Драйв

Глава

17

I Belong to You

Lenny Kravitz

Я рухнула на грудь Рида, когда он достиг разрядки, сжимая мою задницу и продолжая мягко пульсировать во мне.

Когда мы оба наконец отдышались, я отстранилась, всё еще обхватив его бедра ногами, и сузив глаза, сказала:

— Никогда больше не называй меня сестренкой.

Его улыбка была такой, что захватывало дух, когда он посмотрел на меня взглядом, всё еще наполненным желанием.

— Обещаю.

— И, кстати, я хотела сказать, что шоу было просто отвал бошки.

— У меня было ощущение, что оно было даже лучше, чем ты говоришь, когда ты начала кричать.

Я закатила глаза.

— Я про шоу говорила.

— Я тоже, — сказал он с лукавой ухмылкой.

— Откуда тебе знать? Ты ни разу не поднял головы.

Он наклонился и захватил мой сосок ртом, что-то пробормотав.

— Что?

Он отстранился, зажав сосок между зубами.

— Я никогда не смотрю в зал. Я там не ради них.

— Господи, — сказала я, презрительно фыркнув. — Просто ради музыки? Как банально.

— Не люблю толпу.

Я высвободила свой сосок из его рта и перевернулась на бок, оперевшись на руку.

— Тогда у тебя скоро будет большая проблема.

— Блядь. Ты выглядишь потрясающе без одежды, — сказал он, наклонившись, и прижимая меня к матрасу, снова впиваясь в мой затвердевший сосок до боли.

Я пискнула и вцепилась в его волосы.

— Рид, что ты будешь делать, когда поедешь в тур?

Он оторвался от моей груди и посмотрел на меня так, будто у меня только что вырос третий сосок.

— Тур?

— Ну да. Вас скоро подпишут. Вам придется гастролировать.

Его выражение лица было где-то между скептицизмом и весельем.

— Ага, — сказал он, широко раскрыв глаза, его голос был пропитан сарказмом. — Конечно, — прошептал он, стягивая наш второй презерватив и выбросив его в пакет из-под Taco Bell.

— Да, подпишут, — сказала я, когда он сел и посмотрел на меня через плечо, нахмурив брови.

— Тебе нужно завязывать с травкой Броуди, Стелла.

— Ты же знаешь, что я не курю. Ты правда не веришь, что вас подпишут, да? Ты не веришь, что это произойдет?

— Мы играем три года. Так что, нет, блядь, не верю. — Он поднялся и протянул мне руку.

Я взяла ее и встала рядом с ним.

— Вас подпишут. Это лишь вопрос времени. И выгонять меня невежливо, Рид. Должна сказать, я близка к тому, чтобы прихватить с собой одно из твоих яичек.

Его выражение лица оставалось невозмутимым:

— Надеялся, что ты помоешь мне голову, но, когда голый мужчина слышит угрозу своим яйцам, я буду бояться повернуться спиной.

— Ладно, но теперь у тебя две руки. Ты можешь помыть голову сам.

Он притянул меня к себе и сжал мою голую задницу.

— Я хочу твои руки. И я никогда… — он сглотнул, и его глаза вспыхнули искренностью, — Я никогда не говорил тебе, как сильно я ценю всё, что ты для меня сделала.

Я покачала головой.

— Да ладно, пустяки.

— Стелла, это было всё. — Его глаза пронзили меня, и тепло мягко разлилось по телу. — Это значило всё. Я был в таком дерьмовом состоянии.

— А теперь ты не в нем? — сказала я, мой голос был пропитан надеждой, но я знала, что это не так, потому что вина, которую он нес в себе, всё еще была очевидна на его лице.

— Нет, я всё еще в дерьмовом состоянии, — сказал он, пожав плечами, — но здесь, когда ты рядом, становится менее дерьмово.

— Ага, — сказала я, когда он направился к ванной. — А я-то думала, что действую тебе на нервы.

Он шел по коридору, и я пялилась на его идеальную задницу.

— Так и есть.

Я на секунду подумала о том, чтобы укусить его за ягодицу.

— И бешу?

— И это тоже, — сказал он, включая душ.

— Значит… я действую тебе на нервы и бешу тебя.

— Ежедневно.

— Но я нравлюсь тебе.

