Драйв

Глава

8

We are Young

fun./Janelle Monae

Стоны. И еще стоны. И они исходили от меня.

Голова раскалывалась. Я оторвала лицо от подушки, на которой остались следы от слюней и туши. В квартире было темно, если не считать тусклого света уличного фонаря, пробивавшегося сквозь двойные жалюзи. Очевидно, я вернулась домой недавно. Я пошевелилась на диване, и остатки пропитанного алкоголем мозга взвыли в протесте.

Приподняв свою пульсирующую от боли голову, я увидела на ковре черные ботинки. Подняв глаза выше, я поморщилась, наткнувшись на пристальный взгляд темно-изумрудных глаз.

Рид сидел в кресле моей сестры, в руке у него было пиво, а загипсованная рука покоилась на подлокотнике.

Включился кондиционер, и я ощутила, как поток прохлады окутал мою разгоряченную кожу. И только тогда я поняла, что юбка задралась до пояса. Моя задница в черных кружевных трусиках была выставлена напоказ — одеяло, которым я укрывалась, валялось где-то на полу.

Я села, всё еще в тумане, и стук в висках усилился, как только кровь прилила к голове.

— Лекси? — прохрипела я.

Рид кивнул в сторону телевизора: Лекси лежала неподвижно на ковре рядом с деревянной тумбой. Я с облегчением выдохнула, а затем посмотрела на часы на DVD-плеере — 4:30 утра.

Нахмурившись, я посмотрела на Рида.

— Что ты тут делаешь… — Не успела я закончить фразу, как всё всплыло в памяти — кадр за кадром.

Восемь часов назад.

— Вот об этом я и говорю! — заявила я Лекси, которая спешила рядом со мной по оживленному тротуару.

Я уже много раз прогуливалась по Грязной Шестой улице³⁰ с момента приезда в Остин в поисках работы. А без моей «сообщницы по преступлениям» это было совсем не то. Лекси разделяла мою степень уважения и энтузиазма по отношению к музыке. Хотя она больше предпочитала рок-н-ролл, у меня был более эклектичный вкус. Я не делила музыку по жанрам, и чем дальше, тем было труднее оставаться предвзятой из-за новых артистов, появившихся за последние несколько лет, и ни один жанр уже не правил балом.

Эпоха, когда каждое десятилетие имело свой стиль — как диско 70-х и глэм-рока 80-х, — давно прошла. Теперь, стоило пройти мимо открытой двери бара на переполненной улице, как оттуда гремел тяжелый металл, а через несколько шагов уже доносился четкий бас хип-хопа. И всё это доказывало: настала эпоха музыкальной свободы. Никаких больше звонков на радиостанцию, чтобы проголосовать за любимую песню и дождаться, кто попадет в топ-чарт. Всё, что хочешь — на расстоянии вытянутой руки.

Разнообразие на этой улице было таким же — одна гигантская «бетонная» вечеринка, где перемешались молодые и старые, неопытные и наоборот. И впервые с тех пор, как приехала в Остин, я почувствовала себя частью этого места.

По телу пробежала дрожь, словно ток, когда я посмотрела на ряд зданий в неоновых огнях и проходила мимо огромных столбов, облепленных афишами. Улыбка Лекси была шириной в милю, когда она взглянула на меня с тем же самым настроем.

Это был дом. Мы обе это чувствовали.

— Скоро у нас будет свое жилье. Клянусь.

— Все к этому идет, — согласилась она, пока мы шагали по бетону, впитывая окружающие нас виды и звуки.

Рядом с огражденной частью улицы, сбоку от нас, пожилой мужчина с кожей цвета угля лупил по старым латунным барабанам в бешеном ритме. Его растрепанные дреды подпрыгивали при каждом ударе, а крупные руки сжимали палочки и неистово стучали по барабанам. Мы с Лекси, как и несколько других прохожих, остановились, чтобы посмотреть представление. Он сидел в полуметре от земли на потертом табурете и изо всех сил старался впечатлить публику. Мужчина легко завоевал внимание всех вокруг, когда поймал свой ритм, а затем завершил выступление бурной и быстрой дробью по тарелкам. Лекси бросила ему пять долларов, и мы пошли дальше, рука об руку по улице. Мы обе были уверены, что первыми увидим здесь нового Джека Уайта³¹ или Криса Мартина³² до того, как они начнут играть перед переполненными стадионами.

