Дикарка для Хулигана

Глава 58

Невыносимо больно прощаться

— Что тебе от меня надо? — шиплю, не разжимая зубов.

Сворачиваю пальцы в кулаки, скрывая нервную дрожь. Мотор прошибает себе выход.

Раз Дилар пришёл за мной, то обратной дороги не будет. Нет, я не забыл, что должен ему услугу в обмен на свою свободу. Я был готов к этому на протяжении двух лет. Всё ждал, когда он явится.

И вот он здесь в самый неподходящий момент. Раз пришёл лично, а не прислал по мою душу своих шавок, то дело серьёзное. И вряд ли я из него выкарабкаюсь. Каковы шансы, что я переживу это "дело"? Мизерные. Либо я — последняя надежда. Либо меня просто пускают в расход, чтобы не терять "своих".

Дёргано задираю рукав пальто и смотрю на часы.

Я должен быть у Диких через сорок три минуты. Дианка меня ждёт.

— Спешишь? — толкает лениво Дилар, словно ведёт светскую беседу.

Мне слишком хорошо знакома эта манера разговора. В ней таится угроза.

— Не особо. — отбиваю холодно, скрашивая резкость ироничной усмешкой. — Но и опаздывать не хотелось бы. Так что давай сразу покончим со всеми формальностями и перейдём к сути дела.

— А ты быстро схватываешь, Кей. Но можешь не спешить, потому что сегодня ты не попадёшь на мероприятие.

Все внутренности обрываются, а сердце сковывает ледяными цепями. Пока якобы поправляю пальто, незаметно перевожу дыхание, справляясь с эмоциями. Такому, как он, нельзя показывать слабостей, иначе он вцепится в них намертво. Набрасываю на лицо непроницаемую маску хладнокровия.

— Вообще-то я планирую всё же успеть. Так что выкладывай суть, и я пойду.

— Не спеши ты так. Неужели не хочется поболтать со старым приятелем?

Это не вопрос. Это предупреждение. И я его понимаю.

— Слушаю. — обрубаю, опираясь спиной на грязную стену.

— Надо увести одну лошадку. Точнее, мне надо то, что внутри. — говорит тихо и вкрадчиво, вцепившись своими поросячьими чёрными глазами в мои.

— Так в чём проблема? Зачем тебе я?

— Потому что ты — лучший.

Комплиментом я это не считаю. Мне только что выписали приговор, и отказаться я не могу. Я — смертник, но могу выбрать способ, которым меня казнят.

Выбиваю из кармана пачку и закуриваю, не предлагая собеседнику. Раньше такое пренебрежение стоило бы мне жизни. Мужчина только цокает языком и вытягивает свои импортные сигареты.

— Подрос, пацан. Подрос. — констатирует с подобием улыбки. — Сегодня надо увести тачку от ресторана "Sueño estelar". Всей необходимой информацией я тебя снабжу. Так же, как и всем остальным.

— Не-а. — качаю головой, задерживая в лёгких дым. — Сегодня не варик. Соррян. Назови любой другой день.

Дилар щурит глаза, растягивая губы в оскале.

— Кажется, Егор, ты не понял. Мне нужна эта тачка сегодня. И ты не можешь мне отказать. Цену за непослушание ты знаешь.

Ещё как, блядь, знаю. По прайсу от сломанных пальцев и вырванных зубов и ногтей до мучительной смерти.

Сука, я не могу подвести свою Дикарку. Как я скажу, что не приеду? Именно сегодня, когда она так ждёт. В день, когда она надела ради меня платье. В день, когда я должен был сделать решительный шаг.

— Я же сказал, Дели, — намеренно называю кличкой, подчёркивая серьёзность своего решения, — сегодня никак.

Отталкиваюсь от стены и шагаю мимо него.

— А у тебя красивая девушка. — холодно бросает он мне в спину.

Замираю на месте, забывая о необходимости дышать.

Откуда он знает о Диане?

— Не смей даже говорить о ней! — рявкаю, разворачиваясь.

