Дикарка для Хулигана

Глава 22

Вперёд без остановки

В следующий раз меня будит какое-то копошение на кровати. Я всегда долго раскачиваюсь, поэтому не сразу соображаю, где нахожусь, кто там возится и что вообще происходит.

Как только удаётся разлепить тяжёлые, опухшие от раннего подъёма веки, вижу Дианку, которая что-то активно ищет на постели. Приподнимаясь, хватаю её за руки и затягиваю сверху на себя. Зарывшись пальцами в волосы, скребу короткими ногтями затылок, кайфуя от её тихого мурчания и раздробленного дыхания на своих губах. Подаваясь навстречу, целую легко и мягко.

— Ты чего кипиш разводишь с утра пораньше, Дикарка? — хриплю не восстановившимся после сна голосом.

— Шорты найти не могу. Трусы нашла, а шорты нет. Придётся так идти.

Указывает взглядом вниз. Растягиваю рот в улыбке и отпускаю лёгкий шлепок по практически голой заднице Дианки. В ответ она кусает меня за плечо.

— Демоница. — бурчу ей в волосы.

— Гад. — отбивает со смехом.

Подскакивает с меня и вылетает за дверь. Поднимаюсь следом и сразу вижу зелёный клочок ткани, называемый шортами. Спал я на нём. Вот так неосознанно приватизировал.

Одеваться времени нет, потому что я понятия не имею, где её комната. Выхожу следом за Ди, но успеваю заметить только закрывающуюся дверь. Уверенно толкаю её и вхожу. И тут же влетаю в замершую на пороге девушку.

Блядь!

Зависла она, потому что на её кровати сидит Андрюха и таким ледяным взглядом нас прибивает, что мандраж по спине ползёт.

Ситуация пиздос зашкварная, потому что Ди стоит в одной майке и трусах, а на мне кроме боксеров нихрена нет. Так ещё и шорты эти проклятые в руке.

— Андрей… — пищит девушка, делая шаг назад.

Уверенно обнимаю её за талию, прижимая вплотную по всем точкам. Даю понять, что одна она объясняться не станет. Да, пришла она сама, но это я не дал ей уйти ещё ночью. Хотел, чтобы рядом спала.

— Какого хера, мать вашу? — рычит её брат, не повышая голоса, а вот глазами такими матами кроет, что у меня мороз по коже. — Ты совсем охренел? Припёрся в наш дом, чтобы трахать здесь мою сестру? Под её родной крышей! У тебя вообще нихуя святого, что ли нет?

— Андрей, мы ничего такого не делали, просто… — тарахтит Ди.

Её нихуёвенько так трясёт. Прибиваю ещё крепче к себе. На несколько секунд зарываюсь лицом в чёрные пушистые волосы, выстраивая наиболее удобный и безопасный план разговора.

— А где ты шляешься ночами в таком виде? — указывает глазами на нижнюю часть её тела.

Прикрываю веки, собирая всю решимость и аргументы, которыми можно его убедить.

— Да, я пошла ночью к Егору! Но сексом мы не занимались! — вскипает Дикарка.

— А чем вы, блядь, занимались?! — рявкает Андрюха.

— Диана, оденься. — толкаю ей в ухо, ненадолго прижавшись губами. Вскидываю взгляд на её брата. — Выйдем. — он только скрипит зубами, но ни единого движения не воспроизводит. — Блядь, дай ей привести себя в порядок. Я сам тебе объясню. Не нападай на сестру.

С этими словами ещё раз коротко целую Дианку в висок, вкладываю ей в руки шорты и выхожу, уверенный, что Андрей пойдёт следом. Ожидание он оправдывает. Как только вхожу в выделенную мне комнату, шагает следом и закрывает за спиной дверь.

Бросив на него короткий взгляд, молча беру со стула джинсы и натягиваю на себя. Только когда продеваю в петлю пуговицу и застёгиваю молнию, смотрю на взбешённого старшего брата своей девушки.

Вбиваю в лёгкие кислород и открываю окно. Сука, мне сейчас просто необходима доза никотина, но в чужом доме курить не стану. Не настолько свинья.

Он молчит, сжимая кулаки, поэтому сам начинаю неприятный нам обоим разговор.

