Дикарка для Хулигана

Глава 57

Нельзя изменить то, что уже сделано

Мы живём. Просто живём. Несмотря на то, что с Дианкой постоянно вместе, и для друзей, и для семьи находим время. Её братья, причём все, обзавелись привычкой торчать вечерами у нас. Дикарку это радует, она всё же скучает по семье, пусть и видит их каждый день. Для моей взрывной девчонки, которая привыкла всегда находиться в большой компании, наши спокойные завтраки и ужины до сих пор непривычны. Иногда у меня создаётся впечатление, что Ди перебралась ко мне вместе со всей семьёй, но и к этому я тоже привыкаю, пусть и постепенно. Что ни говори, но я привык жить один, а сейчас чувство такое, что нас шестеро, о чём я и заявляю ей прямо так же, как и остальным Диким. Дианка хохочет, а пацаны только отмахиваются.

Скрежеща зубами, рассказываю об этом Николаевне, к которой теперь хожу раз в неделю. Женщина в своей привычной манере выдаёт снисходительную улыбку и ставит передо мной кружку с кофе.

— Что именно тебя раздражает?

— Сам не знаю. — прочёсываю пальцами волосы и глубоко вдыхаю, опуская температуру кипения. — Нет, я рад, что её братья спокойно относятся к тому, что мы вместе, но иногда мне кажется, что я под постоянным контролем. Стоит прижать её чуть крепче, и они сразу такими глазами смотрят, будто я её раздевать начинаю. — выпаливаю ровно, прошагивая от стены обратно к столу.

Пусть мне до сих пор сложно говорить прямо с посторонним человеком, я всё равно стараюсь заставлять себя ничего не скрывать. Мы мало разговариваем о моём прошлом, но вот проблемы совместной жизни я вываливаю на неё, чтобы не тащить их домой к Дикарке.

— А ты не думал, что это обычная ревность? — высекает, глядя на меня из-за стёкол очков.

Замираю на месте, ошарашено моргая.

Чё за бред?

Эту мысль я ей и озвучиваю.

— Какая нах… нафиг ревность? Они её братья.

— Не в плане ревности к другим мужчинам, а к тому, что она не может быть полностью твоей. Уделяет время и внимание другим, а не только тебе.

— Бред. — режу, делая большой глоток воды. — Херня какая-то. Мы и так много времени проводим вдвоём.

— А как у вас с интимной жизнью? Вы уже почти два месяца живёте вместе. Накал страстей не спадает? — растягивает рот в улыбке в попытке ободрить, но меня только бесит.

Сажусь напротив неё и смотрю прямо в глаза.

— Маргарита Николаевна, вы психолог или сексопатолог? — рычу, сжав кулаки под столом.

Иногда у меня складывается впечатление, что у неё самой в личной жизни всё хуёво, поэтому она старается вытянуть подробности из меня.

— Спад сексуальной активности может быть связан с бытовыми проблемами, которые начинаются при совместном проживании.

Рвано выдыхаю и отпиваю кофе. Прикрыв глаза, выдавливаю сквозь стянутые челюсти:

— У нас всё хорошо во всех смыслах. Просто меня бесят её братья.

Дианка, как всегда, ждёт в коридоре, пока Николаевна выедает мне мозги. Как только открываю дверь, сразу на шею бросается и с трепетом целует. Оборачивая руками талию, углубляю поцелуй. Постоянно так делаем после мозгоправа.

— Как прошло? — спрашивает Ди, разрывая контакт.

— Как всегда. — переплетаю наши пальцы и шагаю в сторону выхода. — От неё я выхожу ещё злее, чем до неё. — смеюсь, глядя на то, как Диана сдерживает свой смех. — Сессию закрыла?

— Конечно. Всё сдала. Никаких долгов, так что можно со спокойной душой идти на заслуженный отдых. А ты? Всё закрыл?

— А ты сомневалась в своём Хулигане? — отбиваю, продолжая ржать.

— Ни секунды. — растягивает губы шире, останавливаясь и таща меня на себя. Поднимаясь на носочки, обжигает дыханием губы и прикусывает подбородок, от чего по моей коже разгоняются мурахи. Тащусь, когда она это делает. — С работой тоже закончил?

— Да, Диана. Пару дней на отдых и поедем в Питер.

В последнее время мы реально были загружены. Дианка готовилась к сессии, а я, помимо собственной учёбы, писал курсовые на заказ. В этот раз взял работы больше, чем раньше, чтобы не думать о деньгах, а просто наслаждаться жизнью.

Только дома удаётся прочувствовать всю полноту начавшихся каникул. Спим с Дианкой до обеда. По часу валяемся в кровати. Ничего не делаем, даже не готовим, заказывая еду из кафех. В первый же день каникул весь день смотрим фильмы, уничтожая пиццу и картошку фри, а потом лениво занимаемся любовью, зная, что нет никакой спешки, а её церберы сегодня не заявятся.

