Дикарка для Хулигана

Глава 44

Разрушая преграды…

Как только дверь за спиной Горы закрывается, закусываю ребро ладони, чтобы не разреветься от разочарования.

С одной стороны, я понимаю его. Пусть сейчас мы одни, но это не значит, что кто-то из моей семьи не вернётся домой раньше времени. Но тогда почему сначала он согласился, а пока шли, передумал?

В отчаянии пишу Лике. В субботу, когда мы с ней гуляли, то она подняла тему секса, и я рассказала, что у нас его нет. Не стала вдаваться в подробности, но призналась, что Егору нравится пожёстче и он не всегда может это контролировать. Как студент-психолог-отличница она задала несколько наводящих вопросов, но я ответила только на те из них, которые были максимально безопасными. Выводы она сделала сама.

Даня Дикая: Знаю, что ты на паре, но можешь мне позвонить на пару минут? Надо поговорить.

Она звонит всего через несколько секунд.

— Что случилось? — выталкивает с беспокойством.

Урывками втягиваю воздух и говорю прямо:

— Долго рассказывать предысторию. Егор вчера вернулся из Питера и приехал ко мне. У него температура была под сорок. Короче, вечером так случилось, что теперь о нас в курсе вся моя семья. — трещу на одном дыхании, нервно шагая от угла к углу.

— И как они отреагировали?

Вдох. Выдох. Опираясь на подоконник спиной, закрываю глаза.

— Родители и Тима спокойно. Близнецы затеяли драку, но потом тоже приняли. Но я не об этом. — перевожу дыхание и падаю на кровать. — Егор остался ночевать у нас. Сегодня ему лучше. Мы дома одни. У нас почти дошло до секса, но он передумал. Сказал, что надо ещё время. А я не понимаю, что это изменит. Он же хочет меня. Так какая разница, сегодня или завтра? Я не понимаю его, Лика. Что мне делать?

— Так, Данька, притормози. Главное, не разводи панику. Я понимаю, что ты сейчас расстроена и не можешь мыслить трезво. Отбрось эмоции и подумай сама. Мужчины любят контролировать ситуацию, а у Егора нет такой возможности. Он на чужой территории. Атакованный болезнью. — начинает изъясняться своими любимыми игровыми терминами, но я уже привыкла к ним, поэтому отлично понимаю. — Кому охота так рисковать? Поставь себя на его место. День. Чужой дом. Возможность внезапного прихода твоих. Да если бы всё и случилось… Простынь в крови. — на этих словах меня передёргивает. Как бы я не храбрилась, ожидание боли поднимает откуда-то из глубин подсознания отупляющий страх. Даже когда поднимались в мою комнату, меня трясло. — Плюсани ещё то, что после первого секса надо себя в порядок привести. Да и просто полежать в кровати, а не мчать в душ смывать следы преступления. — подбивает с улыбкой. — Просто доверься ему. Если говорит, что надо время, то дай ему его. Ты же любишь Егора. И он тебя тоже. Поверь моему опыту. Если парень не импотент, но при этом не торопит тебя, то заботится он не о себе, а о тебе. Просто ваше время ещё не пришло. Дай ему возможность быть главным и самому решать, когда настанет ваш момент. Всё, я убежала. Сейчас будет тест. Доверяй своему парню.

Она сбрасывает, а я продолжаю отупело пялиться в экран телефона. Знаю, что подруга права. Я и сама думала о том, что делать это дома не лучшая идея, но просто не хочу больше ждать. Северов и сам этого не хочет. Ну почему тогда?

— Почему? Почему? Почему? — одними губами воздух толкаю.

Растираю зудящие глаза и поднимаюсь. Сворачиваю ноги в позе йога и бездумно копошусь в содержимом галереи. Смотрю наши совместные фотки и видео. Блин, веду себя так, будто мы расстались и у меня ностальгия.

Что за глупости? Надо просто успокоиться.