В этом и была лучшая часть пути, на который я собиралась ступить. Здесь не было недостатка в талантах, и огромное количество неоткрытых артистов ежедневно теряли частичку себя, пытаясь добиться хоть какого-то признания.

— Вот отсюда всё и начинается, Лекс, — объявила я, прежде чем она, резко дернув меня за руку, потащила в очередь.

Мы дождались, когда нам поставят печать на руку, а затем протиснулись через небольшой затор у входа. Пройдя в дверь как Хуанита Санчес и Мидоу Таунсенд, мы наконец-то получили свободу напиться.

Дуэт гитаристов наигрывал что-то на небольшой сцене слева от нас, пока здоровенный бармен, смерив взглядом наши руки, безмолвно потребовал сделать заказ.

— Два шота настоящего пойла и по пиву, — прокричала Лекси. — Никакой девчачьей херни.

Бармен посмотрел на нее сверху вниз с легкой усмешкой.

— Что-нибудь, от чего на груди вырастет шерсть, — добавила она, — на твой выбор.

Он кивнул и ушел, с деньгами Лекси в руках.

Я посмотрела на нее: она рассматривала небольшой бар, названия которого я так и не узнала. Толпа же тем временем взорвалась восторгом, услышав одно из самых знаменитых гитарных вступлений в истории.

Я взяла свое пиво и кивнула в сторону дуэта, который наконец-то завладел вниманием всего зала.

— Песня, которую в барах поют чаще всего, после «С днем рожденья тебя», — прокричала я Лекси на ухо.

Она посмотрела на меня удивленно.

— Правда? Hotel California³³?

— Ага.

— Ты всегда любила старье.

Я указала на поющую толпу.

— Я не единственная. Обожаю голос Дона Хенли³⁴. Знаешь, он мой кумир.

Она сморщила нос.

— Ну, неплохо, наверное.

Мы чокнулись бокалами, когда она произнесла тост.

— За пчелу, что ужалила быка, из-за чего тот встал на дыбы³⁵. И за Адама, который всадил Еве, из-за него теперь все ебутся.

— Аминь! — прокашлялся со смехом парень, стоявший рядом, прежде чем протиснуться к барной стойке, чтобы заказать себе выпивку.

Я сделала большой глоток какого-то коричневого жидкого огня, а Лекси тем временем проводила парня настороженным взглядом и залпом опрокинула свою стопку.

— Jameson!³⁶ — прохрипела она, поперхнувшись, пока бармен откровенно смеялся над ней.

— Ты сама просила что-нибудь для волос на груди, — сказала я, делая долгий глоток пива, чтобы унять жжение в горле.

— С днем рождения! — сияя, объявила она, прокашлявшись и поставив наши пустые стопки на барную стойку.

Парень, подслушавший наш тост, повернулся к нам боком и улыбнулся. У него были короткие вьющиеся светлые волосы, веселые голубые глаза и невероятно сексуальная улыбка. Он выглядел слегка навеселе, когда заказал нам еще по две порции того же, что мы пили.

Я покачала головой, но Лекси сделала такие огромные глаза, что я сдалась. У нас с ней было всего около ста баксов на двоих, и я прекрасно знала, что этого едва хватит на вход и выпивку на весь вечер. Уступив, я взяла очередную стопку янтарного огня и залпом выпив, с коротким «спасибо» поставила ее обратно на стойку.

— Куда вы, девчонки, направляетесь? — спросил наш новый знакомый, когда Лекси уже сжимала мою руку, чтобы повести меня из бара.

— Мы встречаемся с нашими парнями чуть дальше по улице.

Она отшила его по-быстрому, в стиле «Дорогой Джон»³⁷, что я уважала, потому что «связывать» себя с кем-то так рано вечером было далеко не тем, чего хотелось нам обеим.

— Эй, я сегодня играю около полуночи в «Emo’s». Приходите.

— Да, конечно, — соврала Лекси, когда он быстро переместился и встал прямо перед ней, блокируя возможность быстро свалить.

Его взгляд скользнул по ее лицу, пока она смотрела на него снизу-вверх, явно раздраженная.