На второй день катаемся по городу, покупая новогодние подарки для всего семейства Диких. Впервые за много лет я кайфую от предпраздничной суеты и украшенных магазинов и улиц, глядя на светящуюся от восторга Дикарку.

— Я обожаю Новый год. — хохочет она, разглядывая в витрине магазина увешанную игрушками и мишурой ёлку. — Мы дома всегда ставим живую ёлку. Я так люблю украшать дом к празднику. — вздыхает расстроенно, потому что в этом году на украшение дома она не поехала, а у меня ни единого шара дома нет и покупать просто не было времени.

Обнимаю её затянутыми в перчатки руками, касаясь губами раскрасневшейся ледяной щеки.

— В следующем году будет тебе и ёлка, и гирлянды, и игрушки, и Дед Мороз со Снегуркой. Всё, что захочешь, малышка.

— Правда? — горит синими глазищами Дикарка.

— Правда. — толкаю, ухмыляясь.

— Обещаешь?

— Обещаю. — начинаю откровенно ржать, просто потому, что счастлив.

Сильнее сдавливаю её талию, отрываю от земли и кружу в воздухе, задыхаясь не только от смеха, но и от любви, которой во мне слишком много.

Потратив весь день и затарившись десятком пакетов, в которых лежат подарки не только для её семьи, но и свадебный подарок Артёму и Насте, сразу едем к Диким, которые устроили праздничный ужин специально для нас, раз уж на праздники мы с Ди уезжаем.

Нас встречают улыбками, объятиями и тёплыми словами. Даже такой нелюдимой сволочи, как я, становится в кайф вся эта возня с обнимашками и расцеловываниями тёти Наташи. Со смехом оставляю поцелуй на её щеке. Диана сразу выкладывает разноцветные свёртки под ёлку, раз сто напомнив братьям, чтобы не смели открывать до новогодней ночи.

Дом Диких реально напоминает сказочное жилище. Снаружи весь в гирляндах, огромная растущая у дома ель сияет огоньками и переливается мишурой. Внутри даже в туалете ёлочка из дождика. Перебор, конечно, но я понимаю теперь, откуда в Диане эта любовь к сверхмаксимуму во всём. На следующий год придётся много чего подзакупить, но ради неё я готов терпеть даже ёлку возле толчка.

Ужин проходит под шутки и смех. Стол ломится так, будто они уже празднуют Новый год. Мама Ди вечно старается подкинуть мне что-то в тарелку.

— Тётя Наташа, ещё немного и я просто лопну. — ржу, сжимая ладонями живот. — Боюсь, что моей смерти Диана вам не простит.

Мы даже не замечаем, как время подбирается к полуночи и приходится возвращаться домой.

— Может, переночуете здесь? — предлагает Виктор, когда поднимаемся с Ди из-за стола.

— Нет, папа. — качает головой Дианка. — Нам рано выезжать завтра, а все вещи дома.

За рёбрами происходит ядерная реакция, когда она называет моё логово домом. Так горячо внутри становится, что я еле сдерживаюсь, чтобы не заорать от счастья. Горит оно всё ярче и жарче с каждым днём. Вулкан готов к извержению.

Распрощавшись со всеми, тащим в машину ещё больше пакетов, чем привезли сюда. Дома Дианка открывает подарки, сидя на полу в спальне и поедая мандарины и конфеты. Присаживаюсь рядом с ней. Возвращаясь на годы назад, разрываю обёртки, ощущая себя ребёнком. Каждую коробку вскрываю с предвкушением увидеть, что же там внутри.

На самом деле ничего сверхъественного. В основном всё для семейной жизни: постельное, сковородка, набор бокалов. Но вот Андрюха удивил настольной игрой для взрослых. Ник с Максом тоже отличились, подарив Диане, мать их, плётку, а мне пластиковый щит. Вскрыв эти подарки, до слёз ржали, а потом бесились как малые дети. Пока она старалась задеть меня плёткой, закрывался от неё щитом.

Извернувшись, выхватываю у неё из рук "оружие" и принимаюсь щекотать. Ди захлёбывается смехом, вырываясь. Заваливаемся на пол. Встретившись глазами, обрываем хохот. Она медленно запускает пальцы мне в волосы и притягивает голову к своему лицу, нежно лаская своими губами и языком мои. Там же и занимаемся сексом среди подарков и разноцветных обрывков подарочной бумаги. Возле маленькой ёлочки, которую Дианка утащила из дома.

Выезжаем ещё затемно, чтобы добраться пораньше. Мальчишник брат не устраивал, поэтому решили ехать прямо в день свадьбы. За неделю меня поставил в известность, что я буду свидетелем.

Чтобы не мешать семейной жизни брата, отклоняю предложение остаться у него и снимаем с Дианкой номер в гостинице. Пару часов на то, чтобы принять душ, перекусить и привести себя в порядок, и я отвожу её на квартиру к Артёму.

Дверь открывает сияющая Настя и сразу обнимает Дикарку.

— Я так рада, что вы приехали. — улыбается она, жестом приглашая нас войти.

— Разве мы могли не приехать? — на тех эмоциях отбивает Ди.