Он окинул меня взглядом и пожал плечами, шагнув под струю горячей воды.

— Так какого хрена я здесь делаю? — спросила я, когда он резко затащил меня в душ и подвинул под воду.

— Потому что я хочу разговаривать с тобой каждый день. Хочу смотреть на тебя каждый день. Потому что я, блядь, не могу дождаться, чтобы увидеть, какую абсолютно неуместную футболку ты наденешь на работу в следующий раз.

— Я тебе очень нравлюсь, — ухмыльнулась я.

— Настолько, что готов рискнуть яйцами, — пробормотал он, выдавливая дешевый шампунь в руку. — Повернись, — приказал он, — позволь мне отплатить тебе тем же.

Он игриво шлепнул горстью шампуня по моей макушке, прежде чем провести пальцами по моей коже головы, мягко прочесывая. Его напряженный, твердый член прижимался ко мне между наших тел, пока он нежно мыл меня, а потом и себя.

Спустя несколько минут я уже рылась в его шкафах — умирая с голоду — и нашла лапшу быстрого приготовления со вкусом креветок. Но это было неважно; мы были довольны, поедая горячие миски с пластиковой лапшой, я — в одной из его чистых футболок, а он — в свежем нижнем белье.

В тот момент, уминая лапшу на его бугристом матрасе, я чувствовала, что могу летать. Я изо всех сил пыталась сохранять спокойствие. Было такое ощущение, что мне наконец-то дали разрешение что-либо чувствовать, когда дело касалось его. Смотреть на него, иметь возможность прикасаться к нему — это был чистейший наркотик.

Пытаясь унять свое ликование, я осмотрела его гостиную, и в дальнем углу, рядом с дверью патио, обнаружила стопку из по меньшей мере сотни спиральных блокнотов. Большинство из них выглядели потрепанными.

Я кивнула на них.

— Музыка?

— Да, — сказал он, забирая у меня из рук пустую миску.

— Можно посмотреть?

— Не сегодня.

— Почему не сегодня?

— Потому что четыре тридцать утра.

— Что? — я посмотрела на часы на его плите. — О, черт, мне пора.

Я уже собралась встать, но он покачал головой.

— Останься. Еще немного.

Сердце подпрыгнуло в груди, когда он притянул меня обратно в свои объятия. Наши миски были сложены рядом с его матрасом, а я лежала под ним, прижатая спиной к мягкой ткани. Наши рты сцепились, мы пожирали друг друга, хватали воздух и тонули в этом жаре, пока, в конце концов, не остался лишь долгий, затяжной поцелуй у его входной двери.

Я не собиралась требовать от него объяснений о том, что происходит между нами. Я и сама не была уверена, чего хочу… кроме продолжения этого — его.

Мы замерли в тишине, и я чувствовала, как в нем начинает нарастать напряжение. Я не хотела думать ни о чем, кроме того, что только что произошло между нами. Я просто хотела сохранить это тепло как можно дольше. Оно переполняло меня.

— Стелла, позволь мне поговорить с Пейдж, хорошо?

— Это не ее дело.

— Отчасти это так, — сказал он, крепко сжимая мой рот так, что мои губы сплющились. — Так что пока держи рот на замке, ладно?

— Ладно, — согласилась я сквозь утиные губы.

Он так вымотал мои губы своими поцелуями, что они пульсировали, прежде чем я, как безумная, помчалась к квартире сестры. Сердце дико колотилось от новой реальности и страха быть пойманной.

Я горела свободой и была приятно измотана. Его прикосновения всё еще жили на моей плоти; его желание всё еще танцевало на моем языке.

Поднявшись по лестнице и чувствуя уверенность в том, что смогу сохранить наш секрет еще немного, я тихо прикрыла дверь и обнаружила, что в квартире тишина. Сразу же направилась к своей спортивной сумке и подпрыгнула, когда увидела Пейдж на диване. Я замерла, а затем опустила голову.

Ее голос был ледяным.

— Ты не можешь здесь оставаться.

— Что?

— Убирайся, Стелла. Оставь ключ.

— Нет, что? Нет, Пейдж. Ты не это имеешь в виду. Ты же не серьезно.

— Я серьезно. Это огромная ошибка, и я не буду смотреть, как ты ее совершаешь.

