Дикарка для Хулигана

Глава 52

Счастье всегда зеркально. Если счастливы вы, то и окружающие вас люди тоже

До ночи Егор помогает мне раскладывать вещи. Он куда-то убрал часть книг, чтобы я могла выставить на полку над столом те, что необходимы мне для учёбы. Шкаф и вовсе освободил больше, чем наполовину.

Интересно, куда он убрал свою одежду, ведь все полки были заняты.

Из-за этого чувствую себя немного неловко. Я же перевернула весь его привычный уклад своим переездом.

— Котя. — зову вполголоса, аккуратно складывая рукава толстовки и кладя её на полку. Парень вскидывает на меня взгляд. — А куда ты дел свою одежду? У тебя же все полки заняты были.

Он подходит сзади, обнимает за талию и опускает подбородок мне на плечо. Проводит губами по уху, опаляя гулким выдохом кожу, и прихватывает губами серёжку — единственную уступку женственности. Других украшений я не ношу.

— Просто сложил немного компактнее. Привык, что вещи лежат небольшими стопками и рассортированные, но пришлось кое-что переложить вместе. — глухо вздыхаю, понимая, что он столько всего делает ради меня, а мне даже ответить нечем. Северов, как и всегда, всё понимает без слов. — Диана, — сипит, поворачивая меня лицом к себе. Кладу ладони на его грудную клетку, выводя ими круги, и заглядываю в гипнотическую бирюзу его глаз, — я знал, что придётся потесниться, чтобы ты стала частью моей жизни. Я убрал летние вещи в шкаф во второй спальне. Я же знал, что надо многое изменить, но это неважно — научимся. И не к такому придётся привыкнуть. — подбивает с ухмылкой, которую я так обожаю.

Не сдерживая порыва нежности, поднимаюсь на носочки и прижимаюсь к его губам в невинном поцелуе. Он чуть крепче сдавливает талию, помогая сохранить равновесие.

— К чему ещё? — шелещу ему в рот, не переставая смотреть в глаза.

— Незакрученный колпачок зубной пасты, открытые тюбики и флаконы в ванной, смешанные карандаши и ручки, волосы в ванне и в раковине, кружки и тарелки в спальне. — высекает с хрипловатым смехом.

— Я не такая свинья. — бурчу с искусственным недовольством.

Гора переводит одну руку мне на щёку и убирает за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос. Опускает к шее, ведя пальцами вдоль трепыхающейся от его близости вены. Буквально чувствую, как она долбится ему в пальцы.

— Ты не свинья, Дикарка. Всего лишь поросёнок. — угорает этот гад, заливаясь смехом.

Задираю вверх кончик носа, делая пятачок, и хрюкаю:

— Ви-ви… Хрю-хрю…

Выдав это, сама начинаю ржать, а Егор поддерживает. Шагая назад, тащит меня за собой, пока не заваливаемся на кровать, не переставая хохотать.

— Вылитая хрюшка. — сквозь смех троллит Хулиган, крест накрест прибивая меня за спину к себе. Сам давит мне на нос и требует. — Повтори-ка.

— Хрю-хрю-хрю…

Выбиваю, смеясь до слёз. Братьев за такие шуточки прибила бы, но с Егором так легко и просто. Так тепло и уютно.

Когда удаётся, наконец, остановить поток смеха, вытираю слёзы и большими глотками втягиваю кислород. Парень тоже растирает глаза и рвано вдыхает, всё ещё сохраняя на губах лёгкую улыбку.

— А если серьёзно, Егор, то у тебя куда меньше проблем, чем ты обрисовал. — он вопросительно подтягивает вверх одну бровь, отчего на лбу появляется излом. — Я всегда закручиваю пасту и закрываю все флаконы. Волосы тоже убираю. И я правда постараюсь не оставлять кружки и тарелки. Буду сразу убирать.

— Да неужели? — с ироничным недоверием высекает мой вредный гад, за что получает лёгкий удар в плечо. Он хватается за него так, будто я его со своей силы ударила, и стонет. — Убила, Дикарка. Все кости переломала. Всё, теперь не смогу тебя обнимать.

Роняет на кровать "сломанную" руку, кусая губы, чтобы не заржать.

— Вот ты, Северов!.. — рявкаю, тоже стараясь сохранить серьёзное лицо.

