Дикарка для Хулигана

Глава 53

Вперёд без остановок

— Хулиганчик. — добивает Дикарка с хохотом.

Ловлю себя на том, что начинаю с какого-то хера злиться. Ощущаю себя реально расплавленным куском мяса. Нет, я в курсе, что сам решил измениться ради Дианки, но она явно перегибает.

С размаху опускаю ладонь на её голую задницу, но Ди явно вошла в кураж. С тем же смехом вгрызается в мою щёку и удирает. Всего на секунду прикрываю глаза и перевожу дыхание, потому что понимаю, что рискую сорваться. Да, сдерживаю себя во время секса, но мои желания и мысли приобретают опасный поворот. Поворот не туда, сука! А она подкидывает в кипящий котёл моего безумия свои словечки и выкрутасы.

Соскакиваю с кровати и настигаю её у двери в ванную. Сгребаю в охапку и отрываю от пола. Ди, не переставая смеяться, мотыляет ногами и визжит. Трение наших влажных тел подбрасывает дров в огонь моей похоти и разгорающегося бешенства.

— Я с тобой ещё не закончил, Диана. — рычу ей на ухо, опуская на пол и поворачивая лицом к себе.

Дикарка притихает и будто подвисает. Смех испаряется, а дыхание становится возбуждённым. Блядь, как же прёт от этой девочки. Всего пара слов, и она готова на всё. Расширенные зрачки и мелькающий между губ язычок говорят о том, что она уже завелась.

Погружаюсь в синеву её глаз, только чтобы не сорваться. Понимаю, что меня несёт и так, сука, не вовремя. Нельзя сейчас терять контроль.

Позволяю себе только то, что, уверен, может принять Диана. С силой давлю на её плечи, вынуждая стать на колени. Она теряется всего на пару мгновений, но подчиняется. Когда её лицо оказывается на уровне покачивающего члена, стягиваю гандон и швыряю его в сторону.

— Оближи. — командую коротко, скрипнув зубами.

Дикарка вскидывает затуманенный взгляд мне в глаза. Даже не делаю попыток скрыть темноты, но она принимает её спокойно. Послушно слизывает семя сначала с головки, а после проходится языком по всей длине ствола. Несмотря на то, что кончил не больше пятнадцати минут назад, от кайфа, который она доставляет своим жарким ротиком, ведёт меня конкретно. Отшатнувшись назад, ловлю равновесие.

— Соси. — опять сквозь зубы рычу, сдерживая внутреннего монстра.

Дианка послушно втягивает в рот шляпу и медленно скользит дальше по длине. Опустив веки, тяжело дышу, чтобы не завалить её на пол прямо в коридоре. Пару раз заглатывает по самое нехочу, а потом кидает на меня какой-то странный взгляд, толкает в стену и заползает в ванную.

Вообще охренела, сучка?!

Зверея, вбегаю следом, только чтобы увидеть, как она призывно выпячивает задницу и старается уловить в зеркале мой взгляд. Твёрдым шагом подхожу к ней и до боли стискиваю острые бёдра своей Аномальной.

— Какого дьявола ты делаешь? — бешенством обдаю, глядя в отражение её чёрных зрачков.

Вжимаюсь членом между ягодиц, ощущая, какая она мокрая. Истекает нектаром, словно водопад.

— Я хочу видеть, как ты трахаешь меня, Егор. — заявляет смело, ведя задом то вверх, то вниз.

Бля-ядь… Понимаю же, что лучше тормознуть сейчас, но последние предохранители догорают. Ясное сознание медленно, но неумолимо тухнет.

Скользнув руками ей на живот, крепче вбиваюсь стояком. Ползу ладонями вверх. Когда подбираюсь к груди, Диана замирает, но я лишь по касательной задеваю соски. Вынуждая её выпрямиться, давлю на ключицы. Предплечьем фиксирую чуть выше груди, спиной прибивая к себе. Вторую кисть перебрасываю на горло, сжимая. Ди напрягается, когда скрещиваем взгляды.

— Ты сама довела меня до этого, Дикарка. — хриплю ей в ухо, смачно смачивая слюной ушную раковину.

— Ты контролируешь? — пищит, дёргаясь в сторону, потому что и так знает ответ.