Глубоко и медленно дышу носом. Сердечная мышца тарахтит где-то в груди, но будто не на своём месте. То в горле давлением убивает, то в животе, вызывая тошноту.

Слышу, как входит Северов, но не отрываю взгляд от экрана, делая вид, что пишу. Не хочу, чтобы он понял, как сильно меня это цепляет. Уже не раз говорил, что девственницы не должны себя так вести. В шутку, конечно, но сейчас от этого не легче. До меня и самой не доходит, почему я так стремлюсь избавиться от этой преграды. Что это между нами изменит? Ладно, если бы у нас дальше поцелуев не заходило, но нет же. Мы все границы дозволенного преступаем. Наверное, в душе я озабоченная проститутка с нимфоманией.

— Надулась? — сипит Егор тихо.

Качнув головой, смотрю ему в глаза. Красные, воспалённые, уставшие. Но за внешней оболочкой столько всего горит, что я начинаю задыхаться.

— С чего бы это? Я понимаю, Егор. Правда. Тебе лучше знать, что и как сделать. Я и так веду себя как какая-то маньячка. Если ты считаешь, что сейчас не время, то я тебе поверю. К тому же тебе реально вчера совсем плохо было. Просто, — не зная, как правильно подобрать слова, отвожу взгляд, — когда ты целуешь меня, когда обнимаешь, когда ласкаешь… В меня будто демон какой-то вселяется, и я не хочу, чтобы ты останавливался. Я не хочу, чтобы нас хоть что-то разделяло. Понимаешь?

В очередной раз и душу перед ним выворачиваю, и все желания и страхи вскрываю.

— Понимаю, Котёнок. Я тоже не хочу. — откидывает мой смартфон на тумбочку и усаживает верхом на себя. Ощущение твёрдой, горячей, подрагивающей плоти в промежности вызывает новый приток желания. — Как никто другой понимаю. И хочу тебя так, как никого никогда не хотел. Мы не заходим дальше, потому что я параноик. Слишком долго я воспринимал своё поведение и заскоки как должное. С одной стороны, я знаю, что в жизни больше не наврежу тебе. А с другой, всё равно боюсь, что мне сорвёт башню, но…

Обрываясь на полуслове, смотрит в стену.

Мы всегда спокойно разговариваем на любые темы, но не всегда это бывает просто. Знаю, что ему сейчас чертовски сложно, поэтому подталкиваю:

— Что, Егор?

— Что изменится за эти несколько дней? — прижимается ближе, касаясь своими губами моих. — Хватит мариноваться. Готова?

Воздух. Мне срочно нужен воздух. Но его нет. Я стараюсь дышать, но как только кислород попадает в горло, испаряется, не добираясь до цели. Дрожь набирает обороты.

Это случится? Сейчас? Он же не хотел. Почему передумал? А отчего мне так страшно? Я же сама его подбивала, а теперь превращаюсь в трусиху. Все слова Лики и Горы, а так же мои мысли сливаются в одно целое паническое настроение. Теперь уже и я думаю, что плохая идея заниматься сексом здесь и сейчас, но взгляд в его затуманенные бирюзовые глаза сметает всё на своём пути.

— Давно готова. — шуршу тихо-тихо, опустив веки.

И это не ложь. Я готова. А то, что меня нервной дрожью бьёт — не в счёт. Если я дам заднюю, то Егор остановится. Он никогда не станет на меня давить.

Гора с осторожностью целует меня, будто может этим спугнуть. Снимает мою и свою футболки. Скольжу ладонями по его телу. Обвожу синяк на плече, едва касаясь. От прикосновения к животу мышцы резко сокращаются, что выдаёт, какое влияние имеют мои действия на этого сильного, самоуверенного парня. Когда провожу по груди, ощущаю бешеное биение его сердца и слабую внутреннюю дрожь.

Он нервничает не меньше моего, но не выдаёт этого. Я тоже стараюсь спрятать страх, но Егор всё равно видит его, продолжая мучить меня слабыми касаниями и томными поцелуями, пока страх не сменяется возбуждением и дичайшим сексуальным желанием.