— Кто, Диана? — хрипит враз сменившимся голосом, пробираясь пальцами под ткань моей футболки.

Дыхание срывается обоюдно, учащаясь и сокращаясь до коротких необходимых толчков кислорода в лёгкие. Сердца же в обратку — с силой барабанят по рёбрам, прорываясь навстречу друг другу.

— Мой самый-самый лучший и любимый Хулиган на всём белом свете. — шорохом выдыхаю между его приоткрытых губ.

Глотаю его дробные выдохи, понимая, что наше воздержание окончено. Гора ласковыми касаниями перебирает позвонки. Пробегает пальцами снизу, забираясь всё выше и выше. Задирает футболку, пока его рука не добирается до воротника. Ныряет под него. Мягко давя на затылок, вынуждает опустить голову к его лицу вплотную. Пощипывает своими губами мои, заходящиеся сладостной дрожью.

— Я люблю тебя, Егор. — выбиваю автоматной очередью, испытывая острую необходимость в этом признании.

Он всегда говорит первый. Всегда. Сама не знаю почему, но я только отвечаю. А сейчас… Сейчас я говорю раньше, чем услышу эти слова от него.

Гора довольно улыбается и всасывает в рот мою нижнюю губу. Жадно посасывая, неспешными мазками влажной плотью горячего языка гладит. Дрожью заходится всё тело. Стайки мурашек зарождаются под его пальцами и разбегаются в стороны, пока не покрывают каждый миллиметр разгорячённой кожи.

— Я тоже люблю тебя, моя нежная, ласковая девочка. — хрипит парень, ловким движением опрокидывая меня на спину и накрывая сталью раскалённого рельефного тела. — Дикарка… — ползёт губами по горлу вниз. — Моя Дианка… — втягивает кожу сбоку, прижимая язык в пульсирующей венке. Уверена, что он ощущает им все вибрации моего бушующего сердца, которое на нереальных для человеческого организма скоростях гонит по венам кипящую кровь. — Как меня прёт от тебя. Блядь, Ди, скажи, что ты готова, потому что я не могу больше ждать. Меня, сука, на куски разрывает. — вбивается твёрдым членом вниз живота.

— Я готова… Я готова… Мокрая… Очень… Сейчас… — выдыхаю несвязным набором глухие слова.

— Примешь? Без подготовки? Не вытяну больше. Хочу… Хочу тебя…

— Да… Да… Да! Приму, любимый. Давай… Давай!!! — кричу, когда он стягивает с меня домашние штаны вместе с мокрыми насквозь трусами.

Трогает пальцами промежность, убеждаясь, что смазки достаточно. Поднимаясь, одним рывком стягивает через голову футболку. Как загипнотизированная, тянусь к нему, ощупывая кончиками пальцев выпуклые мышцы на груди и руках. Спускаюсь к твёрдому прессу. Только касаюсь, а мышцы его живота резко сокращаются. Дыхание Егора замирает, а потом рывком с хрипом вылетает изо рта. Он спускает штаны вместе с боксерами, освобождая огромный, готовый к бою ствол, увитый тёмной паутиной вен. Переступив ворох одежды, вытаскивает из тумбочки абсолютно новую пачку презервативов.

— А где те? — выбиваю как в дурмане.

Он бросает на меня тяжёлый потемневший взгляд бирюзовых глаз, явно не догоняя, что я имею ввиду. Но быстро понимает и срывает плёнку с пачки.

— Выбросил. Не хотел, чтобы у моей ревнивицы был повод для истерики. — высекает с кривой усмешкой.

Достаёт блестящую ленту и отрывает один квадратик. Зубами разрывает фольгу. Приложив желтоватое колечко к толстой, переполненной кровью головке, медленно раскатывает по всему стволу. Как заворожённая, наблюдаю за его движениями, еле сдерживаясь, чтобы не попросить его дать сделать это самой.

Подворачиваю губы внутрь, надрывно и тяжело дыша.

Егор в два шага пересекает обратное пространство и, как пушинку, подтягивает меня вверх по матрацу, укладывая поперёк широкой кровати. Падает сверху, вжимая меня в мягкую постель. Своим весом передавливает рёбра, лишая возможности дышать, но она мне и не нужна. Я вдыхаю вкус его голодного поцелуя. Грудь расплющивается о его грудную клетку, словно у меня не тройка, а минус ноль, с твёрдыми сосками, которые причиняют болезненный дискомфорт нам обоим.