— Нет.

— Егор… — повышает тональность и делает ещё одну попытку освободиться, но я крепче сдавливаю пальцы на её горле.

Вывалив язык, предельно медленно скольжу от лопатки к впадинке за ухом, удерживая её в плену не только физически, но и зрительно. Всасываю в рот вену, которая от страха бьётся, как пойманная птица. Кусаю. Девушка взвизгивает и вырывается. Контролируемо усиливаю давление правой руки. Ту, что на горле, не сжимаю, только фиксирую, чтобы не дать ей вырваться. Прикусываю впадину между плечом и шеей. Ди перестаёт дышать. Поднимаю голову выше, глядя на наше отражение. Она замерла каменным изваянием, вцепившись в мою кисть, и что-то говорит. Вот только я нихуя не слышу за разгулом своего безумия. Но подняв взгляд немного выше, понимаю, что слова и не нужны. Она, мать вашу, в панике. В глазах стоит соль. Пальцы трусятся. Роняю руки, но тут же поднимаю обратно.

Всё, блядь! Доигрались!

— Успокойся, малышка. — прошу тихо, поворачивая лицом к себе.

Обвиваю руками, пока её дрожь ползёт по моей натянутой напряжёнными мышцами коже. Вразрез с воем внутри, мягко касаюсь её волос и спины.

Закрываю глаза и глубоко вдыхаю. Раздувая крылья носа, выпускаю переработанный кислород. Скрежещу челюстями, напоминая себе, что с ней нельзя перегибать палку. Но меня не отпускает. Я хочу сделать ей больно. Я хочу её подчинить. Сломать под себя. Избавиться от её непокорности.

Бля-дь… Нет! Я люблю её именно за это. Вашу, сука, во все дыры! Какого хера я делаю?! Почему не могу остановиться?!

Это Диана. Моя Диана. Нельзя делать ей больно. Нельзя! Это Диана. Моя Диана. — бью мысленную мантру.

Нас обоих коноёбит. Дикарка осторожно, словно боясь вызвать своими действиями взрыв, проталкивает между нами руки и поднимается ладошками по грудной клетке до шеи. Шумно выдохнув, открываю глаза, встречаясь с её синей глубиной. Она касается пальчиками скулы, на которой чётко определяется бегающая желвака, выдающая мой внутренний пиздец.

— Всё хорошо, Ди. — касаюсь губами кончика носа. — Извини. Давно меня так не сносило. Сильно испугалась, Котёнок?

— Да. — выталкивает больше воздуха, чем звуков.

— Прости, любимая. Я, блядь, сам в ахуе. Пора с этим что-то делать, потому что сам я, как оказалось, не могу с этим справиться.

— И что делать? — сипит Дианка тихо.

Сгребаю в ладонях её лицо, не отводя взгляда от синих глаз. Надо было сделать это раньше, но был уверен, что смогу преодолеть всё только благодаря ей. Не смог.

— Ты как-то говорила, что у вас в универе есть какой-то крутой спец. — она несмело кивает, продолжая держать зрительную связь. — Можешь нас свести?

— Ты хочешь обратиться к психологу? — шелестит недоверчиво.

— Да, Диана. Пора. Я должен избавиться от этого дерьма раз и навсегда. Я больше никогда не хочу пугать тебя и делать больно.

— Ты же так не хотел, чтобы кто-то лез к тебе в голову. — шуршит с нескрываемым сожалением.

Она столько раз намекала на мозгоправа, но никогда не давила. Со временем и сама поверила, что я не слечу с катушек. Да и я тоже.

— Мы не вывозим сами, Диана. Мне нужна помощь специалиста. Я держался и думал, что всё в прошлом, но нет. Извини, малышка.