— Ты же знаешь, что слова для меня не в приоритете. Я предпочитаю действовать. Как думаешь, твоя девушка или без пяти минут невеста оценит мой член? И моих ребят тоже?

Хладнокровие вмиг испаряется. По спине стекает холодный пот. Ощутимая дрожь ползёт по нервным окончаниям и конечностям. Маска похуиста спадает и рассыпается на осколки.

Рывком бросаюсь на него и сгребаю за воротник пальто, совершая ещё одну ужасную ошибку.

— Не смей прикасаться к ней! Если ты или твои шакалы хоть пальцем её тронут, то я вас, сук, всех порешаю! Одного за другим! Каждого найду и порву голыми руками! Вы, твари, кровью захлёбываться будете, если с её головы хоть один волос по вашей вине упадёт!

— Думаешь, она скажет тебе "да"? — высекает как ни в чём не бывало, пока я яростно продолжаю его трясти.

Откуда он, блядь, знает, что сегодня я собирался сделать Диане предложение? Я никому не говорил. Даже с братом не поделился.

Страх в ускоренном темпе расползается внутри. Заполняет всё тело. Парализует работу органов.

— Откуда ты знаешь? — выпаливаю в панике. — Откуда тебе, блядь, это известно?

Он сжимает мои пальцы до хруста, отрывая от себя. Ухмылка становится ледяной.

— Я никогда не теряю из виду свои вложения. А в тебя, Кей, я много вложил. Не хотел, чтобы ты слинял из города без моего ведома. К тому же это дело давно наклёвывалось. И именно ты привезёшь мне эту тачку. Если, конечно, не хочешь, чтобы твоя красотка развлекала моих парней. Ты же не перекинешь свой долг на хрупкие плечи Дианы Дикой? — последний вопрос почти ласково.

Захлёбываясь густым кислородом, пропитанным кровью, пячусь назад. Прочёсываю пальцами волосы. Нервно шагаю в сторону, понимая, что у меня нет выбора. Втягиваю непослушными губами воздух, который отказывается усваиваться в неработающих лёгких.

Диана… Диана… Прости меня, Котёнок. Блядь… Моя Дианка… Я не смогу приехать к тебе сегодня. А возможно, и никогда. Если не лишусь жизни, то лишусь свободы. Как мне сказать тебе? Как признаться, что после ухода брата я связался с бандой, промышляющей угоном машин? Спустя два года понял, что меня больше не вставляет адреналин. В обмен на то, что меня отпустили, я остался должен Дилару услугу. Как мне сказать тебе, Дикарка, что я иду на риск, чтобы защитить тебя? Как, малышка? Моя Дианка…

Какой бы сволочью не был Дилар, слово своё он держит. Если я угоню тачку, то Диану не тронут. У меня нет другого способа её защитить. Или её жизнь, или моя. Всё просто. Элементарный выбор, которого нет.

Видя моё замешательство, Дели подливает масла в огонь. Вытаскивает телефон и что-то рассматривает.

— М-мм… А действительно красотка. Понимаю теперь, чем она тебя покорила. Ей очень идёт это платье. И причёска. А ножки то какие… Хочешь посмотреть?

Протягивает мне мобилу, которую я не раздумывая хватаю. Вой замирает где-то в глотке, когда вижу на экране Диану в коротком чёрном платье и в туфлях на каблуке. Волосы завиты и собраны на макушке. Локоны обрамляют её лицо и горящие синие глаза. Она что-то говорит Тимохе, и они оба улыбаются.

Съёмка идёт в прямом эфире прямо у неё в доме. Как один из шакалов Дилара пробрался туда?

Боже… Боже… Спаси её. Защити. Сохрани. Вместо меня. Оберегай её, если со мной что-то случится. Молю, Господи, защищай мою Дианку, раз я не смог.

До рези в глазах всматриваюсь в экран. Впитываю её образ. Каждую чёрточку лица. Дикарка смеётся. Не только вижу, но и слышу её смех. Улыбаюсь вместе с ней. Провожу трясущимся пальцем по её лицу, ощущая мягкую тёплую кожу.

