Драйв

Глава 24

Stay

Hurts

— Какого хрена, МАМ! — я услышала, как Рид рявкнул из пустой спальни. — Скажи ему, чтобы прекратил, блядь, пить! — Короткая пауза. — И я плачу за это!

Я вздрогнула, услышав, как он хлопнул дверью ванной. Но всё равно различала каждое ядовитое слово.

— Дело не в деньгах! Я знал, что так и будет!

Его голос гулко разносился по пустой комнате, пока я торопливо запихивала вещи в свою сумку. Лекси должна была подъехать с минуты на минуту, и мы переезжали в нашу квартиру. Бен наблюдал за мной из гостиной, и я снова вздрогнула от очередного взрыва ярости. Послышался треск, и я посмотрела на Бена, который жестом показал на дверь, которую придерживал открытой.

— Пошли, тебе не нужно это слушать.

Вся на нервах, я последовала за ним на крыльцо. Оно было усыпано окурками. Рид вернулся со смены прошлым вечером мрачный и совершенно неразговорчивый. Его тарелка с ужином так и стояла нетронутой. Наш последний «семейный» вечер вместе он провел в дыму сигарет и полной изоляции. Он отказался обсуждать что-либо тем утром, даже после того, как наши тела сплелись, и он прожег меня, как одну из своих сигарет. Его глаза были пустыми и упорно избегали моих, пока он вбивался в меня снова и снова, с лицом искаженным отчаянием и злостью. Единственный раз, когда он заговорил, — это попросил у меня телефон за несколько минут до приезда Лекси. Я нехотя отдала, зная, о чем бы он ни собирался говорить, это только подольет масла в огонь, который уже бушевал в нем изнутри. Он был в ярости. В такой ярости, что мне впервые стало страшно. А я никогда раньше не боялась Рида.

— Ты знаешь, что происходит? — спросила я Бена.

Он пожал плечами.

— Да то же, что происходит всегда. Его родители — беспомощные дети.

— Я уже их ненавижу. Не хочу даже знать их, — проговорила я, вспомнив его тексты, ту боль, что сквозила в строках его песен. Мне и так было достаточно известно, что их не было рядом, когда он нуждался. Они были эгоистичными людьми и не заслуживали ничего хорошего.

Я поднялась, чувствуя, как в животе всё сжимается от тревоги, и услышала оглушительный грохот.

— Он просто выпускает пар. Стал намного спокойнее.

— Это, по-твоему, спокойный? — я боялась заглянуть в квартиру.

— Еще какой, — уверенно сказал Бен. — Именно поэтому он играет с такой, мать его, душой.

— Да уж, — сглотнула я, как раз, когда на горизонте появился внедорожник Лекси, с небольшим прицепом U-Haul сзади.

— Это Лекси, — выдохнула я с облегчением.

Она смотрела по сторонам, совершенно растерянная, пока я не окликнула ее и не спустилась к подножию лестницы. На ее лице расплылась озорная ухмылка, она подбежала и сжала меня в объятиях так, что у меня перехватило дыхание.

— Господи, я уже думала, никогда сюда не доберусь!

— Я так по тебе скучала, — мой голос дрогнул.

Она отстранилась и нахмурилась.

— Что случилось?

Но ее зарождающееся беспокойство тут же улетучилось, как только она заметила Бена за моей спиной на лестнице. Я выдохнула с облегчением, сама не осознавая, как долго задерживала дыхание, и, притянув ее к себе, вновь потребовала внимания. Она ощущалась как дом, и ее присутствие было так необходимо в тот момент.

Она отступила и подмигнула.

— Наконец-то, да?

— Привет, — сказала она, быстро окинув Бена взглядом с ног до головы.

— Незнакомка. Добро пожаловать домой, — кивнул он.

Я смотрела на них и понимала: они знакомы куда ближе, чем показывают. Они общались или переписывались каждый день. И всё же оба сохраняли маску безразличия, и мне не терпелось увидеть, как эта история развернется.

Минуту спустя Рид вылетел из входной двери и похлопал Бена по плечу.

— На минутку, чувак.

Я уловила тревогу в глазах Бена, прежде чем он последовал за ним внутрь и закрыл дверь.

— Что происходит? — спросила Лекси, внимательно разглядывая меня.

— Не знаю.

— Ты выглядишь напуганной, — она отошла подальше, рассматривая меня.

Кончики ее темных волос снова были окрашены в красный, а кожа сияла загаром. В светло-голубом летнем платье и кожаных сандалиях на завязках она выглядела потрясающе. И вдруг мне показалось, что я прожила без нее целую вечность. Поразительно, как много может случиться за несколько месяцев.