Его язык ведёт хитрую игру с моим. Поддевает его, сплетается, обводит кругами, дразнит ласковыми поглаживаниями почти до основания. Зарываюсь пальцами в его белые волосы, путаюсь в них, сгребаю в кулаки, прибивая его голову всё ближе. Неосмысленно двигаю своими бёдрами навстречу его настолько, насколько позволяет тяжесть его тела.

Знаю же, что он и сам выезжает сейчас на силе воли, чтобы свести меня с ума.

Оттягиваю его за волосы, разрывая поцелуй. Он, тяжело дыша, утыкается лоб в лоб.

— Что, Котёнок? — выталкивает сипом.

— Давай, любимый. Я хочу, чтобы ты был во мне. — толкаю дрожащими интонациями.

Он дробью выдыхает и снова целует. Приподнимаясь, ногами шире расталкивает мои бёдра, но не останавливает контакта губ и языков. Сдавливает в ладони ствол и прижимает к моей щёлке. Подняв голову, смотрит в глаза. С трудом фокусирую размазанный взгляд на его лице и киваю. Он водит членом между половых губ, измазывая в моих соках. Уверенным движением размазывает по поблескивающему презервативу.

Это одновременно и завораживающе, и отталкивающе. Кажется неестественным. Я впервые вижу его агрегат в резине, и мне это не нравится.

— Я буду входить медленно, Диана. Если будет больно или неприятно…

Прикладываю три пальца к его губам, не давая договорить. Оторвав тяжёлую голову, легонько касаюсь его носа, а затем и губ.

— Я остановлю тебя. — вру, потому что знаю, что даже если боль и будет, то я стерплю, чтобы получить удовольствие, которое может доставить только он.

Падаю обратно, а парень всё так же нависает сверху, держа упор на одной руке. Первый короткий толчок ощущается так, словно он сейчас разорвёт меня на части. В первый раз он вошёл одним рывком, а сейчас я чувствую, как медленно он продвигается вглубь моего практически девственного тела. Как растягивает под себя. Как заполняет собой до краёв. Чем глубже он продвигается, тем поверхностнее и короче становятся мои вдохи. Несмотря на остроту ощущений, успеваю понять, что мне не нравится, как воспринимается латекс моим организмом.

Егор замирает, внимательно изучая моё лицо, каждую эмоцию, которые я не умею скрывать.

Неосознанно дёрнув бёдрами, сдавливаю внутренними мышцами твердокаменную эрекцию. Оба ощущаем одно и тоже. Наши хриплые протяжные стоны сливаются в один чувственно-пошлый звук.

— Больно, малышка? — хрипом выписывает, судорожно хлебнув кислорода.

— Нет, Егор. — сдавливаю руками его щёки. — Непривычно. Как в первый раз, только без боли. Он та-акой большой. Я просто боюсь, что не смогу принять его. — закрываю ладонями лицо и пищу. — Я знаю, что это глупо, но ничего не могу с этим сделать.

Он убирает мои руки в стороны и сипит:

— Не глупо. Мне тоже кажется, что ты ещё более узкая и тугая, чем в первый раз.

— Правда? — шелещу одними губами.

— Правда, Дикарка.

Наклоняясь, врывается языком в рот. Бёдрами подаётся назад и затяжным рывком забивает член до основания. Замираем. Не целуемся. Не дышим. Заново привыкаем к новым для нас обоих ощущениям. Я сама не знаю откуда, но понимаю, что и для Горы это нечто, выходящее за пределы его прошлого опыта. Кончик головки упирается в матку, причиняя лёгкую, но приятную боль. Несмело ёрзаю под ним, и парень толкается чуть дальше, пусть я была уверена, что его член внутри меня на всю длину.

— Расслабься, Ди. Как в прошлый раз. Постарайся, девочка. — вбивает слова мне в рот. — Не сжимайся. — это уже сквозь зубы цедит.

Закрываю глаза. Пусть и рвано, но глубоко вдыхаю. Перестаю сжимать ногами его бёдра, разведя их шире. Касаюсь ладошками его вспотевшей груди и медленно веду к плечам. Завожу за шею. Давлю на затылок, вынуждая наклониться. Давление, которое оказывает член во влагалище, спадает. Мышцы обмякают, позволяя Егору, наконец начать двигаться.