Пальцами пробирается под майку, задевая разбухшие и словно воспалённые соски. От его едва ощутимых касаний по груди растекается сладкая боль. Выгибаюсь навстречу его руке, без слов умоляя действовать быстрее и напористее, но он не поддаётся.

— Егор… — шепчу ему в рот, стараясь уловить взгляд.

Накрываю его кисть ладонью и сжимаю мужские пальцы на своей груди. Он ухмыляется, не останавливая поцелуя, и делает то, отчего я забываю обо всём на свете. Перекатывая у основания фаланг сосок, сминает плоть. Сгребает в руке, сдавливая пальцами, разгоняя по всем нервным окончаниям дрожь предвкушения.

Стону ему в губы во время бесконечного поцелуя, потираясь промежностью о его твердокаменный член. Сильнее сдавливаю ноги на его пояснице, пытаясь усилить трение. Северов то ли рычит, то ли стонет в ответ на мои действия и резко раскачивает таз, задевая головкой изнывающий клитор.

Рассеиваются все сомнения под его руками. Растворяются все страхи от его ласкающих губ и языка. Весь мир перестаёт существовать. Только я и он. Лишь мы и никого на всей земле. И этот момент. Момент, который изменит всё.

Егор проталкивает руку мне под плечи и поднимает моё обомлевшее тело. Цепляюсь за него, чтобы не свалиться обратно. Все мышцы ослабли, кости размякли, нервные окончания обострились. Он стягивает с меня майку и меня тут же тащит обратно сила притяжения подушки, но Гора только крепче прижимает к себе. Выпрямив ноги вперёд, усаживает меня верхом на член, вколачиваясь через три долбанных мешающих слоя ткани. Притискивает к себе так крепко, как только возможно физически.

Если бы могли, то растаяли бы и слились в одно целое. Сплавились в единый неразделимый организм. Одним телом. Одним сердцем. Одной душой. Одной на двоих жизнью жили бы.

Ноющие соски трутся о гладкую и твёрдую грудную клетку, покрытую испариной и невообразимо горячую.

Наверняка у него опять поднялась температура, но это не способно остановить ни меня, ни Егора.

Меня и саму таким кипятком изнутри шпарит, что вся спина изрезана мокрыми дорожками. Кровь, эволюционируя, обращается в потоки лавы. Перегревает мозг, сжигая всё, кроме желания принадлежать своему любимому Хулигану полностью. Вместе с девственностью — жизнь отдать. В его надёжные руки всю себя вложить. Всем существом в сердце поместиться.

— Я люблю тебя. — воздухом макушку обжигаю, пока его губы вниз по горлу скользят.

Он зубами царапает шею. Перекрывает это действие ласковыми мокрыми поцелуями. Вылизывает солёную кожу. Свободной рукой терзает грудь. Сжимая пальцами, тянет вверх сосок, проворачивает. Задерживая в таком положении, гладит большим пальцем. Подвернув губы, стараюсь хоть немного сдерживать амплитуду стонов. Северов без конца поднимает и опускает бёдра. Разделяющая нас ткань промокает до нитки от водопада выделяемой организмом смазки. Его язык, губы, зубы везде. На шее, горле, ключицах, плечах, груди. Ртом от одного соска к другому перебирается. Сосёт, кусает, гладит. Но мне мало.

Вцепившись в его волосы, прижимаю ближе.

Остатками расплавленных нейронов понимаю, почему он действует так медленно. Он просил дать ему время, чтобы всё сделать правильно, но я ему его не дала. Поэтому он и делает всё возможное, чтобы наш первый раз стал незабываемым. И я тоже хочу. У меня-то без вариантов, но вот у Егора…

Все мои поторапливания исключительно на автомате идут. Когда Гора меня заводит, это уже не я. Животное, действующее чисто на инстинкте размножения. Единственное отличие — удовольствие от процесса.