Прикрыв веки, возвращаю Дели мобилу. Пробиваю ком, вставший в горле. Прокашливаюсь. Отворачиваюсь. Провожу ладонями по глазам, чувствуя влагу.

Главарь банды не торопит меня. Лениво раскуривая сигарету, смотрит в сторону. Ему некуда спешить. Он загнал меня в угол и отлично это знает. Не оставил ни выбора, ни шанса.

Забиваюсь кислородом, оборачиваясь.

Прости меня, Диана. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь это сделать. Я люблю тебя, Ди. Люблю. Только не забывай об этом. Умоляю, помни.

— Давай инфу.

Дилар весело хмыкает и звонит шакалу, который в случае моего отказа должен был похитить Диану.

— Отбой. Кей всё понял. Но всё же пригляди за красоткой на случай, если что-то пойдёт не так. — смотрит чётко мне в глаза, давая понять, что Ди будет в опасности до тех пор, пока он не получит желаемое. Следующие слова предназначаются уже мне. — Ламба Диабло. Номера и подробности уже у тебя. — мог и не уточнять. Месседж упал три секунды назад. — Лошадка должна быть у меня до полуночи. Если не уложишься…

Фразу не заканчивает, но слова витают в воздухе. "Твоя девушка станет нашей шлюхой".

Этого я никогда не допущу. Даже если сдохну, уберегу Дикарку.

— Прикрытие, транспорт, связь… — высекаю безэмоционально.

— Предоставим. Ты же знаешь, я всегда готовлюсь на сто процентов.

И сейчас, сука, подготовился. Да так, что я никак не выкручусь.

Шагаю обратно в подъезд. Дилар хватает пальцами за предплечье.

— Ты куда собрался? Поехали.

Резко выдёргиваю руку и прибиваю его ненавидящим взглядом.

— Мне надо взять оборудование. — скрежещу зубами.

— Предоставлю.

— Работаю на своём.

— Так никому и не доверяешь… — констатирует очевидное.

— Уж точно не тебе.

Только в квартире за закрытой дверью продираю горло отчаянным криком. Пальцы обеих рук запускаю в волосы, с яростью дёргая в стороны. Стараюсь сорвать с себя скальп и выковырять мозг, чтобы не думать о том, что будет с Дианой, если что-то пойдёт не так.

То, что шакалы её не тронут, уверен на все сто. Я выполню всё, что они от меня потребуют. Но угон машины всегда риск. Те скорости и манёвры, которые приходится выполнять, не каждому профи по силам. Плюс всегда есть шанс, что менты выйдут на след раньше, чем я успею доставить тачку в пункт назначения.

Раньше я без сомнений и страхов рисковал своей жизнью, потому что не для кого было её беречь. Я был один в целом мире. Но теперь у меня есть Дианка. Моя любимая бесшабашная Дикарка.

Если меня повяжут, то Дели не станет вытягивать меня, пусть и понимает, что я могу заложить всю банду. Меня просто грохнут ещё в СИЗО.

Если окажусь за решёткой, что будет с Дианой? Она же, упрямая дура, будет ждать меня. Знаю, что ни за что не откажется. Не бросит. Не предаст. Никогда не будет с другим. Никогда не заведёт семью. Из-за меня.

Я не хочу, чтобы всё было так. Пусть сегодня порадуется. Ей девятнадцать.

Трясущимися пальцами, с колотящим сердцем набираю её номер. Глубоко, с хрипом вдыхаю. Медленно, с воем выдыхаю.

— Егор, только не говори, что ты опаздываешь. — тут же трещит в трубке её голос.

Улыбаюсь, опустив веки. Глаза жжёт нестерпимо. Растираю их пальцами.

— Извини, Котёнок, но всё ещё хуже. — толкаю практически ровно.

— Что случилось? — в одночасье в беспокойство скатывается.

— Отец в больнице с инсультом. — вру с наигранным спокойствием.

— Боже… Ты с ним?

— Сейчас поеду.

— В какую больницу? Я тоже приеду.