— Моя умница. — шепчет тихо.

— Поцелуй. — требую полушёпотом, но неумолимо.

Он с тихим смехом завладевает моими губами. Лижет и прикусывает. Его толчки медленные и затяжные. Неглубокие. Толкаю его в плечи, вынуждая приподняться.

— Сними. — выбиваю требовательным шёпотом, указывая глазами на футболку, от которой мы так и не избавились.

Северов подчиняется мгновенно. Просунув руку под лопатки, поднимает моё раскисшее тело. Срывает футболку, отбрасывая её на пол. Двумя пальцами щёлкает застёжкой бюстгальтера, отправляя его следом. Так же, оставаясь во мне, прижимает моё обнажённое мокрое тело к своему голому влажному торсу, жадно целуя. Возобновляет движение таза, вбиваясь всё глубже. Закидываю ноги ему на поясницу, захлёбываясь громкими хриплыми стонами и загустевшим кислородом. Каждый его толчок выбивает из лёгких весь воздух. Наши языки танцуют в древнейшем танце, так же, как и лоснящиеся от пота тела. Мы скользим друг об друга. Трёмся. Ласкаем алчными руками каждый сантиметр кожи, до которого можем дотянуться. Северов ускоряется. Его рывки становятся резче и, как бы странно это ни было, глубже.

Его член реально огромный. Сколько бы он не вгонял его в меня, всё равно не входит полностью. А я хочу. Хочу!

Вдавливаю пятки ему в спину, задерживая его дольше. Поднимаю бёдра в такт его движениям.

— Быстрее… Глубже… Егор… — бомблю ему в шею, царапая спину. Кусаю его. — До конца… Полностью… Любимый, прошу.

Вместо ответа он вынимает агрегат и в одно движение загоняет до самых яиц. Секунда промедления, за которую он понимает, что я полностью принимаю его. Выгибаю спину. Он спускается губами по горлу к груди. Ловит сосок. Бьёт его языком, в медленном ритме качаясь. Прикусив, снова разгоняется.

Мои бесконечные стоны летят по спальне. Отражаются от стен. Встречаются с его хрипловатым стонущим рычанием, возбуждая все нервные окончания.

Продолжая терзать ртом воспалённую желанием грудь, вдалбливается в самые глубины моего тела. Быстро. Глубоко. Резко. Жёстко. Грубо.

До крови полосую его кожу на спине, плечах, раздутых мышцами руках.

— Мягче, Ди. — шипит, возвращаясь к моим губам. — Всего разодрала, кошка.

Сам вгрызается в мой рот. Отвечаю той же дикостью и жаждой. Ротовая полость заполняется слюной с металлическим привкусом крови. Егор на каждом рывке вгоняет член, пока мошонка с пошляцким шлепком о мои измазанные смазкой ягодицы не оповещает о том, что глубже не выйдет, как бы сильно мы оба этого не хотели.

Пот скатывается по его вискам, капает с носа мне на губы. Слизываю солёную влагу и опять впиваюсь в его губы. Вся моя кожа покрыта солью и мурашками. Простынь под спиной можно выжимать. Короткие колючие волосы на его лобке раздражают гладко выбритую кожу на моём, но срывают башню ещё больше. Будто вспарывают её, оголяя нервы.

Двусторонне не просто дрожим, а звеним внутренним напряжением. Егор покрывает слабыми укусами мою шею, горло, грудь. Выпрямляю пальцы, чтобы не царапать его, но всего через несколько глубинных толчков теряю контроль над телом.

Давление внизу живота заполняет всё нутро, разрастаясь и размазывая сознание о стену похоти и удовольствия.

— Кончай, Дикарка, мать свою. — рычит Егор, раньше меня понимая, что я уже на грани. — Я, сука, больше не могу.

Кусает мочку уха. Проталкивает между нашими скользкими телами руку и сдавливает клитор. Грубо и жёстко, но так, мать вашу, остро отзывается во мне его жестокость, что меня рвёт на куски на следующем же толчке его члена до матки. Громким горловым стоном оповещаю о накрывшем меня оргазме. Спина выгибается. Животы соприкасаются, одновременно содрогаясь и сокращаясь в судорогах экстаза.

— Его-ор! Да-а-а! — вспарываю пространство громким животным криком.

— Блядь, Дикарка! — хриплым рыком вторит мне, замирая внутри.