— За что ты извиняешь, дурак? — вскидывается Дикарка, отрывая мою голову от своего плеча. — За то, что только что было? Или за то, что не хотел ничего слышать о психологах? — рывком дыхание переводит и опять тарахтит, с такой силой сжимая голову, что у меня сейчас серое вещество наружу полезет. — Не надо, Егор, пожалуйста. Ты действительно справляешься. И сейчас ты остановился. — на мою попытку вставить слово с такой дурью ладонью рот припечатывает, что слизистая о зубы рвётся. Впрочем, там и до этого живого места не было. — И не надо говорить, что всё равно почти сорвался. — сбавляя обороты, заметно снижает голос. — Если ты правда хочешь этого, если считаешь, что сами мы не справляемся, то я познакомлю тебя с Маргаритой Николаевной. Просто ты сам должен быть готов этому. Открыться ей полностью. Ничего не скрывать и не умалчивать. А я же знаю, любимый, — уже почти шепчет, утыкаясь лбом в грудную клетку, — как для тебя это сложно. Если ты этого хочешь, то я тебя поддержу, но не делай это ради меня. Только ради себя.

Ловлю её пальцы, царапающие грудину, она каждый раз так делает, когда нервничает, и мягко сдавливаю. Дианка робко поднимает голову, но глазами всё равно куда-то вниз смотрит. Учитывая то, что шмотья на нас нет, то догадки, на что она так палит, имеются.

— Ради нас с тобой, Ди. Ради нашего будущего и семьи, которой мы когда-то станем.

Только после этих слов она поднимает печальный взгляд и сипит:

— Ты правда готов на это пойти?

— Готов, родная. Теперь готов. Я же говорил, что просто надо больше времени.

Она припечатывается ко мне, крепко обнимая за спину. Скривившись, не подаю вида, что касания её пальцев причиняют боль там, где она меня исцарапала. А точнее говоря, почти по всей верхней части спины, плечам и рукам. Но да похуй. Это мелочи. Тот кайф, что я ловлю с ней, стоит гораздо большего.

Решение принято и отступать некуда. Пусть меня хоть выпотрошат, хоть череп вскроют, но я избавлюсь от этой херотени раз и навсегда.

Принимаем короткий душ вместе, но не заигрываемся. Обычно это приводило нас обоих к оргазмам, а учитывая то, что теперь у меня есть полный доступ к её пиздатому телу, то держать себя в руках приходится куда крепче, чем раньше, потому что соблазн стал гораздо более сильным.

Заматываю Дианку в полотенце и отправляю спать. Время за полночь, а у нас подъём в семь. Утоляю никотиновую ломку и иду в спальню. Ди, конечно же, не спит. Сидя в позе лотоса, нервно теребит пальцами край одеяла. Паркуюсь рядом и накрываю её пальцы ладонью. Она так резко поднимает голову, удивлённо моргая, что не остаётся сомнений, что она слишком чем-то грузится, поэтому и моего прихода не заметила. Пододвигаюсь ближе, обнимая одной рукой. Дианка роняет голову мне на плечо, рвано дыша, но ничего не говорит. А я не спрашиваю. Не потому, что не хочу знать. Очень хочу. Но жду, что она сама расскажет. Я всегда стараюсь вытянуть из неё все мысли, чтобы она не накрутила себя, но сегодня даю ей возможность самой открыться. Вот только молчание затягивается.

— Диана. — зову полушёпотом, подбивая пальцами подбородок. Она робко смотрит на меня, явно в чём-то сомневаясь. — Что случилось, Котёнок?

Она глухо вздыхает, откидывает одеяло и заползает на меня верхом. Точнее, становится надо мной, делая упор на колени, и опускает ладони на плечи.

— Я пытаюсь понять, почему ты сорвался. Сегодня всё было хорошо. И прошлые две недели тоже. Да и до этого только один раз в коттежде. Это из-за того, что я тебя укусила? Из-за того, что дразнила? Или потому, что сказала, что хочу видеть, как ты меня, — вовремя решает покраснеть. Когда она не возбуждена, то даже похожа на вчерашнюю девственницу, — трахаешь? Что из этого стало триггером?

— Дианка. — задираю голову выше, чтобы не потерять зрительную связь. — Почему ты так уверена, что это из-за тебя?

Она убирает с моего лба чёлку и пробегает пальчиками по волосам.

— Не знаю откуда, но я в этом уверена. Ответь, Егор, что случилось? Чтобы я больше никогда не повторяла своих ошибок.

Всего на секунду закрываю глаза и перевожу дыхание. Сжимая её ягодицы, поднимаюсь с кровати. Дикарка обхватывает ногами торс, обернув предплечьями шею. Дойдя до шкафа, опускаю её на ноги.