— Поздравляю с днём свадьбы. — высекаю, обняв будущую невестку.

— Не зайдёшь? — удивляется блондинка, когда Ди проходит в квартиру, а я так и остаюсь стоять.

— Поеду к брату. Как никак, это его последние часы свободы.

За этот подкол получаю злобные взгляды синих и зелёных глаз. Быстро целую Дианку и еду на адрес, который мне написал Тёма. Навигатор приводит меня в район частных домов. Ошибки, что я добрался на место, быть не может, потому что у дома стоит четыре украшенных тачки.

Во дворе меня встречает мать Тохи и проводит к брату. Он уже в брюках и рубашке нараспашку.

— Привет, без пяти минут женатик. — угораю, вешая на ручку шкафа свой костюм.

— Егор. — выдыхает он, обнимая за плечи. — Спасибо, что приехал.

— У вас это семейное с Настюхой, что ли? Как я мог не быть рядом с братом в такой важный для него момент? Ты сам как? Нервничаешь?

Он нервно хмыкает и дёргано проводит ладонью по щеке.

— Пиздец. — буркает, перебросив взгляд на пиджак. — Как пацан на выпускном.

— Раньше надо было думать. — подъёбывает Тоха.

— Ничего, я подожду своего часа, чтобы потом и вас довести до сумасшествия. И, уверен, начну с тебя, братишка.

Передёрнув плечами, создаю искусственный мандраж, вызывая дружный гогот парней.

Переодеваюсь в ненавистную классику, гадая, что же наденет Дикарка, потому что она мало того, что ни словом не обмолвилась о наряде, так ещё и смотреть запретила. Надеюсь, что не рваные джинсы и толстовку.

Нас то и дело фоткает Тохина мама во время всего процесса одевания. Даже в трусах всех поймала.

— Станьте все вместе. Артём, стань по середине. Вот так. А теперь ещё кадр. — суетится женщина.

— Мам, ну хватит уже. — закатывает глаза Антон.

Она только отмахивается и улыбается.

— Будет что вспомнить. А теперь пойдёмте к машинам, там ещё сфотографирую.

Эта пытка продолжается и в банкетном зале до тех пор, пока не приходит время церемонии.

Последний раз смотрю на своё отражение, поправляю бабочку и пиджак и выхожу, закинув руку брату на плечо.

— Не ссы, братиш, она того стоит. — толкаю полушёпотом.

Он улыбается и кивает.

— Знаю.

Занимаю место сбоку от Артёма, становясь чуть позади. Напротив меня стоит Настина подружка, но вот ни невесты, ни моей девушки всё ещё нет.

Вижу, что и брат начинает кипишовать. Всё время дёргает бабочку и поправляет манжеты. Не замечаю, как принимаюсь делать то же самое, пока не распахиваются двустворчатые двери зала. Настя буквально вплывает в помещение в облаке из шифона, но моё внимание задерживает на себе всего несколько секунд. Следом в двери ныряет Диана, и, клянусь, я перестаю дышать. Кислород проваливается в лёгкие и застывает там туманным облаком. Шумно сглатываю, но ком так и остаётся в глотке.

Ди улыбается мне и занимает свободный стул в первых рядах, а я всё так же не могу даже челюсть обратно подтянуть.

На ней платье. На ней, мать вашу, платье!

Длинное, чёрное, переливающееся в свете люстр платье с разрезом до середины бедра с одной стороны, где виднеется кружево бежевого чулка. С открытой спиной. И на ней, блядь, туфли на каблуках. Моя Дикарка не носит каблуки не только потому, что это не её, но и из-за роста. Её стройные длинные ноги кажутся ещё длиннее, а обтягивающая ткань делает бёдра круче, как и задницу аппетитнее. На шее цепочка, которую я ей подарил. В ушах крупные висячие серёжки. Смоляные волосы собраны в высокий хвост, а над правым ухом выбивается одна завитая прядь. И она сделала макияж! Та, которая пользуется только гигиенической помадой, сейчас выглядит лучше любой модели с обложки журнала. Тёмные тени, чёрные стрелки и подводка, красная помада на пухлых губах.

Член поднимается раньше, чем я успеваю переварить её новый образ. Рывком отворачиваю голову и смотрю на брата. Только сейчас доходит, что церемония уже началась. Стойчески держу взгляд на женихе и невесте, стараясь не бросать его на Диану.

Ловлю себя на мысли, что хотел бы сейчас, чтобы на месте Насти и Тёмы были мы с Ди. Чтобы на ней было такое же платье, как сейчас, только белое. Хотел бы надеть на её безымянный палец кольцо и назвать своей женой. Хотел бы произнести два слова, которые сделают её моей навсегда: Диана Северова. Блядь, как круто звучит.

Церемония подходит к концу, и вот они говорят "да", обмениваются кольцами и сливаются в поцелуе. С титаническим спокойствием выдерживаю, со всеми ведя счёт. Первым поздравляю брата и его жену. Дикарка ныряет мне под руку и тоже отдаёт дань молодожёнам. Только после этого встречаемся глазами, сгорая в этом контакте. С трудом вынуждаю себя не набрасываться на неё.