Всё.

За несколько месяцев может произойти абсолютно всё.

Полчаса спустя, когда мы с Лекси уже буквально плавились под полуденным солнцем, Рид и Бен наконец вышли из квартиры. Бен выглядел злым, как черт, а Рид избегал любого зрительного контакта.

— Давайте перевезем ваши вещи, леди, — сказал Бен, спускаясь по лестнице с моей сумкой.

Мой взгляд устремился к Риду.

— Рид?

Его челюсть сжалась.

— Я вас догоню.

Он зашел внутрь и захлопнул дверь.

— Не надо, — сказал Бен, останавливая меня и хватая за запястье.

— Он не едет?

Всё еще пытаясь меня остановить, он сжал руку крепче.

— Послушай, детка, тебе не нужно…

Недослушав, я рванула мимо него, влетела на крыльцо и ворвалась в квартиру. Рид стоял посреди гостиной, вцепившись в волосы, а наш матрас был прислонен к стене.

— Рид.

Он взорвался мгновенно:

— Черт возьми, ты хоть иногда, можешь сделать так, как тебе говорят?

Я пропустила его слова мимо ушей — он говорил не всерьез. Даже прошлой ночью, когда он трахал меня отчаянно, со злостью, — я всё равно чувствовала его связь со мной.

— Пожалуйста, просто скажи, что происходит.

Его карие глаза прожигали меня насквозь, пока я стояла с комом в горле. Произошел долгий, безмолвный диалог, и на секунду я увидела, как возвращается тот мужчина, которого я люблю — его взгляд стал осознанным, а колебания говорили красноречивее слов. И тогда я поняла.

— Нет.

Его голос был полон гнева и поражения.

— Я должен.

— Бред. Я всё понимаю, ясно? У тебя выдались трудные месяцы, но ты так близок к чему-то большему. Разве ты не видишь?

— Нет.

— Тогда поверь мне, — я сделала шаг к нему.

— Хватит. Это не гребная сказка, Стелла. Жизнь ни для кого не начинает волшебным образом налаживаться. Ничего не начинает идти по-твоему просто потому, что ты стараешься. И я живое тому доказательство. Я старался, Стелла. Я так, блядь, старался.

— Так случается! Случается, и ты это знаешь! — я цеплялась за надежду. — Ты видишь только успех других, Рид. Но копни глубже, и ты узнаешь, сколько времени им потребовалось, чтобы добиться успеха. На это уходят годы!

— У меня нет столько времени, Стелла.

— Рид…

— Я больше не могу, блядь, позволить себе верить!

Он никогда раньше на меня не кричал. И я увидела сожаление в его глазах в ту же секунду, как он сорвался. Он вздрогнул, когда я сделала шаг к нему. Теперь я боялась не его, а за него. Его плечи поникли, подбородок опустился к груди, и я буквально почувствовала, как внутри него что-то оборвалось.

— Всего одну минуту после отчаяния, — прошептала я. — Ты должен продержаться всего одну минуту после отчаяния, Рид. Именно тогда всё и случается. Ты получишь свой шанс. Обязательно получишь. Он уже близко, — убеждала я его, а он смотрел на меня с неверием в глазах. — Давай уберемся отсюда. Помоги мне перевезти вещи, а потом куда-нибудь сходим. Тебе нужно зарядиться вдохновением. Я знаю подходящее место.

Он сердито посмотрел на меня, полез в карман и швырнул на стойку пять долларов с мелочью.

— Я не могу никуда пойти! Не могу, блядь, даже позволить себе накормить свою женщину!

— Ты же знаешь, что мне это не важно. Нам не нужны деньги. Мне ничего не нужно. Кроме тебя.

Он усмехнулся.

— Какая же ты наивная.

— Прекрати. Я с тобой, и ты это знаешь, Рид. Пойдем в «Гараж». Игра всегда помогает тебе прийти в себя.

— «Гаража» больше нет. Я ушел из группы. Вчера вечером я продал свои барабаны Джейсону. Я уезжаю.

— Вчера вечером? — кровь отхлынула от моего лица, и у меня закружилась голова. — Зачем? Зачем ты это сделал?

— Я возвращаюсь в Накогдочес, к родителям. Маме нужна помощь с отцом.

— Ты знал еще вчера вечером?

— Месяц назад, — его голос стал хриплым. — А потом появилась ты. Я пытался, Стелла. Устроился на вторую работу, в ночную смену, думал, с концертами как-нибудь выкручусь. Но уже слишком поздно. Вчера меня выселили.

