Дикарка для Хулигана

Глава 32

Для меня больше нет слова "назад". Только вперёд и только с ней

Как только убеждаюсь, что Дианка уснула, поднимаюсь с постели и иду на кухню. Захватив сигареты, набрасываю куртку и шагаю на балкон. Закуриваю, сжимая между пальцев фильтр. Нервным движением прочёсываю волосы.

Никотин не приносит ни спокойствия, ни удовлетворения, ни расслабления. Так же, как холодный, сырой ночной воздух не помогает остудить внутренний накал отчаяния.

Весь вечер делал вид, что всё в порядке, чтобы не расстраивать Ди ещё больше. Вот только ничерта не в порядке. Я старался поступить правильно. Я хотел уйти, чтобы не сделать ей ещё больнее. Толкнул, придушил… Разве что не ударил, пусть и подмывало нехило.

Блядь, этого я бы себе точно никогда не простил. Да и как простить то, что у неё на спине и запястьях синяки, которые появились там из-за меня? Своими руками, сука, оставил.

Но какого дьявола прощает она?

Я собирался разорвать эти отношения, чтобы защитить её от себя. Хотя бы до тех пор, пока не избавлюсь от приступов ярости. Я хотел, чтобы она злилась. Чтобы, как и кричала, ненавидела.

Шёл, заливая кровякой из разодранного нутра весь пусть. Её крики вскрывали глубже. Не ранили. Добивали. Навылет. Вдребезги.

Я должен был уйти, чтобы оставить ей шанс на нормальную жизнь. Пусть даже через боль, но моя Дикарка обязательно бы с этим справилась.

Не отпустила. Держит. Крепко. Намертво. Крючками за сердце. Чем сильнее тянешь, тем глубже раны. Вырвать их можно только вместе с жизнью.

Бросилась под колёса.

Стоило увидеть её в сантиметрах от смерти, и все мои благие намерения полетели на хрен. Как только представил, что я могу потерять её раз и навсегда, всё перевернулось. Не смог уйти. Не смог отпустить. Видеть её слёзы, боль в глазах, слышать мольбу в голосе, ощущать страх потери — самая ужасная и жестокая пытка. Чётко по сердцу лупит. Все нервы уродует. Душу искорёживает. Жилы рвёт. Потрошит нахер.

Блядь, когда говорил, что мы расстаёмся, сам, сука, загибался. Но в тот момент это было единственное верное решение, потому что мне рвало крышу. Сколько бы не размышлял об этом, до сих пор не могу понять, как удалось не слететь окончательно.

Тяну фильтр, пока не заканчивается дыхание. До боли в суставах сдавливаю бортик балкона. Закусив губы, выдыхаю дым через нос. Даже не пытаюсь дышать ровно. Летит урывками дыхание. Как и мотор через раз трещит. Натужно. Через силу. Через боль. Через ужас.

Задираю голову и вздымаю глаза к небу. Прикладываю кулак к губам, чтобы не завыть.

Блядь, ну почему я такой дебил? Сначала делаю, а потом думаю. Надо было сразу сказать Диким, что в клубе я с Дианой. Ну нет же, блядь. Разыграл сценку из театра абсурда. Знал, что если расскажу, то накроется наша с Ди поездка покрывалом из пиздецов. И вот к чему привела моя тупость.

И опять же, вашу налево, откладываю этот чёртов момент признания. То, что ответа за свои действия и ложь мне не избежать, сомнений никаких. Я к этому готов. С того самого момента, как втянул Дикарку в двери дома отца. Но, сука, на конференции я должен быть. И желательно в человеческом виде, а не выглядеть как жертва маньяка из какого-нибудь трешового триллера.

Был уверен, что если не было срывов на протяжении всей недели, что мы с Ди вместе, то теперь всё нормально. Можно идти дальше. Как же, сука, ошибался. Никуда мой монстр не делся. Притаился и ждал своего выхода. Явился как никогда, сука, вовремя. Именно в ту секунду, когда мне нужно было всё моё самообладание, чтобы спокойно убедить Диану в том, что ни с кем кроме неё у меня теперь ничего быть не может.