— Диана сказала правду. Секса у нас не было. И вчера тоже. И в ближайшем будущем не будет. Она рассказала, что ты в курсе о том, что со мной творится. — он коротко кивает, не сокращая расстояния. — Пока я не буду уверен, что смогу полностью контролировать себя, она останется девственницей. — смотрю чётко в его потемневшие от гнева глаза, но рассекаю ровно. — У меня дохера дерьма за душой. — отворачиваюсь к окну, продолжая свою исповедь. Слишком сложно признаваться ему в этом, но я готов на всё ради того, чтобы быть с Дианой. — Я не прошу тебя принимать меня, но не лезь к ней. Она не маленькая девочка и всё понимает.

— И как много о тебе знает Даня? — шипит за спиной.

Поворот на сто восемьдесят и опять глаза в глаза.

— Всё. — по крайней мере, о мои срывах и тёмных желаниях. — И, как ты сам заметил, ни синяков, ни укусов, ни даже засосов я на ней не оставил. Мы провели две ночи в одной постели, но я полностью сдерживаю себя.

— А какого хера она выползает от тебя в одних трусах? Хочешь сказать, что по дороге потеряла? Что, блядь, было? Что ты делал с ней?

— Я ей только от..! — закусываю язык до крови, потому что чуть не признался Андрюхе в том, что делал им с его сестрой.

— Ты ей только от… — повторяет потерянно, а потом стукает себя ладонью по лбу. — От… Блядь! Только не говори, что и она тебе тоже! — выпаливает со злостью и удивлением одновременно.

Пиздос вашу мать!

Меня таким жаром стыда окатывает, что не только морда горит, но и уши. Сгореть бы в этом огне, но только температура пока ещё не та. Но, сука, поднимается, когда он толкает языком за щекой, будто я и так не допёр, что он имеет ввиду.

— Блядь, нет! — рявкаю, пряча глаза.

Не то чтобы я сказал ему правду, если бы она это сделала. Я же понимаю, что ни один брат или отец не хочет, чтобы его сестра или дочь сосала чей-то член. Для многих это как унижение. И их вообще не волнует, если чья-то чужая дочь делает это для них. Тогда это акт любви, а не грязное использование.

Вот только удивляет меня то, что и Андрей краснеет. И сейчас явно не от злости, потому что вообще теряется, разводя руки в стороны. Устало опускается на край кровати, зацепившись взглядом за валяющийся на полу ремень.

Хорошо хоть следа от зубов на виднеющемся куске не видно.

Так и подмывает, как нашкодившему пацану, толкнуть его ногой под кровать, но вынуждаю себя оставаться на месте и держать хоть какое-то подобие спокойствия на раскрасневшейся морде.

Заебись, разговорчик вышел. Не думал, что он дойдёт до такого абсурда.

Отвернувшись обратно к окну, шумно гоняю влажный утренний воздух, успокаивая долбящее по рёбрам сердце. Прикрываю глаза, забиваясь кислородом до максимальных отметок, и бомблю уверенно:

— Я люблю Диану. — в этот раз признаюсь уже осознанно. — Она этого не знает. И не узнает, пока у меня не будет полной уверенности, что я ей не наврежу. Сейчас об этом знаем только ты и я. — говоря это, перегибаюсь через подоконник, высунув в окно голову, чтобы хоть немного остудить лицо. — Когда я сказал тебе, что могу держать себя в руках — это была правда. Только с ней выходит. А может, — угрюмо хмыкаю, подтянув вверх один уголок губ, — раньше у меня просто не было повода для этого. Не было человека, ради которого стоило измениться. Я понимаю, что ты так реагируешь, потому что её любишь, заботишься, стараешься защитить от всего на свете.

— Да. — подтверждает еле слышно.

Повернувшись, опираюсь спиной на подоконник. Ухватываю его тяжёлый взгляд.

— Я тоже, Андрей. Я на всё ради неё готов. Я буду защищать её от всего. Даже от себя. Уже сейчас я думаю только о ней. Да что там сейчас? — прочёсываю пятернёй волосы, растрёпывая беспорядок на голове ещё больше. — С самого начала. С первого дня на озере. Уехал я тогда, потому что понял, что меня к ней неумолимо тянет. Не мог позволить ни себе, ни ей переступить эту черту.

— Но всё равно приехал, когда она позвала.

— Приехал. — киваю коротко. — Не смог справиться с этим чёртовым притяжением. Тогда я ещё не понимал, почему делаю всё это, но теперь знаю. Эта девушка должна быть моей. Такова судьба. Наша с ней судьба.

— Близнецы дохера чего о тебе рассказали. О том, что ты меняешь баб чаще, чем носки, в том числе. Даня это знает?

