Драйв

Глава 12

Ready or Not

Fugees

Спустя несколько дней, в одиночестве на диване у сестры, я включила The Fugees на полную громкость, пытаясь игнорировать навязчивый образ: полные губы Рида и его обнаженную грудь в тот момент, когда он открыл дверь. Я уставилась на мигающий курсор и закрыла глаза, пытаясь избавиться от циркулирующего жара, который имел прямое отношение к паре ореховых глаз.

Я им увлеклась. Подумаешь, большое дело. Я могла это пережить.

Мне нужно было сосредоточиться на том, чтобы копить деньги и писать для Speak. У меня была миссия, и мне не нужно было вестись на предположения Лии. Во всяком случае, Рид был последним мужчиной, о котором я должна была думать.

Но это были уже не просто мысли — это перешло тот рубеж и перешло в фантазии о нем. Если я не буду осторожна, это перерастет в навязчивую идею. В последний раз, когда я так зациклилась, я угробила два месяца жизни на отношения с Диланом.

Я больше не ведусь на «крашей»⁶⁰. Это для подростков, а я уже заслужила свой значок для двадцатилетних. И, несмотря на мое недавнее поведение и отношение ко взрослой жизни, я знала, что пора немного повзрослеть. У меня была чертова уйма работы и длинный путь, который нужно пройти, чтобы оказаться там, где я должна быть.

Мой телефон завибрировал, но я проигнорировала это. У меня было еще несколько часов до возвращения Пейдж и Нила домой. Последнюю неделю я брала двойные смены в «Тарелке». Это был мой единственный день для работы над статьей, и всё равно я не могла выдавить из себя ни единого предложения из-за этих непрекращающихся фантазий.

Я знала о Риде Крауне только то, что у него были паршивые родители, его единственной любовью была музыка, и что он недавно стал свободен.

Тем не менее, образ его сексуального тела прожигал мои мысли, оставляя горячий след и разогревал меня до точки фрустрации.

Телефон снова зазвонил, и я взяла его.

Открыв рот, я прочла первые два сообщения.

Дилан:Привет, детка. Можем поговорить?

Дилан:Я в Остине. Буду играть в The Snake Lounge и очень хочу тебя увидеть.

Я спрыгнула с дивана и обратилась к телефону:

— О, черт, нет!

Расхаживая по комнате, я набирала и стирала кучу сообщений, но потом решила, что будет лучше написать своему «судье и присяжным»:

Я: Дилан написал. Он сегодня играет в Остине.

Лекси: Я с тобой не разговариваю.

Я пару секунд дулась, а потом рассмеялась, вспомнив, почему она со мной не разговаривает. Я же дала Бену ее номер.

Я: Ты не можешь злиться на меня из-за этого. Он тебе идеально подходит. Вот увидишь.

Лекси: Он настоящий поэт. Это был сарказм, если что. Так вот. Я буду там на его концерте на следующей неделе. Меня соблазнили.

Я: Я прямо чувствую, как ты зла.

Лекси: Ага. Очень зла:)))

Я:Мы можем поговорить о Дилане?

Лекси: Не о чем говорить. Скажи ему, чтобы он шел на хуй. Кроме того, ты запала на Рида.

Я: Я не запала на Рида.

Лекси: Ты со мной разговариваешь.

Я: Окей, он горячий. Но это не значит, что я на него запала. И он вечно не в духе.

Лекси: Идеально тебе подходит.

Я:Ты можешь приехать?

Лекси: Не могу. Наблюдаю за своим суперсамцом.

Я: Я иду на концерт.

Лекси: Ты должна! Дай ему ложную надежду, а потом пни под зад. Пилюля без сахара.

Я: Отличный разговор.

Лекси: Моя девочка. Дай знать, как всё пройдет. Бен. Он мне нравится.

Я знала, что поступила правильно, дав ему ее номер.

Я: Мне тоже. Он классный и такой талантливый. С таким голосом он далеко пойдет.

Лекси: Не могу поверить, что Рид — барабанщик. Вот уж странное совпадение.

Я: Ага, и не говори.

Лекси: Мне пора. Напиши мне завтра. Хочу знать всё.

Я: Обязательно.

Лекси: Не смей с ним спать.

Я:С которым из них?

Лекси: С обоими.

Я: Не буду.