Её патологическая ревность ещё одна причина, по которой нам не стоит быть вместе. Когда срывает её, срывает и меня. И тогда мы оба творим столько дел, что хуй раскопаешься. Понимаю, что сегодня у неё была причина. И очень веская. Но та истерика из-за гандонов… Да и в течении недели замечал, как она следит за мной, если мимо проходит какая-нибудь симпотная деваха. Как пацан отводил глаза в сторону, чтобы не провоцировать её истерики и новые скандалы. Пытался ей объяснить, что оцениваю людей автоматом. Неважно, с кем мы сталкиваемся: со стариками, детьми, зрелыми женщинами, какими-то фриками, интеллигентами или молодыми девушками. Это всего лишь привычка. Она же сама смотрит на всех оценивающе, а я как дебил изучаю трещины на асфальте.

Сколько мы протянем на таком натяге? Её ревность. Мои психи. С этим надо что-то делать и срочно. Раз расстаться мы не можем, то надо что-то решать. Завтра поговорю с Дикаркой на эту тему. Больше нельзя оттягивать.

Сигарета тлеет до фильтра, обжигая пальцы. Выронив окурок, смотрю на чёрно-красный ожог.

Прикрыв веки, скриплю зубами. Дрожащими от холода и напряжения пальцами выбиваю новую сигарету и щёлкаю зажигалкой. Затягиваюсь. По спине ползёт неприятный озноб. Кожа покрывается липким потом и мурашками.

Если не получилось уйти сегодня, то и потом не выйдет. Поздно. Слишком. Теперь только бок о бок и до конца. Больше таким идиотизмом страдать не буду. Никаких расставаний, что бы там не заявляла на эмоциях Ди. Да и я сам. Если однажды наши дороги разойдутся, то это будет взвешенное, хладнокровное решение, а не сиюминутный псих. Если Диана попросит отпустить её, то я отпущу. Никогда не стану держать её рядом с собой силой, как бы самому не было дерьмово.

Прикончив пол пачки сигарет и промёрзнув до костей, наконец покидаю балкон и иду в спальню.

Дианка свернулась калачиком на самом краю кровати. Присев перед ней на корточки, кончиками пальцев убираю с лица чёрные волосы. Во сне она выглядит ещё младше и нежнее. Кажется совсем слабой, уязвимой, хрупкой. Такой далёкой и неземной.

— Я люблю тебя… Люблю, Дикарка… — шепчу, целуя кончик носа. — Моя родная девочка. Я научусь. Я стану лучше. Для тебя. Прости… Прости, потому что сама этого хочешь, а не из страха расставания.

"Когда душа приходит в наш мир, она разделяется на два тела…"

— Я обязательно стану той половиной, которую ты заслуживаешь, Диана. Даю слово.

Она что-то бухтит во сне и выше натягивает одеяло. Глухо выдохнув, иду на кухню. Залпом выпиваю пару стаканов воды, чтобы погасить внутренний пожар. Стянув штаны, залезаю под одеяло и обнимаю девичье тело. Прижимаюсь грудаком к узкой спине. Вдыхаю аромат своего безумия и отрубаюсь.

Просыпаюсь за несколько минут до будильника. Поцеловав Дианку в макушку, отключаю звонок, чтобы дать ей ещё немного поспать. Автоматом выполняю утренний ритуал. Чтобы не шуметь, вытягиваю из шкафа шмотки и одеваюсь в зале. Собираю купленные для поездки продукты. Жарю омлет с помидорами и сыром. Дианка говорила, что очень его любит.

Сам не понимаю, что мной движет: вина за вчерашнее или неугасаемое желание порадовать свою Дикарку.

Так как моя кофеварка в ремонте, делаю обычный растворимый кофе. Уже неделю забываю купить турку. Себе закидываю две ложки, а Ди одну кофе, три сахара и чуть ли не пол чашки молока. Она у меня сластёна.