Парень сталкивает меня на кровать и раздевается. Как только эрекция оказывается на свободе, вся влага организма устремляется вниз. В попытке увлажнить пересохшие губы облизываю их таким же сухим языком.

Божечки… Он огромный. Слишком. Как моё тело его примет? Он же меня порвёт. Чем я раньше думала? Когда настаивала на сексе?

Новая волна страха сползает по позвоночнику липким ознобом. Я вздрагиваю, но даже не двигаюсь, когда Северов возвращается на кровать. В ожидании, что он сейчас повалит меня на спину и просто прикончит своим агрегатом, замираю и даже не дышу.

Не скрываю удивления, когда он не ложится, а становится, шире разведя стопы, и направляет член на меня. Глазами просит, не требует, а именно просит, чтобы я ему отсосала.

Была бы я нормальной, то мне было бы стыдно даже самой себе признаться, что мне нравится это делать. Но я не совсем адекватная. Или точнее сказать, совсем неадекватная. Я тащусь и кайфую, когда его агрегат у меня во рту. Мне нравится ощущать свою власть над ним, когда делаю ему минет.

Чувствую себя всемогущей. И меня вставляет его вкус, запах, жар, гладкость. Да, я больная извращенка, но другой рядом с Егором быть невозможно. Мы такие, какие есть. И не хотим меняться. Нам хорошо вместе со всеми нашими тараканами и монстрами. Они часть нас. Часть нашей аномальной любви.

Поднимаюсь на колени и ползу к нему.

Плевать, что выгляжу будто рабыня. Я такая и есть. Рабыня нашей страсти. Такая же, как и он.

Накрываю сжатую на стволе кисть, управляя его движениями. Веду головкой по своим губам, наслаждаясь горячим шёлком. Прикрыв глаза, вдыхаю запах его тела. Сейчас он пахнет исключительно мужчиной, без парфюма и прочих примесей. Поднимаю пальцы по всей длине, оттягивая кожу. Открываю своим ласкам пурпурную толстую головку. Обвожу её языком. Слизываю солоноватую прозрачную каплю. Продолжаю водить им по своим губам, зная, что это сводит его с ума.

— Давай свихнёмся вместе, мой Хулиган. Давай сойдём с ума. Станем безумцами. Самыми ненормальными и самыми счастливыми. Вместе. Навсегда, любимый. Только ты и я. Распускай крылья. Полетели вдвоём. Оставим бренный мир далеко внизу. Давай унесёмся за облака. Туда, где будем только ты и я. Отпустим все проблемы и страхи. Станем частью невесомости. Крупицей бесконечности. Мгновением вечности. Только ты и я, мой дикий монстр. Я люблю тебя, Егор. Ты — моя суть. Моя жизнь. Моя половина души. Только мой. Отныне и навеки.

— Если твои крылья сгорят, я не дам тебе упасть. Буду держать тебя. Защищать. Оберегать. Заботиться. Сохраню ото всех бед. Я люблю тебя, Дикарка. Будь моей. Вечно.

— Я уже твоя. А ты? Ты ведь мой?

— С первого взгляда. С первой улыбки. С первого вдоха. Безгранично, моя любимая Аномалия.

Эти слова не произнесены вслух, но они куда важнее всех остальных. Обещания. Клятвы. Они не пустые. То, что мы не говорим, идёт из самого сердца. Из глубин души. Это важнее всего. Только то, что передают наши глаза. Прямо. Честно. Искренне.

Что такое страх? Что такое боль? Что такое внутренние терзания? Ничего. Пыль. Воздух. Пустота. Их нет. Только он и я. И этот момент, который изменит всё.

Сердце набирает скорость, разгоняя по сплетениям вен и артерий дурманящую смесь любви и страсти.

Вскидываю отведённый секунду назад взгляд обратно к его глазам.

— Аномально, Егор.

— Аномально, Диана.

Растянув губы в улыбке, которую просто нереально спрятать, сжимаю губами его член. Ласкаю. Дразню. Возбуждаю нас обоих.

— Дикарка, блядь… — шипит Северов.