Я сделала шаг назад, потому что это был выход моей лучшей подруги. Они стояли, глядя друг другу в глаза, и я заметила уверенность, которую он излучал. Возможно, он был не столько навеселе, сколько просто самоуверен. Как бы то ни было, он не собирался вот так легко отступать.

Я усмехнулась, наблюдая за их противостоянием, и заметила, что глаза Лекси слегка вспыхнули интересом. Она была воплощением альфа-самки и той, кого я считала хорошим примером для себя. Она мечтала стать стилистом, а я — журналистом. Но наш общий интерес на данный момент состоял в том, чтобы просто жить в кайф. Мы были на одной волне.

— Я Бен.

— А я не заинтересована. Совсем. Точка. Не. Заинтересована.

— Ух ты! — усмехнулся он, изящно отступая в сторону. — Ты немного пугаешь. Но предложение всё еще в силе.

Он вытащил из кармана две входные карточки и протянул их Лекси. Она смерила их взглядом, а затем выхватила из его руки.

— Спасибо за выпивку.

— Всегда пожалуйста, — пробормотал он в ответ.

На улице нас уже нормально подшторило, пока мы слонялись из бара в бар, а наш главный вопрос был в том, платить ли за вход. Вместо того чтобы заходить в культовые заведения, мы бродили по Дайв-барам³⁸, где был бесплатный вход, и заливали в себя еще виски. К тому моменту, как часы пробили полночь — мой день рождения официально наступил, мы уже еле держались на ногах, поддерживая друг друга.

— Домой? — спросила я, осматриваясь. Мы свернули с привычного маршрута, чтобы немного проветриться, и, казалось, обе внезапно осознали, что больше «мы не в Канзасе»³⁹.

Глаза Лекси расширились, когда она вытащила билеты из кармана брюк.

— Пошли.

— Он тебе даже не понравился.

— И что? Это бесплатный концерт.

Она поймала такси и выгребла последние наши наличные из кармана. Мы были всего в миле от места, и Лекси выругалась, отдавая водителю половину наших оставшихся денег. Наконец мы остановились перед баром. Снаружи он выглядел как кинотеатр из семидесятых. Перед входом толпилась группа людей, выпускающих клубы дыма. Сквозь никотиновое облако, с моим немного затуманенным зрением, я разглядела квадратную, подсвеченную желтым светом афишу, на которой были указаны хэдлайнеры этой ночи.

— «Мертвые Сержанты» и «Биллоу»? — выкашляла я. — Ой, ставлю свои последние пять баксов, что твой кудрявый загадочный парень — это «Биллоу».

— Ты же знаешь, что нельзя судить о книге по обложке.

— Он — стопроцентный «Биллоу», — настаивала я, шатаясь и опираясь на нее. — «Би-и-иллоу», — дразняще протянула я голосом.

Мы препирались, перебрасываясь пьяными ругательствами, пока на лице Лекси не отразилось узнавание аккордов. Мы обе ошарашенно уставились друг на друга.

— Да ну нахрен!

Из динамиков бара, висящих над красным жестяным навесом, доносилась «Float On»⁴⁰ группы Modest Mouse.

Мы обе ждали вокала, который всегда был для нас определяющим.

— Звучит классно, — сказала я ей.

Она кивнула:

— Действительно, классно.

— Пошли! — я дернула ее за руку. Мы протянули билеты вышибале, и я потащила ее прямо в центр неимоверно забитого бара.

Воздух был пропитан запахом пота и алкоголя. Мой взгляд сразу же нашел мужчину, который во весь голос выпевал слова песни. И вот он, посреди сцены, наш кудрявый незнакомец, идеально исполняющий песню для толпы, полной поднятых вверх кулаков.

— Охренеть! — выдохнула Лекси, раскрыв рот, пока он держал микрофон, словно маэстро, ставя кеды по обе стороны стойки микрофона, мастерски наклоняя ее в нужную сторону и двигаясь по сцене.

Слегка ошеломленная, я наблюдала, как он взаимодействовал с толпой, а Лекси тем временем стряхнула с себя шок и пошла к бару. Она привлекла внимание миниатюрного бармена.

— Кто сейчас играет?

— «Мертвые Сержанты», — ответила та, ожидая заказ на выпивку.

Со сдержанным ворчанием я подтолкнула Лекси, чтобы она сделала заказ. Она положила на стойку наши последние десять баксов.

— Можно мне два шота виски за десять баксов?