Не понимаю, как можно пить сладкое молоко с привкусом кофе, но ей нравится.

Вытаскиваю из холодильника заварные пирожные. Вчера заехал в кондитерскую и набрал разных вкусов. Фисташковые, малиновые, лимонные, апельсиновые и шоколадные.

Войдя в спальню, еле сдерживаю смех. Дикарка лежит поперёк кровати, раскинув руки в стороны. Прям звезда в постели. Опускаюсь возле её головы и, приподняв, кладу на колени. Какое-то время просто смотрю на неё, лаская пальцами. Наклонившись, целую в губы. Крепко спит Демоница. Ни на что не реагирует.

— Дикарка, просыпайся. — говорю вполголоса, встряхнув за плечо. Ноль эмоций. — Ди, вставай. Надо ехать. — толкаю чуть сильнее.

Она трепещет ресницами и с трудом открывает глубокие синие глаза с поволокой. Несколько раз моргает. Так забавно растирает их кулаками, что во мне зашкаливает желание сдохнуть от нежности, которая топит сердце. Она просто нереально милая, когда сонная. Глядя на меня снизу вверх, мягко улыбается. Закинув руку мне на шею, тянет вниз. Подчиняюсь, наклоняясь к её лицу. Ди приподнимается и прижимается губами к моему рту.

— Доброе утро, Котёнок. — сиплю ей в рот.

— Ты уже собрался? — удивлённо моргает, поднимаясь. — Почему не разбудил раньше?

— Разбудил, когда всё подготовил. Вставай, Дикарка. Собирайся и приходи завтракать.

Встаю с кровати, но не выхожу, глядя на то, как девушка перекатывается на живот и вытягивается на постели, разминая забитые за ночь мышцы. Реально, как кошка. Согнув ноги в коленях, подпирает голову ладонями.

— А что у нас на завтрак? — толкает с улыбкой.

— Вставай, сонябиус, и узнаешь. — смеюсь, покидая зону искушения.

Задранная выше поясницы футболка и чёрные кружевные труселя напоминают о том, до чего вчера мы так и не дошли. Сглатываю слюну, которой собралось, как у голодной шавки.

Пока она умывается и одевается, устраиваю себе быстрый перекур. Когда езжу с Дианкой, в машине стараюсь не курить. Её и так до сих пор вечно потряхивает и периодически тошнит.

А ещё я жду, когда она начнёт бурчать на меня за вредную привычку. Несколько раз вскользь задевала тему, мол, всё на братьев ругается, а им хоть бы хны. Пару дней назад поймал себя на том, что реально стараюсь при ней обходиться без никотина. Закуриваю, только если уже конкретная ломка начинается. Или, как вчера, из-за ссоры.

Сука, ну почему всё не может быть просто? Как у всех нормальных пар? Нашли друг друга, называется. Ревнивая истеричка и садист-психопат. Суперрр, блядь.

Погружаясь в невесёлые размышления, замечаю Дианку, только когда она ныряет мне под руку. Стискивая крепче, тушу в пепельнице наполовину скуренную сигарету. Девушка прослеживает за моими действиями и растягивает персиковые губы в довольной ухмылке. Ведёт губами по горлу. Прикусывает подбородок.

Бля-я, как же прёт, когда она это делает. Вроде ничего такого, но заводит с пол-оборота

— Надо быстро поесть и ехать. Времени и так уже дохера и больше. Давай, Дикарка, за стол, пока еда в лёд не превратилась.

Занимаю стул и быстро закидываю в рот омлет. Ди же, напротив, смакует каждый кусочек. Когда остаётся только кофе, перебирается мне на колени. Обняв за шею, оставляет поцелуй на щеке.

— Спасибо, Котя. Не думала, что ты запомнил, что я именно такой омлет люблю.

— Дианка, — выдыхаю тихо, — я помню всё, что связано с тобой.