Он пытался избежать отъезда еще до того, как прикоснулся ко мне. Он остался ради меня. Понимание этого было одновременно прекрасным и ужасным. Слезы медленно катились по моим щекам, когда я осознала весь ужас положения.

— Поэтому ты позволил Лии забрать всё?

Он кивнул. И во мне снова проснулся боевой дух.

— Я помогу. Сделаю всё, что смогу…

— Например? Будешь подкладывать чаевые в мои счета? Твоя сестра рассказала мне об этом, Стелла.

Я больше никогда с ней не заговорю.

— Я не могу здесь выживать и продолжать отправлять всё матери. Черт, я не справляюсь. Я должен уехать.

— Ты можешь остаться со мной. Я хочу, чтобы ты остался со мной.

— Я хочу, чтобы ты перестала пытаться обо мне заботиться! Черт побери, Стелла, хватит!

Мое сердце болезненно сжалось, когда он окинул взглядом гостиную и направился прямиком в спальню. С разбитым сердцем я последовала за ним и смотрела, как он достал большую спортивную сумку и начал складывать одежду.

— Я не могу остаться с тобой, Стелла. Просто не могу. Не хочу рушить твою жизнь. И я нужен матери.

— Она не заслуживает твоей помощи! Они сами вляпались в это дерьмо. Она не заслуживает такого сына, как ты!

— Хватит, — тихо сказал он. — Она моя мать. Я всё уже объяснял тебе.

— А я — единственная женщина, которая на твоей стороне. Я!

— А я никогда не просил тебя об этом.

Его слова обрушились на меня, как удар кувалдой в живот.

— Я сделаю вид, что не слышала этого.

— Черт, — выдохнул он, проводя рукой по волосам. — Прости. Я не это имел в виду. Я ни о чем не жалею из того, что было между нами. Но я не могу остаться здесь. Просто не могу.

— Мы можем…

— Стелла, я хочу уехать.

— Ты хочешь уехать? — мой голос дрогнул. — Рид, — прошептала я, задыхаясь, — а как же мы?

Он начал срывать футболки с вешалок, а затем пнул дешевый пластиковый комод для носков, прислоненный к стене.

Когда он не ответил, за меня заговорило мое разъяренное сердце.

— Значит, и мне нужно уйти, да? Мало того, что ты уходишь из группы — все остальные тоже должны уйти.

Он замер с охапкой футболок, а затем с размаху ударил кулаками в стену шкафа. Стена легко поддалась под его яростными ударами, рассыпаясь в клочья. Я вскрикнула от неожиданности и попятилась к куче разбросанной одежды, наблюдая, как он сам себя разрушает. Когда он, наконец, рухнул на пол, изможденный, с испариной на лбу, он подтянул колени к груди и обхватил их руками, с окровавленных костяшек сочилась кровь.

Я бросилась к нему, осмотрела его руки — переломов не было. Помчалась в ванную, схватила полотенце, намочила его и вернулась обратно. Он дал мне всего лишь несколько секунд, чтобы промокнуть раны, уставившись пустым взглядом в изувеченную стену.

— Всё нормально.

Он вздрогнул и снова принялся набивать сумку. Встав перед ним, я ухватилась за его сумку, пытаясь поймать его взгляд.

— Нас с тобой вообще не должно было быть, — выдохнул он, отводя от меня глаза. — Я тебе не подхожу, Стелла.

— Чушь.

— Это так. Твоя сестра это знает. Все, кажется, это знают, кроме тебя.

— Потому что это неправда.

Раздраженный смешок вырвался из него, когда он взглянул на меня сверху вниз. Наши взгляды сцепились, и казалось, мы делим одно дыхание. Увидев в моих глазах панику, он покачал головой.

— Тебе будет лучше без меня.

— Не будет, — сказала я, сквозь злые слезы. — Может, я многого не знаю, Рид, но одно знаю наверняка. Я — твоя.

Мое дыхание сбилось, когда он бросил сумку, зарылся пальцами в мои волосы и резко прижался губами к моим. Я впилась в него с такой же жадностью, когда он разомкнул мои губы, и его язык властно скользнул глубже. Целовать его в тот момент было чистым блаженством и пронзительной агонией одновременно, а в самом сердце поцелуя пульсировало прощание. Боль была такой невыносимой, что я разорвала поцелуй, заливаясь слезами, пытаясь удержать это чувство. Я сражалась за нас, пока хватало сил.