Блядь, да кто же мог подумать, что она сорвёт мне башню этим дьявольским платьем? Сколько раз я видел её в охуительно сексуальном нижнем белье или вообще голой? Каждый долбанный день, но сейчас даже смотреть на неё больно: так сильно она меня заводит своим внешним видом.

Толкнув её вперёд, становлюсь сзади и поправляю эрекцию, чтобы не выдавать своего состояния всему честному народу, собравшемуся на свадьбу моего брата. Но вот мои манипуляции не остаются не замеченными Дианой. Она медленно ведёт задницей, задевая член. С силой вгоняю пальцы ей в бока и шиплю на ухо:

— Не шевелись, блядь, пока я тебя прямо при всех не трахнул.

Девушка запрокидывает голову назад и, сука, обводит кончиком языка губы.

— Ты не сказал, нравится ли тебе моё платье. — высекает эта Хулиганка, поймав мои пальцы.

— Ди-и. — рычу, куснув её за шею. — Я, блядь, остыть не могу с той секунды, как увидел тебя. — толкаюсь стволом ей в зад. — Что же ты, Дикая, со мной делаешь? Мы же так до конца вечера не продержимся.

Веду губами вверх к уху, лизнув за ним, чем завожу Дианку в мгновение ока.

— Хулиган. — рявкает вполголоса, а я растягиваю лыбу.

— Зуб за зуб, Дикарка.

Отходим немного в сторону, чтобы дать остальным гостям возможность поздравить молодых. Ни на секунду не убираю руку с тонкой талии. Веду себя как чёртов собственник, но просто не могу не замечать, как некоторые местные уроды пялятся на мою девушку. У этих мудачин вообще никакого чувства самосохранения, потому что их ни капли не смущает то, что Ди не одна. Она, блядь, со мной.

Увожу Дианку из зала. В коридоре, ведущем к подсобкам, толкаю к стене и набрасываюсь на её рот. Как одичалый, проталкиваю язык между красных губ, подцепляя её. Она загоняет пальцы за воротник рубашки, скребя ногтями кожу. Опускаю руку в разрез платья, проведя кончиками пальцев по резинке чулка.

— Пиздос, ты красивая сегодня, Диана. — выжимаю наконец из себя, пробегаясь губами по её горлу. — Ты с ума меня сводишь. Блядь, как же я хочу тебя.

Поднимаю кисть выше, но Ди цепляется дрожащими от возбуждения пальцами в запястье.

— Не здесь же. — сипит шёпотом.

Рвано втягиваю носом воздух. Протяжно выдыхаю. Перебрасываю ладони на талию. Утыкаюсь носом в шею, втягивая цветочный аромат духов с лёгкой горчинкой.

— Нереальная просто, Диана. Я столько раз представлял тебя в платье, но ты перебила все ожидания. И макияж, и туфли… Тебе всё идёт, Котёнок. У меня просто слов нет, чтобы сказать, какая ты охуенная, Дикарка.

— Ты тоже, Егор. И не говори больше, что костюмы это не твоё. — отрывая мою голову от своей шеи, которую я так и продолжаю пощипывать губами, прямо в глаза взглядом упирается. Разглаживает пальчиками складки на пиджаке, поправляет воротник рубашки и съехавшую в сторону бабочку. Проходится по зализанным назад волосам, одаривая меня искренней улыбкой. — Тебе тоже очень идёт так. И костюм, и причёска. Можешь хоть иногда так одеваться? Для меня? — с мольбой шуршит, и я, конечно же, сдаюсь.

— Только если и ты будешь хоть иногда носить платья. Это прям твоё, малышка.

— Мне в нём некомфортно. Чувствую себя так, будто меня в чужую шкуру затянули.

Сжимая затылок, прибиваю девушку к себе и целую в макушку.

— Просто ты не привыкла к такому. Но я готов ждать каждого праздника, чтобы видеть тебя в платьях. — секу, улыбаясь.

— Только если будешь в рубашке. — смеётся Дианка.

Оставляю Диану с Настиной подругой и перехватываю брата. Быстро перекуриваем с Тохой, скорее для того, чтобы подразнить Артёма. Будущий отец бросил курить, примерив на себя весь груз ответственности.

Пусть в ближайшем времени мы с Ди не планируем детей, но я всерьёз задумываюсь над тем, чтобы последовать примеру старшего брата и избавиться от этой херни.

Выдаём ему поздравление, которое готовили с Антоном всю неделю по телефону. Говорим от всего сердца, потому что он для нас обоих старший брат и мы искренне за него рады.

Возвращаюсь в зал, и желание оторвать чью-то голову становится запредельным. Кровь вскипает до опасных температур, когда прохожу мимо двух хорьков, которые не только пялятся на мою Дикарку, но и обсуждают, как к ней подкатить, затащить в койку и в каких позах выебать.