— Менял. — делаю ударение на то, что теперь это в прошлом. — И да, она знает. И, кстати, носки я меняю каждый день, так что они преувеличили. — подбиваю, слабо улыбнувшись. — Я и тебе это говорил ещё на озере. Я не собирался заводить отношения именно из-за своих срывов. Тем более с Дианой. Но не получается у нас порознь. Я реально справляюсь, чтобы не навредить ей. Знаю, что понять это сложно, но хотя бы попробуй. Я же всё равно не сдамся. Отпущу её, если только сама захочет уйти. Ты когда-нибудь любил?

— Любил. — отбивает коротко, но ёмко.

Лицо его так резко меняется, что я даже не успеваю распознать эмоции. Ухватиться удаётся только за тень боли, скользнувшую в его зрачках, и я понимаю, что любовь эта ничего хорошего ему не принесла.

— Тогда ты должен понять нас. Обоих.

Обоих? Блядь, неужели Дикарка всё же влюблена в меня? То, что происходит между нами — не обычное сексуальное влечение, что и без того ясно как белый день. А если это не любовь, то чем ещё могут быть наши чувства? Её чувства ко мне?

— Так что же вы скрываетесь? Боишься, что Макс с Ником узнают и настучат по роже? — рассекает с мрачной иронией.

Отвечаю невесёлой улыбкой, бросив короткий взгляд в окно.

— Мы не афишируем, потому что Диана ещё не готова к этому. Мы оба сознаём последствия. За вчерашний день я трижды собирался рассказать, но она просит не делать этого сейчас. Надо немного больше времени. Честно признаться, я не хочу терять друзей, но понимаю, что сестру они мне никогда не простят. Макс ещё в супермаркете предупреждал, чтобы я на неё даже не смотрел. Никитос вчера звонил. Понимаю, что как только правда вскроется, мне не жить, но не могу я от неё отказаться. Пытался. Не вышло.

— А что с её руками? — вскидывается, прибивая меня взглядом. Из-за резкой смены темы теряюсь на несколько секунд, заторможено моргая. Как только доходит, что он имеет ввиду, рассказываю как есть.

— И как она вернулась обратно на стоянку?

— Так же.

— Бля-ядь… — тянет, опустив голову вниз и качая ей. — Она даже с Максом и мамой не ездит. А после того, что случилось, опять поехала с тобой?

Киваю, ненадолго прикрыв веки.

— Я предлагал купить таблетки, которые она пьёт, но Дианка отказалась. Обратно уже спокойнее была. Она сразу попросила не гнать, и я понял, что что-то не так. Ехали километров сорок максимум.

Он молча поднимается, упираясь ладонями в колени, и подходит ко мне. Рост у нас всего в пару сантиметров разнится, поэтому замираем нос к носу, глаза в глаза.

— Не обмани её доверия. — сипит тихо, но уверенно.

Я никогда не давал обещаний, если не был уверен в том, что смогу выполнить, поэтому отсекаю:

— Я постараюсь. Сделаю всё возможное для этого.

Его слова, по сути, благословение. Понимаю, насколько это важно, поэтому сдерживаю желание растянуть лыбу до ушей.

— Блядь, угораздило же тебя… Да и Даню тоже… Отличная парочка из вас вышла. — толкает, позволяя себе улыбнуться.

— Хулиган и Дикарка. — вспоминаю сказанные Дианой в кафе слова, тоже улыбаясь.

— Это точно. — отсекает со смехом. Но веселье быстро тухнет, и он заявляет на полном серьёзе. — Егор, ты же понимаешь, что если с ней что-то случится, то я буду спрашивать с тебя?

— Понимаю.

— Я сейчас доверяю тебе свою младшую сестрёнку. Она мне ближе всех остальных. Самая родная и самая любимая. Я никогда не таскался с братьями, но сестру с пелёнок нянчил. Дважды учил её ходить.

Дважды…

Блядь. Неужели Ди…

Дверь резко распахивается, обрывая мысль, и в спальню влетает взъерошенная Дикарка. Врывается между нами, сразу ощупывая глазами лицо и руки. Ведёт пальцами по грудине. Осторожно сжимает подборок, поворачивая мою голову сначала в одну сторону, а затем в другую.

— Не бил я его. — бурчит Андрюха.

— Всё нормально? — шелестит, даже не обращая на него внимания.

Поднимаю руки и прижимаю её к себе. Забыв обо всём на свете, накрываю её рот губами и целую.

— Эй, ребята, скромнее. — смеётся её брат, когда Ди закидывает мне руки на шею и толкается языком в ротовую.