Через час я ответила на сообщение Дилана, дав ему знать, что буду на его концерте. Я достала черное платье, которое подчеркивало каждый мой изгиб, и потратила несколько часов, чтобы навести красоту: воск, выпрямление моих непослушных волос, и яркий макияж глаз и губ.

К тому времени, как Пейдж и Нил вернулись домой, я была на чистом адреналине. Мне, к счастью, выпал шанс отшить Дилана лично. Я не собиралась упускать эту возможность. Он поступил со мной подло.

Два месяца в личной жизни рок-звезды — как десять лет брака. Я хотела справедливого «развода».

Пейдж вошла в дверь в отличном настроении, в ее руках были бумажные пакеты, а Нил следовал за ней по пятам.

— Эй, — сказала она, и ее глаза округлились. — Боже, выглядишь великолепно!

— Спасибо, — сказала я, забирая у нее пакет с продуктами.

Я кивнула Нилу в знак приветствия:

— Как дела, Нил?

— Юная леди, — сказал он с улыбкой. — Куда это ты так нарядилась?

Мой взгляд метнулся к Пейдж.

— В общем, Дилан написал.

Пейдж открыла рот, но я тут же зажала его рукой.

— Эй, я люблю тебя. Заткнись. Я еду туда только для того, чтобы отшить его.

Она сердито посмотрела на меня, пока я медленно убирала руку от ее рта.

— Клянусь, Пейдж. Мне нужно…

— Одолжить мою машину? — невозмутимо спросила она. — Нет.

— Возьми мою, — сказал Нил, бросая свои ключи на стойку, прежде чем поиграть бровями. — Задай ему жару.

— Что? Нет! — запротестовала Пейдж.

Нил обнял ее и поцеловал в щеку.

— Дай ей шанс, Пейдж.

— Ага, Пейдж, дай ей шанс, — повторила я, пока Нил улыбался и уткнулся носом ей в шею.

Она улыбнулась, чуть поежилась и повернулась к нему для поцелуя.

— Я вернусь до полуночи и не буду пить. Клянусь, — заверила я свою влюбленную сестру, пользуясь ситуацией на полную катушку.

— Ладно, — сказала она со вздохом. — Только будь осторожна, хорошо?

— Обещаю, — ответила я, беззвучно прошептав «спасибо» Нилу.

За прошедшую неделю мы с Нилом успели узнать друг друга. Как оказалось, он был немного технарь-задрот. Однажды мы засиделись допоздна, обсуждая музыку — его фаворитом был кантри — и все последние технологии, пока Пейдж храпела на диване. Он клялся, что в ближайшие десять лет потоковое видео полностью вытеснит традиционные медиа.

Он был классным парнем, избранником моей сестры, и я должна была признать, что после нескольких часов общения у меня возник на него своего рода «личностный краш». Я была на его стороне во всем, что касалось Пейдж, и я знала, что он любит мою сестру по тому, как часто он ее упоминал, со словами: «Пейдж думает так» и «Пейдж любит вот это». Мне было очень приятно осознавать, что он так о ней заботится.

Это также придало мне смелости понять, что у меня не было ничего даже отдаленно похожего на эти отношения с Диланом.

И Дилан вот-вот должен был получить по заслугам.

Пока Нил и Пейдж вместе готовили ужин на кухне, я схватила ключи и собралась уходить. Я была уже у подножия лестницы, когда услышала свое имя.

— Стелла?

Я обернулась и увидела Рида. Он стоял, разинув рот, оценивая меня взглядом. Его лоб покрывала испарина, и он провел пальцами по волосам. Я и так уже начинала таять, а под тяжестью его взгляда — тем более. Ореховые глаза изучали мое лицо, прежде чем опуститься, чтобы просканировать мое тело. Я позволила ему наслаждаться этим зрелищем и была по-настоящему рада, что он застал меня во всей красе и с планами на вечер.

— Я бы не советовала подниматься туда, если бы я была тобой, — сказала я, кивнув через плечо. — У них там что-то вроде «марафона любви». Сейчас там станет совсем жарко!

Я рассмеялась и игриво повела бровями, пока его взгляд задержался на моих губах.

— А что у тебя намечается?

— Сладкая месть, мой друг. Увидимся завтра на работе.

Я двинулась мимо него, но он поймал меня за руку. Его теплые пальцы обожгли мою кожу, и я не отрывала от них глаз, пока он не убрал их.

— Слушай, эм… Я, вообще-то, хотел попросить подвезти меня. Ты едешь в центр?