Сгребаю пальцы в кулаки и скрещу зубами. Закрываю глаза. Выдыхаю. Вдыхаю. И так несколько раз, пока не спадает давление ярости. Делаю шаг к ним, застывая за спинами, и как бы между делом высекаю:

— Вы о той высокой брюнетке в чёрном?

Подвыпившие мудаки косятся на меня, оценивая, и, видимо, решают, что я им не соперник, а соратник, потому что тут же принимаются делиться.

— Ага, о ней. Задница у неё охуительная.

— А сисяндры… — ухмыляется второй, прикладывая руки к груди и показывая размер буферов.

Тушу новый пожар бешенства и поднимаю вверх уголок губ. Лениво кладу ладони на плечи уебанов, просовывая между ними голову. Поворачиваю сначала на одного, а потом на другого и наигранно вздыхаю.

— Не для вас она, парни.

Не были бы они дебилами, то, возможно, и поняли бы, но эти просто непробиваемые.

— А тебе откуда знать? Знаком с ней?

— Знаком. Ещё как.

— Познакомь.

Меня рвёт на части между желанием заржать и разъебать, но не хочу портить брату свадьбу, поэтому прохожу мимо них, кивком головы приглашая следовать за мной. Уёбища, довольно ухмыляясь, уже строят планы, кому она даст и как её будут иметь.

Мне, блядь!

Подойдя вплотную со спины, опускаю руки на бёдра Дианки, чтобы привлечь её внимание. Девушка вздрагивает и поворачивается. Заметив моих новых "знакомых", вопросительно смотрит на меня.

— Диана, это товарищи, которые строили планы, кто и как будет тебя трахать. — цежу сквозь зубы, прибивая глазами хорьков. — Хорьки, извините, имён не знаю, это моя невеста. А теперь повторите ещё раз, — вытягиваюсь во весь рост, собрав пальцы до хруста, — что вы собирались с ней сделать. — рычу, медленно наступая на них.

— Егор, не надо. — хватает меня Дикарка, стараясь остановить, но я, блядь, дьявольски зол. — Егор, прошу, это свадьба твоего брата. Остановись.

Только после этих слов хорьки теряют спесь и разводят глаза кто куда.

— Ты брат Севера что ли?

— А что же сразу не сказал?

— Мы же не знали, что она твоя девчонка.

Видимо, Артём неплохой авторитет и репутацию себе заслужил, раз эти сразу замялись. Понимаю, что они боятся его, но вот только не в теме, что бояться стоит меня.

Запускаю кулаки в карманы брюк и шагаю ближе. Наклонившись, рычу:

— Выйдем.

— Егор… — опять цепляет Дианка.

Останавливаюсь, прижав к груди одной рукой.

— Не переживай, Котёнок, всё будет нормально. Побудь здесь ещё немного. Я скоро вернусь. — целую в губы, чтобы остановить поток возражений. Смотрю в синюю глубину и требовательным тоном прошу. — Доверяй.

Удивлён, что эти двое следуют за мной. Выйдя на улицу, выбиваю из кармана пачку сигарет, вытаскиваю себе и предлагаю им, но уроды отказываются.

Окей, я старался по-хорошему.

Вставляю в рот сигарету, лениво затягиваюсь и прожигаю их тяжёлым взглядом.

— А теперь ещё раз, товарищи. — скриплю зубами, сканируя хорьков. Высокие, достаточно крепкие, но проблем с разъёбом не будет. Не таких укладывал. — Вас никто не учил, что обсуждать других людей, а особенно девушек за их спинами невежливо? — толкаю, улыбаясь одними губами.

— Да ладно тебе. Что мы такого сделали? — рычит тот, что выглядит покрепче, явно осмелев.

— Представил, как вертишь на хую мою девушку, а ещё так скромно поделился этим со мной. — яростным хрипом бросаю ему в лицо.

— Откуда мне знать было, что она твоя? Нехуй одну оставлять.

Два шага к нему, всё ещё держа руки в карманах брюк. Зажимаю зубами сигарету. Ещё шаг. Впиваюсь в его глаза.

— Ты извинишься перед ней за свои ебаные мысли. — рявкаю, но голоса не повышаю.

— Облезете. Оба.

В секунду впечатываю кулак ему в солнечное сплетение. Перебрасываю вторую руку на плечо и сжимаю сзади шею. Толкаю вниз, пробивая коленом в носопатку. Пока ублюдок ноет и хватается за расквашенный нос, затягиваюсь и перехватываю двумя пальцами сигарету. За шиворот поднимаю башку вверх, вплотную прижимая тлеющий окурок к глазу. Быстро сканирую, не собирается ли наброситься на меня второй, но этот потише будет. Делает вид, что его это не касается.

Умный мудак. Со мной лучше не связываться.

Тот, которого удерживаю на коленях, почти визжит, когда начинают плавиться ресницы.

— Ты, сучье вымя, извинишься перед моей девушкой, а потом исчезнешь с этого мероприятия на волшебном хуе. Уверен, что мой брат простит тебе отсутствие. И в будущем сотню раз подумай, прежде чем обсуждать кого-то.