И это чистая правда. Каждую мелочь подмечаю и записываю в мысленный блокнот. Знаю, какой чай и кофе она пьёт. Чёрный чай с двумя ложками сахара. Зелёный без добавок с одной. С добавками без сахара. Не любит горький кофе и шоколад. Терпеть на может мелодрамы и фантастику, связанную с космосом. В предпочтениях у неё ужастики, триллеры, фентези и детективы. Комедии любит только со смыслом. Обожает фильмы-загадки. Может часами разгадывать кроссворды и судоку. Не ест солёный попкорн, только карамельный. Может без конца поглощать сладкую вату и мороженое крем-брюле. Обожает заварные пирожные и пана-котту. Если в каком-то блюде присутствует морковь, то даже близко к нему не подойдёт.

И это только сотая часть того, что я о ней знаю.

Выезжаем мы в итоге на четыре часа позже, чем собирались, но никто из нас не расстраивается. Один хер провели это время вместе.

— Диана, выпей таблетку. — прошу, протягивая ей блистер, закинув в багажник сумки. Она недовольно косится на меня. — Дорога не близкая, а ехать по трассе шестьдесят километров в час тоже не вариант. Знаю, что ты этого не любишь, но пожалуйста, Ди.

Она так тяжело вздыхает, будто у неё на плечах непосильная ноша. Обнимая, притягиваю к себе и целую в лоб.

— Я справлюсь, Егор. — бурчит возмущённо. — Я после этой фигни как зомби. Если будет совсем хреново, то выпью.

При мне она ни разу не принимала их, но почитав о побочных эффектах, понимаю, что она не преувеличивает. Сонливость, вялость и ещё куча всякой херени. Когда спросил, почему она не сменит их, оказалось, что у неё индивидуальная непереносимость какого-то препарата, который добавляют в колёса, где нет такой побочки.

— Давай сделаем по-другому. Если начнётся паника, просто скажи мне, и я сбавлю скорость. Договорились?

Сжимаю пальцами её подбородок, вынуждая поднять голову.

— Да. — шелестит беззвучно.

Диана терпеть не может не только говорить и своих панических атаках, но и выказывать слабость. Понимаю, что ей сложно, поэтому стираю все неприятные мысли жарким влажным поцелуем.

Как обычно в дороге, стараюсь отвлечь девушку разговорами. Глажу коленку и ладонь. По городу проскакиваем без проблем, а как только выезжаем на трассу, засыпает.

Видимо, ей эта ночь далась совсем непросто, раз так легко отрубилась.

Улыбаясь, наблюдаю за ней боковым зрением. Поднимаю скорость до дозволенного максимума. Облегчённо выдыхаю, потому что Дикарка просыпается уже на грунтовке, ведущей непосредственно к базе отдыха.

Несмотря на вторую половину осени, машин около коттеджей немало. Сколько, оказывается, любителей рвануть в выходные на природу.

Переговорив с охранником, подъезжаем к отдельно стоящему небольшому домику с плоской крышей. Специально выбирал, чтобы подальше от людей и никто нам с Ди не мешал.

Она то и дело крутит головой то в одну сторону, то в другую, залпом поглощая все пейзажи осеннего леса. Припарковав бэху, сдерживаю порыв вытащить из кармана пачку и закурить. Сейчас не до того. Смотрю на кружащуюся Дианку, и кровь по венам патокой растекается. Раскинув руки в стороны и задрав голову, звонко хохочет. Будто заряжается от свежего лесного воздуха и деревьев. Буквально сияет от радости.

Сегодня даже погода нам подыгрывает. Октябрь забыл, что он второй месяц осени и радует почти пятнадцатью градусами тепла и ярким солнцем.

Придвинув ко лбу "козырёк", щурюсь, вглядываюсь вдаль, но мелькающая на периферии Дикарка перетягивает внимание на себя. С разгона бросается ко мне и запрыгивает верхом. Еле успеваю подхватить под задницу, чтобы не свалилась.