— Да, у моего бывшего там концерт.

Губы Рида скривились в понимающей ухмылке.

— Месть, да? Что он натворил?

Я подумала о месяцах, которые провела с Диланом, и выдала правду.

— Он просто забыл обо мне.

— Он больше не совершит этой ошибки, — сказал Рид, кивая на мое платье.

— Мы теперь милые? — спросила я, кокетливо похлопав ресницами.

— Можем попробовать. — Он улыбнулся, и мой пульс участился. — Так что, подвезешь?

— Да, но не смогу подвести тебя обратно.

Он пожал плечами.

— Всё в порядке. Я найду способ.

— Поехали.

Сидя в Шевроле S-10 Нила, Рид подсказывал мне, как проехать в центр. Я нахмурилась, когда мы свернули на заправку.

— Тебе нужно было сюда?

Он кивнул, прежде чем вытащил из кармана конверт с деньгами. Заинтригованная, я вышла вместе с ним, сославшись на то, что хочу пить.

Внутри он направился прямо к кассиру, схватил бланк MoneyGram⁶¹ и начал его заполнять.

Взяв газировку из холодильника, я встала за ним в очередь и заглянула через плечо. Я увидела, что он адресовал перевод Кортни Краун, своей матери. Он отправлял ей пятьсот долларов.

Как только я заплатила за напиток, и мы вернулись в пикап, я не смогла удержаться от вопроса.

— Дома всё в порядке?

— Да.

— Уверен? — легко спросила я. — Потому что это была большая сумма.

Его челюсть дернулась, и глаза стали холодными.

— Вау. Тебе бы не помешало освоить искусство такта.

— На что эти деньги, Рид?

Он многозначительно посмотрел на меня.

— Не твое чертово дело, Стелла, — огрызнулся он.

Не глуша двигатель, я резко затормозила, поставив пикап на «паркинг» и повернулась к нему.

— Ладно, я не из тех, кто лезет не в свое дело…

— А по-моему, как раз из тех, — сказал он, отрывая взгляд от меня и глядя в окно.

— Ладно, может быть, меня волнует то, что ты не можешь оплатить аренду и питаешься всякой хренью. А ты только что отправил двухнедельные чаевые своей матери-алкоголичке!

— Ей нужны деньги, — коротко сказал он, не отрывая глаз от мелькающих за окном людей.

Я врубила кондиционер, потому что горячий воздух проникал в салон.

— Зачем? Зачем ей это нужно? Чтобы купить еще бухла?

— Эй, — сказал он, резко поворачивая голову в мою сторону. — Остынь. Это не та дискуссия, которую ты можешь вести со мной. Пойми намек, черт побери.

Он был прав. На все сто. И это ничего не значило.

— Проклятье, что происходит, Рид? Она знает, что ты переживаешь трудные времена и едва можешь поднять поднос на работе сломанной рукой? Она знает, что в твоей квартире нет мебели и ты спишь на матрасе на полу?

Его гордость вышла на первый план, и он посмотрел на меня с вызовом.

— Еще раз. Не твое гребаное дело, Стелла. Я могу о себе позаботиться. Какое тебе до этого дело?

— Я только что об этом сказала. И я знаю то, что ты мне о них рассказывал. Так что теперь я спрашиваю: почему ты прожигаешь свою жизнь в этой квартире, чтобы содержать своих никчемных родителей?!

— Это, блядь, на инсулин моему отцу, ясно? Он умрет без него. У них нет страховки, и это чертовски дорого. Она работает, но не справляется одна, понятно? Это вопрос жизни и смерти, Стелла. Если он не получит это лекарство, он умрет!

Я съежилась на сиденье, глядя на него. Он буквально дымился от ярости, грудь тяжело вздымалась, а кулаки были сжаты.

— Мне очень жаль. Рид, прости.

— Ладно, проехали, — сказал он, открывая дверцу пикапа.

Я схватила его за пояс джинсов и резко потянула обратно. В отчаянной попытке загладить свою вину я судорожно искала слова, пока он смотрел на меня, будто у меня выросли две головы.

Понятия не имея, как всё исправить, я притянула его к себе в самые неуклюжие объятия, какие только можно было представить. Он замер от контакта. Повернувшись боком, я обхватила его руками, пока он сдувал мои волосы со своего лица.

— Что ты делаешь? — спросил он сквозь мои волосы.