Бросаю сигарету в сторону и ещё раз для верности хуярю с колена по морде. Не взглянув больше на хорька, расслаблено иду ко второму. Он сразу выставляет перед собой ладони и трещит:

— Я извинюсь перед ней. И ты прости. Мы, честно, не знали, что она занята. Увидели красивую незнакомую девушку и хотели познакомиться. Извини. Извини. — пятится назад.

Я бы мог дать ему просто свалить, но тогда, боюсь, урок он не усвоит. Медленно захожу ему за спину и сжимаю предплечьем горло, прогибая назад. Упираюсь коленом в спину, пока он не теряет равновесие и не заваливается к моим ногам. Присев на корточки, чиркаю зажигалкой перед его ебалом и подношу к шевелюре.

— Знаешь, что волосы не горят, а плавятся? И это чертовски, блядь, больно. — рублю льдом.

— Не надо. Пожалуйста. Извини. — лепечет мудак, дрожа.

— Оставь свои извинения при себе. Чтобы я вас больше не видел. Поверьте, Артём по сравнению со мной просто ангел.

Поднимаюсь и, больше не взглянув на них, иду обратно в банкетный зал.

— Блядь, эти Северовы совсем ебанутые.

Слышу их слова, но внимания больше не обращаю. И так котёл с адским варевом бурлит. Нахера брат их позвал на свою свадьбу? Не похоже, чтобы они были друзьями. На нашей с Ди свадьбе будут только самые близкие и никакого мудачья. А если я сейчас что-то не так понял и накосячил, то потом перед Тёмой извинюсь.

Мне надо обнять Дианку, чтобы успокоиться. Одно её присутствие помогает держать себя в руках. Вот только, сука, не судьба. Пока косоватым шагом направляюсь в сторону Дикарки, меня перехватывает взбудораженный и запыхавшийся брат.

— Выглядишь так, будто провёл брачную ночь раньше времени. — высекаю со смехом, но Артём моего веселья не разделяет.

— Егор, есть серьёзный разговор.

Если бы я знал, что этот разговор будет о женщине, которая нас родила, то даже не пошёл бы с ним. Удивлён, что брат смог её простить. Я не такой великодушный.

— Она мне чужой человек! — рявкаю на эмоциях. — Я, блядь, её даже не помню. И говорить с ней не стану! Она бросила нас пацанами, а теперь решила в семью поиграть? Прости, братиш, но мне это на хуй не обвалилось.

Понимаю, что ещё немного и взорвусь, поэтому иду обратно на улицу, чтобы остыть. Не успеваю закурить, как сзади влетает чьё-то тело. Даже если бы не распознал по духам, каждой клеткой чувствую Дианку.

— Хочешь уехать? — шепчет в затылок, обнимая со спины.

Подкуриваю сигарету и накрываю её пальцы ладонью.

— Кто тебе сказал?

— Настя.

— Не станешь настаивать, чтобы я пообщался с матерью? — режу с неадекватной, но сдерживаемой злостью.

Знаю, как Ди привязана к семье и как хочет, чтобы и у меня она была. Да, никогда не говорит об этом, не спрашивает об отце и о матери, но осторожно прощупывает почву. Делаю вид, что не замечаю этого, чтобы не расстраивать.

— Нет, любимый. Если бы хотел, то сам бы с ней поговорил. Ты же её совсем не помнишь, а я знаю, как тебе сложно.

Судорожно вдыхаю и дробью выдыхаю. Выкидываю руку назад.

— Иди ко мне, Котёнок.

Девушка тут же ныряет под бок и покрывает лёгкими поцелуями шею, щёку и подбородок. Чуть крепче сдавливаю её плечи, пока курю. До сих пор удивляюсь, что она не пилит меня за сигареты.

— Хочешь, брошу? — выпаливаю, прокручивая в пальцах папиросу.

— А ты хочешь? — спрашивает еле слышно.

— Поражаешь ты меня, Дикарка. Знаю же, что тебя это клинит, а всё равно молчишь.

— Я никогда не стану заставлять тебя бросать курить, пока ты сам не захочешь этого.

— Любимая моя малышка. — отбрасываю половину сигареты и подтягиваю Ди лицом к себе. Целую в кончик носа и улыбаюсь. Как и всегда, рядом с ней меня отпускает весь негатив. — Ты нереальная, Дианка. А теперь скажи честно. — тащу вверх брови, внимательно глядя на её лицо. — Ты хочешь, чтобы я бросил курить?

— Хочу. — толкает одними губами, а я ещё шире лыбу тяну.

— Сделаем. — выбиваю, тихо смеясь. — А теперь пойдём и зажжём эту тухлую тусовку.

Забиваю на всё дерьмо, которое сегодня произошло и веселюсь на свадьбе брата от души. Мать пару раз делает попытки подойти, но я прикидываюсь, что понятия не имею, кто она такая. Мы едим до отвала, танцуем до упада и смеёмся до боли в рёбрах. Дианка вечно жалуется на то, что её достало это платье, потому что в нём нормально не потанцуешь, а туфли на каблуках вообще придумал Сатана, чтобы пытать бедных женщин.

