднимает веки, пришибает меня яростным взглядом. Дикарка крепче сжимает руку, и я давлю в ответ, давая понять, что не сдамся.

— Если я ещё хоть раз увижу укус или синяк, то ты — труп. Если Даня… — сглатывает, перебрасывая взгляд на сестру. — Диана хоть раз из-за тебя заплачет, то тебе не жить.

С этими словами разворачивается и запрыгивает машину. Только когда она скрывается за горизонтом, одновременно с девушкой поворачиваемся, устанавливая зрительный контакт. Она несмело улыбается и сипит:

— Егор…

Просто моё имя, но будто весь смысл мира в него вкладывает.

— Ты влюбилась в меня, Диана? — выпаливаю, сжимая трясущимися от холода, дождя, нервов пальцами её подбородок.

Она закусывает нижнюю губу и отбивает:

— Я уже говорила раньше, что меня к тебе как магнитом тянет.

Так себе ответ, конечно, потому что я не хочу, чтобы она любила меня. Пусть сам не смог по другому, но она не должна в меня влюбляться. Это не только опасно для неё, но и неправильно.

— Ты должна пообещать мне две вещи. — она внимательно всматривается в мои глаза и ждёт. — Никогда не влюбляйся в меня.

— Почему? — шелестит еле слышно.

— Потому что, Дикарка, я хочу, чтобы когда я сделаю тебе больно, ты ушла, а не терпела меня, потому что любишь. И это же вторая просьба. Когда поймёшь, что слишком сложно, уходи. В тот же момент, когда я сорвусь, отпускай. И не спорь, пожалуйста. Сейчас я был на грани. Однажды я её преступлю, и тогда ничего нельзя будет исправить. Я не хочу причинять тебе боль. Если не ради себя, то ради меня. — скольжу пальцами по её щеке и скуле, под волосы, сдавливаю затылок, не позволяя отвести взгляд. — Пообещай, Ди. Поклянись. Дай слово, что не полюбишь и не станешь страдать.

Она громко вдыхает и шепчет:

— Обещаю.