— Обнимаю тебя, — сказала я ему в шею.

Аромат Irish Spring ударил мне в нос и вызвал прилив тепла, к которому я уже привыкала и которое начала жаждать.

— Прости. Мне правда очень жаль.

Потребовалось несколько секунд, но, наконец, я почувствовала, как его рука обхватила мою талию, а гипс оказался у меня на спине. В объятиях я чувствовала, как его грудь двигается под моей щекой.

— Господи, ты ненормальная, — сказал он, усмехнувшись, но позволил мне себя обнимать.

— Знаю.

— Ты — граната, — прошептал он у моего виска.

— Знаю.

— Всё в порядке, Стелла, — мягко сказал он, проводя пальцами по моим волосам.

Я была уверена, он сделал это машинально, и была права: через секунду он остановился.

— Всё в порядке, Стелла. Так уж вышло. Это моя жизнь.

— Твоя жизнь — отстой.

Он громко рассмеялся, когда я отстранилась, и увидела, что на наших лицах играют одинаковые улыбки. Наши губы были совсем близко. Я почти чувствовала его щетину на своей щеке. И хотя он был скован нерешительностью, мы замерли, не отводя взгляда друг от друга.

Я отстранилась и выпрямилась за рулем.

— Я подвезу тебя домой, ладно? Слишком далеко идти пешком. Если, конечно, ты не хочешь поехать со мной?

— Плохая идея. Ты ведь понимаешь, да? Так тебе легче не станет.

— Так ты едешь? — спросила я, проигнорировав его предупреждение.

— Чтобы посмотреть на эту катастрофу? — Он распахнул глаза. — Ни за что не пропущу.

Мы быстро добрались до клуба и, что удивительно, даже смогли найти шикарное парковочное место прямо у входа. Этот гадюшник находился на Шестой улице и был полным дерьмом. Я сразу поняла, что владельцы заведения менялись каждый месяц, потому что афиша была переклеена несколько раз.

— Это не место, а какое-то недоразумение, — сказал Рид, глядя на меня. — Тебе стоит быть поосторожней в подобных местах.

— Да, мам, — пробормотала я, блокируя двери пикапа.

Мы уставились на здание. Несколько девушек протиснулись внутрь перед нами, и у меня неприятно заныло в груди — возможно, Рид был прав. На место каждой выдохшейся группи всегда найдутся десятки новых, готовых занять ее место. Я знала, что не была группи. И мне не нужно было ничего доказывать Дилану.

— Пошли, — сказала я, вытаскивая ключи обратно из сумочки.

— Что? — Рид посмотрел на меня, вскинув брови.

— Ты прав, ладно? Это глупо.

— Хрен там, — сказал он, переплетая пальцы с моими и потянув к двери.

— Рид! — прошипела я, когда он буквально протолкнул нас внутрь.

Группа уже играла. Дилан работал с небольшой толпой — в основном девушками, — которые изо всех сил старались привлечь его внимание. Рид направился прямо к барной стойке, таща меня за собой, и заказал пиво.

Дилан заметил нас. Я увидела, как его глаза загорелись, пока взгляд не опустился и не скользнул по нашим сцепленным рукам.

Через несколько секунд Рид притянул меня к себе на колени, и я ахнула, почувствовав его за собой. Его дыхание обожгло мою шею, и я прильнула к нему.

— Выкуси, придурок, — прошептал Рид мне на ухо, пока глаза Дилана сузились, и он с яростью пел в микрофон, исполняя песню Are You Gonna Be My Girl группы Jet.

Я устроилась поудобнее на коленях Рида, пока он лениво попивал пиво, а его манера держаться была наглой и самоуверенной. И это показалось мне чертовски сексуальным. Я была уверена: если взгляну на его губы, то увижу довольную ухмылку.

Он явно наслаждался происходящим. Я чувствовала это по его властной хватке и энергии, исходящей от него. Моя рука лежала на его гипсе, другая — на бедре, а затылок — на его ключице.

Не отрывая взгляда от Дилана, я не могла не заметить, как идеально я вписывалась в тело Рида. Мы подходили друг другу.

Как бы мне ни хотелось услышать извинения от Дилана, Рид завладел всем моим вниманием. Он поставил пиво на барную стойку и убрал волосы с моей шеи. Его шепот вызвал рой мурашек по моей коже и теплую волну, разливающуюся по груди и между бедрами.