— Повернись спиной ко мне. — выталкиваю тихо и хрипло. Без колебаний подчиняется. Кладу руки на тонкую талию, опустив подбородок на плечо. Смотрим на наше отражение в полный рост. — Всё вместе, Диана. То, что я столько держался, не давая выхода гневу и своим тёмным желаниям. Что постоянно держу контроль во время секса, чтобы не перегнуть палку. И да, эти твои дразнилки. Я сам не знаю, что именно взбесило, но это стало последней каплей.

— Прости. — выталкивает беззвучно.

— Не извиняйся, Диана. Это было всего лишь игрой, но меня снесло. Не должно было, но снесло.

Замираем, не отрывая взглядов от серебристой поверхности. Кажется, что проходят часы, а мы всё так же стоим.

— Хочешь спать? — в полтона высекает Ди, закидывая голову мне на плечо.

Растягиваю рот в похотливой улыбке и накрываю её губы.

— Нет, Дикарка. Я хочу тебя трахать. И я хочу, чтобы ты смотрела, как я это делаю.

Возражений не следует ни в одной форме. Ни на словах, ни на действиях. Дианка резко втягивает носом воздух и больше не выпускает его. Так и не дышит, когда я замедленно спускаю ладони к её бёдрам. Придерживая большими пальцами по бокам, остальными провожу по основанию ног к жару её сокровищницы. Сквозь тонкую ткань белья скольжу по сомкнутым створкам, продолжая терзать её губы. То мягко пощипываю их своими, то толкаюсь языком в рот, затевая замысловатые игры с её языком. Пробегаю губами по щеке к шее, ныряя пальцами в трусы. Ди резко втягивает воздух и снова перестаёт дышать.

— Смотри, Дикарка. — требую хриплым полушёпотом, кусая мочку уха. — Не закрывай глаза. — всасываю серёжку, теребя её языком, от чего Диана тихо постанывает и откидывает голову назад. Она обожает, когда я так делаю. Прохожусь одним пальцем между лепестков, лишь на мгновение скользнув кончиком в её тело, но она тут же подаётся навстречу, безмолвно требуя большего. Её веки тяжелеют и закрываются. — Смотри, Ди. Ты хотела это видеть.

С трепетом поднимает ресницы. Встречаемся обезумевшими от желания глазами в отражении зеркала.

— Ты больше не сорвёшься? — трещит неуверенно.

Целую тонкую шею, продолжая перебирать губами полупрозрачную кожу сбоку.

— Не сорвусь, Котёнок. Не бойся.

— Тогда, Егор, — оборачивается в моих руках. Поднимаясь на носочки, стискивает ладонями плечи и заглядывает в глаза, — мы можем без презерватива? Мне не понравилось с ним. Ощущения совсем не те.

Как зачарованный смотрю на свои руки, сжимающие её круглую задницу, задрав футболку до поясницы, и не сразу улавливаю смысл сказанного. Слова с запозданием добираются до моего мозга, но как только перевариваю полученную информацию, срываю взгляд с её зада, который продолжал тискать, и охреневшими глазами таращусь на свою Аномальную, урывками вдыхая и дробью выдыхая вязкий кислород.

— Диана… — хрипом выдаю, голосовые связки отказываются слушаться. Блядь, знала бы она, как я хочу ебать её без преград. Прочищаю горло от першения и вставшего в глотке кома и перекидываю кисти на талию. — Про последствия в курсе? — самый умный аргумент, который способен сейчас сгенерировать мой оплавленный и поджаренный по краям мозг.

— Я могу опять выпить таблетку. И потом тоже. Есть же много разных способов: уколы, спирали и всё такое. — тарахтит с уверенностью, которой во мне сейчас нет и грамма. — В конце концов, ты можешь просто… — отведя взгляд, находит в себе скромность, чтобы покраснеть.

Блядь, да что за девчонка с биполяркой? Я никогда не знаю, чего от неё ждать и какой она будет в следующую минуту.

— Что просто, Ди?

Двумя фалангами сжимаю подбородок и поднимаю на себя её лицо. Синеокая шумно переводит дыхание и выпаливает:

— Вынуть член и не кончать в меня.