Снова смотрю в его потемневшие глаза. Вываливаю язык, лизнув нижнюю часть головки. Парень сжимает ствол и стучит по моему языку с пошлыми звонкими звуками.

Раньше он так не делал, но… Блядь, меня от этого грязного действия из реальности выносит. Да, это грязно, но так сладко и интимно. Это только между нами.

Позволяю ему это делать, удерживая глазами его тяжёлый взгляд. Сколько в нём всего…

Егор опирается одной рукой на стену, а на вторую накручивает мои волосы, щекочущие соски и спину. Рывком дёргает назад. От неожиданности открываю рот, и он тут же загоняет в него член. В одно движение до самого конца входит.

Не ожидая такой резкости, не успеваю расслабиться и глотнуть воздуха. Слюна скапливается во рту. Давлюсь сразу всем, но его это не тормозит. Он давит на мой затылок с такой силой, что носом упираюсь в его паховую зону. Начиная паниковать, отталкиваю его. Страх, что он потерял контроль, кроет сверх нормы. Но Гора тут же поддаётся. Вытаскивает эрекцию из моего рта. Жадно глотаю воздух, не уверенная, что всё же не задохнулась. А этот гад… Он прижигает меня взглядом, стучит мокрой от моей слюны головкой по распахнутым губам и рычит:

— Я предупреждал, Диана. Не играй со мной. Ни когда я в таком состоянии.

Всё моё лицо мокрое от слёз и слюны, стекающей с моих губ и его члена.

Не понимаю, как некоторые люди могут считать это противоестественным и мерзким. Лично я не вижу ничего ужасного в этом процессе. Бесит только то, что он не даёт мне довести его до безумия своими действиями. Он-то вечно мучает меня, заставляя умолять о том, чтобы он довёл меня до оргазма. Но вот сам не всегда даёт мне возможность поиздеваться над ним.

— Чёртов Хайд. — шиплю сквозь зубы, припечатывая его злобным взглядом.

— Ещё нет, Котёнок. Но скоро будет. — отбивает полушутя-полусерьёзно.

А я… Я хочу его дикости. После первого минета в коттедже он никогда больше не вёл себя так грубо и напористо. Будто в тот день показал, каким может быть, а всё остальное время сдерживает сам себя. Вот только я не хочу, чтобы он это делал. Я хочу, чтобы он отпустил себя. Полностью.

— Обещаешь?

Толкаюсь вперёд, касаясь губами влажной плоти. Северов закрывает глаза и запрокидывает голову назад, словно сам с собой сражается.

— Хочешь, чтобы я выебал твой рот? — рычит, скрежеща зубами, поймав мой взгляд.

Втягиваю в рот эрекцию, давая ответ. С забитым ртом вылизываю тёмные вены. Выпустив лакомство, опять в глаза смотрю.

— Хочу, Егорчик. Жёстко и грязно. Как обещал тогда. — требую продолжить то, что он когда-то мне обещал.

— Блядь, Диана! Твою ж мать! — только словами сопротивляется, уже наматывая мои волосы на кулаки. — Уверена?

Вместо ответа заглатываю его член на всю длину, сосредоточиваясь на дыхании. Тормозя его встречные движения, собираю в ладони мошонку, перекатывая в руке яички.

Зная, как Егору это нравится, играюсь с ними, сама не понимая, что этим не даю ему сделать то, о чём сама же и просила.

Он вбивается в мой рот до основания и удерживает мою голову в таком положении.

— Носом дыши. Не напрягайся. Ты сама этого захотела. — инструктирует холодно, но голос звенит от напряжения.

Начинает медленно раскачивать бёдра. Вот только медленная скорость не мешает мне задыхаться и давиться забивающей горло плотью и огромным количеством слюны.

Блин, ну почему её так много, когда не надо? А когда она необходима — во рту пустыня?

Забыв обо всех своих желаниях, стараюсь доставить ему как можно больше удовольствия.