— Наверняка в Аду есть отдельная пытка, где всех заставляют ходить сутками на шпильках. — шипит Ди, а я заливаюсь новой порцией ржача.

Сжимаю талию, поднимаю вверх и кружу на танцполе. Целуемся едва ли не чаще молодожёнов, но так-то похеру. Нам в кайф. Мы молодые и влюблённые друг в друга по уши. Мы горим и пылаем.

Я не напиваюсь. Пропускаю бокал шампанского и пару стопок водки, но на этом и останавливаюсь. Сам не знаю почему, но с Ди мне не нужны никакие допинги. Не тянет ни бухать, ни курить, когда она рядом. Всё в ней есть, что мне надо, а остальное похуй.

Несмотря на все жалобы, Дикарка сама тянет меня танцевать. Пока кружу её в танце, максимально скромно держу руки то на талии, то на лопатках, но так и подрывает сжать ягодицы, прижать её к себе, а потом утащить отсюда. Всё ещё не могу привыкнуть к тому, как она преобразилась, надев платье и сделав макияж. Не скажу, что она стала красивее. Нет, моя Диана и без шпаклёвки невъебенная, а сейчас просто другая, новая, непривычная, но чертовски возбуждающая.

Первым замечаю, как Артём с Настей сваливают под шум волны. Значит, и мы с Ди можем тихонечко телепортироваться в гостиничный номер.

— Молодожёны сбежали. Пора и нам на съёб. — хриплю ей в ухо, вжимая уже болезненную эрекцию между ног.

— Тогда на съёб. — командует Дикарка достаточно громко, и голосом, и жестами парадируя Джека Воробья, а я опять гоготом пространство рву.

В гостиницу добираемся на такси. Моя бэха так и осталась возле Тохиного дома. Целоваться начинаем на заднем сидении, но всё ещё строим из себя скромных детишек, иначе кое-кого снесёт.

Как только закрываю дверь, дёргаю на себя девушку, опираясь спиной на дверное полотно. Сжимаю ладонями щёки, скользя выше. По вискам врываюсь пальцами в волосы, разлохмачивая причёску. Она сейчас охуенная, но я хочу, чтобы её волосы чёрным полотном рассыпались по наши телам. Остервенело врываюсь языком в её ротовую. Превращаясь в дикарей, как ненормальные, целуемся, шаря руками по телам.

Дианка дёргает бабочку, чем едва не душит меня. Хрипя, отбиваю её руку.

— Хочу касаться тебя. — требует возбуждённым шёпотом.

— Боюсь, что касаться трупа тебе будет не в кайф. — сиплю ей в рот.

Стягиваю бабочку. Ди выдёргивает рубашку из брюк. Оба стараемся расстегнуть пуговицы, но ни у кого нихуя не выходит.

— Я порву. — рычит она, дёргая полы рубашки.

— Рви. — тем же рычанием то ли прошу, то ли соглашаюсь, то ли приказываю.

Она сжимает края ткани и дёргает в стороны. Пуговицы с глухим стуком разлетаются по комнате. Девушка, свернув пальцы, ведёт по грудине к прессу, царапая. Пока возится с пряжкой моего ремня, распускаю черноту её волос, окутывающих её, словно ночь. Сдавив руками голову, тащу к себе, вгоняя язык во влажный жар её рта. Ласкаемся, пока шорох не оповещает о том, что на мне остаются только трусы и разорванная рубашка.

— Повернись… Повернись… — требую тихо, вдавливая пальцы в её бедро, где прощупывается резинка чулка. Веду выше, загребая платье. Вжимаю пальцы в мокрую щёлку Дикарки сквозь сетку стрингов. — Хочу ебать тебя в платье, Диана.

— Да… Да… — тем же сипом бомбит, переваливаясь в сторону. — Давай, Егор… Хулиган… Мой… Да…

Придавливаю её к двери, задирая платье. Я так, сука, возбуждён, что даже не способен нормально раздеться. Спускаю боксеры до колен и отодвигаю Дианкины трусы в бок. Вгоняю в неё два пальца, хотя и так знаю, что она готова. Течёт так, что я начинаю волноваться о постояльцах снизу. Нектар стекает по её бёдрам и моим пальцам, которыми я трахаю её, пока Ди не кончает. Содрогаясь, громко стонет. Выгибает спину. Роняет голову на моё плечо.

Вставляет меня входить в неё, пока ещё оргазмом Диану контузит. Ощущения пиздос какие крутые, когда заталкиваю в её пульсирующее и сокращающееся влагалище член. Она на первых же сантиметрах шляпу сжимает так, что и я едва сдерживаю вулкан спермы.