Выдав это, до кончиков ушей краснеет. Смеясь, прижимаю её к себе так крепко, что между нами не протолкнётся ни один атом кислорода. Кости хрустят и скрипят, но и Дикарка обнимает до боли.

— Могу, Диана. — толкаю, сдерживая смех. — Но не люблю тормозить в последний момент. Не тот кайф.

— И что делать? — бухтит мне в плечо.

— Расслабиться и получать удовольствие, а завтра я всё решу. Доверяешь?

— Безгранично. — выписывает неизменный ответ, но от этого он не становится менее значимым и весомым.

Наклонив голову, не глядя, нахожу персиковые губы, которые для меня и на вкус как сочные персики. Лижу их как помешанный, снова сминая аппетитный зад своей любимой Дикарки. Она ловит губами мой язык и всасывает в ротовую, вдавливаясь лобком в окаменевший член.

— Повернись. — приказываю, ослабляя хватку.

Она, пошатываясь, крутится на сто восемьдесят градусов. Запускаю одну руку в трусы, без предисловий вбивая в неё палец. Ди откидывается спиной мне на грудину, распахнутыми, мокрыми, блестящими губами ухватывая воздух. Глазами внимательно следит, как моя рука трахает её.

— Что ты хочешь, Диана? — вбиваю ей в ухо, целуя за ним, из-за чего по её телу пролетает ощутимая дрожь, а вся кожа, которая не скрыта футболкой, покрывается звероподобными мурашками.

— В каком смысле? — шелестит она, заводя руки за спину, и, насколько позволяет эта поза, хватает меня за задницу.

— Хочешь, чтобы я прямо сейчас вставил тебе? Чтобы трахал до потери сознания? — блядь, как же я тащусь, как она одновременно заводится и краснеет от моих прямых слов. — Или?..

Поднимая ткань, добираюсь до её груди. Сгребая в ладони мягкую податливую плоть, перекатываю между пальцев твёрдый, крупный сосок.

— Мур… Мур… — заводит мой Котёнок свою любимую песню удовольствия.

— Ди…

— М-м-м?..

— Чего ты хочешь?

Проталкиваю в неё второй палец, ощущая сокращение упругих стенок. Чуть сильнее сдавливаю грудь, оттягивая сморщенную вершинку вверх. Наблюдая за своими действиями и извиваниями Дикарки, едва в трусы не спускаю. Особенно стоит представить, что ебать её буду без гандона.

Бля-ядь…

— Всего и сразу. — сиплым шёпотом выдыхает, катаясь задницей по моему члену.

Вынимаю руку из её трусов, и Дианка разочарованно вздыхает.

— Потерпи, Котёнок.

Сжав шиворот футболки, стягиваю через голову. Спускаю штаны вместе с боксерами. Срываю тряпку с девушки. Прокладываю дорожку из поцелуев по тонкой спине и выпирающему позвоночнику, принимая губами дрожь её тела.

— Смотри.

Она открывает глаза, расширяя зрачки, пока ползу губами вниз. Подцепив зубами резинку трусов, стягиваю их до щиколоток. Кусаю за ягодицу, а Ди взвизгивает. Расталкиваю ноги в стороны и пальцами развожу створки, чтобы добраться ртом до клитора.

Вот только и она не стоит без дела. Шатнувшись вперёд, опирается кистью на шкаф, а вторую руку спускает к промежности, открывая для меня сокровищницу удовольствий. Глотаю её нектар, как путник в пустыне. Пью и пью, пока не начинаем захлёбываться оба. Дианка стонами, а я её оргазмом. Она начинает сползать вниз, но я резко поднимаюсь, пусть и самого ведёт, чтобы успеть перехватить её поперёк живота.

Толкаю в лопатки, удерживая на месте бёдра.

— Облокотись на зеркало, Диана. — уже шипением выдаю.

— Если разобьётся… лопнет…

— Ди, блядь, лопнет сейчас у меня хуй, а с зеркалом нихера не случится.

Она дёргается явно от моего тона и настойчиво ловит в зеркале мой взгляд. Позволяю ей это, встречаясь глазами в отражении, чтобы дать понять, что я не слетел с катушек. Она шумно, протяжно выдыхает и опирается ладонями на стекло, выставляя зад именно под тем углом, который я и старался задать изначально.