— Не надо, Дикарка. Ничего критичного. Просто убежусь, что не помер, и постараюсь приехать. Мы всё наверстаем. Отдам тебе все долги. Обещаю.

— Какие долги, Егор? Не говори глупости. Давай…

— Нет, Ди. — перебиваю сипло. — У тебя сегодня праздник. Повеселись за двоих. Я постараюсь успеть. С днём рождения, любимая.

Сердце даже не стучит, поэтому и голос не дрожит.

— Держи меня в курсе. Ладно?

— Конечно, Котёнок. Только не забывай, как сильно я люблю тебя. — последнее предложение уже на срыве выдаю.

— Конечно, не забуду, Котя. И я тебя тоже очень сильно люблю. И жду. Не усну, пока ты не приедешь.

— Всё, я поехал.

Сбрасываю звонок раньше, чем Дикарка услышит мой скрежещущий от усилий голос. Я не могу позволить ей понять, что что-то не так. Пусть просто развлекается. Пусть не думает, что этот разговор может быть нашим последним.

Я всегда шёл на дело бесстрашно, но сейчас трясусь, как в первый раз. Нет, стократ сильнее. Дерьмовое предчувствие не отпускает меня, даже когда собираю необходимое оборудование и иду к двери. Оно же вынуждает повернуть обратно и включить ноут. В месседжере набираю короткое сообщение. Мне так много хочется сказать ей. Объяснить. Открыться. Но я этого не делаю, чтобы не сломать ей жизнь. Если сегодняшняя ночь закончится не так, как планировалось, то пусть лучше ненавидит меня, чем продолжает цепляться за любовь. К ни го ед. нет

В кровь разгрызаю губы, щёки и язык. Ставлю на таймер отправку сообщения. Прикидываю, сколько времени будет достаточно в любом из возможных исходов. Если всё закончится благополучно, то расскажу Ди обо всём. Если же нет… Пусть живёт дальше. С ненавистью, с болью, но всё же живёт. Моя Дикарка сильная. Она со всем справится. Обязательно.

Забившись кислородом до отказа, выхожу и закрываю дверь.

Неужели ключ всегда с таким противным лязгом проворачивал сердцевину? Разве моё сердце когда-то стучало с такими сбоями? Разве в воздухе витал смрад смерти? Неужели завтра для меня никогда не наступит?

С яростью трясу головой, изгоняя оттуда все убивающие мысли.

Мне, блядь, нельзя сейчас ломаться. Я должен вернуться к Диане. Любой ценой. Я не умру сегодня. Я не попадусь ментам. Я не стану инвалидом. Я приду к ней и скажу, как сильно люблю. Я упаду перед ней на колени и попрошу стать моей женой. Я увижу её в свадебном платье. Я возьму на руки нашего первого ребёнка. И всех следующих. Я увижу, как они растут. Я буду держать руку любимой до самой старости. Я буду каждый день повторять, что она заменила мне целую вселенную.

— Я вернусь к тебе, Котёнок. Я не сдамся. — шепчу беззвучно в темноту подъезда.

Пока едем с Дели к месту назначения, игнорирую все его попытки завести разговор. Улавливаю только ту информацию, которая может помочь мне выжить и вернуться к Дикарке. Всё остальное неважно. Вопросы типа "чем занимаешься" и "как жизнь" вызывают у меня желание взвыть, как раненный зверь, потому что главарь знает мою жизнь лучше, чем кто-либо другой.

Несмотря на отрешённый, спокойный внешний вид, внутри всё медленно тлеет. Не сгорает, как обычно бывает, а выжигает по единице каждое нервное волокно моего организма. Сам не понимаю, как удаётся сохранять показное хладнокровие.

Опускаю веки и втягиваю носом кислород, пока он не начинает давить на рёбра изнутри. Так же медленно выпускаю, отключая все лишние мысли и переживания. Если я сейчас буду думать о Дианке, то не смогу сосредоточиться на том, что действительно важно — выжить.