— Спасибо, Егор! Ты самый-самый! Здесь та-ак красиво. Мы никогда сюда не приезжали. Уже много лет арендуем именно тот коттедж. — трещит без передыху, не переставая растягивать улыбку. — Ты самый-самый. — повторяется на эмоциях. — Я тебя больше, чем обожаю. Аномалю. Очень-очень.

— Прям очень-очень? — отбиваю, делая серьёзное лицо.

Дикарка часто кивает и наклоняется к моему лицу.

— Очень, Егор. — шепчет мне в рот.

Прижимается губами, сразу врываясь языком внутрь. С жадностью и нетерпением отвечаю на ласку, крепче сдавливая ягодицы. Двинув бёдрами, ощущаю налитым кровью членом её жар. Через силу заставляю себя оторваться от неё и поставить на землю. Хоть и хочется забыть обо всём и унести в дом. Раздеть и забить все рецепторы пикантным вкусом своей Дикарки. Ощутить гладкость её кожи собственным телом.

В коттедже, если его можно так назвать, всего одна спальня, в которой кроме кровати стоит шкаф, стул, стол и две прикроватные тумбочки. В гостиной небольшой диван, пара кресел, стол, бар и дровяной камин. Правда, последний исключительно для эстетики и уюта, потому что помещение отапливается. Крошечный санузел с душевой кабиной. Имеется небольшая кухня со всей необходимой посудой.

Мельком проинспектировав утварь на чистоту, удовлетворённо киваю. Дианка наблюдает за мной, приговаривая пирожное из прихваченных из дома запасов. Качнув головой, лыбится во все тридцать два, потому что знает о моём брезгливом отношении к грязи и бардаку.

— Давай хоть чай заварю.

— Не-а, хочу только пирожное. — отказываясь, закидывает в рот остаток.

Сжав тонкую талию, подсаживаю девушку на стол. Паркуясь у неё между ног, слизываю с губ крем.

— М-мм, сладкая моя. Вкусная.

— В этот раз там правда был крем? — смеётся Дианка, закидывая руки мне на плечи.

— В этот раз правда был. — отбиваю со смехом.

— Мне здесь очень нравится. — заявляет Ди, переодеваясь в более тёплую одежду, потому что мы собираемся погулять по лесу. — Так тихо. Спокойно. Уютно. И домик такой классный. И вокруг та-акая красотища. — забавно растягивает слово. Это одна из её привычек, которая крепко лупит мне по шарам. — Знаешь, это первый раз, когда я выезжаю за город без родных. Никогда не думала, что буду так радоваться тишине и спокойствию. А ещё мне нравится, что дом стоит отдельно от остальных и нам никто не будет мешать. Когда мы только приехали, казалось, что мы одни в этом лесу. И вообще во всём мире.

Шагнув к ней, оборачиваю руками плечи.

— А мы и есть одни, Дикарка. Больше никого нет. Забудь обо всех. Ни о чём не думай. Только ты и я.

Уже на выходе натягиваю чёрную кепку, но Ди срывает её и надевает себе на голову.

— Мне больше идёт. — заявляет уверенно.

Пробежав по ней взглядом, подтверждаю авторитарным кивком.

— Согласен, Дикарка. Забирай. — поправляю скошенную кепку и бью пальцами по козырьку. — Реально идёт.

Закинув в рюкзак всё необходимое, сжимаю в ладони тонкие пальчики Дианки. Поднимая наши руки вверх, целую каждый из них, отслеживая сбегающих под одежду мурашек.

— Аномалю тебя, Котёнок. — хриплю, не отводя глаз от её лица.

Она придвигается ближе, поднимаясь на носочки, и касается своими губами моих.

— И я тебя.

На территории комплекса проложены дорожки, что позволяет гулять, не утопая в грязи после дождя. Есть даже баня, крытый и уличный бассейны, парковая зона, ресторан. Но всё это находится в основной части базы, а наш домик расположен за её пределами. Специально для парочек, которые хотят уединения.

— Пойдём в парк или в лес? — даю Ди выбор, хотя и так знаю ответ.

— В лес. — отсекает, улыбнувшись.