Сжимаю пальцами изнывающий член и измазываю её соками. Несмотря на то, что секс у нас был не больше пары часов назад, я не хочу рисковать и делать ей больно, потому что она реально, сука, узкая. Мне начинает казаться, что сколько бы я её не трахал, разъебать не смогу. Вожу головкой вдоль подрагивающей щёлки, сжимая по очереди сиськи и прокручивая сосочки.

Протолкнув в неё шляпу, кусаю губы и скриплю зубами. Она пиздос какая мокрая, горячая, тугая и вкусная для моего члена. Без резины вкушаю каждый миллиметр, намеренно медленно проникая в сладостные глубины. Дикарка сворачивает губы трубочкой и дышит таким образом. Оба сгораем под наплывом хлынувших эмоций.

Су-ука, как же охуенно без гандона. Последствия? Да нахуй все последствия. В жизни больше предохраняться с ней не стану.

— Быстрее. — шуршит Котёнок, так как я всё так же заторможено вхожу в неё.

Растягиваю момент до состояния тянущейся жвачки, чтобы, когда упереться в её матку, издать победное рычание короля всех демонов. Ди орошает своим протяжным хриплым стоном моё заплывшее сознание.

Приподнимаясь немного выше, замечаю в отражении, что моё лицо всё ещё блестит от её пряного нектара. Тяну носом аромат своего помешательства, начиная в замедленном темпе раскачиваться вместе с ней. Собираю в ладонях её грудь, мну, давлю, глажу, ласкаю, неотрывно наблюдая, как она раскачивается при моих толчках.

Дикарка отрывает одну руку от зеркала и начинает кружить по клитору. Наши стоны, мои хриплые и ржавые, и её нежные и гортанные, заполняют пространство спальни, уничтожая ночную тишину. И без того сорванное дыхание сбивается ещё больше, когда наращиваю скорость и глубину движений в её теле. Чтобы удержаться, Диана снова перебрасывает кисть на зеркало. Наши обезумевшие от похоти, захмелевшие от страсти, затуманенные от удовольствия взгляды мечутся по отражению, как загнанные зверьки.

Пот сползает по спине. Попадая на разодранную Дикаркой кожу — жжёт, но так похуй на это. Скатывается по вискам, лбу, шее, грудине. Капает на её не менее мокрую спину. Её грудная клетка тоже вся блестящей влагой покрыта. Грудь то и дело норовит выскользнуть из моих ладоней, но я упрямо продолжаю её тискать. Только когда замечаю, что оставляю красные отметины, перебрасываю руки на бёдра, вколачиваясь в пиздатое тело своей малышки с удвоенной силой. Она отвечает мне с такой же отдачей. Подмахивает задницу вверх на каждом рывке. Вдавливаю в неё пальцы, вгоняя член до основания. Яйцами до боли хлюпаю по гладкому лобку. Она чуть шире разводит ноги, чтобы удержать равновесие, но открывает этим вид на то, как ствол входит в её тело, переставшее, наконец, сопротивляться вторжению и сдавшееся на милость победителя.

Именно так я себя и ощущаю — победителем, когда Ди своим криком перекрывает все звуки бешеного секса и взрывается оргазмом. Внутренние стенки обволакивают ствол, пульсируют, сжимаются, но я упёрто продолжаю её трахать, пусть и двигаться в ней становится запредельно сложно.

Блядь, как она дрожит. Как стонет и кричит. Как её выворачивает в моих руках. Как закатываются от кайфа синие глаза. Всё это кажется настолько знакомым, близким, родным, что, несмотря на одуревший от похоти мозг, сердце срывается в пляс, выбивая по рёбрам любовный ритм. Его нежностью затапливает. Счастьем кроет. Я задыхаюсь от любви. Я натуральным образом не могу дышать, когда она открывает глаза и через отражение мне в душу взглядом проникает. Таким светом озаряет, что темнота не просто отступает. Рассеивается, тает и исчезает.