Несмотря на собственную дрожь, замечаю, как его колбасит в момент разрядки. Сжимая зубы, заполняет презерватив спермой.

А я, мать его, хочу, чтобы, как и тогда, изливался прямо в меня. Хочу чувствовать, как кипящая сперма заливает моё влагалище.

Вгоняю ногти в плечи. С нечеловеческой силой вдавливаю пятки в его поясницу. Парень делает ещё несколько натужных толчков. Из-за пульсации и сокращений плоти ощущаю его ещё острее и ярче. Последнее, что вижу, прежде чем провалиться в темноту экстаза, напряжённые челюсти и поджатые губы, а следом меня выносит из реальности, разбирая на разноцветные атомы.

В сознание меня возвращает тяжесть горячего тела и сотни коротких поцелуев на лице.

— Очухивайся, Дикарка. Харе меня пугать. — трещит Северов, тряхнув за плечо.

С трудом поднимаю сопротивляющиеся веки и вытягиваю губы "уткой", требуя уделить им особое внимание. Как только получаю своё, обнимаю его за шею, перебирая слипшиеся влажные волосы.

— Люблю тебя, Егорчик. — выдыхаю ему в ухо.

— Люблю тебя, Диана. — не заставляет ждать его ответ. — Ты просто нереально-пиздатая, моя Дикарка. Повторюсь снова. — сечёт с улыбкой в интонациях. — Мне в жизни ни с кем так кайфово не было. Ты моя девочка. Моя половинка.

Божечки, как же я тащусь, когда он так говорит. Эти его уменьшительно-ласкательные словечки и мягкий голос уносят меня куда-то в небеса от счастья.

Не зная, как выплеснуть горячую радость — смеюсь. Звонко и громко. И мой Хулиган смеётся. Перекатывается на спину, таща мне сверху. Только сейчас понимаю, что его член до этого момента был во мне. Обмякший, но не расслабленный полностью.

Каждая мышца в теле сладко ноет. Гора лёгкими касаниями гладит по спине, пробегая губами по волосам.

— Ты солёная, моя сладкая девочка. — выбивает, посмеиваясь.

Прохожусь языком по всей длине его шеи.

— Как и ты, мой Хулиганчик.

— Хулиганчик? — вытягивает вверх брови. — Вот этого точно не надо, Ди.

— Почему, Хулиганчик? — бомблю, короткой перебежкой продвигаясь ногтями по грудине к шее.

— Дикарка. — предупреждающе рычит, ловя мою кисть и поднося к губам, всасывает пальцы в рот.

— Хулиганчик. — повторяю, начиная хохотать.

Северов шлёпает меня вспотевшей ладонью по мокрой заднице. Кусаю его за щёку и подскакиваю с кровати. Направляясь бегом в ванную, не перестаю смеяться, зная, что он наступает мне на пятки. Дёргаю дверь, но парень отрывает меня от пола. Крича, визжа и заливаясь смехом, болтыхаю в воздухе ногами, пока он не заставляет меня задохнуться, хрипом вбивая в ушную раковину:

— Я с тобой ещё не закончил, Диана.

Поставив на ноги, прокручивает лицом к себе и давит на плечи, заставляя опуститься на колени. Стягивает презерватив, швыряя его прямо на пол, и приказывает:

— Оближи.

Без сопротивления слизываю терпкую сперму с его члена. Как только касаюсь языком, он пошатывается.

— Соси. — летит следующий приказ.

Поднимаю глаза к его лицу, только чтобы убедиться, что это всё ещё мой Егор. И да, это он. Никакой тьмы в его бирюзе нет.

Втягиваю в рот пурпурную головку, медленно продвигаясь по полутвёрдому стволу. Он начинает расти и наливаться кровью прямо в ротовой полости. Вытаскиваю эрекцию изо рта и хитро прищуриваюсь, скрещивая наши взгляды.

Оттолкнув его к стене, заползаю в ванную и поднимаюсь на ноги. Гора вбегает всего через секунду, как я успеваю воплотить свою затею. Упираясь ладонями в край раковины, оттопыриваю зад. Встречаемся глазами в зеркале.

— Какого дьявола ты делаешь? — рычит, сдавливая ладонями бёдра и пристраиваясь сзади.

— Я хочу видеть, как ты трахаешь меня, Егор.