Барменша забрала десятку, налила две щедрые стопки виски и подмигнула Лекси.

— Спасибо!

Мы чокнулись бокалами и начали вместе топать ногой в такт с группой. Они были именно тем глотком свежего воздуха и таланта, с которым мне так хотелось столкнуться с тех пор, как я приехала в Остин. Казалось, что многие их песни — оригинальный материал, и они были очень даже неплохи.

Но пока я сосредоточилась на музыке и реакции фанатов, обдумывая свой первый материал, который нужно было сдать через полгода, Лекси не сводила глаз с парня, которого всего несколько часов назад списала со счетов как не более чем бесплатную выпивку.

— Всё в порядке, — попыталась я утешить ее. — Он мог оказаться каким-нибудь маньяком.

— Но он не маньяк. Он офигенно горячий фронтмен!

— Может, не горячий. Скорее милый. — Даже я сама не поверила в эту чушь.

— Да посмотри на него! Кого ты пытаешься обмануть? — отчитала она меня со вздохом. — Я не буду с ним говорить. Не могу. Я была слишком уж стервой, — с досадой произнесла она. — Но, Боже, ты только посмотри на него!

— То-то же, — рассмеялась я. — Он, правда, талантливый. Один из тысяч в этом городе, Лекс, не забывай об этом. Всегда найдётся другой фронтмен.

Она повернулась ко мне, полная решимости.

— Ты права. А теперь пошли найдем кого-нибудь, кто пьянее нас, чтобы купить нам еще по одной.

Она протолкнула нас мимо нескольких задержавшихся у стойки людей и резко дернула меня за руку. Мне пришлось увернуться от чьей-то выставленной ноги, иначе я бы впечаталась лицом в пол. Споткнувшись, я задела ту самую ногу и в итоге рухнула прямо к кому-то на колени. Что-то твердое и ярко-зеленое коснулось моей щеки. Я тупо уставилась на «это», слабо соображая, прежде чем извиниться.

— Прости, чувак, дико извиняюсь, — пробормотала я, избегая зрительного контакта, и крикнула Лекси, которая всё еще тянула меня в своем направлении: — Черт побери, Лекси, помедленнее!

Она оглянулась на меня и извинилась перед парнем, которого я только что сбила с ног.

— Извините!

Погруженные в шоу, мы дожили до того момента, когда «Мертвые Сержанты» отыграли пять песен и взяли перерыв. Лекси тем временем удалось, используя свое красноречие, раздобыть нам еще пару шотов виски.

Я была готова отключиться, когда заиграл Ашер со своей «Yeah!⁴¹».

Казалось, в 2005 году среди толпы, включая меня, действовало правило: где бы ни играла «Yeah!», протокол был один — надо срывать, мать твою, башню! Некоторые песни обладали такой силой, и уже через секунду мы с Лекси были на танцполе, отплясывая, как пара пьяных шлюх. Это было именно то, чего я ждала от своего дня рождения.

Пока я не врезалась в ту самую стену.

Обжигающий взгляд ореховых глаз впился в меня, когда я опустила голову, а остаток ночи выпал из памяти.

Почему-то я знала: мужчина, который смотрел на меня из кресла, спас мою задницу, а заодно и задницу моей храпящей на полу лучшей подруги.

— Прости. За всё, что я натворила. Пожалуйста, не рассказывай Пейдж о том, что тебе пришлось тащить нас домой.

— Твои секреты со мной в безопасности, — сказал Рид, и мы одновременно встали.

Я одернула юбку и отвела взгляд.

— Ненавижу это чувство.

— Какое? — спросил он, и его глубокий голос прорезал тишину в темной комнате.

— Чувство, что я должна извиняться после такой ночи.

— Тогда не извиняйся, — сказал он, прежде чем сделать глоток своего пива и протянуть его мне. — С днем рождения.

— Что? И никакой лекции для «младшей сестренки»?

Рид замер у двери.

— Мне нечего тебе сказать, Стелла. Ничего такого, чего ты не знаешь сама.

Он впервые произнес мое имя, и, несмотря на ужасную головную боль, по телу пробежал огонь.

— Но я в безопасности? — слова сорвались с губ, как раз в тот момент, когда он открыл дверь. Свет фонаря на крыльце на мгновение ослепил нас обоих, а затем он выскользнул наружу, так и не ответив.