Напрягаю слух, когда Дилар оставляет меня в покое и отвлекается на телефонный звонок. Говорит на своём национальном языке, по-татарски, поэтому большинство слов я не понимаю, но кое-что важное вычленить из разговора всё же удаётся. Из услышанного делаю вывод, что дело, на которое он меня отправляет, реально рисковое и шансы мизерные. Тачка сына ведущего прокурора. Дели нужна не сама Ламба, а что-то, что находится внутри. Угон премиалки же для отвода глаз, чтобы никто не догадался, что охота идёт за информацией. И да, я всего лишь расходник. Если не удастся мне, то он найдёт другого такого же должника и угрозами заставит выполнить работу.

Только силой воли успокаиваю грохочущее сердце и ревущую в кровеносных артериях магму. Если я сейчас начну кипишовать, то мне конец, а я не могу этого допустить ни в коем случае. Я обязан вернуться к Диане, рассказать ей всё как есть, надеть на её палец обручальное кольцо и сделать самой счастливой на свете. Здесь у меня вариантов нет.

Спустя непродолжительное время поездки я отмахиваюсь от пожелания удачи от Дели и, взяв необходимое оборудование, пересаживаюсь в фургон, где должен получить последние инструкции и подробный план.

Ледяным отстранённым взглядом оцениваю "команду". Большинство лиц мне не знакомы. Банда либо растёт, либо те, кто был в ней вместе со мной отправились на тот свет.

— Кей-Кей-Кей. — дробью гундосит один из них, выныривая от пульта управления. — Сколько лет, сколько зим. Не думал, что ты вернёшься.

Тянет руку, которую жму на автомате, а потом по-дружески хлопает по плечу. В ступоре смотрю на лицо, едва узнавая в нём единственного человека, которого я когда-то мог называть другом.

— Ефим? — выталкиваю в удивлении, всё ещё не веря, что это тот самый парень.

Блядь, что с ним стало? От некогда высокого качка с длинными патлами и мускулистыми руками, которыми он мог спокойно свернуть шею, остался только иссушенный скелет, обтянутый кожей. Если бы не ярко голубые глаза, единственное живое, что в нём осталось, я бы в жизни его не признал.

— Не думал снова не то что работать с тобой, но даже встретить. Ты гляди, какой стал. Весь такой интеллигент, пальтишко, часы, причесон. — тем же скрипящим голосом сечёт, оглядывая меня с ног до головы.

Я же исключительно в глаза ему смотрю. Замечаю расширенные зрачки и качаю головой.

Он под кайфом. Не то, чтобы в данном социальном контингенте это было странно. Вовсе нет. Дело в том, что когда я уходил, Ефим собирался сделать то же самое, как только подзаработает ещё немного, чтобы купить хату. Пацан с родителями алкашами, который всю жизнь был предоставлен сам себе, раньше даже не пил, имея перед глазами пример, что может случиться с человеком, а сейчас, судя по всему, скололся.

Не разделяя его восторга от встречи, со льдом в интонациях отсекаю:

— Я здесь не по собственной воле. Давай сразу по делу. Как только разъебусь с этим, мой долг за свободу будет выплачен и больше наши дороги не пересекутся.

Филин цокает языком и мотает башкой из головы в сторону, явно разочарованный моим холодным приветствием.

— Не думал, что ты так зазнаешься. — бурчит недовольно.

— Мне похую, что ты думаешь. Давай по делу.

Ефим представляет мне остальных членов команды, но ни лиц, ни имён запомнить не стараюсь. Вникаю только в подробности дела, маршрут, по которому мне предстоит доставить тачку Дели, подробности запасного плана и прочее, что действительно имеет важность.

Раскладываю всё необходимое оборудование и на дистанционке подбираю код взлома к Ламбе. Как только компьютер зелёным светом оповещает о том, что тачка открыта, начинается самая сложная часть работы. Вставив в ухо наушник, выпрыгиваю из фургона и уверенным шагом иду к цели. Благо, мой внешний вид не вызывает вопросов у охраны. Киваю бугаям на парковке и сажусь в машину. С зажиганием приходится повозиться, но всего через четверть часа мотор отзывается рычащими вибрациями.