Нехило её колотит. Понимаю, как она боится не только того, что Андрей опять набросится на меня, но и того, что в этот раз я не смогу сдержаться и отвечу. Представляю, чего ей стоили эти десять минут, что мы говорили. Наверняка весь ковёр в комнате стёрла.

Отрываю девушку от себя и просто обнимаю, встречаясь взглядами с Андреем.

— Со мной она в безопасности. — заявляю уверенно.

— Знаю. — отбивает серьёзно и треплет сестру по волосам. — А ты переставай чудить, сестрёнка. Теперь за каждый твой косяк влетать от меня будет Егору.

— Он тут ни при чём! — бурчит, оборачиваясь и готовясь опять вставать на мою защиту. Но как только напарывается взглядом на лыбящегося брата, её лицо светлеет, а глаза загораются. — То есть ты хочешь сказать, что не против нас? — тянет с подозрением. — Что принимаешь и не будешь нам мешать?

— Да, Дикарка. — отбивает, смеясь. — А ей и правда подходит. — рассекает, глядя на меня.

— Ещё как.

— Правда-правда? — шуршит, недоверчиво кося на него глаза.

— Правда-правда.

— Обожаю тебя! — кричит Ди, явно не заботясь о том, что этим криком весь дом перебудить способна.

Бросается брату на шею, зацеловывая всё лицо. А я вдруг понимаю, что, сука, ревную. Даже к родному брату. Дохера ещё во мне гнили, оказывается.

— Задушишь. — хрипит брат, размыкая её руки. — У тебя, кажется, пробежка?

— Да, точно! — кивает, явно намереваясь сбежать.

Ловлю её за руку и притягиваю спиной к себе. Глядя на старшего брата своей Дикарки, говорю одними губами:

— Спасибо.

Он улыбается ещё шире и кивает.

— Надеюсь, я в тебе не ошибаюсь.

— Не ошибаешься. — обрубает Диана вместо меня. — Егор не плохой. Я это знаю.

— Крепись, Гора. Теперь она от тебя не отвяжется. — смеётся Андрюха, за что получает от Ди кулаком в плечо.

Он выходит за дверь, закрыв её за собой, а я поворачиваю Дианку к себе лицом.

— Я не против, Дикарка. Привязывайся. — шепчу, завладевая её губами.

Блядь, реально же не хочу её терять. Отпускать. На всю жизнь хочу. Её. С ней. До самого конца.

— Мне на пробежку надо. — шелестит девушка, отстраняясь немного назад, но продолжает обнимать за шею.

— Сейчас оденусь и пойдём.

— Ты со мной побежишь? — недоверчиво оглядывает мои джинсы и толстовку. — В таком виде?

— А чем тебе мой вид не нравится? — наигранно хмурюсь, пробегаясь по себе взглядом. — Кроссовки есть, и на том хорошо.

Перебрасываю взгляд на Дианку. Вот у неё вид просто отпадный. Обтягивающие длинные стройные ноги и круглую задницу лосины нехило так кровь будоражат. Потому что, сука, как вторая кожа на ней.

— Может не надо? — пищит Ди, делая ещё одну попытку свалить.

Меня начинает не слабо так напрягать, что она всеми правдами и неправдами старается сделать так, чтобы я с ней не пошёл.

Сжимаю пальцами её запястья и притягиваю к себе.

— Почему не надо? — рычу, вперивая взгляд в её глаза.

— Я тебе соврала. Я не одна бегаю.

Её заявление выбивает меня из колеи до такой степени, что я даже хватку разжимаю. Беря себя в руки, громко перевожу дыхание.

— Только не говори, что с братьями.

— Не с братьями. — отводит глаза в сторону.

Блядь, неужели с каким-то сусликом? Иначе почему она так упорно продолжает стоять на том, чтобы сбежать?

— С кем, Диана? — рычу, наступая на неё, пока не прижимаю к стене. Опираюсь ладонями по обе стороны от её головы, блокируя. — Говори.

— С Аресом. — шуршит несмело, опуская глаза на мою грудную клетку.

— Это, блядь, имя? Что за Арес, твою налево?! — закипая, повышаю тон, но тут же сбрасываю до угрожающего шёпота. — Что ещё за хрен с горы?

— Я вас познакомлю.

Вот же радость, блядь. Знакомиться с каким-то хахалем. Какого хрена она вообще говорила, что одна бегает? Зачем врала? А если у неё с ним что-то было?