— Кто бы сомневался. Не зря ты у меня Дикарка. Жаль, на нашем материке джунглей нет.

— Думаю, моему Хулигану в джунглях было бы слишком скучно. — хохочет она, придвигаясь мне под бок.

Обняв за плечи, медленным шагом двигаю по тропинке. — Ни клубов, ни баров, ни машин… Как бы ты там выжил?

— Думаю, что Дикарка научила бы меня. Построили бы дом на дереве. Или жили бы в пещере. Пока я ходил на охоту, ты бы растила наших восьмерых детей и готовила обед из растений и насекомых.

— Восьмерых, Северов? — косит взгляд вверх, пока не встречаемся глазами.

— Думаешь, мало? Может, тогда на десятерых тормознём?

— Давай тогда уже на одиннадцати. Как раз футбольную команду наделаем. — поддерживает Ди, ухохатываясь. — А потом найдём ещё какую-нибудь семью дикарей с другой командой. Вот и развлечение нам будет. И кстати, — обгоняя меня, шагает задом наперёд, цепляя мои пальцы, — я всё же за дом на дереве, а не в пещере.

— Как прикажет королева джунглей. — отвешиваю шуточный поклон.

Забиваем громким смехом тишину леса. Перекрываем даже пение птиц и шелест оставшихся листьев. Смеёмся до боли в рёбрах и скулах, продолжая расписывать нашу жизнь в джунглях.

Даже этот несерьёзный разговор о детях всколыхнул застывшую темноту моей души. Я никогда не стану отцом не только потому, что боюсь передать детям садистские гены, но и из-за того, что не знаю, когда меня прорвёт. Если со временем я превращусь в подобие отца? Что если не смогу справиться со своим монстром? Что если я сам и есть монстр? Я даже любимой девушке делаю больно, хоть и не хочу этого.

Ещё, конечно, рано поднимать эту тему, но уверен, Диана наверняка захочет семью, которую я не смогу ей дать. Эгоистично, конечно, но и отпустить я её не способен. Буду держать рядом столько, сколько она мне позволит. Когда захочет уйти — отпущу. Даже если сам от этого сдохну.

Незаметно перевожу дыхание и расфокусирую взгляд, стараясь разом охватить всё пространство.

— Егор, что случилось? — шуршит Дианка, крепче сжимая мою руку и хмуря лоб.

— Всё думаю о вчерашнем. — признаюсь частично. — Как ты можешь прощать меня за то, что я делаю с тобой? Как можешь верить, Диана?

Останавливаясь, тянет меня на себя. Сжимает ладонями щёки и сбивчиво тарахтит:

— Егор, сколько можно винить во всём себя? Как я могу тебе не верить? Ты ни разу не давал мне повода сомневаться в тебе. С самого начала всё о себе рассказал. Я так испугалась, когда ты сказал, что мы расстаёмся. Куда больше, чем когда толкнул. Я же обещала, что не отпущу тебя. И ты тоже. Блин, Егор, пусть и на эмоциях, но я первая тебя ударила, хотя отлично знаю, что этого нельзя было делать. А потом ещё и укусила. К тому же, ты меня не ударил в ответ. Я же понимаю, что ты сам с собой в тот момент боролся. И меня отпускать не хотел. Поэтому и… — перекрываю поток сменяющихся тем, приложив палец к её губам.

— Поэтому у тебя на спине и руках синяки. — поднимая её кисть, веду пальцем по небольшому тёмному пятну. — Если я когда-нибудь сорвусь, Ди, ты тоже простишь? Если ударю?

Подвернув губы, упрямо прошибает меня гневом.

— Нет, Егор. — обрубает жёстко. — Если ты ударишь меня, то я уйду. Я никогда никому не позволю поднимать на себя руку. Но имей ввиду, что всё равно не отпущу. Я буду сражаться за НАС даже на расстоянии и в одиночку.

— Блядь, ненормальная. — сиплю, потирая пальцами переносицу. — Давай, озвучивай мне возможные диагнозы, чтобы я знал, к чему готовиться.