Когда выруливаю с парковки, адреналин ебашит в крови, изгоняя из мозга все страхи и заполняя его кайфом.

— На следующем светофоре сверни направо, а потом сразу опять направо в проулок. — скрипит голос Ефима в наушнике.

Смотрю на время, понимая, что его не так уж и много, прежде чем пропажу Diablo заметят, поэтому набираю скорость. До этого ехал лениво, чтобы не привлекать лишнего внимания, хотя жёлтая Ламборгини сама по себе не может быть не заметной. Еду по указаниям, мысленно сопоставляя их с маршрутом, который изучал в "штабе", чтобы избежать подвоха. Пока всё идёт по плану.

Смотрю на светящиеся зелёным неоном часы на приборной панели, и только теперь сердце вновь запускается, а ведь я даже не заметил, что всё это время оно молчало.

22.43…

Диана…

Дикарка…

Прости меня…

Я не успею к тебе, даже если всё закончится благополучно.

Зная её достаточно хорошо, уверен, что она сейчас не веселится на своём празднике, а уже вся извелась от беспокойства. Моя мобила отключена, потому что один звонок от Ди и я свихнусь. Я не смогу врать ей. Не смогу не ответить. А тогда я проиграю этот уровень. Я должен быть пустым, чтобы выжить. Но как сохранять внутреннее спокойствие и не думать о ней?

Пусть физически я не могу быть рядом, но мыслями, сердцем, душой я обнимаю её. Упав на колени, умоляю простить за то, что не приехал, за то, что не признался в том, что был в банде, за то, что снова не смог сделать всё правильно.

Взгляд замыливается, а в груди нарастает давление. Оно размазывает все органы. Оно не даёт сердцу биться. Она мешает лёгким открываться. Оно выдавливает весь воздух.

Только сейчас понимаю, почему на душе было так паршиво. Где-то на подсознательном уровне я знал, что случится что-то ужасное. Что-то, что сломает наши с Дианкой жизни. Разрушит наше будущее. Лишит нас того хрупкого счастья, которое досталось нам после многих испытаний таким трудом.

Сильнее вжимаю педаль газа, входя в очередной поворот. Пальцы до боли и скрипа сдавливают дорогую кожу руля. Виляю по дорогам, ныряю из одной подворотни в другую, пока в ухе не раздаётся крик Филина.

— Менты!

Вот теперь я подыхаю окончательно. Всего через секунды после этого заявления за спиной раздаётся звук полицейских сирен, а салон заполняют красно-синие огни мигалок.

Как давно они у меня на хвосте? Не может же быть, чтобы из "штаба" их провтыкали. Не может, сука!

Взгляд в зеркало заднего вида, и я понимаю, что это не случайность. Сзади как минимум четыре белые тачки. Призывы остановиться и выйти из машины. Угрозы начать стрельбу.

Кручу руль, выжимаю педали, дёргаю ручник, петляю по дорогам, но головой понимаю, что не уйду, хотя и продолжаю биться до последнего.

Где-то в самом дальнем закоулке сердца теплится надежда, что я смогу выбраться из этого дерьма. Что я, блядь, смогу быть с Дикаркой, ни смотря ни на что.

Не зря говорится, что надежда умирает последней. Моя умрёт только вместе со мной.

Я теряю счёт времени. Я ухожу от всех планов, просто стараясь вырваться из лап неволи. Количество тачек с мигалками растёт. Они мелькают везде, не только сзади, но и по бокам, и даже впереди. Плотный поток машин мешает разогнаться для необходимых манёвров.

Раздаются хлопки выстрелов, скрежет пуль по обшивке, звон стекла. Правое плечо обжигает острой болью прошедшего по касательной свинца.

Диана… Диана… Диана… — моя молитва, которая спасает всегда.

Всегда. Но только не сейчас.