Ревность подогревает котёл моего безумия до опасных температур. До критических, сука.

С трудом заставляю себя не только не орать, но и не вцепиться ей в горло. Закрыв глаза, тяжело, надрывно дышу через нос, но челюсти всё равно со скрипом ходят из стороны в сторону. Когда понимаю, что не слечу с катушек, открываю глаза и шиплю:

— Пойдём знакомиться.

Выходим с Дикаркой на улицу. Вместо того, чтобы двигать к калитке, сворачивает за дом, зацепив мои пальцы. Вынуждаю себя не психовать, послушно шагая за ней. Только когда натыкаюсь взглядом на огромное чёрно-рыжее чудовище в вольере, до меня доходит, кто такой Арес.

— Собака? — рявкаю недоверчиво.

— Не собака, а пёс. Арес. Кавказская овчарка. — отбивает, оборачиваясь на меня.

Растягивает персиковые губы в задорной улыбке, а в глазах появляется блеск азарта.

— Так ты специально этот спектакль устроила?

— Ревнуешь, Егорчик?

Подходит в упор, закидывая руки мне на шею. Виновато выдыхаю, понимая, что эта черноволосая сучка развела меня, как лоха. Сжимая ладонями её талию, пробираюсь под жилетку, вгоняя пальцы ей под рёбра.

— Блядь, Диана, никогда так не делай больше. — выдыхаю тихо, но со скрытой угрозой. — Заигрываешь с монстром. Ты хоть понимаешь, что чуть не довела меня до бешенства?

Улыбка вмиг слетает с её губ, а лицевые мышцы напрягаются. Проводит пальцами по играющей на правой скуле желваке. Убирает проклятую чёлку, которая вечно лезет в глаза.

— Извини, Егор. Я просто хотела тебя немного подразнить.

— Дикарка… — шиплю зло.

— И не только из-за этого. — тарахтит быстро. — Арес не любит посторонних. Особенно тех, кто рядом со мной. Команды он слушает, но всё равно очень подозрительно относится к людям. Я его подобрала на улице пару лет назад. Его очень сильно избили. Три лапы были сломаны. Весь в крови. Несколько зубов выбиты. Когда принесла домой, меня чуть вместе с ним не выкинули, но я не могла его бросить. Ты не представляешь, Егор, — поднимает глаза, сталкиваясь с моими. В её синеве появляется влага, — как он на меня смотрел, когда я отнесла его на улицу и уходила. Он так скулил. Ему больно было. Я дала ему надежду, а потом бросила. Вернулась домой, но уже через несколько минут собрала накопленные деньги, вызвала такси, забрала щенка и отвезла в ветклинику. Он жил там, пока полностью не поправился. Я каждый день к нему приезжала. Собиралась дать объявление, чтобы найти ему хозяев, но его глаза… Он будто чувствовал, что опять его брошу. И я не смогла. Забрала и приехала домой. Родителям пришлось смириться, потому что все братья встали на нашу сторону. В итоге Арес остался с нами. Условием было только то, что он будет жить в вольере, а не в доме. Но он всё равно принимает только меня. Родных не трогает, но и не доверяет им. На прохожих тоже не бросается, но ко мне никого не подпускает. Поэтому я и не хотела, чтобы ты шёл со мной. Мы каждое утро с ним бегаем, и я просто не могу сегодня его оставить. Он же так ждёт меня. Каждый раз.

В её глазах стоят слёзы, которые Дианка с трудом сдерживает. Обнимая, прибиваю к себе крепко-крепко. Так, что даже дышать становится сложно.

Она просто нереальная. Животные принимают только тех людей, в которых чувствуют добро. И кот этот, и собака. Сколько же добра и чистоты в этой девочке? Она сама пережила что-то ужасное, но при этом заботится о других, несмотря ни на что.

— Моя Дикарка. — толкаю хрипло, стирая пальцем скользнувшую по щеке слезинку. — Ты такая необыкновенная. Знакомь нас уже. — подбиваю, улыбнувшись, но она медлит. — Давай, Ди. Я всё равно иду с вами. Придётся этому чудовищу привыкать ко мне.

Отличная, блядь, идея. Учитывая то, сколько у меня тьмы на душе, псина должна меня на части разорвать, но я всё равно не отказываюсь от своей затеи, потому что хочу провести с Дианкой больше времени.

Всё время, пока я обнимаю девушку, Арес рычит за решёткой и опасно скалится.