Беру её за руку, медленно продвигаясь по тропинке.

— Что ты имеешь ввиду?

— Приступы гнева, СЛР… Или как ты там это называла? Объясни мне, Диана, почему я такой. И как мне с этим бороться.

— Я не специалист. Просто изучала эту тему. Я не могу объяснить всего. Есть много факторов, от которых надо отталкиваться, чтобы понять причины и последствия.

— Знаю. Расскажи, что тебе известно. Будем искать решение проблемы.

Её несмелая, но яркая улыбка даёт мне надежду.

— Для начала надо найти первоисточник. Понять, с чего всё началось. С приступами агрессии понятно. Но вот твоя жестокость во время секса… Обычно… люди… — сбивается на словах, а в интонациях появляется заметная дрожь. Притормаживая, подтягиваю девушку к себе. Сжав пальцами подбородок, поднимаю её голову вверх. Она судорожно переводит дыхание. — Они делают больно там, где самим больно. Срываются в том, где срывались на них. Насилие… сексуальное…

Забывая, как дышать, усиливаю давление пальцев, глядя в её слезящиеся глаза. Неужели она решила, что…

— Блядь, Ди, нет! Отец лупил нас, но никогда не!.. — сука, даже представлять себе это стрёмно и мерзко. Неужели она всё это время думала, что отец меня?.. — Нет, Диана. Нет! Ничего подобного не было. Да я бы на хрен вены вскрыл, если бы он хоть пальцем меня коснулся!

— Правда? — всхлипывает с надеждой не только в голосе, но и во взгляде.

Из уголка глаза срывается прозрачная капля и скатывается по щеке. Ловлю её губами на подбородке и собираю всю оставшуюся влагу, поднимаясь вверх. Прибиваю Дианку к себе. Успокаивающе глажу по спине. Второй рукой придавливаю голову к плечу.

— Правда, Котёнок. Он никогда не насиловал ни меня, ни Артёма. — сглатываю горечь, скопившуюся в горле. Самого, сука, трясёт от этой мысли. А произносить такое вслух — вообще пиздец. Но я просто обязан её успокоить. — Значит, всё это время ты думала, что я жертва насилия?

Блядь, два самых омерзительных слова, которые мне приходилось произносить в связке.

— Я не знала, что… думать. — шелестит Ди, не переставая плакать. — Я не хотела… даже… представлять, но… Но…

— Всё, Дианка, успокойся. Ничего подобного не было. Этого я бы точно не допустил. Всё хорошо, девочка. Никогда…

Выходит, что она, даже думая об этом, всё равно приняла меня. Бля-ядь… Я никогда не устану ей восхищаться.

Пока Ди тихо плачет мне в плечо, не переставая вожу ладонями по её телу. Перебираю пальцами волосы. Даже не понимаю, дрожит она или я. Мотор колотит с нехеровыми остановками. Когда всё же выдаёт удары — со сбоями.

— Я так рада, что он не делал этого. Та-ак боялась, Егор. — хрипит девушка, немного придя в себя.

— Всё, Диана, успокойся. Ничего подобного даже близко не было. Всё хорошо, мой Котёнок. Всё хорошо.

Стирая все сомнения, беру её губы в нежный плен. А мысленно перекачиваю своё восхищение и любовь. Стираю подушечками пальцев следы слёз. Собираю их губами. Покрываю поцелуями нос, щёки, скулы, лоб, глаза, губы, подбородок, шею, пока Дианка не начинает задыхаться от смеха.

— Всё. Всё, Егор, остановись. — хохочет Дикарка, отдирая меня за волосы.

Беру её за руку, сплетая наши пальцы. Возобновляя шаг, закидываю наши руки ей за спину, притягивая ближе. Целую в висок. Самого до сих пор потряхивает, но девушке этого не показываю. Гробовая тишина разгоняет потоки не самых приятных мыслей.

— Диана, — зову вполголоса. Поднимает на меня глаза, — раз это не та причина, давай искать другие.