В замедленном темпе вхожу в неё до самых яиц. Оба глотки хриплыми стонами рвём, когда вколачиваться в пиздатое тело начинаю. Задираю платье на спине. Кусаю шею со всех сторон. Диана скребёт дверь, едва ли не оставляя на ней ногти. Толкаюсь вперёд и перехватываю её пальцы, пропуская между ними свои. С силой сжимаю, чтобы даже в бессознанке себе больно не делала. Вспотевшей грудной клеткой к открытой платьем спине прижимаюсь.

Яростно долблю её. Я, сука, заведён почти как в первый раз. Только на самообладании выезжаю, чтобы не залить спермой её сокровищницу. Каждым толчком её в дерево двери впечатываю. Ди уже на крики переходит. Приходится отпустить одну её руку, чтобы зажать ей рот ладонью.

— Тише, Дикарка. Мы, блядь, не дома. — хрипом ей в ушную раковину вбиваю, пусть и знаю, что это бесполезно.

Она не может себя контролировать во время секса. Сильнее давлю на её рот, ускоряясь. Дикарка спускает руку вниз и начинает наяривать клитор.

— Вечно ты спешишь. — брякаю растянуто.

— Хочу…

И хер пойми, чего ей надо. Кончить? Трахаться? Похуй, гуляем. Вгоняю член на всю длину, головкой упираясь в матку.

Блядь, он у меня нихерашеньки не маленький, но почему именно с Дианой так происходит? Она кажется мне такой же узкой и тугой, как в первый раз, сколько бы мы не трахались. Ебала какая-то, но такая охеренная.

Убираю её руку, когда ощущаю приближение Дикаркиного оргазма.

— Его-о-ор… — тянет разочарованно.

— Я сам.

Нащупываю драгоценный камушек, раскатывая его подушечками. С трудом выдерживаю до момента, пока Диана кончит. Замедляю движения до минимума, давя пальцами на клитор. Медленно раскачиваюсь.

— Быстрее, Егор. Быстрее. Пожалуйста. — хнычет девушка, хотя и сама прекрасно знает, почему я притормаживаю.

— Диана… я… сейчас… кончу… — высекаю отрывисто. — Сначала ты.

Когда понимаю, что приближение оргазма замедляется, снова принимаюсь остервенело вколачивать в неё член. Взрыв, как у меня бывает только с ней, одновременно происходит. Ди стискивает внутренними мышцами эрекцию, пульсируя и сжимаясь вокруг ствола, а я изливаюсь в неё бурным потоком. Падаю на спину, теряя силу рук. Долго выравниваем дыхание и сердечный ритм.

Когда понимаю, что могу крепко стоять на ногах, подхватываю Диану на руки и несу в постель. Её глаза закрываются. Секс всегда выматывает мою Аномальную.

— Хоть разденешься? — выбиваю сипом, глядя, как она переворачивается на бок.

— Зачем? Разве ты не хотел трахать меня в платье? — с ехидной улыбкой сечёт Демоница.

— Кажется, кое-кто уже вырубается. — рублю, улыбаясь, а Ди касается губ кончиками пальцев.

— Кажется, кое-кто сдаётся. — входит в угар она, сжимая мой член.

— Чёрта с два, Дикарка! — рычу, поглощая её дыхание и снова обрушивая голод на её губы.

В итоге Новый год мы встречаем голые, но с шампанским, которое я успел заказать заранее.

— С Новым годом! — кричит Ди во всё горло.

— С Новым годом! — ору так же громко.

Прикончив по бокалу, опять ныряем под одеяло.

Не зря говорится, что как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Ещё четыре месяца пролетают на том же вайбе и волне счастья. Учёба даётся легко нам обоим. Мы забираем к себе кота, но спит эта наглая морда по другую сторону двери нашей спальни. Впрочем, мы с ним подружились. Если это можно назвать дружбой. Я его кормлю, а он не пытается меня разорвать. Дианка счастлива, а для меня это главное. Ссоры всё ещё бывают, но только потому, что нам надо выплёскивать опасное скопление эмоций. Даже Николаевна говорит, что это нормально. За всё это время я ни разу не сорвался даже мысленно.

Сегодня Дикарке исполняется девятнадцать. Праздник устраивают её родные дома, поэтому она уехала пораньше. О наряде опять не говорит, но затребовала, чтобы я был в костюме, а значит, она наденет платье.

Признаться честно? Я мечтал снова увидеть её в таком виде, но зима и её нелюбовь к такому стилю оставляли это всего лишь мечтой.

Забив на всё, застёгиваю белоснежную рубашку, оставив пару пуговиц не застёгнутыми. Накидываю пальто, захватив подарок, который должен изменить наши жизни. Не переставая лыбиться, спускаюсь вниз. Выйдя из подъезда, нащупываю в кармане сигареты, но так и не вытягиваю. Таскаю с собой на всякий случай. Обещал Дианке бросить и почти бросил. Только на нерве закуриваю. Краем глаза цепляю фигуру, прилипшую к стене, и спускаюсь по ступенькам, как меня тормозит голос и обращение, которое ломает наше будущее.

— Привет, Кей. Пришло время отдавать долги.