Первый вдох — свободный. Без груза на груди. Без окаменелостей внутри. Без боли и страха. Второй — натужный и рваный, но только потому, что я продолжаю вколачиваться в её влагалище со звериным, хищным рвением. Впервые с нашего первого раза я не могу остановить мысль, которая без конца долбит по распаянным извилинам.

Я трахаю Диану. Я трахаю свою Дикарку. Я, блядь, её трахаю без запретов и рамок. Без страха сорваться и навредить. Я трахаю Диану и просто наслаждаюсь этим процессом.

И я хочу его растянуть до бесконечности.

Рвано вдохнув, ослабляю давление пальцев и снижаю темп до тягучего минимума. Ди непонимающе моргает. Наклоняюсь к её уху, липну к вспотевшей спине. Прихватываю губами верхушку ушка, снова лаская раскрасневшиеся соски.

— Я хочу, чтобы ты ещё раз кончила на моём члене, Дикарка. Чтобы дрожала и тряслась. Чтобы стонала и извивалась.

— А ты?

Вижу, что с трудом даже эти пару слов выталкивает. Это был тяжёлый день для нас обоих. Да и всю прошлую неделю лёгкой не назовёшь.

— И я. Как только заставлю тебя кричать моё имя, когда кончаешь. Я хочу слышать его в момент твоего наивысшего удовольствия.

Ведём беседу так, будто я не вгоняю в неё хер по самые яйца на каждом рывке, пусть и делаю это мягко и без спешки.

— А ты? — закоротило пластинку у моей Дикарки.

Негромко хмыкнув, улыбаюсь. Языком прохожу по всей длине шеи.

— Ты хочешь слышать своё имя, когда я кончаю? — в затылок сипом выбиваю.

— Хочу.

— Услышишь. Быстрее?

— Быстрее.

— Ты долго?

— Нет. А ты?

— И я. Но только после тебя.

— Согласна. — подтягивает уголки пухлых губёх вверх, глазами киловатты чувств транслируя.

— Люблю тебя.

— Люблю сильнее.

Это последние слова. Следующими будут только гулкие выкрики, которые мы так желали слышать в момент разрядки.

Вколачиваюсь в неё, вдалбливаюсь, трахаю. Кусаю, целую, лижу, царапаю зубами. Веки опадают вниз, как только закрываются её синие глаза. Теряя зрение, усиливаем ощущения: обоняние, вкус, осязание. Всё обостряется, набирает цвета и яркости. Встреча вспотевших тел — звон, нахлёст, взрыв. Разрыв — обжигающий холод. Её вкус — соль и сахар, перец и мёд, корица и мята, нектар из любви и счастья. Её запах — смесь пряностей и наслаждения. Её тело — музыкальный инструмент. Перебираю струны, попадаю в такт, задаю ритм, выбиваю мелодию души, отдающуюся тонким звоном по нервам.

Вбиваюсь в неё, словно одичалый. Каждый раз шляпой в матку упираюсь. Стонем всё громче, пока Дикарка не выгибается дугой, выкрикивая моё имя. Первая пульсация её влагалища, и я кончаю. Бурным потоком кипящей магмы изливаюсь в неё. Впрыскиваю в неё столько спермы, сколько, клянусь, в жизни не вырабатывал. Её трясёт, меня ломает. Мышцы пресса без остановки сокращаются, пока я продолжаю двигаться внутри её тела, выжимая остатки семени. Я отдаю ей всё до капли.

— Диана… — хриплю на последнем издыхании только потому, что она хотела это слышать.

Сам падаю вперёд, одной рукой ища опору в виде шкафа, а второй удерживаю не держащуюся на ногах Дианку.

Шумно и рвано стараемся дышать. Не дышим, а именно стараемся, потому что в этот момент все системы организма уходят на экстренную перезагрузку, чтобы не сгореть от перенапряжения. Оставшиеся генераторы пашут на пределе своих возможностей, работая только на одуревший ритм сердечных мышц, разносящих дрожь, гром и вибрации по конечностям.

Втыкаюсь лбом в затылок Ди, крошечными порциями проталкивая в лёгкие кислород, но она вышибает его вместе с духом, когда, вскинув голову, накрывает ладошкой мою кисть, лежащую на её животе, переплетает пальцы и шепчет:

— Я хочу от тебя ребёнка.