— Прямо сейчас он думает: «Господи, она такая чертовски красивая». — Обжигающий шепот заставил меня на мгновение закрыть глаза, пока я изо всех сил старалась не ерзать у него на коленях. — Он думает о том, как охуенно ты бы смотрелась, раскинувшись перед ним. Как бы он хотел попробовать тебя на вкус.

Мое дыхание сбилось, когда его пальцы скользнули по моему животу.

— Он думает о том, как, блядь, идеально ты будешь ощущаться, когда он войдет в тебя.

Возбужденная до предела и не уверенная, была ли это всего лишь игра, я повернула голову, подставляя губы. Рид замер на мгновение, прежде чем наклониться и едва коснуться их своими. Пульс зашкаливал, я прижалась сильнее и ощутила тихий стон у него в груди — и он резко отстранился.

— Прекрати, Стелла, — сказал он, чмокнув меня в губы, чтобы сохранить видимость игры, и раздвинул ноги, выставляя меня напоказ между ними.

Песня закончилась, а все мысли о Дилане напрочь исчезли. Я чувствовала, как Рид возбудился подо мной, пока мое сердце неслось галопом.

Дилан бросил микрофон на сцену и двинулся прямо к нам. Я поспешно поднялась на ноги.

— Пошли. Увези меня куда-нибудь.

— Мы только что приехали, — сказал Рид с самодовольной ухмылкой, облокотившись локтями о барную стойку.

— Это не круто, Рид, пошли. Я же сказала, что мне это не нужно.

Как только я это произнесла, я услышала, как мое имя вопросительно окликнули позади меня. Взгляд Рида устремился мне за плечо, и я повернулась, чтобы встретиться с Диланом. На меня смотрели золотисто-каштановые волосы и глубокие синие глаза.

— Какого хрена тут происходит, Стелла?

Дилан был всё так же красив. Он всё еще был тем парнем, с которым я два месяца занималась сексом на диване. Но когда я смотрела на него, всё, что я чувствовала, — это мягкие губы Рида и огонь в его глазах.

— Нехорошо вышло, — сказала я, чувствуя себя побежденной. — Береги себя, Дилан.

Он сделал шаг вперед.

— Мы можем поговорить? — он запнулся и посмотрел на Рида. — Наедине?

— Нет, — сказала я, когда Рид встал и взял меня за руку. — Нельзя.

— Серьезно? — сказал он, с трудом сглотнув и глядя куда-то мимо меня.

— Да.

— Стелла! — крикнул Дрю со сцены, гитарист группы «Мясо», и я неохотно помахала ему. — Отлично выглядишь, детка!

— Спасибо!

Дрю был моим любимчиком и моим другом. И, как я и подозревала, всё мое время, проведенное с Диланом и остальными ребятами, всплыло как свежая царапина, но всего за несколько недель это превратилось не более чем в воспоминание. Я больше не злилась на Дилана и чувствовала себя стервой за то, что только что сделала.

Дилан потер подбородок, его черты исказились от недоумения, и он стоял, совершенно потерянный.

— Поехали, — сказала я Риду, и он последовал за мной из бара.

Я отпустила его руку и сунула ему ключи, прежде чем сама села на пассажирское сиденье.

— Ты в порядке?

Злая, возбужденная и более чем сбитая с толку, я набросилась на него.

— Что это, черт возьми, было? Зачем это представление? Ты же был против всего этого.

— Я не такой уж милый парень, как ты думаешь. Иногда мне нравится играть адвоката дьявола. — Он пожал плечами, заводя пикап. — Домой?

— Нет. Я не поеду домой сегодня. Моя сестра, наверное, прямо сейчас занимается сексом на диване, на котором я сплю. Я НЕНАВИЖУ СВОЮ ГРЕБАНУЮ ЖИЗНЬ!

Расхохотавшись, Рид отъехал от обочины.

— Всё наладится.

— Лжец.

— Так и есть, — сказал он, и в его глазах заплясало веселье, когда он убрал прядь волос с моего открытого плеча. — Я знаю одно место.

— Поехали.

Он привез меня на концерт в паре кварталов от Шестой улицы. Выступала метал-группа, от которой он фанател. Я оценила их по достоинству, хотя металл не особо любила. Но Рид, казалось, был в восторге от солиста и рассказал мне несколько интересных фактов о том, как они собрались.