Она кивает и прижимается губами к шее.

Пока Дианка закидывает меня информацией и терминами, которые мне мало о чём говорят, делаю мысленные пометки, чтобы дома почитать об этом. Возможно, получится обойтись без мозгоправа, который будет колупаться у меня в башке. Если же без этого никак, то я готов. Пора избавляться от этого дерьма, а не принимать его как должное только потому, что я привык так жить.

Так как на земле не посидишь, оккупируем ствол поваленного дерева. Накрываю его одним из захваченных пледов и притягиваю к себе девушку.

— Голодная?

— Как всегда. — отбивает, улыбнувшись. Вытягивает из рюкзака контейнер с бутербродами и колу. — Мне нравится такая свиданка. — смеётся Ди, откусывая сендвич. — Куда лучше, чем в кафе. А тебе? — вскидывает на меня взгляд.

Растягивая лыбу, киваю. Тянусь к её бутеру, отхватывая кусок зубами.

Реально же в кайф. Вот так вот вдвоём. Где никто не косит на нас глаза. Где можно быть свободными от чужого неодобрения.

Уничтожив запасы съестного, Дикарка забирается мне на колени. Упираясь носом, ведёт головой из стороны в сторону. Потираясь своим носом о мой, забавно жмурится. Улыбки у обоих до ушей.

— Кажется, у Котёнка игривое настроение? — толкаю низким от возбуждения тоном. Ди вздрагивает, покрываясь пупырками. — Сядь верхом. — прошу уже тише.

Выполняя просьбу, седлает меня, упираясь коленями в шершавую кору. Сжимая ладонью затылок, прибиваю её лицо к своему на расстояние выдоха. Пристраивается поудобнее, потому что эрекция упирается ей в основание бедра. Сама задаёт темп тысяче поцелуев, которые следуют дальше.

В коттедж возвращаемся уже затемно, спотыкаясь о камни и ветки, постоянно смеясь и подсвечивая себе дорогу телефонными фонариками. Теперь, когда между нами стало меньше секретов, дышать становится легче.

— Мы хоть не заблудились? — бурчит Ди, вздрагивая.

— Не заблудились. Просто далековато забрались. — провожу пальцами по ледяной щеке. — Сильно замёрзла?

— Терпимо.

Без слов достаю плед и закутываю в него Диану. Вместе с заходом солнца и температура свалилась по ощущениям до нулевой отметки. Одеты мы пусть и тепло, но всё же не рассчитывали на то, что будем гулять ночью.

— Как на счёт пробежки? — толкаю предложение, поднимая вверх одну бровь.

Цепляя меня за руку, срывается с места с криком:

— Побежали!

С хохотом вваливаемся в дом. Дианка тут же падает на пол, стараясь отдышаться. Приземляюсь рядом, рывком расстёгивая куртку.

— Мне надо в душ. Срочно. — хрипит, жадно глотая кислород.

— Есть идея лучше.

— Какая? — поворачивает на меня голову.

— Переоденься в… — прикидываю, что из шмоток у неё с собой, но ничего из этого не подходит. — В мою футболку. Можешь взять любую.

— Зачем?

— Увидишь.

— Ещё один сюрприз?

— Вроде того.

Прижавшись к губам, поднимаюсь и стягиваю с неё кроссовки и куртку. Пока Ди уходит в спальню, сам снимаю верхнюю одежду и разуваюсь.

— Какого?! — доносится из комнаты крик.

Не имея ни малейшего понятия, что могло произойти, влетаю следом и замираю.

Дианка стоит возле кровати над сумкой с вещами с круглыми глазами, явно чем-то напуганная.

— Что случилось, Дикарка? — выталкиваю, делая шаг к ней, но тут же замираю, потому что она медленно поворачивается ко мне, выставив в сторону руку ладонью вверх.

На пальцах висит причина её крика.

— Его-ор, — тянет растерянно, непонимающе и удивлённо, — зачем тебе наручники?