Колесо взрывается, когда в него попадает очередная пуля. Успеваю увидеть почти сто девяноста километров на спидометре, а потом машину начинает заносить. Стараясь удержать её на трассе, выкручиваю рулевое в сторону заноса, но следом лопается второе колесо. Тачку вертит. Оглушающий удар о раздельное заграждение приходится на переднюю левую дверь. Принимаю его, с трудом соображая от боли, когда тачка переворачивается в воздухе. Ещё удар. Выстреливают подушки безопасности. Шея под резким углом выгибается назад. Челюсть хрустит. Кровь заливает глаза и заполняет ротовую полость.

Только по тому, как бросает то вверх, то вниз, понимаю, что это ещё не конец. Ещё три удара, которые не только не вижу, но и почти не ощущаю, и я повисаю головой вниз. Перед глазами расползается темнота. Я захлёбываюсь кровью. Она не только во рту, но и по влажному бульканью, которое воспроизвожу, пытаясь дышать — в лёгких. Я не могу распознать, какие кости сломаны из-за той болезненной агонии, в которой извивается искалеченное тело.

Цепляясь за жизнь, изрезанными и разбитыми губами выталкиваю:

— Диана… Диана…

Говорят, что в момент смерти перед глазами проносится вся жизнь. Моя, как оказалось, началась со встречи с Дикаркой, на парковке возле супермаркета в июле прошлого года, с короткого "Даня". Она зародилась во время взгляда в глубину синих глаз, за которой таилась не только маленькая, нежная, хрупкая девочка, но и единственная женщина на свете, которая смогла принять мою тьму, простить моё прошлое, изменить меня и научить любить, прогибаться, смеяться так, как никогда в жизни. Ценить каждый день, каждое мгновение каждого дня. Загораться от улыбки на персиковых губах. Дышать её запахом. Видеть её глазами. Жить её близостью. Она научила мечтать, верить, надеяться.

Весь окружающий мир растворяется. Нет мигалок, полицейских машин и ментов. Нет криков и воя сирены. Нет боли, нет страха, нет паники, нет ужаса, нет холода, который заражает конечности и останавливает работу всех жизненно необходимых органов. Есть только моя Дикарка. Её чёрные волосы на моём теле. Её выдохи на моих губах. Её вкус на рецепторах. Её запах в носу. Её мурашки на моей коже. Её нежный голос в ушах. Её тепло в моей груди. Есть только Диана Дикая, которая заполняет меня полностью, вытесняя весь кошмар последних моментов жизни.

Извини, малышка, я не смог. Надеюсь, однажды ты сможешь простить меня. Я так много хотел сказать тебе. Так много хотел сделать в этой жизни. Я хотел дать тебе семью, которую ты хотела, детей, о которых мечтала. Показать тебе мир. Погулять по улицам Берлина и Лондона вместе с тобой. Покорить горы Шотландии и равнины Ирландии. Смотреть с тобой на снежные сугробы, плавая голышом в бассейне на крыше того домика. Но я не смог. Прости, Диана. Отпусти и живи. Ты сможешь, любимая. Только, молю, помни, как сильно я любил тебя. Любил до последнего вдоха. До последней секунды жизни. До последнего удара сердца. Я любил тебя так сильно, что буду с тобой даже после смерти. Бесплотным призраком я буду оберегать тебя от всего на свете. Я всегда буду рядом с тобой. Я люблю тебя…

— Я не отпущу тебя! Никогда, Егор! Ты слышишь меня?! Слышишь?! Я не отпущу!!!

Слышу. Так чётко слышу, что кажется, стоит открыть глаза, и я увижу тебя, Дикарка. Пойму, что это всего лишь ночной кошмар, который растворится вместе с тьмой, как только я коснусь тебя.

Я должен поднять веки. Должен. Я проснусь. Я буду рядом.

Сквозь боль и кровавую пелену вынуждаю себя сделать это, только чтобы вернуться в пугающую реальность. Дианы нет. Я вишу вверх ногами в угнанной тачке посреди дороги. Меня окружают менты, а боль забирает последние силы.

— Я… всегда… — закашлявшись, выплёвываю кровь. — буду… любить… По…м…ни…

Холод окутывает не только тело, но и сознание. Последний натужный, болезненный вдох, и я проваливаюсь в пустоту, из которой уже не выберусь.