Весь концерт мы кричали, перебивая друг друга, пока я делала мысленные заметки. Он сказал, что их скоро подпишет лейбл и мне будет выгодно написать о группе, которая идет к успеху.

Я же большую часть шоу, говорила ему, какой он идиот, и что у «Мертвых Сержантов» есть свое будущее, и о них стоит писать.

Мы бодались почти весь концерт, пока они не начали исполнять Silent Lucidity группы Queensrÿche⁶².

И тут я пропала. Меня полностью заворожило исполнение и то, как они придали песне свое звучание. Я потерялась в глубоком тембре голоса, который заполнил клуб.

Даже когда последние акустические ноты стихли, никто не шелохнулся. А потом публика взорвалась аплодисментами, и Рид посмотрел на меня с выражением: «я же тебе говорил».

Рид прекрасно знал город, а на концерте он обменялся рукопожатиями с несколькими местными музыкантами. Те, кто подходил к нему, казалось, уважали его и вели разговоры коротко, по-мужски, вероятно, потому, что он не был многословным человеком. И я тратила большую часть нашего времени на то, чтобы вытянуть из него хоть слово. Он не стеснялся в высказывании своего мнения, и в этом мы были с ним похожи.

И всё же, когда я смотрела на него, развалившегося на сиденье, с гипсом на столе и взглядом, прикованным ко мне, казалось, он пытался рассказать мне нечто большее. Даже с напряженной челюстью и нахмуренными бровями, его глаза отражали целый мир, и я не могла не наслаждаться каждой секундой, пока они были обращены на меня.

После концерта мы провели остаток «ведьмовского часа»⁶³ за поглощением соленых, жирных бургеров в скромной забегаловке под названием Arnie’s.

— Какая у тебя любимая группа? — спросила я, обсасывая бок своего чили-чизбургера, чтобы он не капал мне на платье.

— Не думал об этом, — сказал он, наблюдая, как я уплетаю двойной бургер. — Боже, ты была голодна.

— Уже нет, — сказала я, отправляя последний кусок в рот и запивая его Dr Pepper.

— И всё же, любимой нет?

— Нет, — ответил он, собирая пальцами остатки своей картошки фри и отправляя их в рот.

— А что тебя вдохновляет?

— Всё, — сказал он, слегка улыбнувшись. — Однажды я написал песню на основе коммерческого бита.

— Ты пишешь для «Сержантов»?

— Большинство оригиналов мои. Бен хорош в текстах, но несколько я написал сам.

— Ты поешь?

— Только если не возможно этого избежать, — сказал он, пожав плечами. — Рай делает большую часть бэк-вокала и придумывает годный рифф⁶⁴ за считаные минуты, и всегда круто выходит.

— Когда у вас следующий концерт?

— Они играют в субботу.

— Нет, — сказала я, вставая и потягиваясь. — Твой следующий концерт.

Я едва поймала его улыбку.

— Через две недели.

— Я буду там, — заверила я его. — У меня предчувствие насчет тебя.

Он встал, собрал мусор и выбросил его в урну.

— Уже поздно.

— Еще рано, — возразила я. — Расскажи мне о Лии.

— Иисус Христос. Каждый раз, когда я думаю, что с тобой можно расслабиться… Нет, я не собираюсь говорить с тобой о Лии.

Пройдя сквозь стеклянную дверь, он вытащил из кармана сигарету.

— Ты ведь не куришь.

Он поднес сигарету ко рту и сделал глубокую затяжку.

— Я бы сказал, что прямо сейчас очень даже курю.

— Ты понял, что я имею в виду, — сказала я, становясь на бордюр и балансируя по нему на каблуках, вытянув руки, как будто шла по канату.

— Курю, когда мне хочется.

— Почему бы тебе просто не бросить?

— Почему бы тебе просто не дать мне покурить? — сказал он, наблюдая, как я выполняю поворот на каблуках.

Он сунул сигарету между губами и медленно похлопал в ладоши, а я подмигнула ему.

— Так какой у тебя тип женщин? Блондинки, очевидно.

— Женщины, которые не задают много вопросов.

— Ха-ха, — сказала я, прыгая на него и нарочно выбивая сигарету из его руки.

Он издал сдавленный смешок.

— Маленькая задира.

— Я только что спасла тебе семь минут жизни, Краун. Сигарета сокращает твое сердцебиение ровно на столько, приятель.

— Это миф, дружок, — сказал он, открывая пассажирскую дверь.