Подстраиваюсь под его движения, принимая неспешные затяжные толчки с готовностью. Глажу языком ствол. Когда покидает мой рот, целую головку. Веду языком по тонкому разрезу, слизывая капли предэякулята, не переставая сдавливать в ладони мешочек.

Северов убирает мою руку. Сжимая одной рукой плечо, а другой волосы, толкает к стене, прибивая по всему периметру спину и затылок. Вскидываю на него расфокусированный взгляд и читаю в его глазах именно то, что я хочу там видеть. Дикость. Обещание исполнить свою угрозу и трахнуть мой рот именно так, как он хотел сделать это с самого начала. Грубо. Жёстко. Киловатты похоти растекаются по моему заряженному возбуждением телу. Я готова абсолютно на всё. Без ограничений и тормозов.

Он снова прижимает эрекцию к моим губам. С готовностью распахиваю их и Егор тут же врывается до основания, лишая возможности дышать и двигаться. Головой упираясь в стену, не могу сдвинуться назад. Головка упирается в заднюю стенку гортани. Слёзы и слюни капают на резко вздымающуюся грудь. Столь же стремительно он покидает мой рот и снова возвращается. На каждом толчке скорость и сила нарастают. Горло дерёт. Грудную клетку разрывает от невозможность дышать в необходимом ритме.

Северов опять наматывает мои волосы на кулак и вгоняет член так глубоко, что яйца бьют по подбородку влажно и пошло. Хлюпающие звуки набирают децибелы, а как и моё желание получить разрядку. Заталкиваю руку в трусы, вырисовывая на пылающем клиторе круги. Стоны Егора больше похожи на звериное рычание, в то время как мои смахивают на предсмертные хрипы. Тянусь к нему рукой, чтобы немного притормозить, но парень перехватывает запястье, продолжая вколачивать член в мой рот.

В какой-то момент замедляется. По ускоренному рваному дыханию, более протяжным стонам и замедленным движениям понимаю, что он на грани.

Поднимаю на него застланные слезами глаза, и он хрипит:

— Я кончу тебе в рот.

Выпускаю его член и киваю.

— Да, Егор.

Он сбавляет движения до тягучего минимума, позволяя мне самой закончить этот процесс и заставить его излиться. Впрочем, инициативу всё же перехватывает, ускоряясь. Толкается мне в горло, прижимая к стене. Член начинает пульсировать. Кончая, Егор рычит, как дикий зверь. Сильнее давлю на ствол, не позволяя вынуть его. Поток обжигающей спермы вырывается из него, заполняя мой рот. Стекает по языку в горло. Чтобы не захлебнуться, размеренно проглатываю его семя. Его столько, что я просто не способна принять такое количество. Закашлявшись, падаю вперёд, стараясь удержаться на ослабевших руках. Гора опускается рядом, обнимая меня. Притягивает к груди, собирая языком все жидкости с моего лица.

Нас обоих трясёт, пусть я и не дошла до оргазма. Сердце вырывается из груди. До чего же это было круто.

Когда мне удаётся отдышаться, Егор занимает мою позицию у стены и командует:

— Стань так, чтобы теперь ты смогла отыметь мой рот. Залей меня так, чтобы я давился, Дикарка.

При мысли о том, как это будет выглядеть, меня окатывает жаром с головы до ног. Он проступает на щеках и груди. Северов довольно ухмыляется и подтягивает меня вверх, вынуждая занять самую странную и интимную позицию.

Гора снимает с меня шорты вместе с трусами и ведёт языком по внутренней части бёдер. От прикосновения его горячего влажного языка вздрагиваю. Кажется, что все нервные окончания оголены.

Расталкивает мои ноги в стороны и тащит на себя. Почти вжимаюсь грудью в стену, нависая промежностью прямо над его довольным, как у сытого кота, лицом. На несколько секунд закрываю от стыда глаза. Почему-то сосать ему мне не так стыдно, как сейчас.

Приказываю себе открыть глаза и посмотреть в его бирюзу, только чтобы задохнуться от взрывающейся бури чувств.