— Пожалуйста, — взмолилась я в темноте комнаты. — Пожалуйста, не делай этого. Мне нужно всего несколько недель.

— Надо было думать об этом, прежде чем ты переспала с моим лучшим другом.

Во мне вскипел гнев, и я не смогла сдержать защитную колкость.

— А что, ты бы предпочла, чтобы это была ты?

— Убирайся.

— Пейдж. — Я покачала головой. — Я не это имела в виду. Просто…

— Убирайся. Сейчас же.

— Пейдж? — сказал Нил, войдя на кухню и включив свет, отчего мы обе поморщились.

— Она уходит, — сказала она, подошла к Нилу и поцеловала его в щеку. — Сейчас.

— Пейдж, — сказала я, и мой голос надломился. — Он мне действительно небезразличен. Я хочу быть с ним. Почему это так неправильно?

Она зашла в спальню и закрыла дверь.

— Мне жаль, — сказала я Нилу, запихивая несколько свободных футболок в сумку и застегивая ее. — Спасибо, что разрешил мне остаться.

— Я поговорю с ней, Стелла.

— Она никогда в жизни так на меня не злилась. Никогда.

Нил вздохнул и провел руками по лицу.

— Она остынет. Она больше зла на Рида.

Грызущее чувство заныло в груди, и я на секунду подумала, что совершила ошибку.

— Он настолько плох?

Нил посмотрел на меня ясным взглядом.

— Если захочет.

Он подошел к своей коллекции компакт-дисков и вытащил стодолларовую купюру из диска на полке.

— Возьми. Найди такси и дешевый мотель на ночь. Я поговорю с ней.

— Нет, — сказала я, быстро обняв его. — Нет, оставь себе деньги. Я что-нибудь придумаю. Пока, — выдавила я, закрывая за собой дверь.

Цунами обрушилось на меня в ту же секунду, как я оказалась за дверью: слезы накопились и хлынули свободно.

Блядь.

У меня были деньги на отель, но было всего пять утра. Оставалось только одно место, куда я могла пойти.

Пройдя свой путь позора — тот самый, в который меня загнала родная сестра, я потащила свою сумку через газон. Я подняла глаза и увидела Рида, который курил на балконе. Я замерла, когда он встал и раздавил ее ногой.

Он встретил меня у входной двери, мое лицо горело от свежих слез.

— Она тебе звонила?

— Если это можно так назвать, — сказал он, схватив мою сумку, закидывая ее за спину и заводя меня внутрь.

— Мне жаль, — сказала я, мое дыхание прервалось, и хлынул новый поток слез. Мне было стыдно, я была зла и временно бездомна.

— Мы оба это сделали, — сказал он, поглаживая мой подбородок большим пальцем. — Мы, а не ты.

— Она так зла.

— Переживет.

Ничто в его голосе не говорило о том, что он верит в это. Неужели я только что стоила ему лучшего друга?

— Можно мне просто остаться сегодня? Мне нужно поспать и подумать.

Рид лишь кивнул, а я вся тряслась от осознания, что похоже, окончательно оттолкнула свою сестру.

Была ли я неправа? Или она? Сделает ли Рид из меня дуру? И кто мы вообще друг другу? Стоило ли это того?

Рид прикусил губу и погладил меня по макушке.

— Отключи мозг.

— Я в полной жопе.

— Добро пожаловать во взрослую жизнь, — сказал он с Чеширской ухмылкой⁷⁸. — Здесь всё через жопу.

— Господи, пожалуйста, никогда не иди волонтером на горячую линию доверия для самоубийц, — сказала я, оглядывая его квартиру в свете раннего утра. — Час назад всё выглядело совсем иначе, — пробормотала я.

— Потому что ты не застряла здесь, — тихо сказал он за моей спиной.

Я посмотрела на него и увидела стыд, который вызвали мои слова.

— Я вовсе не это имела в виду. Если ты думаешь, что это ужасно, тебе стоит навестить моего дядю Хулио в Мексике. У него земляной пол. По сравнению с ним, ты живешь как король.

Рид покачал головой, как делал всегда, когда отмахивался от моего нескончаемого оптимизма, и повел меня к своему матрасу.

Укутанная его объятиями, я таяла под его поцелуями и, наконец, уснула у него на груди.