— А что, если это были лучшие семь минут твоей жизни? Это две песни. Я спасла тебе две песни, Рид Краун. Когда-нибудь ты меня за это поблагодаришь.

Он захлопнул дверь и сел за руль, будто так и должно быть. Я повернулась к нему.

— В общем, мне жаль, если она сделала тебе больно.

Он вздохнул и завел пикап.

— Мы сделали больно друг другу.

— Что случилось?

Он откинулся назад и поморщился, будто пытался что-то разглядеть сквозь руль.

— Сначала было хорошо, а потом стало плохо. Слишком много помех. Слишком много хаоса. Я устал, а она разозлилась.

— Ты действительно ее любил, — сказала я, наблюдая, как его пальцы по кругу скользят по рулю, касаясь каждой выемки.

— Была любовь. Было много чего.

— А потом?

— Мы разбились.

Несмотря на мой протест, Рид привез нас обратно в комплекс и припарковал пикап Нила.

— Подожди здесь, ладно?

Он кивнул, а я быстро поднялась по лестнице и открыла дверь — внутри стояла тишина. Я мигом бросила ключи Нила на стол, переоделась в футболку, шорты и кеды. Схватила из холодильника четыре банки пива и спустилась обратно, жестом приглашая его присоединиться ко мне на большом участке травы на холме между домами.

— Я не устала, а ты? — спросила я, когда он покачал головой, последовал за мной и сел рядом. Я открыла пиво и протянула ему.

— Боже, я ненавижу эту жару, — сказала я, собирая волосы наверх и закрепляя их, прежде чем сделать большой глоток пива.

Рид окинул взглядом комплекс, а затем снова посмотрел на квартиру Пейдж.

— Боишься мою сестру?

— Только когда она злится, — сказал он, улыбнувшись.

— Согласна. Она может быть страшной, когда орет.

— Я видел один раз. И мне этого хватило.

Мы рассмеялись и чокнулись пивом.

— Вы познакомились на работе?

— Ага, — сказал он, откидываясь на локти и скрестив ноги, словно заполняя собой всё вокруг.

— Вы с ней совсем не похожи, — сказала я.

— Мне нравится быть рядом с ней. Она спокойная и много улыбается. С ней легко.

Я не смогла удержаться от колкости:

— В отличие от кипишной сестренки, у которой не закрывается рот и есть свое мнение.

— Безусловно, — самодовольно сказал он, — но не вздумай меняться ради меня.

— О, не буду, — отрезала я, забирая у него пиво и делая глоток. Он взял еще банку пива и открыл ее.

— Значит, вот так, тихая женщина, которая много улыбается? Это женщина твоей мечты?

— Наверное, да.

— Никогда бы не подумала, что ты такой простой.

— Простота. Мое, черт возьми, любимое слово.

Я уловила грустные нотки в его словах и подтолкнула его локтем.

— Скоро с тебя снимут этот гипс, и ты снова возьмешь жизнь под контроль. Две недели.

— Отсчет пошел.

Я легла на спину и посмотрела на те редкие звезды, которые пробивались сквозь ночное небо.

— Думала, что, переехав сюда, всё будет по-другому. Думала, что будет более захватывающе. Настоящая свобода, понимаешь? Но теперь поняла, что даже свобода носит свои цепи. Моя сестра ведет себя как девяностолетняя старушка. Готовит ужин в восемь и ложится спать к одиннадцати. Что это такое, Рид?

Он повернулся ко мне.

— Это же скука смертная.

— Наверное, она просто прошла этот этап.

— Они поженятся. Я уверена. — Я внимательно посмотрела на Рида. — Она выйдет замуж за Нила. И что тогда?

— И тогда они будут делать всё, что захотят, — сказал он, делая большой глоток пива и кладя голову рядом с моей.

— Только не я. Я буду есть еду навынос через день, ложиться спать после полуночи, получать штампы в паспорте, есть стремную еду, и делать то, что пугает. Хочу прожить жизнь ярко и сгореть дотла.

— Да ладно? — сказал Рид, и по его лицу расплылась широкая улыбка.

— Черт, да! Я хочу совершить что-то удивительное, по-настоящему значимое. И я уже запустила таймер. — Я повернулась на живот, оперлась на предплечья и посмотрела на него сверху вниз. — К двадцати девяти я совершу невозможное.

— И что же это будет?

Я одарила его своей самой лучезарной улыбкой.

— Поживешь — увидишь.