— Доверяешь, Диана?

— Безгранично.

Шумно сглатываю, а парень улыбается и подмигивает мне. Пальцами разводит половые губы и так пристально изучает, будто первый раз видит, что на меня опять неловкость нападает. Но я вынуждаю себя продолжать удерживать веки поднятыми. Подавшись вверх, Егор ведёт языком между разбухших складок, добираясь до ноющего сладкой болью клитора. Вгоняет в меня язык, заставляя стонать и мысленно умолять довести меня до вершины. Сменяет его пальцами, занимая рот чувствительным бугорком. Интенсивно теребит языком, стянув зубы. Пальцами двигает так, как никогда раньше не делал.

Несмотря на отупляющее возбуждение, всё равно соображаю, что это финальная подготовка.

Страшно ли мне?

Немного. Но это никого из нас не остановит.

Проталкивает третий палец, принимаясь меня ими трахать. Кусает клитор. Лижет кожу везде, куда может дотянуться.

Взрыв происходит неожиданно. Все клетки в организме заходятся тихим звоном напряжения и разлетаются на атомы. Ноги подкашиваются, и я сползаю по стене и крепкому мужскому телу. Если бы Егор не перехватил меня, то был бы шанс расшибить себе голову. Парень толкает меня головой на подушку, но я отмечаю это где-то на периферии сознания. Там же отмечаю странные манипуляции Северова.

Он коленом раздвигает мои ноги и становится между ними на колени. Прикусывает изнутри щёку. Сглатывает. Делает глубокий вдох и вжимает член во вход в моё тело. Как только понимаю, что происходит, подскакиваю, но в следующее мгновение промежность и низ живота разрывает и режет острой болью. Вскрикиваю и падаю обратно. Слёзы выжигают веки и глаза. Кусаю в кровь губы, ощущая инородный предмет внутри себя. И боль… Боль… Боль…

Дёргаюсь вверх, стараясь сжать бёдра, чтобы избавиться от вторжения, но Егор не позволяет мне этого сделать. Накрывает меня своим телом. Проталкивает руку под плечи, обнимая. Дышит дробью, пока я продолжаю биться в его руках и умолять вытащить из меня член.

— Мне больно… Больно… Не надо… Не хочу… — рыдаю без конца, делая попытки столкнуть его.

— Потерпи, малышка. Мне тоже больно. Скоро пройдёт. — хрипло шепчет, тяжело дыша мне в ухо. Губами собирает реки слёз. Пальцами гладит щёки и виски. — Уже всё закончилось. Теперь ты моя, Диана. Полностью моя. На всю жизнь. Я люблю тебя. Люблю, Котёнок. Блядь, девочка, потерпи немного. Прости, но без этого никак. Сейчас отпустит. Расслабься. Дыши. Не напрягайся. Больнее будет нам обоим. Дыши, любимая моя Дикарка.

Слушая его голос, перестаю биться в истерике и замираю, позволяя ему продолжать успокаивать и собирать с моего лица бесконечные слёзы. Боль медленно отступает. Острота и жжение спадают до тупого отдалённого нытья. Пусть и рвано, но глубоко вдыхаю, тормозя всхлипы. Сжимаю ладонями его голову, заставляя посмотреть мне в глаза. Его чувственные губы покрыты бисеринками крови, глаза предательски блестят.

— Извини, малышка, что так неожиданно, но так было лучше. — сипит, крепко держа меня в гипнотическом поле своего взгляда.

Притягиваю его голову вплотную к лицу и шепчу:

— Теперь и ты мой, Егор. Я больше никогда тебя не отпущу.

— А я никуда не уйду от тебя, Диана. Я был твоим, даже когда ты ещё не родилась. Моя половина души. Ты — моя жизнь, Дикарка. И только что ты сделала меня самым счастливым парнем на свете. Спасибо, любимая девочка.

— Безгранично?

— Безгранично. Вечно. Неразделимо. Только ты и я.