Она берёт меня за руку и подводит к клетке. Прикладывает ладонь к прутьям, и пёс тут же тыкается в неё носом, глядя обожающим взглядом ей прямо в глаза. Именно так выглядит настоящая преданность.

— Арес, — шепчет тихо, и собака тут же начинает вилять хвостом, — это Егор. — подтягивает меня ближе. Псина скалится и рычит. — Его нельзя обижать. Он хороший. Сделай, как я. — поднимает на меня взгляд, опять прикладывая ладонь к решётке. Прижимаю руку к холодному металлу. Собакен недоверчиво косится на неё и опять принимается рычать. — Нельзя, Арес! — рявкает, когда он уже открывает пасть, чтобы отгрызть мне кисть. — Только не делай резких движений. Дай ему обнюхать тебя. Арес, мальчик мой, знакомься. Не бойся. Егор хороший. Привыкай к нему.

Псина сосредоточенно тыкается мокрым носом мне в руку, прижимая уши. Даже, сука, дышать забываю, потому что ему нужна всего секунда, чтобы щёлкнуть челюстями и лишить меня части тела. Но тут он делает нечто очень странное. Заскулив, утыкается мне в ладонь мордой, а потом заливает слюнями, принимаясь облизывать. Еле сдерживаюсь, чтобы брезгливо не одёрнуть руку.

— Ох-ре-неть! — по слогам пробивает Диана. Медленно поворачиваю на неё голову, глядя на ошарашенное лицо. — Он тебя принял. — шелестит с нескрываемым удивлением.

— Это настолько странно?

Осторожно переворачиваю руку и просовываю между прутьев, проведя пальцами от носа к ушам.

— Чтобы ты понимал, он никому, вообще никому, кроме меня, не даётся погладиться.

Второй раз в жизни я перестаю чувствовать себя дерьмом. Возможно, ещё не всё потеряно. Всего несколько минут назад я думал, что животные видят в людях хорошее. Наверное, во мне оно всё же есть.

Шумно выдохнув, перевожу дыхание. Сглатываю собравшийся в горле ком, который я от напряжения даже не замечал. Вдыхаю. Даю псу вторую руку, которую он тут же облизывает. Чешу за обоими ушами, ощущая себя сейчас реально счастливым. Дианка отпирает дверь, и псина тут же прыгает на неё, едва не заваливая хрупкую девушку на спину своей тушей. Она даёт ему ладони, он тут же встаёт на задние лапы, вкладывая в них передние.

— Почеши его по холке и за ушами.

Пока лохматое чудовище сидело в клетке, выглядело не таким угрожающим. Он же, блядь, до груди ей достаёт. Несмело подхожу ближе, но Арес резко прыгает на меня. От неожиданности и силы прыжка падаю спиной на вольер, едва сохраняя равновесие. Я бы, может, и успел не просто испугаться, а, сука, даже обосраться, если бы он не начал облизывать моё лицо.

Пока стараюсь отвернуть морду, чтобы избавиться от слюнявой ласки, Дикарка ухохатывается, хватаясь за живот.

— Блядь, как его убрать? — шиплю, но и сам смеюсь.

— Арес! Ко мне, мальчик! — хлопает ладонями по коленям, и псина тут же переключает своё внимание на неё.

Вытираю лицо ладонями и рукавами толстовки. Подойдя к Ди, глажу собакена. Сам не замечаю, как рот растягивается в довольной улыбке.

— Я всегда знала, что ты совсем не плохой, Егор. В тебе куда больше хорошего, чем во многих других. — заявляет абсолютно серьёзно. — Арес тому доказательство.

Глядя в синюю глубину её глаз, начинаю верить в это. Нет, не начинаю. Я верю. Верю, что даже во мне есть свет.

Ещё шаг и я прижимаю Диану к боку, целуя пухлые губы. Толкаюсь языком в жар её рта. Столько всего вкладываю в поцелуй, что и тысячей слов не опишешь. Она поворачивается и обнимает руками за шею. И никто из нас не думает, что кто-то из её семьи сейчас может выглянуть в окно.

Похуй. Я готов бороться. За неё. За нас.

Между нами влетает Арес, расталкивая в разные стороны, и прыгает то на неё, то на меня, вывалив язык и виляя хвостом. Мы с Ди ухохатываемся, стараясь столкнуть его друг на друга.

— Побежали! — кричит Дианка, вылетая с территории двора, а собакен наступает ей на пятки.

Со смехом срываюсь следом, ощущая себя по-настоящему живым и счастливым.