Вопреки его словам, именно его поцелуй говорил мне, что наша любовь была настоящей, и я была готова на всё, чтобы сохранить ее. Сохранить Рида.

— Не уезжай. Пожалуйста, не уезжай. Мы всё сможем решить. Я поговорю с Лекси. Не уходи.

— Я пал, Стелла, — прошептал он, прижавшись лбом к моему. — И я, черт возьми, измотан до предела. Прости.

Он прошел мимо меня, и начал запихивать в сумку обувь.

— Рид…

— Я уезжаю, Стелла.

— Блядь! — закричала я, вцепившись в волосы, и опустилась на пол. Я услышала шум из ванной, а спустя время — ужасающий звук застегивающейся молнии. Я всё еще рыдала, когда он опустился передо мной на колени в тесной гардеробной и тихо позвал меня по имени.

— Стелла.

— Не могу поверить, что ты сдаешься. Если бы ты мог хотя бы… — я икнула сквозь слезы, — на секунду увидеть то, что вижу я. Просто поверь мне, — умоляла я, отказываясь смотреть на него. Я разваливалась на части — и не скрывала этого. Я не сдерживалась, позволяя этой боли вырываться из меня. Похоже, у меня не осталось и капли достоинства, когда дело касалось сердечной боли. Ни капли. Я была полностью открыта, он видел это, и я позволяла ему это.

Нежная рука коснулась моей щеки, а затем приподняла моё лицо.

— Ты совершаешь ошибку, — прошептала я.

— Я устал голодать. Устал вкалывать, как конь, подниматься, чтобы снова рухнуть на дно. Мне нужна передышка. Я хочу на время уехать из Остина.

— Но ты вернешься? — взмолилась я, слезы стекали с губ. На вкус они были как горькое разрушение. — Ты вернешься, да?

— Не знаю.

Я сузила глаза.

— Не знаешь?

Он убрал волосы с моего лица.

— Помнишь те семь минут, что ты сберегла для меня? Я просто хотел провести их с тобой, Стелла.

— Забирай их все. Я отдаю тебе все минуты, Рид. Останься.

Он закрыл глаза, будто мои слова причиняли ему боль.

— Прекрати.

— Прекрати? — выдохнула я сквозь горечь. — Не дождешься.

Я чувствовала его отчаяние, его взгляд умолял меня понять. И я понимала. Но это не значило, что я должна отпустить его без борьбы.

— Ладно, если не ради меня, то как насчет группы?

— Они найдут кого-то другого. У меня самого нет ответов.

— Но ты же будешь играть. Ты же не бросил, ведь так?

— Не знаю.

Слезы текли ручьем, и я видела его боль, чувствовала ее — и это было моим единственным утешением, потому что его слова лишь вонзали в рану нож всё глубже.

— Не ненавидь меня, — прошептал он.

— Просто не переставай играть, Рид. Не сдавайся. — Я поцеловала его в щеку. — Поезжай домой, — сказала я, поднимаясь на ноги, и он поднялся следом за мной, снова возвышаясь. Собрав остатки сил, я нашла слова и мужество их произнести. — Если я — не то, что тебе нужно, тогда иди и найди свое. Я открыла тебе свою душу, а у тебя не нашлось смелости, чтобы влюбиться в меня. Возможно, я и правда буду тебя ненавидеть. Я влюбилась в тебя, хоть и боялась — но всё равно сделала это.

Смелость, гнев или одно из десятка чувств, бушующих во мне, вытолкнули наружу остальное:

— Не переставай играть. Пообещай мне. И пусть это обещание будет настоящим.

Он молчал, и я почувствовала, как мое сердце разрывается окончательно — он отказался дать мне даже это.

Больше не в силах сдерживать рыдания, я выбежала за дверь и спустилась по лестнице к Лекси, которая смотрела на меня широко раскрытыми глазами и пробормотала:

— О, черт.

Бен молчал, его взгляд был полон гнева, устремленного куда-то за мою спину.

— Стелла, — раздался голос Рида.

Его зеленые глаза стали стальными, лицо застыло, словно камень, пока он смотрел, как текут мои слезы. Дыхание перехватило, тело дрожало от беззвучных рыданий, вся боль была выставлена напоказ, а сердце, ужаленное и растерянное, трепетало в груди.

— Обещаю.

На мгновение между нами повисла пауза, после чего я кивнула. Его взгляд задержался на мне еще на секунду, прежде чем он развернулся, зашел в квартиру и закрыл дверь.

В тот вечер я переехала в свою квартиру, а Рид Краун покинул Остин. И покинул меня.